- Тяжелый выбор. В таких ситуация трудно решать, а дикая усталость тут совершенно не помощник. В подобных условиях даже думать выходит с трудом, что уж говорить о том, чтобы выбирать.
Смачно зеваю, едва успевая прикрыть рукой раззявленный рот, благо сама Ренна, в ответ на такую бескультурщину только понимающе улыбнулась. Уж боевому-то офицеру об излишнем переутомлении и его последствиях известно если не все, то очень многое.
- И все же? Ваше мнение, Ренна?
- Мое мнение... Прислуга всегда нужна, искать и подбирать ее бывает крайне утомительно, я вам скажу. В верности этих двоих можно практически не сомневаться, что избавит меня и вас от множества часов потерянного сна.
Снова зеваю, стараясь не затянуть мою собеседницу воздушной тягой. Вот уж что, а потерянный сон мне бы сейчас не помешало бы возместить - в ближайшем будущем предстоит столько хлопот, что аж тошно становится.
- Знаете, Роланд, я когда выматывалась выше всякой меры, много времени проводила смотря на море. Море оно как жизнь - бывает буйное, а бывает сонное, бывает лютое, а бывает покорное, бывает страшное, а бывает уставшее...
Невольно еще раз зеваю и смотрю на водную гладь. Можно ли сравнивать его с моей жизнью? Почему бы и нет - у всех свои способы восприятия мира, у всех своя жизнь. Волны бьют о борт Золотоносного с размеренностью маятника, отсчитывая секунды и дни. Они считали их тысячелетиями и будут считать еще столько же. Сонное море спит, и только тихий стук волн...
- ...напоминает о том, что мы еще здесь, что мы дышим и засыпаем вместе с морем...
Море накрывает собою, скрывает в своих недрах все что только возможно представить, под его волнами бессильны все и вся, маги и короли неумолимо покоряются его воле, не имея ни малейшего выбора...
- ...в море ты лишен собственной воли, ты не можешь выбирать, Роланд, можешь только слушать и засыпать, парень...
Море говорит тебе спать, тук-тук, стучат волны, убаюкивая тебя и ты не замечаешь как засыпаешь, как теряешь связь с реальностью, постепенно погружаясь до самого дна, до самой основы, тук-тук...
- ...стучат волны о борт и ты уже спишь, Роланд, ты ощущаешь как в тебе самом подымаются волны, как ты сам становишься волной, свободной и покорной одновременно, устремляясь ввысь, пока не достигнешь своего предназначения...
Взлетая вверх подобно птице, ты ощущаешь себя частью чего-то большего, чувствуешь, как в тебе подымается буря, как ты готов сорваться вниз и воспарить вверх одновременно...
- ...а-а-ах...
Теряя себя и выпуская себя на свободу, ты словно отдаешь всю свою суть морю, свою силу, свою волю, всего себя, ты теряешь и обретаешь их вновь и вновь, покуда еще можешь...
- ...дышать. Да, хорошо, Роланд, хорошо...
Тук-тук, волны стучат, а твоя суть дрожит в тебе, готовясь вырваться наружу, излиться фонтаном чувств и эмоций, отдаваясь во власть волн и ветров, полностью...
- ...покоряясь им. Давай, Роланд, давай...
Говорят, в древности, море ублажали тем, что отдавали ей свою суть, так...
- ...давай же, Роланд, излей в море всю свою суть...
- М-м-м-м!
- Кончай, Роланд, кончай!
Словно во сне смотрю, как с небольшого балкончика офицерской каюты слетают вниз белые ленты, частью попадая на резные деревянные перила, с каждой лентой я содрогаюсь, изливая себя морю. С каждым ударом сердца, я становлюсь все спокойнее, погружаясь в сон, ведь я...
- ...уже излил свои силы, и теперь тебе нужно просто поспать. Спи, Роланд, спи...
В последний миг, до того, как погрузиться на самое дно я смотрю на Ренну, что вытирает руку о мою одежду, а еще слышу тихое...
- А теперь слушай внимательно, что я тебе скажу, Роланд, слушай и запоминай.
А потом было только море, и ветер, и волны.
И я сам.
Глава 19
- Так-так-так... И что я тут вижу? - Вырвал меня из дремы мягкий женский голос, в котором чувствовалось несомненное предвкушение чего-то. И стоило мне только открыть глаза, как я понял чего именно, - моей скорейшей кончины.
- О-офицер Ортан, я прошу прощения, но... - Мою откровенно жалкую попытку оправдаться, - я даже не успел придумать, что врать-то буду, - прервали так и не дав той провалиться. Отнюдь не для похвалы моей прервали.
- Я вижу, просить прощения вам есть за что, юнга! Встать! - На ногах я оказался быстрее ветра, молясь при этом, чтобы гнев старшего офицера был не сильно долгим. Сон в неположенное время, конечно, проступок нехороший. Особенно, если тебя поймает Ортан - у нее на таких как я, сонях, пунктик. Размером с морского кракена, да.
Пока я предавался размышлениям о тех неприятностях, что я себе заработал своей внеплановой сиестой, леди Ортан обошла меня кругом, еще сильнее проявив некое предвкушение, словно в этот раз для меня было заготовлено нечто совершенно особое.
- Вы, юнга, просто поражаете меня как офицера. Уснуть посреди вахты это уже непростительно, но вы умудрились предаваться столь вопиющему факту нарушения дисциплины в моей же каюте! Более того, вы предстали перед моими глазами совершено обнаженным! - Буквально прорычала она мне в лицо.
Секундное недоумение сменилось сковывающим ужасом. Я осознал, что действительно нахожусь в офицерской каюте. Более того, на мне не было ни единого клочка одежды! Демоны! Да что же сегодня за день-то такой?
Моя попытка прикрыть свои чресла была прервана командирским рыком:
- Смирно, юнга! - Словно в страшном сне, тело автоматическим движением приложило правую ладонь к сердцу, а левая рука вытянулась вдоль туловища. Ничего не имею против стандартной, для внимающего капитану матроса, стойки, но, конкретно сейчас, пока я одет исключительно в собственный стыд, мне было столь же неуютно, как на дне морском.
Сама же леди Ортан ничуть не стесняясь принялась разглядывать мое тело. Стыдоба! Я же и так худой как треска, а тут еще и одежда не скрывает мои выпирающие ребра. Словно моих страданий было мало, под взглядом красивой женщины, мое естество стало восставать. Я говорил про стыд? Так вот - сейчас, будь рядом борт Золотоносного, я бы без раздумий за него выпрыгнул. Леди Ортан мои желание только подкрепила, удивленно и несколько
возбужденно
зло принявшись распинать мою реакцию.
- Да ладно, юнга! Ваш... жезл принял боевое положение в моем присутствии? - Слово "жезл" она выговорила с такой иронией, что я почувствовал, как краснею. - У вас что, никакого понятия про стыд нет и не предвидится? Или вы из тех оригинальных личностей, кому нравится когда на их обнаженные телеса смотрят?
Увы, но ее слова и мое постыдное положение не могли указывать моему же телу, - член напрягался все сильнее, выйдя на максимальную длину, и принялся мерно пульсировать от прилитой крови. Предчувствуя бурю, я уже был готов потерять сознание, когда в голову вновь клином воткнулась громогласная команда:
- Отвернитесь, юнга! - Вот сейчас я с радостью выполнил приказ, скрыв торчащий орган и свое пылающее лицо, искренне надеясь, что разнос начнется после того, как мне дадут одеться.
Пока я пялился на украшенную какой-то картиной стену, за моей спиной раздавалось непонятное шуршание. Мне оставалось лишь просить Богов о том, чтобы это она не кнут искала, - с моей физической кондицией, пережить основательную порку было почти невозможно. Мясо с костей сдерут, и сами кости перебьют. Мои размышления о способах причинения мне мучений были прерваны очередной командой.
- Поворачивайтесь. - Уже ожидая увидеть ту самую плеть, что оборвет мне жизнь, я выполнил и эту команду, а после чуть не подавился то ли воздухом, то ли слюнями.
Сначала, я даже не понял что именно я вижу - разум просто отказывался воспринимать происходящее. Но первый шок прошел и я все же смог во всей красе разглядеть открывшееся предо мною зрелище. Зрелище обнаженной леди Ортан, ударило по голове (скорее даже головам) подобно мешку с песком. Огненно рыжие волосы резко контрастировали с аристократичной бледностью кожи, что, казалось, светилась в легком полумраке каюты. Дополняли картину мечты матроса черные как уголь перчатки до локтя и того же цвета обтягивающие то ли гетры, то ли чулки, чуть выше колена, - ее единственная одежда, не прикрывающая ничего, и лишь подчеркивающая наготу.
Начавшая было спадать эрекция вновь достигла каменной твердости, а лицо мое не просто покраснело, но и наверняка приняло непередаваемо глупое выражение. До меня только начала доходить сама суть ситуации: когда женщина обнажает себя перед твоим взглядом, это, вообще-то, имеет вполне понятный подтекст. Только вовремя включившийся верхний мозг спас меня от того, чтобы быть разбрызганным по всему судну кровавой взвесью.
Леди Ортан сейчас в своей каюте, она может представать предо мною в любом виде - это ее право.
Подобрав слюни и запихнув подальше надежды и фантазии, я, наплевав на необходимость держать стойку, прикрыл руками промежность - даже от такого касания мне было очень... волнующе. Того и гляди сконфужусь прямо перед ней, чтобы уж точно себя похоронить. Позволять же выпячивать свое, сейчас засмеюсь, достоинство, тем не менее, было куда опаснее - еще разозлится и кастрирует прям на месте. Чик водяным лезвием и все, прощай Роланд-младший.
Вновь хмыкнув, леди Ортан цокнула языком и, приняв выражения лица, соответствующее "как же меня все достало", отрывисто рявкнула, едва не доведя до сердечного приступа:
- Юнга! Раз уж ты тут, то хоть чем полезным займись! Быстро взял тряпку и выдраил пол! - На щеках
возбужденной
разъяренной женщины появился румянец.
Не дожидаясь очередной вспышки начальственного гнева, я окинул глазами фронт работ. Слава морским богам, ведро с водой и тряпка уже были тут как тут. Даже, зачем-то, в двух экземплярах. Прикинув на глазок место, откуда лучше всего начать помывку, приступаю к делу.
Вода в ведре была даже не теплой, - горячей, будто только с печки. Кожу еще не обжигало, а вот парило что в твоей бане. Взяв в руки тряпку, начинаю драить полы, предварительно скатав в трубку укрывающий их ковер. Проводить уборку обнаженным - удовольствие ниже среднего. От простуды спасало только то, что в каюте было очень тепло. Ну, и еще упомянутая температура воды.
Закончив с первой половиной работы (сам пол был на удивление чистым, даже очень чистым), я развернулся и чуть не расквасил себе нос от неожиданности. В противоположном конце своей каюты, леди Ортан удобно устроилась в мягком кресле. Закинув одну ногу на стол, а вторую просто сдвинув в сторону, она предоставила мне превосходный вид на свою промежность. Промежность, которую она спокойно и неторопливо ласкала рукой, не обращая на мое присутствие никакого внимания.
Леди Ортан сейчас в своей каюте, она может делать что пожелает - это ее право.
Оторваться от зрелища медленно входящих и выходящих из ее плоти пальчиков было сложнее, чем от раздачи бесплатного золота. И даже преодолев себя я то и дело одергивал взгляд. Вторая половина каюты отмывалась намного медленнее, - офицер Ортан успела закинуть на столик и вторую ножку, скрыв тем самым процесс удовлетворения от моих глаз. Смотреть на мою работу, впрочем, не перестала.
Как и удовлетворяться.
- Я закончил, офицер Ортан, - сообщаю очевидное.
Она молчит, тем самым нервируя меня до колик. А еще она все так же ласкает себя, неотрывно следя за моей реакцией. Сил моих уже нет даже на стыд и страх. Да, у меня стоит колом, - при таком-то зрелище. Если она захочет, то убьет наглеца, и ничего я с тем не поделаю. А мозгов для того, чтобы не проявлять никаких глупых поползновений на ее роскошное тело, у меня пока хватает.
Ее пальцы входят и выходят из блестящей от влаги щели, завораживая и приковывая взгляд.
Так и хочется заменить ее пальчики чем-то посущественнее.
Оттолкнуть ее руки, уложить спиной на этот же стол, закинуть ноги на плечи...
- Вы пропустили пятно, юнга. - Вырвал меня из крайне опасных грез хриплый
и полный похоти
голос начальства.
Поворачиваю голову и таки вижу это чертово пятно. Как только пропустил, - оно же совершенно очевидное? Пробормотав извинение, я снова принимаюсь драить этот проклятый пол. Только вот пятно, словно издеваясь, не желало выводиться!
За спиной раздался какой-то шум, но я не оборачивался. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно выполнить приказ. Не обернулся я и тогда, когда рядом с моим ведром появилось второе, - полное еще чистой воды. Немного сбился с ритма я только в тот миг, когда горячая жидкость закапала на мою спину.
- Не отвлекайтесь, юнга, вы тоже грязны, и вас нужно вымыть. - Ортан успокоила начавшуюся панику.
Я вновь продолжил свои попытки убрать надоевшее хуже горькой редьки пятно, а мою спину начали намыливать и тереть мочалкой. Плевать, просто плевать. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно.
Я продолжал заниматься делом когда Ортан начала омывать мне ноги, грудину и живот. Это было неважно. Я просто хотел закончить с этой задачей, получить разнос, или даже казнь, и оставить этот сумасшедший день позади, как страшный сон. Теплая вода и нежные движения мочалки по телу расслабляли, но я находил в себе силы продолжать свое занятие. Даже когда леди Ортан стала намыливать мой, все так же стоящий, член, я не прекратил работу.
Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно. Мне нужно оттереть пятно.
Трудности начались в тот момент, когда она принялась двигать вокруг плоти мочалкой, буквально вынуждая еще больше запачкать злополучный пол, но я справлялся. До определенного момента, после которого сдерживаться не было уже никаких сил. Громко выдыхаю и вскидываюсь, приживаясь спиной к обнаженному телу моего офицера и командира, ощущая касания ее груди и жаркое ее дыхание.
- Вы запятнали мой пол, юнга. Уберитесь, - все так же равнодушно приказывают мне, кидая мочалку обратно в ведро.
Несколько долгих секунд я еще пытаюсь осознать произошедшее. Осознать тот факт, что мне отдрочила та самая зверюга-Ортан, на которую пускала слюни половина экипажа всего Золотоносного. Впрочем, она старший офицер, она может делать со мною что хочет. Казнить, вроде бы, не собирается, пороть тоже, а уж остальное я переживу.
Наверное.
Уже одевшись обратно в свою
одежду
форму, собираясь покинуть таки эту каюту, я был остановлен окликом по прежнему почти обнаженной Ренны Ортан. Уже прикидывая все возможные варианты, включая те, где меня наконец-то убивают, поворачиваюсь, чтобы отдать честь. Мое действие прерывает поцелуй.
Настоящий, полноценный, глубокий.
Я еще пытаюсь осознать происходящее. Например тот факт, что меня, простого юнгу, сейчас целует красивая до безумия аристократка, но ничего обдумать не успеваю, - с каждым движением ее губ и языка меня покидают силы.
Вдох и выдох.
Ортан выпускает на свободу мои уста, но глаза уже почти закрыты. Последнее, что я вижу перед потерей сознания это довольная улыбка на прекрасном лице.
Кастриц встретил меня крайне неприятным пробуждением, - после ночи в компании Вал и решившей составить ей компанию Ренны, я страдал от дикого недосыпа. Не добавляло настроение и то, что ночь была отнюдь не бурная, - мы допоздна сидели в офицерской каюте и пытались построить наш общий бюджет.
Большую часть золота было решено пустить на комплекс артефактных лат предназначенных Вал, но отнюдь не все их. Как бы мне не хотелось превратить свою верную воительницу в аналог шагающей переносной крепости, но деньги были нужны. Как на питание, так и на всякий форс-мажорный случай. Триш - очень опасный город, и приходить туда не имея какой-либо финансовой подушки, - та еще глупость.
И пусть мне самому нужно было только дать основное направление действий, оставить девушек разбираться с проблемами не позволила ни гордость, ни окоченевшая, казалось бы, совесть. Тем более, что нужно было потихоньку прекращать бытие социальной парии и вникать в общее течение жизни. Как минимум в тот ее участок, который отвечал за правильное распределение финансов.
Добавляло проблем еще и то, что у моих женщин были капитально разные взгляды на жизнь и на понятие удобства. Вал давно привыкла перебиваться по трактирам и постоялым домам, да и месяц на дикой природе в компании злых мужиков и потных лошадей ее не пугал. Ренна же, хоть и имела боевой опыт, привыкла к определенному уровню комфорта. Даже на флоте офицерам было позволено намного больше, чем матросам. Особенно, если эти офицеры сильные маги. Достаточно посмотреть на разницу между моей с Вал каютой и хоромами Ортан, чтобы ощутить классовое неравенство.
В конце концов, мною было принято героическое решение поддержать именно Ренну. Вспоминая мои страдания от походной жизни, я решился таки добавить себе комфорта. Основным аргументом оказалось даже не мое сибаритство (мне и в среднего пошиба трактирах неплохо было), а банальный статус. Для двух подмастерий и одного почти мастера, ютиться в каких-то дешевых забегаловках... Ну, скажем так, это не пойдет нашему реноме на пользу. А желания выделятся из толпы у меня нет и, надеюсь, не будет.