Что она и сама не собиралась применять ко мне гипноз?
Да ладно?
Жестом успокаиваю попытавшуюся было что-то сказать женщину, начиная посекундное изучение ее разума. И таки вижу причину произошедшего, которую проще всего выразить тремя тезисами: моей неопытностью в общении, в том числе и с женщинами, гормональным бунтом молодого тела, чей обитатель привык давить подобные выбросы гормонов ментальными техниками и, на десерт, самой соблазнительницей, которая безо всякого злого умысла подсознательно жаждет контролировать все и всех.
Вы все правильно поняли, не сомневайтесь. Милайю настолько заводит сама идея полного подчинения партнера, что она непроизвольно зачерпнула навыков из предоставляемых Поводком источников. Совсем немного, но уставшему, только расслабившемуся и намеренно не применяющему ментальные техники Роланду хватило с головой.
Что-то с подобной гипнабельностью надо делать и делать быстро, раз уж успел сам себя искалечить. Зла, конечно, не хватает, особенно если осознать все последствия подобной социальной уязвимости. Мне теперь что, всю жизнь в глубокой медитации ходить, еще больше убивая свою коммуникабельность? А если забуду об осторожности, то меня собственные рабыни околдуют, причем совершенно случайно?
Просто 3.14здец!
Перевожу взгляд на принявшую нормальную позу Милайю, которой от получившейся ситуации, конечно, ни капельки не стыдно, лишь немного неловко. Она наверняка уже собиралась что-то мне сказать. Возможно, успокаивающее или, как обычно, саркастичное, но я ей этого не позволил, запечатав ее уста поцелуем.
Целоваться у меня получалось не очень, что женщину ничуть не взволновало, так как мою неопытность она легко компенсировала своим несомненным мастерством. Несколько минут я просто лапал ее, аки куклу, пусть и живую, да еще и во всю помогающую. Когда же я понял, что еще немного и я сконфужусь даже не сняв с себя одежды, я все же разорвал очередной поцелуй и, пожалуй, в первый раз за все время нашего знакомства, приказал:
- На кровать. И позу не меняй, буду награду забирать.
Хищная и страстная улыбка, неуловимо напоминающая акулью, несмотря на красоту и желанность, стала ответом на мое требование. Впрочем, все указанное она выполнила без замедления.
Скажу лишь, что моя старая, - опробованная, в свое время, на Вал, - идея с вызовом оргазма при каждом шлепке по женским ягодицам, оказалась действительно удачной. Под конец, даже стальной выдержки чернокнижницы не хватало, чтобы сдерживать стоны, отчего обычно холодная и бесстрастная ледяная королева буквально рычала и визжала в подушку, сотрясаясь в почти непрерывном экстазе. Я даже заволновался, а не пережег ли я ей мозги? К счастью, для того, чтобы свести с ума концентрированным удовольствием мага ее ранга, нужно нечто более... более.
Тем не менее, в который раз извергаясь, в этот раз на упомянутые предметом награды белоснежные полушария, на которых четко было видно немного красноватые следы моих ладоней, я не смог отказать себе в легком злорадстве. Пусть большей частью ее сарказм и замечания в мой адрес были исключительно по делу, но от возможности как следует отходить свою начальницу по седалищу, я был очень рад. Да, согласен. Временами, я веду себя как мелочный засранец. Зато я еще не поехал головой. Я имею в виду - окончательно не поехал.
Создаю через Поводок еще один оргазм, в этот раз не вызывая у партнерши дикого напряжения в каждой мышце, а наоборот, расслабляя, словно морской волной омывая каждую клеточку ее уставшего тела. Милайя даже не стонет, просто протяжно вздыхает, выпуская из зубов едва ли не прокушенную ткань подушки.
Падаю рядом с ней, прижимаясь к разгоряченному женскому телу, неловко целую, словно извиняясь за нервный срыв (на самом деле, мне совсем не стыдно... почти), и наплевав на вечернюю медитацию и на то, что, вроде как, совсем недавно проснулся, погружаюсь в сон еще раз.
Давно я так себя не выматывал чисто физическими упражнениями.
Просыпаюсь от того, что сны стали откровенно порнографическими, что для менталиста довольно странно. Каменно-твердое состояние ниже пояса тоже несколько удивило, особенно после пройденного мною марафона. Но пару раз пройдясь касанием по груди спящей чародейки, я с удивлением понял, что несмотря на усталость и легкую боль в мышцах, совсем не против того, чтобы разбудить ее. Для вполне очевидных, хоть и непристойных, целей, разумеется.
И это, если подумать, несколько подозрительно.
Я не целитель, чтобы проводить внутреннее сканирование собственного организма, а потому едва ли я замечу воздействие какого-то алхимического стимулятора, особенно если он почти не несет в себе магии, а то и вовсе имеет немагическую природу. Разбудив Милайю и полюбовавшись на редчайшее зрелище ее заспанного и довольно щурящегося выражения лица этой акулы, хочу задать закономерный вопрос. Она, однако, успев заметить мое состояние, ответила первой:
- Не особо сильное снадобье, вызывающее повышение либидо. Нанесла на губы, так что действовало и на меня тоже. Видимо, в силу твоей молодости, на тебе сработало силнье-е-е-е. - На последнем слове она совершенно не по благородному зевнула, потянувшись всем телом и еще теснее прижавшись ко мне.
Медленно проведя ножкой вдоль и согнув ее в колене, она сжала выпирающую плоть настолько тесно, что я не смог удержать стон. Не сказать, чтобы я особо старался его сдерживать...
- Хочешь, чтобы злая черная чародейка помогла с твоей восставшей проблемой, Роланд? - От ее тихого шепота, когда она буквально дышит в мое ухо, вызывая целые легионы мурашек по коже, по телу разливается позорная слабость.
Скорее из вредности, чем из каких-то реальных причин, решаю немного убавить пафоса "злой черной чародейке". Да, я моложе ее, даже с учетом опыта прошлой жизни, но это не значит, что меня можно по этому поводу тролить! Особенно в постели.
Мимолетом в голове проносится мысль, что все окружающие меня люди, особенно во времена путешествия с Вал и Ренной, наверняка считали меня заядлым любителем женщин постарше. Сам-то я выгляжу совсем еще юнцом, да и веду себя, частенько, также.
- Милайя, а вам никогда не пытались заткнуть рот в ответ на ваши остроты? - Говорить с серьезным лицом, когда эта с-с-с-суть ее хорошая женщина ненавязчиво напрягает и расслабляет обвившуюся вокруг твоего члена ножку... простым назвать это не выйдет. А уж если учесть, что я, помня о ее же просьбе меньше пользоваться успокаивающими медитациями, не пытаюсь сдерживать порывы тела менталистикой, то становится ясно, насколько быстро я прокачиваю не существующую в моей Системе характеристику под названием "Сила Воли".
- Я всегда точно знаю, кому какие остроты говорить, и говорить ли вообще, лер Роланд. - Стимуляция только участила амплитуду, а эта с-с-слабая женщина изящно поддержала мой переход на высокую форму общения. - Для этого нужно применить такую страшную и тайную магию, как искусство социальной адаптации. Вы о ней, полагаю, не слышали, не так ли?
Черт.
Только бы выдержать и не кончить вот так, иначе она будет надо мною стебаться вплоть до моего становления архимагом. Чередования напряжения, расслабления и совсем не заметных движений ее ножки буквально сводили с ума. Будь у меня возможность уйти в транс, отключив восприятие, это не стало бы проблемой даже на секунду, но я-то хочу победить чисто, не прибегая к помощи магии.
- Или вы намекаете на то, чтобы я продемонстрировала вам "игру на дудочке", как любят называть это занятие в заведениях с фиолетовыми лилиями на стенах? - Не унималась чародейка. - Знаете, многие девушки и женщины из благородных семейств за такие слова вызвали бы вас на дуэль. Или родственников натравили бы. А может быть, и вовсе воспользовались каким-то изощренным ядом, вызывающим мучительную гибель наглого и похотливого мальчишки.
От того, чтобы позорно забрызгать ее икры и бедро собственным семенем меня удерживает только какое-то неясное упрямство, не дающее банально расслабиться и получить удовольствие, как в том старом анекдоте, который я еще на Земле слышал. Ну и еще предшествующие этому мигу часы активных занятий любовью, от которых я успел изрядно устать и сбросить большую часть пара.
- Но если вы, уважаемый лер, так сильно жаждете именно подобных ласк, то я не могу отказать вам в вашей просьбе. - Неожиданно она словно бы идет навстречу моей невысказанной просьбе, немного ослабляя натиск на готовый выплеснуть из себя все то, что только в нем есть, член. - Если только вы не разрядите ваш жезл до того, как до него доберутся мои губы.
Ага, конечно.
Пошла она навстречу.
Теперь я уже не сомневаюсь в том, что Милайя вышла на финишную прямую, доводя меня до пика. Не скажу, что это прямо таки неприятно, ибо очень даже наоборот, но ее манера постоянно доминировать, властвовать, подавлять, даже находясь в полном моем подчинении, вызывала внутреннее неприятие. Я не какой-то отмороженный приверженец патриархата, считающий что место женщины на коленях и никак иначе. Я радостно отдавал инициативу в постели своим женщинам, - что Ренне, что Вал, - позволяя им занимать ведущую роль.
Но Милайя не просто играет первую скрипку.
Ей реально нравится именно подчинять меня. Заставлять занимать ту позу, которую она хочет, кончать когда она того потребует и так, как она сочтет нужным, испытывать именно те чувства, что она желает у меня вызывать. Это не плохо, если подумать, ибо она со всем усердием и чистыми помыслами хочет доставить мне удовольствие. Тем более что до этого именно я властвовал над ней, заставляя кончать раз за разом, до полного истощения.
Но просто взять и позволить ей вести ее партию? Заставить меня выплескивать семя от касания ее точеной ножки и даже не возмущаться? Разрешить ей медленно дрессировать меня, воспитывая нужные рефлексы и привычки, чтобы спустя пару лет я сам балдел от подобных игр, причем без всякого гипноза? А какая тогда разница гипнотизирует она меня, или нет?
Находясь даже не в шаге, в одном движении от точки невозврата, я преодолеваю наложенные на меня путы удовольствия, заставляя себя двигаться и действовать.
Активация Поводка.
Короткое движение, благо она лежит совсем рядом, прижавшись к моему боку, так, что я могу чувствовать две кнопки упирающихся в мои ребра алмазно-твердых розовых сосков.
Дальше все происходит одновременно. Я не выдерживаю и молча заливаю ее ножку, пусть и удержав в себе позорный стон наслаждения. Красавица моя, ненаглядная, собирается сказать что-то колкое и максимально вежливое, уже открыв рот для какой-то саркастической фразы. А мой указательный палец касается ее губ, заставляя прервать заготовленную фразу.
Она, наверное, хотела немного отодвинуть лицо в сторону и продолжить поддевать мою гордость, намекая на неумение держать себя в руках, или еще что-то. А может быть, она бы промолчала, ограничившись многозначительной мимикой. Но вместо этого она взяла палец в рот и сделала сосательное движение.
А затем еще одно.
И еще.
А потом в ее расширившихся глазах начало проскальзывать понимание того, что именно я сделал с ее разумом и какие теперь будут у этого последствия.
Я еще продолжал извергать семя, когда ее взгляд затуманился, а все мысли начали сводиться к одному общему знаменателю. Она хотела сосать. И это желание вытесняло все остальные мысли из ее головы, подобно тому, как она сама выдавила их из меня своей грудью, когда создавала ложную личность для прохождения допроса.
Представьте, что ваше мысленное пространство напоминает обычный текст на бумаге. Все эти образы, мысли, желания, цепочки ассоциаций - все это выражено в текстовой форме. В случае с Милайей, между строчками этого текста начала появляться одна единственная, вложенная туда моей волей, фраза.
Хочу сосать.
Сначала, она мелькает через каждые сто слов, что, безусловно, влияет на мышление, но позволяет думать и осознавать происходящие с ней изменения. Но с каждой секундой, частота вмонтированной в поток сознания мысли возрастает, прерывая важные процессы, сбивая концентрацию и лишая душевного равновесия.
Хочу сосать.
Длительные многоступенчатые планы и интриги, которые она прокручивает в подсознании даже во время отдыха. Банальные бытовые вопросы, вроде закупки местной алхимии, раз уж приехала в один из главных производственных центров империи. Или ее личный хитрозадый менталист, что-то сделавший с тем, как она привыкла думать. И если она хочет этому помешать, ей срочно нужно...
Хочу сосать.
Она еще старается вернуться к прерванным мыслям, восстановить ассоциативные цепочки, но стоит ей только вспомнить о чем она думала секунду назад, как...
Хочу сосать.
Фантазии о том, как она упражняется в минете, занимают все больше объема памяти, а каждое новое возвращение к попыткам сопротивления занимает все больше и больше времени, которого...
Хочу сосать.
В конце концов, все ее помыслы и желания сосредоточены на одной единственной цели. Забыв о том, что она еще секунду назад сопротивлялась влиянию Поводка, женщина убирает с меня свою ногу, сползает немного вниз и в одно движение заглатывает все еще каменно твердый орган, даже не обратив внимания на следы недавнего оргазма.
Она просто сосала и не думала больше ни о чем. Только о том, какие движения лучше делать, как часто двигать головой, насколько плотно сжимать нежно-розовое колечко губ, как по-удачнее работать язычком и не стоит ли ей использовать помаду, для придания большей пикантности ситуации. Иногда, когда она откидывала голову назад, а мой член почти покидал ее ротик, ей почти удавалось прийти в себя, но в следующую секунду она делала возвратное движение, вновь превращаясь в живого голема для минетов. Живого, думающего и очень страстного голема, все помыслы которого сосредоточены на единственной цели, для которой и создавали это творение.
Следующий мой оргазм она проглотила, как самое сладкое в мире лакомство.
И последовавший за ним тоже.
Окончательно уснули мы только сильно под утро, когда даже действие афродизиака не могло сдерживать сладкую истому и приятную, но неодолимую усталость в наших телах. Я еще успел вернуть разум оперативнице, чем заработал быстрый щелчок по носу и обещание "взяться за мои тренировки всерьез". Успев еще порадоваться тому, что Милайя не обиделась, - судя по Поводку, она посчитала это честной победой в нашей постельной войне, и даже порадоваться тому, что я начал показывать зубы, - а также ужаснуться предстоящим тренировкам, я наконец-то уснул.
Утро, - а если точнее, то послеобеденный час, - совсем не красило нежным светом. Как минимум потому, что было оно пасмурным и дождливым, несмотря на летнюю пору. А еще на приятность утра влияла боль во всем теле, которое явно не было рассчитано на такие нагрузки, пусть они будут тысячу раз приятными. К моему счастью было кому подумать об одном несчастном парне, готовом сдохнуть в сие хмурое утро.
Рядом с кроватью стоял небольшой столик, на котором в ряд стояло два небольших флакончика с каким-то зельем, чашка с травяным отваром и приятно пахнущие настоящим мясом птичьи ножки, чей запах меня и разбудил.
Не уверен, смог бы ли я заставить себя сдвинуться с мертвой точки, если бы не последний пункт во всем перечисленном. Есть хотелось просто зверски, несмотря на ломоту в мышцах и общую разбитость. Как никогда понятным стал знаменитый земной анекдот о том, как попавший в женский монастырь насильник "стерся" под корень.
На дрожащих руках подползаю к столику и залпом выпиваю оба зелья, ощущая в обоих слабый магический фон. К моему искреннему удивлению, оба зелья были нормальными на вкус, в отличие от привычной мне алхимической гадости. Вернее, одно из них было совсем безвкусным, а второе напоминало какой-то раствор на спирту. Блевать, короче, не тянуло, что радует.
Вместе с выпитыми флаконами, в желудок словно потекло что-то неуловимо холодное, будто лед. Зато эффект сразу стал заметен - слабость начала проходить, как и боль в мышцах, а руки мгновенно перестали дрожать. В отместку, еще сильнее захотелось кушать, если не сказать жрать. Сдерживать души порывы я не стал, вовсю налегая на еще теплое мясо и радуясь тому, что в этот момент можно не напрягать себя лишней куртуазностью и правильным использованием столовых приборов.
Записку я нашел сильно после того как покушал. Успел даже умыть заспанное лицо, полюбоваться краснотой в глазах и ополоснуться холодной (желание заряжать нагревающие амулеты от своего резерва у меня отсутствовало) водичкой. И только переодевшись в свежевыстиранную одежду, нашел небольшой клочок бумаги, приколотый к внутренней стороне двери шкафа.
Почерк Милайи узнать было довольно легко, он у нее характерный такой, с жесткими и ровными, почти печатными буквами - следствия необходимости часто и помногу писать, причем так, чтобы понять смогли. С тем, чтобы прочесть написанное, было куда как посложнее, ибо роанардская письменность, сдавая позиции под моим штурмом, оставалась еще полной сил и оказывала всяческое сопротивление. Так еще и написанное послание явно состояло из лексических единиц высокого стиля, к которым я еще только начал подходить. Стоит ли удивляться тому факту, что на прочтение коротенького послания мне пришлось потратить почти полтора часа. Хотелось тупо использовать Поводок и узнать содержимое прямо из головы Милайи, но банальное упрямство и гордость бывшего студента-почти-отличника не давали мухлевать, заставляя играть честно.