- Они так ужасно тяжелы, точно так же как и ваша грудь. - Слова гидромантки по прежнему были нежны, как шелк, и скользкие словно та самая вода, что течет поверх речных камней. - Такие большие, тяжелые, груди. Тянущие вас вниз. Вы переносили их вес в течении всего дня, так почему бы не дать мне подержать их немного?
Вал попыталась протереть свои глаза, одновременно стараясь открыть их. Вместе с тем женщина намеревалась столкнуть гораздо более легкую оппонентку с кровати.
- Нет. Уйди.
Мускулистая красотка начала подыматься, отрывая свою спину от груди Ренны, но словно задумалась. Поводок услужливо показал причину ее нерешительности. Ей казалось опасным просто так взять и подняться на ноги, особенно когда они уже успели затечь от долгого сидения в объятиях ее номинального командира. Вдвойне опасным, если учесть, что воительнице так и не удалось открыть глаза. Немного нервничая, она оперлась руками о край кровати, готовясь вытолкнуть себя за ее пределы - подальше от наглой и такой соблазнительной сволочи, что не устает напоминать о том, какие опасности несут в себе большие и тяжелые сиськи.
- Тяжело встать? - Промурчала та самая сволочь из-за широкой спины своей жертвы. - Вы же едва стоите, моя пышногрудая подруга. Словно весь мир просто тянет вас вниз, вцепившись в ваши милые соски. Вниз, вниз, вниз.
Ренна действительно обхватила изящными пальчиками торчащие двумя иголками темно-коричневые соски Вилонии, не сильно, но ощутимо, подергивая их в такт своим словам.
- Вы такая сонная. Такая уставшая. Такая тяжелая. Ваше огромное вымя не позволяет вам стоять, делает движения такими тяжелыми, а мысли такими медленными. - Тон ее становился все более хищным и гордым, но все так же безошибочно пробирался в голову амазонки подобно червю, наполняя разум вкладываемыми в него мыслями.
В этот момент, воительница поняла - работают ее ноги, или нет, но она должна выбираться из этой ситуации. Она все-таки встала на кровати, по-прежнему не открывая сомкнутых чужой волей глаз. Какой-то миг она стояла, пошатываясь и борясь с желанием упасть обратно в объятия Ортан. Которая совсем не выглядела взволнованной успехами своей боевой "подруги".
- О, вы молодец! Вы смогли встать! - Хихикнула Ренна, непонятным образом сочетая веселье и аристократичную изящность. - Но сейчас весь мир словно тянет тебя, - ничего, что я на ты? - вниз, моя дорогая. Ты просто сама себя выматываешь, выматываешь свои огромные мышцы, свое сильное тело. Ты ведь уже так устала, что тебе не хватает сил даже передвигать всю эту груду мышц! Как далеко ты зайдешь в таком плачевном состоянии?
Очередная смена тона. Теперь Ортан говорит в откровенно насмешливой манере, но, вместе с тем, добавляя в свою речь бархатистых ноток опытной соблазнительницы.
- Ох, если бы только твое громадное, сочное и такое прекрасное молочное вымя не было таким большим и невыносимо тяжелым. Замедляя тебя. Отупляя тебя.
Через силу, но Вал сделала полушаг вперед, и застыла, так и не сойдя с кровати, пытаясь унять внезапное головокружение. Она отклонилась назад, немного прогнув спину, пытаясь удержаться на дрожащих коленях. Ее грудь, внезапно, показалась загипнотизированной женщине невыносимо тяжелой. Преодолевая слабость, она подняла свои руки, принявшись ощупывать и приподымать нежные полусферы. Почему-то, ей и вправду казалось, что они ощущаются... более... крупными.
Титаническим усилием воли наемница смогла вытолкнуть из себя слова, прерывая сладостный поток льющихся в ее уши слов, пытаясь прекратить, сломать, сбить обольстительную сучку с ритма.
- Не настоящее. Это все не настоящее. - Вместо твердых и уверенных слов, получилось едва слышное и неразборчивое бормотание. - Я смогу. Я могу... могу преодолеть...
- Но ты не можешь, подружка моя. Твои большие попрыгучие мячики тебе не позволят. - Ренна засмеялась и подбросила груди Вал вверх, и впрямь заставив их подпрыгивать. Если попытка почти дожатой Нотель и сбила ее с ритма, то это было совершенно незаметно, в то время как сама Вал, - чья грудь начала завораживающе колебаться, еще больше выводя свою владелицу из равновесия, - окончательно поплыла.
- Ну разве это не выматывает? Все чего ты жаждешь, это просто сесть обратно. Дать своим несчастным коленям отдых. Они ведь не приспособлены к тому, чтобы таскать тебя и твои дыни так долго. Они у тебя, Вал, слишком большие, чтобы ты могла свободно ходить где желаешь и сколько желаешь. Тебе... просто... нужно... сесть!
Вал уже чувствовала, как подгибаются колени, грозя сложится словно веер. Сильная женщина, опытный воин и могущественная магичка... отчаянно пыталась найти в себе силы для сражения. Она взяла свои груди в ладони, вновь приподняв их, ощутив всю их сокрушающую тяжесть. Каждое ее движение заставляло это огромное вымя немного колебаться и подпрыгивать, и в эти моменты она чувствовала себя так, словно к ней прицепили огромные стальные шары с нее саму размером.
Тянущие вниз.
Вниз.
Вниз.
Вниз.
Мечница не успела вновь сконцентрироваться, как почувствовала прикосновения простыни к своим ягодицам - незаметно для себя она вновь приняла сидячее положение. Ловкие пальцы Ренны снова заскользили по ее телу, по ее невыносимо тяжелой груди. Наемница почувствовала, как ее захлестнуло отчаяние и безвольно опустила голову, уже ощущая как заканчиваеться всякая свобода воли.
- Пра-а-а-а-а-вильно. - Ласково протянула Ренна, целуя шею Вал мягкими губами и обжигая ее затылок горячим дыханием. - Мы ведь никуда не уйдем? Наши сиси слишком большие, правда?
Снова смена тона, и теперь рыжеволосая искусительница говорит с воительницей будто с маленьким ребенком, которого нужно уложить спать в уютную постельку.
- Прекрати... - Только и смогла прошептать Вал, собрав в кулак остатки сил и собственной гордости.
- Прекратить что, моя сладкогрудая, мускулистая, тупенькая коровка? - Чуть ли не пропела Ортан, и вновь принялась водить губами сзади, прямо по шее.
- П-прекрати о-о-околдовывать меня. - Сердце Нотель билось все чаще, пока нежные аристократичные ручки гладили ее талию, сжимали грудь, ласкали напряженные плечи, дергали за каменные соски, всячески убивая желание сопротивляться.
Вал прекрасно понимала, что с ней всего лишь играют, но не могла сделать ничего. Если бы только она могла открыть глаза. Если бы только ее грудь не была такой большой. Если бы только... она... не...
- Но ведь я тебя не очаровываю! - Прошептали ей на ушко. - Ты просто такая усталая, твоя голова такая тяжелая и глупая, твои мышцы такие слабые, не так ли? А твое большое вымя просто делает тебя еще более сонной, мягкой и тупой, такой... легкодоступной и усталой. Усталой. Такой, покорной. Так и ждущей, чтобы ее подоили. Видишь, ты уже пытаешься сама себя подоить.
- Чт... - Вал только сейчас осознала, что она по прежнему не выпустила из рук свою грудь. Они были такими большими. Неужели они всегда были такими... такими крупными, и кругленькими, и... тяжелыми? Она крепче сжала пальцы, чувствуя приятную истому. Словно купаясь в ощущениях. Всегда ли ей было так приятно касаться их?
- Тупая накачанная корова. - Продолжала Ортан. - Слишком глупая и похотливая, чтобы сопротивляться своим сиськам. Не могущая даже открыть свои тяже-е-е-е-е-лые глаза.
Вал облизала пересохшие губы, осознав, что начала пускать слюни. Она так устала. Ей нужно немного отдохнуть. Просто лечь... и... Позволить Ренне делать все, что та только пожелает.
Она боролась с этим желанием со всем упрямством, какое только могла найти. Это бой. Подлая атака на союзника, который был не готов к тому, что ее начнут обрабатывать даже не дав вытереть воду с волос. Она не ждала атаки. Не ждала того, что ее тупое коровье вымя будет таким тяжелым!
Вилония Нотель не могла стоять. Это было просто невозможным, как не может человек летать без магии. Все, на что ее хватало, это удерживать сидячее положение, чтобы не упасть прямо в руки только и ждущей того Ортан. Она провела руками по своей груди. По тупому вымени, такой же тупой коровы. Они были слишком большими, слишком тяжелыми. Они тянули ее вниз, выматывали, делали ее еще тупее, еще доступнее, еще покорнее... и... и все остальные вещи. Но она все еще может открыть свои глаза! Она не сдастся, хоть она и тупая мускулистая корова! Она еще покажет этой Ортан!
Она подняла руки так быстро, как только смогла, не давая аристократке времени, чтобы вновь сбить себя с толку... не давая наполнить ее тупую голову своими словами, и целовать ее этими ее быстрыми и волнующими поцелуйчиками, что делают ее еще тупее, и покорнее, и глупее, и послушнее, и заставляя ее хотеть, просить, умолять, чтобы ее... ее...
Глаза открывались медленно и с таким напряжением, словно Вал в одиночку пыталась распахнуть городские ворота. На один короткий миг она ощутила подлинный триумф. А потом поняла, что по прежнему сидит чуть ли не на коленях у рыжеволосой красотки, не в силах заставать ту прекратить превращать ее в... тупую...
Отчаянный стон сорвался с ее уст. Вал ощущала руки Ренны по всему своему телу, осознала, что она сама вновь принялась ласкать свою грудь. Вилония содрогнулась. Женщина чувствовала себя неимоверно уставшей, тяжелой, пустоголовой, сонной и... глупой...
- Хорошая коровка. - Шептала Ортан, когда Вал не выдержала и упала обратно в ее объятия. - Просто продолжай лапать свое большое и тупое вымя. Ощути, насколько оно наполнено молоком. Ты так слаба. Так устала носить все это в себе, моя ты сладенькая, глупенькая коровка.
Она так и не поняла, что закрыла глаза. Просто в какой-то момент осознала, что больше не может видеть, а может только чувствовать. Чувствовать, как чьи-то руки гладили ее большое, слишком тяжелое вымя. Она должна быть подоенной. Она должна перестать быть такой тупой, такой переполненной, такой глупой, и единственный способ добиться этого заключался в том, чтобы...
- Ох, моя бедная подружка. - Ренна продолжала топить ее в своих словах. - Я и понятия не имела, что ты так долго продержишься с такими грудями, таким выменем, что давит на тебя, тянет вниз и вниз. Тебе нужен кто-то, кто будет о тебе заботиться.
Пара тонких и слабых, - в сравнении с ее, привыкшими держать клинок и щит, - ручек деликатно отодвинули кисти воительницы от вымени. Вал тихонько захныкала и попробовала протестовать, но была слишком уставшей. Слишком тяжелой. Слишком слабой.
- Кто-то, кто сможет...
Вал уже всерьез скулила, дергаясь в объятиях своей напарницы, но была не в силах сделать хоть что-то. Она не могла подоить сама себя, а такие тупые сисястые коровы, как она, просто должны быть регулярно подоены.
- Да-да, молочная моя. - Хищно прошептала Ренна. - Что это ты такое хочешь?
- Я... я... - Вал дышала все чаще, не в силах успокоить рвущиеся из груди стоны. Она знала, что должна, должна сопротивляться, но не могла сделать этого. Она слишком тупая, слишком уставшая, слишком пустоголовая. Ее вымя тянуло ее вниз. Она слишком похотливая, она вся переполнена сладким-сладким молоком.
Женщина упала лицом в постель, упираясь переполненной, - исключительно в ее воображении, - грудью в простынь. Ее руки принялись жить своей жизнью, и вот уже три пальца размеренно входят и выходят из ее тупой и мокрой щели. И в тот момент, когда она в очередной раз засунула свои пальчики в себя, в ее тупую коровью голову пришло понимание.
- Подои меня!
На какой-то миг, Ренна застыла в молчании и неподвижности, а после победно улыбнулась.
- Ох, сладкая моя, мускулистая дойка... Я уж думала, что ты слишком тупая, чтобы об этом попросить.
- Му-у-у-у-у-у-у!
Сладко потянувшись и продемонстрировав отсутствие трусиков под надетой рубашкой, Ренна внезапно заметила третьего участника этого представления, который наконец-то сумел выйти из ступора и расцепить связь своего сознания с Поводком.
Меня.
Секунда молчания.
Две секунды.
- Привет, Роланд. Рада, что ты вернулся. Говорят, у вас там собрание было? - Если гидромантка и смутилась от происходящего, то внешне никак это не проявила, а снова залипать в ее разум через Систему я не желал.
- Да. Было. Я спать. - Сил на то, чтобы удивляться, или возмущаться аморальностью происходящего просто не осталось.
Игнорирую мычание недовольной Вал, которая так и машет ягодицами в воздухе, пытаясь оторвать от кровати ставшую неподъемной грудь, и прыгаю в постель.
Ренна проводит мое движение взглядом и, шлепнув шумящую Вал по оттопыренной попке, обратилась ко мне со все той же непосредственностью, какую продемонстрировала в начале нашего разговора.
- Не хочешь развлечься с моей игрушкой? Или, быть может, со мною?
- Тебя тоже мычать заставить? - Делаю вид что задумался.
- Ну, если хочешь, то почему нет? Я же тебя голышом полы мыть заставляла? - К моему удивлению, женщина не проявила особого отторжения. Нет, она бы в любом случае согласилась на любую мою фантазию, но ей даже не пришлось убеждать себя.
- Я потом тебя тоже заставил их мыть, так что лучше не надо.
- Ой, да ладно тебе, Роланд! Если тебя так бесит, что я поиграла с твоим разумом, то я не против и сама раскрыть тебе свою душу. Тем более, что стать милой коровкой, - еще одни шлепок по ягодицам мычащей Вал, - это не то же самое, что превратится в шлюху-поломойку. Ну так что?
С громким, - примерно таким же как секундой ранее, - шлепком моя ладонь бьет меня же в лоб.
Это просто челодлань.
- Ренна, ты взрываешь мне мозг.
Женщина недоуменно смотрит на меня, сбитая с толку незнакомой фразой, а потом, видимо, неправильно понимает сказанное мною.
- Я тебя не околдовывала! - Возмущенный толчок в плечо. - Или тебя зацепило, пока ты слушал, как я отупляла Вал? Тебя тянет к земле, трудности в мышлении есть?
Взмахом руки успокаиваю взволновавшуюся аристократку, а после достаю еще один заглушающий звуки амулет, надеваю на себя, активирую, и наслаждаюсь тишиной.
Смотря на немного шокированное выражение лица Ортан, отключаю, чтобы сказать свои планы на ближайшее время. Планы в которых точно нет гипноза, тупых мускулистых воительниц, считающих себя коровами, и вообще ничего нет, кроме отдыха.
- Я спать. Меня разбудите по утру, либо если орки снова пойдут на штурм. А так, развлекайтесь как только пожелаете.
Проснулся от того, что кровать начала шататься подобно батуту.
Перевернулся на другую сторону и уснул снова.
Я о том еще не ведал, но это был последний спокойный сон за этот месяц.
Разбудили меня рано утром, скорее даже еще ночью. Причина банальна и очевидна, - в нашей-то ситуации, - орки вновь пошли на приступ. Пока я, срывая дыхание, бежал на свою позицию к сенсорной башне, Ренна несколькими фразами привела в чувство все еще считающую себя коровой Вал. Даже находясь на лестнице, ведущей в обеденный зал таверны, я ощутил резкую смену ментального поля воительницы. Сначала, похоть и глупость сменилась осознанием и злостью, а после собранностью и готовностью к битве.
Следить через Поводок я не мог - слишком тяжело давалась пробежка, но к тому моменту, когда я оказался на позиции, обе женщины были готовы к бою и, как подобает профи, отложили свои разборки в сторону. Хоть у кого-то сегодня не будет проблем с коммуникацией, а то часть караванских наемников явно были недовольны тем, что их отдали под командование офицеров гарнизона.
- Что тут? - Стараюсь быть максимально лаконичным. Как в силу того, что у меня сбито дыхание, так и в целях экономии времени.
Оба моих товарища-сенсора ответили предельно кратко и предельно же грубо. Винить их за то не выходило - орки пришли в движение с быстротой и слаженностью, которых от них ну никак не ожидали. Их жуткие кони, которые не кони, несли своих седоков с впечатляющей скоростью. Зеленокожие кружили вокруг стен форпоста, не приближаясь, впрочем, на дистанцию удара.
Подключаюсь к накопителям, и синхронизирую колебания оболочки с материалом башенки, оттирая в сторону присутствие своих помощников (надо бы узнать их имена). Два ученика с посредственными способностями - они мне не ровня. Тут нужен уровень повыше, причем, повыше чем у меня тоже.
Сеть чувств растекается по площади поселка, перебираясь за пределы стен. Следом за ней разворачиваю эмпатический купол, старясь сосредоточить его на участке между стеной и орками. Опираюсь на башню и создаю сенсорное кольцо, отслеживая магические колебания и активность самых заметных духов.
Все.
Предел достигнут, и большего я не выдам. А ведь покойный зрящий, земля ему гвоздями, мог бы сделать намного больше. Впрочем, за неимением гербовой, будем писать на туалетной.
- Юго-восток, вижу каких-то подозрительных духов земли рядом со стеной. Северо-западная группа всадников... там шаманы, и они что-то готовят. Еще какие-то завихрения сверху, но слишком высоко, я не дотянусь.