Его пытались натравливать на разных личностей, подставив последних. Безрезультатно и очень вредно для здоровья, как показала практика. Заканчивалось все очередным побоищем среди любителей хитрых многоходовочек.
Его пытались нанять и переманить на свою сторону. Причем, всерьез - любому магу его ранга с легкой руки подарят целую провинцию, только признай вассалитет. Даже пылинки сдувать станут и все пивные в стране подарят. Результаты были примерно те же, что и в случае с попытками убить. Только он переговорщиков не убивал, а просто и незатейливо метелил как мальчишек.
Последнее Милайя знала не понаслышке, ибо Тишина, - вернее, Шепот, - тоже пробовали переманить эту личность на постоянное место жительства в империю. Мол, мы шанские власти не любим, вы тоже, так давайте дружить! Вы нам службу, мы вам прикрытие от ваших врагов и кучу всяких бонусов. Хорошая идея, которая, в случае успеха, принесла бы немалые дивиденды исполнителям.
Закончилось это тем, что посланники Шепота, среди которых был и один полноценный магистр, - между прочим, заклятый друг Гайякса Меерслейна, - вернулись в Роанард, сверкая фингалами, синяками и выбитыми зубами. А раны, нанесенные монком такого ранга, заживали крайне неохотно, не поддаваясь ни исцелению, ни лечебным снадобьям. Пришлось ходить так, пока не зажило, благо, хоть иллюзии на лицо никто не отменял, а то было бы вообще сплошное посмешище, а не могучая разведка не менее могучей империи.
Странное ощущение, видеть в этом мире относительно "нормального" ненормального. На фоне закоренелых бессердечных мразей и законченных прагматиков, Суань Тен Джи выглядел весьма выгодно. Нужно будет, при случае, взять у него автограф. Побои, случись их получить, я переживу, а вот иметь материальную память о такой неординарной личности - гораздо ценнее парочки бланшей под глазами.
До Радежа оставалось едва полдня пути на карете, а если снять курьерский дилижанс, то и вдвое меньше от этого срока. Мы могли бы и за сегодня успеть добраться, если бы поднажали, но предпочли остановиться в самом приличном придорожном трактире, чтобы не приступать к заданию уставшими и вымотанными. Можно было бы сразу прыгнуть с корабля на бал, но это, как говорится, чревато самыми непредсказуемыми последствиями для вашего здоровья.
Трактир носил название Полная Чаша и совмещал в себе неплохую кухню вместе с вполне приличными комнатами под сдачу. Здесь, рядом с городом, была отличная инфраструктура, предназначенная как раз для таких как мы, путников. Примерно та же ситуация, что и рядом с Кастрицем: много мелких и не очень деревень, которые были настроены на работу с городом. Кто-то выращивал продукцию, кто-то принадлежал ремесленичьей гильдии, где-то были владения какого-то мага, решившего пожить подальше от шумного города, но все же поближе к цивилизации.
Вот в этом поселке, Южно-Подорожнем, было вдоволь мест для отдыха и принятия пищи. Спрос рождает предложение, и здесь был спрос именно на такой товар и услуги.
Трактир выглядел вполне прилично, на мой взгляд, и даже у Милайи он вызвал исключительно мимолетную раздраженную гримаску, после чего был признан удовлетворительным. Последнее говорит о многом, все же из нас двоих я имел куда более скромные пожелания, касаемо комфортного отдыха.
Двери в номера на этом постоялом дворе были оснащены весьма "современными" механическими замками, причем имеющие незначительные зачарования. Не особо крутая защита, но в сочетании с примитивной сигнальной сетью, - как я понял, запитанной от общего амулета, - сие творение давало вполне пристойную защиту от нежелательных пропаж. Сама Милайя, и даже я сам, обошли бы такую защиту с легкостью, даже не вспотев. С другой стороны, я помню уровень квалификации типичных магов ночной гильдии, отчего не сомневаюсь в том, что на девятерых из десяти воришек имеющихся предосторожностей хватит с запасом. А против тех, на кого не хватит, не помогут и более серьезные меры.
И, тем не менее, наличие чужой защиты не отменяет необходимости использовать свою собственную, чем я и занялся, стоило только мне заселиться в эти хоромы. Комнаты, кстати, взяли отдельные, хоть женщина и делала однозначные намеки. Настолько однозначные, что очевиднее было бы только прямым текстом пригласить к себе в постель.
После быстрой, но все же тщательной, подготовки накинул на комнату ментальную сеть, долженствующую не только предупредить меня о незваном госте, но и крепко вдарить тому по мозгам, вызвав сонливость и потерю сознания. Для тех немногих, кто смог бы преодолеть эту защиту, оставил второй слой, куда менее заметный, зато куда более сложный. Не сеть даже, а полноценная ментальная мина, могущая выжечь мозги деассоциативным посылом даже слабенькому магу и серьезно покалечить ментальное тело магу посильнее.
Возможно паранойя, но та же безопасница, которой я во избежание несчастных случаев сообщил о защите, посмотрела на меня крайне одобрительно. Мол, растет парень, мужает, скоро совсем самостоятельным станет! Ей самой, кстати, такая атака обеспечила бы разве что только сильную мигрень, но не более. И это только в том случае, если она вляпается в похожую дрянь внезапно и без предварительной подготовки.
Убедившись, что я сделал все, что только можно для собственного спокойствия, моя персона уложилась на мягкую, - но перинам в доме Милайи не чета, - кроватку, укрылась одеялом и предпочла отправиться изучать магию снов, так сказать, на практике.
Заметка мне на будущее.
Если когда-то захочу наложить эффективную защиту на помещение, то накидывать ее стоит не только на дверь и оконные проемы, но и на стены, потолок и пол. Пусть саму сигнальную сеть я растянул на весь объем комнаты, но атакующие чужие разумы участки, как и ментальные мины, я разместил только на упомянутых входах-выходах.
Леди Меерслейн, совершенно не скрывая своего присутствия, предпочла пройти сквозь стену. Зрелище, скажу я вам, совершенно не для слабонервных детишек, ибо полупрозрачная, сохраняющая объем тень, вылезающая из твоей стены посреди ночи - это такое видение, которое не рекомендуется к просмотру личностям со слабым сердцем.
Стоило только телу безопасницы приобрести привычную моему глазу материальность, как стала очевидна причина ее здесь появления. Я прекрасно знал, о том, что Милайя может проходить сквозь стены, пусть даже и зачарованные, - если не слишком сильно, - но ей для этого действия совершенно не обязательно было снимать с себя всю одежду, оставаясь полностью нагой. Последнее я мог легко засвидетельствовать, смотря на ее белоснежные формы в бледном сиянии луны посылающей свои лучи сквозь стекло окна.
Мне, как менталисту, были очевидны ее желания - она сняла всю защиту, даже не пытаясь что-то скрыть. Я легко ощущал, насколько сильно она меня хочет. При этом не только заняться со мной любовью, но и банально обладать мной, контролировать меня, управлять мной. Это было, на самом деле, вполне очевидно - Милайя вообще не умела нормально любить. Ее отношение было в равной мере собственническим инстинктом и жаждой владеть. Пусть чувства, внедренные в нее Поводком, были искренними, сия представительница прекрасного пола просто не умела правильно их понимать.
Даже сейчас, она предлагает себя не только для утоления страсти, но и для того, чтобы покрепче привязать к себе, упростить работу со мною, заставить меня легче ей доверять. Банальный ход, но вполне рабочий - трудно ненавидеть женщину, которую обнимаешь и целуешь. Дикая смесь из прагматичности, похоти, желания и какой-то извращенной любви уживалась в ней совершенно естественно.
- Знаешь, я не... - Высказать, что именно "я не", мне не позволили, мгновенно сократив расстояние, буквально вжавшись в меня всем телом и закрыв мне лицо ладонью.
В нос ударил едва ощутимый терпко-сладкий аромат. То ли новые духи, то ли какой-то крем, или и вовсе какой-то алхимический препарат. Последнее весьма вероятно, ибо от одного вдоха по телу моему пробежала предательская слабость и дрожь, напрочь давя любые протесты. Впрочем, в этом с равным успехом можно было винить жаркое тело опытной женщины, недвусмысленно требующее от меня ласки.
Тем временем, воспользовавшись секундной заминкой, меня быстро, в два движения, лишили одежды и продолжили тесно ко мне прижиматься. Стоило только мне оказаться голым, как Милайя начала тереться об меня всем своим телом, почти мгновенно распаляя страсть. Непроизвольно вырвавшийся стон позволил сей представительнице прекрасного пола засунуть два холеных пальца прямо мне в рот.
Тот же терпко-сладкий запах стал куда сильнее, а язык начал постепенно неметь, что только утвердило мою мысль о применении женщиной какой-то алхимии. Я бы сбросил ее с себя, если не физически, - ибо слабак, - то ментальным приказом через Поводок, но ее тело... Постоянные трения, мягкое касание ее груди, ягодиц, рук и ног, все это сбивало с толку, не давало ни на секунду собраться с силами.
И все это она делала совершенно молча, внимательно смотря мне в глаза, словно ожидая что-то там увидеть. С каждой секундой я слабел и слабел, пока не перестал даже пытаться вырваться из ее хватки.
Когда мое сопротивление угасло, меня просто оседлали и начали ублажать, тщательно дозируя движения и удовольствие. Ощущения были неимоверными, словно на небеса взлетаешь. Колебания ее аккуратной груди, жаркая и влажная теснота ее нутра, терпкий запах, витающий вокруг нас, и пристальный, совершенно спокойный взгляд, словно в саму душу смотрящий.
Я прекрасно понимал, что я уже в гипнотическом трансе, но не мог ничего с этим поделать. Колебания ее груди, ее холодность и страстность буквально выпивали из меня все силы. Милайе стоило только начать говорить, и я бы поплыл полностью - любые триггеры, любые внушения, любые вложенные идеи. Она могла сделать со мною все, что пожелала бы, но она молчала и продолжала скакать на мне.
Примерно через несколько вечностей ее тело резко напряглось, сжав меня внутри словно в тисках, а потом столь же резко расслабилось. Я же мог только смотреть на ее белые груди и розовые соски, колеблющиеся подобно маятникам, на ее спокойное и внимательное лицо с едва заметной улыбкой и ждать дальнейших действий.
Еще дважды она напрягалась в настигнувшем ее оргазме, но помимо тихого стона с ее уст не сорвалось ни единого звука. Я сам уже давно был на грани и, по хорошему, давно должен был за нее перешагнуть, но мастерство Милайи не давало мне разрядиться. В другой ситуации это напоминало бы пытку, но под гипнозом это было предельно нормально. Я не мог даже пожелать кончить, попросту не в силах оформить желание как таковое. Все что я мог, это лежать на спине и смотреть на свою рабыню, которая совсем не рабыня, оставаясь полностью в ее власти.
В какой-то момент, даже трансовое состояние не позволило сдерживать порывы тела, и она довела меня до пика блаженства. В последний миг, она позволила мне выйти из нее и, буквально вдавив меня лицом в свою грудь, обхватила мой член между бедер. Тесные объятия ее киски сменились более мягкими бедрами и я начал выплескивать семя прямо на ее ноги, ягодицы, бедра и даже немного на спину. В другой ситуации я бы уже кричал в блаженстве, но в нынешнем состоянии оргазм прошел мимо меня с каким-то равнодушием.
Да, приятно, даже очень.
Но не повод перестать молча смотреть в потолок, раз уж восхитительная грудь Меерслейн, что таки убрала бюст с моего лица и дала мне дышать, оказалась вне поля зрения.
И вновь, ей было достаточно начать индукцию, чтобы полностью меня подчинить, но она так и не нарушила молчание. Просто лежала рядом со мною, возможно, даже смотря на мое безмятежное лицо, и водила по моему телу своими пальчиками. Еще несколько вечностей я так и пребывал в глубоком трансе, не в силах ни уснуть, ни проснуться. Но потом, в какой-то миг, сон все же накрыл меня своим покрывалом, окончив это дурацкое ночное приключение.
Утро красит нежным цветом и упавшей вниз кометой.
Комета, правда, нам не угрожает, а вот в остальном ситуация весьма неприятна, да. Это я вам как попаданец со стажем и обладатель крайне своеобразной версии Системы говорю.
Проснулся я целиком отдохнувшим и спокойным, в своем уме и твердой памяти, а еще с восхитительной легкостью во всем расслабленном теле. Сил на то, чтобы злиться, не было от слова вообще, как и желания полыхать злостью. Ночное приключение, сработало словно длительная успокаивающая медитация, убрав все тревоги, неуверенность, страх провала. Словно сеанс до ужаса развратной психотерапии.
Медленно потягиваюсь и встаю с постели, на которой я спал не один. Милайя, в свою очередь вставать не спешит, просто лежит, положив голову на ладонь и уперев локоть в кровать, и довольно улыбается. Мне, по правде, очень хочется сделать с ней что-то нехорошее и аморальное, но интуиция меня останавливает.
Во-первых, Обратный Фетиш все еще отключен, что я проверил первым делом, стоило только проснуться. Это, к сожаленью, никак не прояснило происходящее. Раз уж меня прямо за день перед важным заданием гипнотизируют и трахают, словно я реально ее собственность, то это не сильно похоже на...
О!
Похоже, "во-вторых" отпадает, потому что до меня, внезапно доходит собственная глупость, вместе с причиной произошедшего этой ночью. Довольно понятной причиной, на самом деле.
Просто Милайю Меерслейн без всяких Обратных Фетишей заводит идея контроля над чужими мозгами. Это, во многом, моя вина - за все то время, пока она игралась с Ренной и Вал, а потом еще и создавала мою субличность, женщина весьма пристрастилась к даруемой этим навыком власти. Она и раньше была довольно сильно помешана на контроле всех и вся, не вступив в аналоги местных клубов для любителей доминации только потому, что сбрасывала пар в социальных взаимодействиях и постоянной работе. После обретения бонусов от Системы, она реально нашла себе занятие по душе.
Заметка - посмотреть поглубже в мозги Вал и Ренны, что могло стать с их разумами и предпочтениями. Раз уж само наличие вложенных в женщин навыков может влиять на их личности, то там могло набраться немало аккумулируемых изменений.
Второй истиной, которую я понял, было весьма банальное наблюдение - мои мозги все еще принадлежат именно мне. Конечно, всегда остается вариант, в котором я намеренно игнорирую все факты, указывающие на иное положение дел. Но в таком случае я уже проиграл, ибо буду свято уверен в том, что мой разум чист даже называя Милайю хозяйкой и вылизывая ее ножки.
Смотрю на все еще молча улыбающуюся оперативницу, в частности на те самые ножки, и не нахожу в себе подобных желаний, как и намерений надеть на себя собачий ошейник. Это, конечно, очень радует.
Если она меня не подчинила, то почему? Пусть я и внушил ей полную верность, но конкретно этой, простите мой эльфийский, бессердечной с**е никто не помешает всячески обо мне заботиться, пусть даже сделав из меня комнатную зверушку. Если она сможет убедить себя, что именно такая роль будет для меня наиболее безопасной и выгодной, то будет именно так. А уж в казуистике и сделках с совестью все оперативники Тишины неплохо подкованы.
Но.
Я все еще я.
Не выдерживаю и просто спрашиваю ответ, причем напрямую, через речь, а не через Поводок. Это, разумеется, не помешает мне воспользоваться упомянутым системным навыком, дабы проверить сказанное, но я проявляю немножко доверия. Совсем немножечко.
- И что это было? - К моему огромному удивлению в голосе нет никакой злости, только усталое любопытство да общая мрачноватость текущего настроения.
- А может, сам попробуешь догадаться, Роланд? - В словах ее была едва заметная, но ничем не прикрытая насмешка. - Напряги свою фантазию, подумай и озвучь ответ.
- У меня нет ни времени, ни настроения на шутки. - Отвечаю, чувствуя, как начинаю закипать от искреннего возмущения и неподдельной злости, постепенно подтачивающих не слишком-то и сильный самоконтроль.
Если я ожидал оправданий или даже извинений, то меня с этим крупно обломали. В один миг, разум и эмоции Милайи оказались наглухо отсечены барьером, а сама женщина, растеряв всю расслабленность и веселье, оказалась на ногах, буквально лицом к лицу со мною.
- А я и не шучу, мальчишка. - Тон она не повысила, но шипению и яду в ее словах позавидовало бы целый змеиный клубок. - Я говорю абсолютно, максимально серьезно, Роланд.
Меня такая внезапная трансформация откровенно сбила с толку, заставив отступить назад. Да и, как бы, это мне нужно было быть злым и агрессивным, а не самой Меерслейн. Оперативница, однако, никак не собиралась стыдливо опускать очи и просить извинений. Наоборот, еще больше распалялась.
- Молчишь? Верно, молчишь, как и всегда. Полная пассивность в действиях и помыслах, просто восхитительное послушание. Говоришь вам учить имперский язык, вы его учите без слов. Приказываешь сесть за своды законов, и вы садитесь зубрить без единого возражения. - От внезапного перехода на "вы", то есть на вежливую форму официального общения в империи, вид ее становиться еще более холодным и злым. - Вы просто идеальный исполнитель, Роланд, буквально идеальный. Вам приказывают, а вы делаете. Будь вы и вправду беглым мальчишкой, попавшим в мое поле зрения, я бы только порадовалась.