И за расставание, - пропела Мэри,но у меня есть условие!
Какое?Дидье с любопытством посмотрел в ее глаза.
Мы обменяемся бокалами в знак нашей тайной страсти. Я добавлю в свой бокал щепотку грусти по вам, а вы в свойкапельку любви ко мне.
Француз удивленно повел бровью.
Что за странный обряд, мон амии?
Неужели вы не уступите женщине, которую видите в своей комнате в последний раз?
Не обольщайтесь, нам еще предстоит долгая дорога до Каира. Мы расстанемся не скоро.
Но у нас больше не будет шанса остаться наедине. Проклятый аль Саид дал указание своим ищейкам сопровождать нас до столицы. Они не дадут нам возможности насладиться друг другом. Ну же, виконт! Не упрямьтесь!
Мужчина нахмурил лоб, изобразив на лице что-то наподобие скепсиса, но в итоге, взял из рук Мэри протянутый бокал с вином, а ей отдал свой.
За нас!Он еще раз поднял бокал в воздух, а затем жадно осушил его до дна. Леди Бэнкс едва пригубила напиток, не в силах скрыть довольной усмешки на лице.
«Прекрасно!», - пронеслась в ее голове победная мысль,«Через час-полтора его сморит. Да так, что он уснет, даже скача галопом на лошади. Мне останется только улизнуть, прихватит из его саквояжа папирусы».
Мон ами, - произнес Дидье, поставив пустой бокал на комод,у вас задумчивый вид. Вы уже жалеете, что пришли сюда?
О, нет, - Мэри поставила свой бокал рядом с опустошенным бокалом де Бизьера, а затем взяла его за руку,просто меня только что пронзило осознание близкой разлуки. О, виконт Мой защитник, мой верный спутник и спаситель, мой кавалер
Девушка пустила слезинку и прижалась к горячей груди мужчины. Он осторожно поднял ее лицо за подбородок и нежно поцеловал. Его теплые губы плавно спустились к шее, а затем к плечу, задержавшись на мгновение у пульсирующей венки.
Стук в дверь прервал эту томную ласку. Мэри облегченно вздохнула. Несмотря на то, что виконт ей нравился и действительно вызывал плотские желания, она страшилась того, что станет для него только приятным воспоминанием и не более. Ее девичья гордость протестовала против того, что она собиралась сделать.
Черт побери, - выругался мужчина, кто там?
Месье, это Фарси, помощник боцмана! Месье де Бизьер! Вас зовет капитан! Мы причаливаем. Капитан просит свои деньги.
Иду! - выкрикнул Дидье, даже не пытаясь скрыть досаду в голосе.
Прошу вас, не заставляйте капитана вас ждать, - прошептала Мэри.
Но тогда я заставлю ждать вас, моя прекрасная нимфа!
Я потрачу это время на бокал вина, который дожидается меня на полке комода.
Я постараюсь вернуться, как можно скорее! Сразу же, как расплачусь с этим шельмой, который не доверяет французам настолько, что отказался получить оплату в порту, требуя внести деньги еще до прибытия.
Дидье быстро накинул на себя пиджак, обулся, проверил наличность в портмоне, а затем заскочил на несколько секунд в ванную, чтобы перекрыть воду. Скорее всего, понежиться в воде ему уже не придется. Спустя минуту Мэри слушала звук его быстрых удаляющихся шагов по коридору. Как только шаги стихли, она со скоростью профессионального воришки принялась обыскивать каюту. Ящик за ящиком, сундук за сундуком, полка за полкойона проверила все. Артефактов нигде не было. От злости девушка закусила губу и плюхнулась на кровать. Неужели он сдался напору Бомани и все-таки отдал на хранение папирус до прибытия в Порт-Саид? Вдруг взгляд зацепился за костюм, аккуратно сложенный на спинке стулабрюки, свежая рубашка и пиджак. Скорее всего, Дидье приготовил себе чистую одежду, чтобы надеть ее после ванны. Разозлившись на его предусмотрительность, она схватила в охапку костюм, не забыв подобрать с пола свою шляпку, и выскочила из каюты.
По крайней мере, теперь у нее есть наряд для побега. А папирусы найдутся. Наверняка новоиспеченный директор Каирского музея разместит их в одной из экспозиций, чтобы потешить свое самолюбие и похвастаться экспонатами перед заезжими коллекционерами.
Девушка быстро заскочила в свою каюту, чтобы забрать заранее приготовленный чемодан с самым необходимым и оружие, а затем поднялась на палубу, на которой копошились моряки. Кто-то сносил в одну кучу чемоданы, кто-то скручивал паруса, кто-то деловито смазывал какой-то черной субстанцией массивный якорь.
До причала оставались считанные лье. Мэри уже могла различить людей на берегу. В этой суматохе Дидье скорее всего не обратит внимания на пропажу костюма, или спишет это на свою забывчивость. К тому же, снотворное, скорее всего, уже начало действовать, и ему будет совершенно не до поисков наряда.
Девушка горделиво задрала подбородок, смерив проходящего мимо аль Саида таким высокомерным взглядом, что тот побледнел и поспешил как можно скорее оказаться подальше от этой опасной женщины.
Неожиданно, пространство пронзили истошные крики. Мэри повернула голову на источник звука и в ужасе округлила глаза. У сложенных один на другой чемоданов де Бизьера стоял один из жандармов и голосил так, словно его режут, как поросенка. Однако и причина вопля была совершенно понятна. На самом верхнем чемодане из крокодиловой кожи танцевала кобра, голова которой угрожающе нависала над напуганным до смерти человеком.
Кобра на корабле. Комок встал у Мэри в горле. Откуда было взяться этой гадине на борту парохода? У кого хватит смелости пронести на судно это исчадие ада? А главное - зачем?
Ответом на все ее вопросы послужил протяжный крик птицы, прозвучавший над головой. Мэри посмотрела в небо и схватилась за перила, чтобы не упасть в обморок. Над ними кружил уже знакомый коршун.
Глава 9
Порт-Саид. Тремя днями ранее.
Утро выдалось пасмурным. Моряки, курившие на палубе корабля самокрутки, поговаривали, что пару дней назад на море был сильный шторм, и высота волн доходила до нескольких метров. Уильям слушал их одним ухом и усталым взглядом всматривался в приближающийся берег.
Сколько раз его нога вступала на египетские земли? Он уже сбился со счета. Казалось, что с тех пор, как он еще студентом Кэмбриджа попал в команду профессора Бертона, вся его жизнь превратилась в одну сплошную египтологию.
С причалов стали доноситься крики портовых рабочих, которые усиленно жестикулировали и размахивали руками во все стороны.
Судно замедлило ход, в последний раз качнулось, а затем пришвартовалось к одному из длинных деревянных причалов. И тут же к спускаемому трапу подбежало пять человек в жандармской форме. Сэр Джонс недоуменно наморщил лоб, рассматривая, как один из представителей власти останавливает всех сходящих на берег мужчин и что-то быстро спрашивает. К любопытству примешалась тревога. Ибо, судя по всему, искали кого-то конкретного в возрасте от 35 до 40 лет.
Когда до суши оставалось несколько ступеней, его слух уловил вопрос: «Сэр Уильям Джонс?». В этот момент его рука с силой сжала стальные перила трапа. Ситуация не предвещала ничего хорошего. Мужчина извинился перед стоящими впереди пассажирами, и они расступились, пропуская его вниз.
Чем могу быть полезен, господа?Египтолог приподнял в приветственном жесте свою ковбойскую шляпуподарок товарища, побывавшего в Америке.
Вы сэр Уильям Джонс?Строго спросил жандарм.
Собственной персоной. В чем, собственно дело?
Вам нужно пройти с нами в участок.
Хотя бы объясните причину, - потребовал Уильям, начиная злиться,не успел я еще даже ступить на египетскую землю, а меня уже разыскивают жандармы. Я имею право знать, за что меня задерживают!
Вам все объяснит начальник жандармерии, господин Бомани аль Саид.
Я польщен! Сам господин начальник желает меня видеть. Давненько мы не встречались.
Англичанин презрительно фыркнул и быстрым движением запахнул полы твидового пиджака. Затем втрое сложил свою трость из красного дерева с набалдашником в виде головы льва, разинувшего свою жуткую пасть, потом спрятал ее подмышкой, подхватил чемодан и зашагал в сторону открытого экипажа, на облучке которого своих товарищей дожидался еще один жандарм, которому в это утро досталась роль кучера.
Через пятнадцать минут Уильям сидел в большом выбеленном кабинете начальника жандармерии Порт-Саида, и раскуривал длинную сигару.
Сизые клубы дыма парили над его головой, заполняя воздух едким запахом табака.
Так вы подозреваете меня в контрабанде древностей?Повторил Джонс свой вопрос, выпустив сигару изо рта.
Мы проверяем всех иностранцев, которые могут быть заинтересованы в пропаже папируса.
И с чего вы решили, что я в нем заинтересован?Профессор стряхнул с кончика сигары пепел прямо на пол, и сделал длинную затяжку.
С того, что во время ваших предыдущих визитов вас неоднократно задерживали по подозрению в сговоре с черными копателями и расхитителями гробниц.
Начальник жандармерии был похож на надутого индюка, щеки которого вот-вот лопнут от переполняющей его злости. Он с трудом держал себя в руках и говорил с задержанным сквозь зубы, хотя и проявлял чудеса такта, избегая оскорблений и угроз.
Прошу заметить, ни одно из тех обвинений не было доказано. Каждый раз меня отпускали на свободу с извинениями.
Каждый раз вы уходили от ответственности благодаря своему покровителюпринцу Артуру, который и сам нечист на руку.
Попрошу выражаться уважительно по отношению к члену королевской семьи, - предостерег своего собеседника сэр Джонс.
Правда, сделал он это не слишком строго, поскольку его веселил этот тип, открыто говоривший о таких вещах, за которые в Лондоне можно было и головы лишиться. Очевидно было, что начальник жандармерии был из того редкого числа людей у власти в Египте, которые действительно радели за свое дело, и Уильяму это нравилось.
Меня интересует только сохранность того, что принадлежит народу Египта, профессор. Англичане и французы достаточно набили свои карманы, запудрив нам головы своими псевдонаучными экспедициями. Я сразу знал, что цель этих изысканийкража древностей. Но меня, естественно, никто не слушал. Теперь же, когда невероятное число сокровищ вывезено в европейские музеи и личные коллекции аристократов, наше правительство, наконец, взялось за ум.
Уильяма порадовал искренний патриотизм начальника жандармов, и он невольно улыбнулся, слушая его пламенную речь.
Ваши переживания за судьбу своего народа достойны похвалы, господин Бомани. Но я совершенно ничем не могу вам помочь. Вам совершенно нечего мне предъявить, а потому будьте так любезны и разрешите мне продолжить путешествие. Вы итак заняли у меня слишком много времени.
Хорошо, - сдался аль Саид,последний вопрос
В дверь постучали и затем, не дожидаясь ответа, в кабинет вошел жандарм, который склонился над ухом своего начальника и зашептал на арабском, но Джонс прекрасно владел этим языком и прислушался:
Прошу прощения, господин начальник. Только что стало известно, что последними в помещение музея заходили новый директор Каирского музея Дидье де Бизьер и его спутницанекая леди Бэнкс. Мы разузналиэто вдова посла Великобритании в России. В девичестве - графиня Мари Шумская, дочь известного востоковеда. Барышня, судя по всему, увлечена египтологией. Она окончила университет в Цюрихе и.
Дальше Уильям не слушал. В памяти ежесекундно возникали картинки недавнего прошлого. Вот он сидит на лекции профессора Бругша в Цюрихе и внимательно слушает его доклад о письменности времен нового царства. А вот он замечает статную девушку с пылающим румянцем и огненно-рыжими локонами, которая деловито закидывает ногу на ногу, ничуть не стесняясь своего необычного нарядаузких брюк и блузки с высоким воротником, которая выгодно подчеркивает ее молодую грудь.
«Фрейлейн Мари.», - слышится голос профессора,«а что ваш отец, граф Шумской, думает по этому поводу?».
Кровь прилила к голове англичанина, как только отдельные пазлы в его мыслях собрались в целостную картину. Сомнений не было, он знает, о ком идет речь. Более того, прекрасно помнит вкус ее сочных нежных губ. Сколько лет прошло с тех пор? Три, четыре, а может быть, уже и все пять? А сердце все также яростно колотится, как только перед глазами встает ее образнепримиримая бунтарка, восставшая против общественных предрассудков, острая на язык и прекрасная, как Харита, богиня красоты и молодости.
Сэр Джонс, вы меня слышите?Голос аль Саида вырвал его из череды воспоминаний.
Прошу прощения, я задумался, - Уильям прокашлялся.
Я повторю свой вопроскакова цель вашего визита в Египет? Это нужно для протокола.
Хочу посетить Каирский музей. Наверняка его коллекция пополнилась. Сугубо научный интерес.
Имя Дидье де Бизьер вам о чем-либо говорит?Бомани наклонился вперед и внимательно посмотрел в лицо своего визави.
Если мне не изменяет память, это француз, известный своими научными трудами по истории раннего царства. Знаток Египта.
А леди Мэри Бэнкс?
Нет. Впервые слышу, - совершенно честно ответил Джонс, ощутив, как внутри что-то сжалось от тоски.
Он действительно не знает Мэри Бэнксвдову покойного посла Великобритании. Зато ему прекрасно известна графиня Мари Шумская. Но его о ней не спросили.
В таком случае, можете быть свободны. Но, имейте в виду, в память о ваших былых подвигах, наши люди будут присматривать за вами.
О, я буду вам премного благодарен. В такой стране, как Египет, совершенно не помешает пара-тройка телохранителей, - усмехнулся профессора, вставая с места.Если позволите, хотелось бы узнать, что же именно украли из национального музея? Наверняка что-то очень ценное, иначе бы не поднялось такой шумихи.
Пропала часть «Папируса Ани», который был обнаружен во время раскопок тайника Херихора. Банда шейха Абд-эль-Расула разделила свиток на 4 части. Все продали. Нам удалось конфисковать у итальянского коллекционера одну из частей, которая и хранилась в нашем музее. Местонахождение еще трех частей не известно.
Уильям шел по улице, погрузившись в собственные тягостные думы. Новость, которую он получил, едва сойдя с борта корабля на сушу, и радовала, и тревожила его одновременно. Мари в Египте. Она исполнила свою мечту, и теперь, наверняка, движется к Фивам, чтобы своими глазами увидеть долину Царей. Но червячок сомнений в голове профессора не давал ему покоя. Как он не старался прогнать прочь опасные подозрения, они все же терзали его душу.
Мари и пропажа папируса. Это не может быть глупым совпадением. Что она делала в музее в компании этого де Бизьера? Ревность к неизвестному сопернику больно била по его самолюбию. Однако к ревности примешивалось еще одно чувство, гораздо более ужасное и пагубноечувство глубокого разочарования. Если она действительно причастна к пропаже свитка, значит, они теперь находятся по разные стороны баррикад. Что останется от ее пылкой любви, когда узнает, что он охотится на нее, словно на преступника? И сможет ли он причинить ей вред? Поднимется ли его рука на ту, которую он так неистово целовал в темном закоулке швейцарского университета?
Его мысли метались из стороны в сторону, любовь и долг внутри него вступили в жестокую схватку. А картинка, тем временем, выстраивалась все четче и четче.
Раз за разом он повторял про себя детали, которые помогали ему получить ответпропажа папируса из сейфа принца Артура, визит Баттенберга в Россию, Мари в Порт-Саиде, исчезновение свитка из музея.
Как бы ему не хотелось отрицать очевидное, но упрямые факты говорили об одномего отправили на войну с любимой женщиной.
Сэр Джонс не заметил, как оказался на городском рынке. Погруженный в размышления, он едва не упал, когда на него налетел торговец лепешками, который выскочил из-за угла, как черт из табакерки. И сразу же воздух заполнили голоса, запахи, звон монет.
Мужчина остановился возле лавочки с сувенирами и купил амулет с лазуритом и увесистый мешочек с морской солью.
В городе ему больше делать было нечего. Нужно найти лодку и отправляться в Суэц, а оттуда в Каир. Главноене опоздать, потому что если речь шла о Мари, то ожидать можно было, чего угодно.
Глава 10
Самым сложным оказалось спрятать волосы. Спрятать грудь оказалось гораздо проще. Волос, почему-то, вдруг стало слишком много, и они все время норовили выбиться из-под шляпы и выдать свою владелицу с потрохами.
Мэри покрутилась перед пыльным зеркалом в коридоре общественной бани, расположенной неподалеку от порта, и довольно ухмыльнулась. Худоба де Бизьера оказалась как нельзя кстати. Украденный костюм сел, как родной. Подходящими по размеру ботинками Мэри обзавелась в мужской раздевалке, поставив на их место свои туфли. А широкополую шляпу схватила прямо с головы какого-то прохожего, когда бежала по базарной улочке, пытаясь уйти от жандармской погони.
Утро выдалось веселеньким. Сначала неудачный обыск каюты Дидье, затем проклятая кобра, которая все-таки ужалила бедного жандарма (благодаря ее укусу и поднявшейся панике, Мэри и удалось сбежать), затем погоня. Укрыться удалось в бане, которая весьма вовремя попалась на пути. В воздухе уже слышались первые выстрелы, когда Мэри влетела в здание, на бегу бросив на стол смотрителю горсть монет.
Ее щедрость благотворно подействовала на смотрителя, который весьма убедительно покачал головой в ответ на вопрос жандарма «не забегала ли сюда красивая рыжая женщина?».
После того, как шум на улице стих, Мэри выглянула из-за угла, за которым пряталась, и выложила на стол смотрителю еще целый кошелек с монетами. Мужчина расплылся в широкой улыбке и жестом изобразил, что теперь он «могила».
Воспользовавшись баней по назначению, и переодевшись, Мэри, как ни в чем не бывало, прошла мимо смотрителя, боковым зрением заметив, что он ее не узнал, и улыбнулась. Конспирация удалась.
Первым делом нужно было найти бедуинов, чтобы купить пару верблюдов и нанять драгомана и погонщика. Иначе до Каира не добраться. Синай не любит непрошенных гостей. Об этом она еще в книге Александра Алексеевича Уманца читала.
Мэри остановила первого встречного европейца, и, притворившись немой, чтобы он при случае не смог ее выдать, попыталась добиться от него помощи. Мужчина долго силился понять, чего же хочет от него странный незнакомец, и в итоге вытащил из кармана блокнот и карандаш. Мэри облегченно выдохнула и написала свой вопрос: «Где здесь можно нанять верблюдов?».
Мужчина понимающе закивал головой и даже вызвался в провожатые, чему леди Бэнкс несказанно обрадовалась.
Спустя несколько минут они вышли к базарной площади, кишащей людьми. Со всех сторон лилась арабская, английская, французская речь. Невозможно было разобрать, кто торгуется, а кто осыпает собеседника проклятиями. Внутри носа защекотало от калейдоскопа запахов еды, пряностей и навоза. Незнакомец, оказавшийся прусским торговцем, рукой указал на высокую палатку, под крышей которой на подушках сидел араб, замотанный в белые одежды и куривший кальян. Неподалеку на привязи стояло несколько кораблей пустыни, которые жевали колючки из корзинок на земле.
Это шейх Массуд, - пояснил пруссак на ломаном английском,он здесь главный. Обратитесь к нему.
Мэри кивнула и отправилась в указанном направлении. От араба добиться понимания оказалось гораздо проще. Достаточно было указать на верблюда, и на пальцах показать, что нужно еще двое провожатых.
Расплатившись за верблюдов, Мэри взяла с собой одного из выделенных ей провожатых и прошлась по рынку, запасаясь провизией и водой. Через час все было готово к путешествию.
С тяжелым сердцем она покидала обжитой Суэц, но пути назад уже не было. Ей нужно первой добраться до Каира, чтобы узнать о приезде в город де Бизьера и выкрасть папирусы.
Через час пути ее скромный караван из трех верблюдов оказался в пустыне.
Слева поднимались песчаные холмы, тянувшиеся далеко вперед неразрывной цепью. Впереди были бесконечные барханы. Справа виднелись красные от глины горы, поросшие колючками. Все здесь казалось безжизненным. Тишину изредка прерывали порывы ветра и шелест песка, кружащего в воздухе. Мэри стало не по себе от мыслей, что может стать с путником, который окажется здесь без сопровождения и провизии. Внутри ее одолевала целая буря эмоций, и она не знала, которая из них сильнее: вострог от того, что ее ноги коснулись этой земли, или страх за свое более чем туманное будущее.
Девушка раскрыла над головой зонтик, который предусмотрительно купила на рынке, а на глаза надела очки с зеленоватым стеклом, которые спасали от палящего солнца. Очки ей подарил отец еще в ту пору, когда они вместе мечтали побывать в Египте. Она не расставалась с ними и всегда носила в специальном чехле во внутреннем кармане юбки или брюк. Воспоминания о тех счастливых днях заставили ее сердце сжаться от тоски и грусти. В таком настроении она и проделала весь путь до места ночевкибедуинской деревни Матарие, до которой они добрались уже за полночь, сделав привал на озере Биркет аль-Хадж.
До Каира оставалось порядка четырех часов пути, но сил двигаться дальше больше не было. От путешествия верхом на корабле пустыне болели все косточки. Она с огромным трудом смогла спуститься на землю и с еще большим трудом сделала несколько шагов до одной из хижин, хозяин которой согласился предоставить ей кров на ночь в обмен на увесистый кошелек с монетами
Ей казалось, что ее хорошенько поколотили палками, из-за чего все тело превратилось в одно болезненное месиво. Приютивший ее бедуин, приметив удручающее состояние своей гостьи, понимающе закивал головой, после чего плеснул в глиняную кружку какой-то крепкой настойки и выдал баночку с дурно пахнущей мазью. Оказавшись наедине с собой, Мэри залпом проглотила настойку, оказавшуюся на поверку чем-то вроде самогонки, хорошенько натерлась мазью, затем достала из саквояжа револьвер, и, зажав его в руке, мгновенно уснула на простой соломенной подстилке.
На следующее утро поднялась песчаная буря, поэтому пришлось задержаться еще на пару часов.
Новое, неизвестное до этого чувство захватило Мэри, когда она вновь вступила на пустынную дорогумертвую и бесконечную, где, куда ни обратишь свой взор, не видно было ни одного живого существа. Ни деревца, ни кустика, ни клочка зелени, ни следа кочевого племени, и только изредка попадались жалкие остатки колючего сорняка, чудом пробившегося сквозь горячий песок благодаря одному из тех редких дождей, что случались в этой местности, но тотчас после того высохшего под лучами палящего солнца.
Радуясь и этому жалкому корму, верблюды на ходу протягивали к колючкам свои морды с выпяченными губами, желая полакомиться. Сколько хватало глазповсюду была серовато-желтая пустыня, которая распростерлась бесконечным покрывалом с закругленными песчаными холмами, меж которых не было и намека на приют для жизни человека.
Мэри сбилась со счета времени, убаюканная мерным шагом своего верблюда. Волшебная мазь бедуина помогла и тело теперь болело намного меньше. Девушка совсем отчаялась добраться до Каира засветло, как вдруг вдалеке показались городские окраины столицы Египта, заваленные огромными буграми строительного мусора, по вершинам которых тянулись ряды ветряных мельниц. Справа, под горою Мукаттам, на желтом полотне песка расстилалось кладбище халифов, город мертвых. Мэри узнала его по длинным башням мавританских минаретов, которые поднимались далеко вверх над узорчатыми куполами надгробных часовентюрбе.
С левой стороны вдоль небольшого канала тянулась зелень высоких пальм, а в просветах между деревьями виднелись простые мазанки землепашцев-феллахов.
Слава Богу, - прошептала она, позабыв о том, что притворяется немым торговцем.
Но чувство радости настолько переполняло ее, что она не смогла сдержать в себе этот облегченный шепот. К счастью, ни драгоман, ни погонщик верблюдов не услышали ее слов.
Пробираясь сквозь узкие улочки окраин, Мэри могла думать только об одномсовсем рядом Гиза и пирамиды, величественные монументы древнейшей цивилизации. На какое-то время забылись и папирусы, и жандармы, и обещанные Баттенбергом золотые горы. Все ее существо трепетало в предвкушении встречи с настоящей, живой историей. Словно у фанатика, зажглись ее глаза, а с лица не сходила едва заметная улыбка.
Замечтавшись, леди Бэнкс не заметила, что погонщик остановил верблюдов и начал что-то тараторить на арабском переводчику. Тот внимательно выслушал, а затем на корявом английском начал переводить:
Дальше идти нельзя, с животными запрещено. В конце улицы есть гостевой дом, где можно снять комнату и заказать ужин. Нам нужно отвести верблюдов к месту отдыха, чтобы завтра отправиться в обратную дорогу.
Мэри кивнула, а затем ловко спрыгнула с преклонившего колени верблюда на землю. Голова немного кружилась от длительного пути, а ватные ноги не очень прочно стояли на земле. Выдав обоим сопровождающим по толстому кошельку с деньгами, и убедившись, что они отошли на достаточное расстояние, она окликнула пробегавшего мимо мальчишку, который за несколько монет согласился помочь донести ее нехитрый скарб до гостевого дома.
Где здесь можно купить женское платье?поинтересовалась она у носильщика. Мальчишка искоса посмотрел на своего странного «нанимателя» с чересчур нежным для мужчины голоском, но вида не подал, зато рукой указал на лавочку на первом этаже здания, расположенного на противоположной стороне от гостевого дома.
Здесь продают хиджаб, химар и абаи. Но предупреждаю васхозяин не жалует иностранцев, - ответил мальчишка.
Мэри с благодарностью улыбнулась ему, а затем слегка потрепала по голове. Парнишка, несмотря на свой замызганный вид, был весьма симпатичный и, судя по глазам, добрый. По крайней мере, он не бросился в ближайший участок докладывать, что его нанял мужчина с женским голосом.
Сняв комнату с умывальником на последнем этаже трехэтажного гостевого дома, Мэри с удовольствием вытянула ноги на узкой кровати и прямо в одежде заснула богатырским сном, мысленно пообещав себе поутру искупаться и привести себя в должный вид.
Впереди ее ждал трудный день и полный опасностей, и от того манящий еще сильнее Каир.
Ей снились сфинксы и фараоны с подведенными стрелками глазами, горделиво восседающие на своих золотых тронах, и Уильям. Неизвестно почему, но впервые за много лет ей приснился Уильямчеловек, от одного взгляда которого она сходила с ума.
Глава 11
Уильям въехал в Каир со стороны кладбища халифов по дороге, которая называлась «дорога Хаджиев». Яркое обеденное солнце припекало так сильно, что невольно приходилось горбиться и клониться к земле, чтобы спрятаться от жарящих лучей светила.
Сэр Джонс направлял верблюда по узким улочкам, с наслаждением вдыхая ароматы специй и свежего хлеба, который разносили мальчишки в тазах прямо на голове. Как долго он здесь не был? Как сильно соскучился по хаосу египетской столицы?
С момента его последнего путешествия мало что изменилось. Все те же недостроенные дома, все как один покрытые желтой пылью после песчаных бурь, все те же лавочки, возле которых за столиками местные мужчины пьют чай, перебирая в руках четки и внимательно рассматривая каждого чужака, все те же вечно торопящиеся куда-то женщины в химарах, узорчатые окна в мавританском стиле, резные балконы, верблюды, крик, беготня. Нет, определенно, Каир не меняется.
Добравшись до небольшого базара сразу за мечетью Хусейна, Уильям сдал верблюда местному шейху, перекинул через плечо небольшой рюкзак и зашагал в сторону площади Ль - Исмаилилях.
Путь был неблизкий, а если учесть невыносимую жару, еще и нелегкий. Но он должен был попасть к Яхеркасу как можно скорее. Больше всего он опасался того, что его Мари добралась до торговца первой.
Глава 12
Мэри смотрела на себя в старенькое зеркало, серебряное покрытие которого в нескольких местах почернело, и думала о том, чтобы одежда мусульманки позволит ей без опаски передвигаться по городу. Это не могло не радовать. С утра она уже успела поинтересоваться у хозяйки гостевого дома, как пройти к площади Ль-Исмаилилях, и теперь была полностью готова продолжить дело.
Женщина, державшая гостиницу, была немало удивлена, увидев поутру юную особу вместо джентльмена, однако ее удивление было быстро ликвидировано с помощью увесистого кошелька.
Мэри вышла на улицу, прошла один квартал на юг, пытаясь поймать извозчика на муле со странной пассажирской кабинкой из тростника, которые сновали туда-сюда, но почему-то не реагировали на ее взмахи руками, и случайно вышла к новенькой трамвайной остановке.
Ждать пришлось довольно долго. За полчаса на остановке скопилось несколько десятков человек, которые галдели, как вороны, на ветке. Наконец, из-за угла улицы показался зеленый нос вагона. На его окнах не было стекол, и пассажиры свешивались на улицу, как гроздья винограда.
Мэри с трудом забралась внутрь, работая локтями, и, пробравшись на заднюю площадку, уставилась в окно.
Каир поражалсвоим колоритом и горами мусора, удивительными домиками с деревянными балконами и недостроенными хибарами, не имевшими крыш, поражал то буйной растительностью, то голой полоской ржавой земли, шокировал обилием ослов и верблюдов, и работающих разносчиками детей. Мэри и у себя на родине видела мальчишек-газетчиков, но здесь их было столько, что рябило в глазах.
Она во все глаза таращилась на старинные мечети с высокими минаретами и домами богатых горожан, больше похожих на султанские дворцы, ощущая внутри такой подъем, что была готова взлететь от радости.