Чуи выдержал паузу, убедившись, что его слушают. Изрек, поднимая вверх палец:
- Добродетель. Без добродетели любая женщина не лучше беспутницы, потому как не различает благо мужа и возлюбленного и все остальное. Для добродетельной женщины первое - ее муж и его интересы. Но никак не свои. И не родни своей. И даже кажется мне, что чем меньше в женщине красоты, ума и денег, тем больше добродетели.
- Это монашка что ли? - хохотнул Беккер. - На кой черт она нам?
- А и монашки бывают очень даже... ничего, - мурлыкнул Васко, известный своими похождениями.
- Я не о том, - упрямо вернул разговор в колею Чуи. - А о том, что из капитана нашего жена бы вышла ужасная. Прямо скажем: не вышла бы. Смотрите: слишком богата и хороша собой, излишне своенравна и удачлива, и не глупа вовсе бывает. А добродетелью и не пахнет даже. Невозможная жена.
Среди общих смешков холодом прозвучал голос Лючиты:
- Спасибо, что просветил, Чуи.
Мужчина вздрогнул, не заметив, как подошла виновница разговора.
- Что-нибудь новое есть?
- Н-нет, - пробормотал он, пытаясь понять, сердится капитан за его речи или нет. - Горизонт чист, как и весь день.
Девушка нахмурилась и ушла обратно в каюту. Положенные три дня давно прошли, заканчивались пятые сутки со времени последней встречи с Питером. Мистер Стоун на встречу новую не торопился.
Однако тревожным думам Лючиты не суждено было обрести подтверждение, потому как поутру из-за мыса показался небольшой белый парус на одномачтовом шлюпе, приблизился неспешно, намереваясь швартоваться к Ла Кантаре. Глаз отыскал на борту знакомые лица - братья Марко и Мануэль, Ахэну, Йосеф с Бартемо, Питер. От сердца отлегло, и проблема, не успев назреть, решилась сама собой.
Чита ждала, прислонившись к бухте каната. Закрыла от солнца тень, девушка, даже не оборачиваясь, признала Уберто - теплом и заботой веяло от него. Бывший ныряльщик Пуэрто-Перлы вглядывался в прибывающих.
- Сеньор доктор пожаловал, - не без удивления отметил он. - И там, кажется, девушка...
Сеньорита Фелис приблизилась к фальшборту, недоумевая, как могла проглядеть девицу в платье, и тут же качнулась, бледнея. Пальцы вцепились судорожно в планширь.
- Что с вами?
Уберто заглянул в ее лицо. В огромных глазах цвета шоколада плеснуло удивление вперемешку с тревогой.
- Ничего, - пробормотала она.
Костяшки пальцев побелели, губы едва заметно дрожали. Резко отвернувшись, она зашагала в каюту. Через плечо полетело:
- Сеньор Димаре, попросите сеньора Стоуна зайти ко мне. Без промедления!
Хлопнула дверь, впились в нее взгляды матросов, мало что понимающих в настроениях сеньориты.
Питер казался бодр и весел, обходителен, как всегда, и рад видеть "своего капитана", как с недавних пор начал звать Лючиту. От девушки же в ответ на пожелание доброго утра полетело предложение объясниться.
- Я вам доверила собрать команду и привести ее сюда. А вы что сделали? Почему здесь эти люди?
Питер, расположенный к общению, осекся, чувствуя нотки ярости в голосе Читы.
- Вы имеете в виду доктора и его спутников? Тут такая история приключилась... сеньор доктор пожелал отправиться с нами.
Амори Бри, по праву слывущий одним из лучших картахенских врачей, не был, однако, по праву одарен материально. А долгие распри с домом Атольмоваресов, бывшие когда-то семейными, а после ставшие личными, вынудили задуматься о необходимости переезда.
- Пожелал, значит...
Питер улыбнулся широко, разводя руками.
- Вы же сами говорили, что хотели бы найти судового врача. Исполняю мечты ваши.
- Не паясничайте.
- Ни в коей мере, мой капитан.
Лючита резким движением откинула волосы за спину.
- Сеньор Стоун, скажите лучше, что за спутники эти и зачем они нам?! На моем корабле, заметьте.
- Сеньорита Фелис, не могу понять, отчего вы столь злы, и прошу простить за решения, что я посмел взять на себя, но за людей этих попросил сеньор доктор. Приложив к просьбе своей сумму, пусть и скромную, но вовсе не лишнюю.
- Мой корабль не прогулочная яхта.
- А что - пиратское судно, полное головорезов?
- Вы забываетесь.
- Возможно. Но и вы, поверьте, не ангел.
- Сеньор Стоун, прошу оставить меня одну.
- Сеньорита Фелис, прошу выслушать меня...
- Подите вон!
Плотно сжатые губы, колкость в голубых глазах. Короткий поклон - и Питер скрылся за дверью. Лючита со вздохом упала в кресло. Меж бровей пролегла складочка, девушка потерла виски.
- Бог мой, и за что мне такое?! - в сердцах воскликнула она. Пробормотала, уже гораздо тише, - ты сама этого хотела. Что хотела, то и получаешь. Питер, знал бы ты, как ты прав. Знала бы я... раньше.
* * *
"Посмотрите, милая леди... не знаю только, принесет ли это радость"
Слова, сказанные так давно, что будто бы в прошлой жизни, прозвучали в голове эхом, и девушка скривилась, словно от кислого.
В глаза тому нагловатому и уверенному в себе, сильному, обаятельному, пропахшему морем и свободой человеку она не смотрела. Не решалась выйти, поднять голову и сказать "здравствуй". Потому сидела в каюте, сославшись на нездоровье и общую занятость. От помощи сеньора доктора отказалась, выбрав в качестве лекарства покой.
- И что ж ты, так плохо себя чувствуешь? - вопросил братец, врываясь в помещение вместе с порывом ветра.
Время клонилось к полдню, бригантина шла ходко курсом вест, намереваясь пополнить запасы на побережье западнее Картахены, а после оставить с левого борта Панамский пролив.
- Мое состояние касается только меня, - отрезала девушка, хмуро поглядывая на Энрике.
- Э нет, сестренка. Твое состояние касается всех нас. Кто тут провозгласился капитаном? Вот и забудь про личную жизнь. Что происходит?
Девушка вздохнула, откладывая в сторону книгу, которую мучила уже час.
- Ничего, братец. Скажи лучше, что ты думаешь о пассажирах.
- Сеньорита Мэрисоль юна, мила и очень красива. Но - чересчур наивна, что непростительно для девушки, настолько влюбленной в своего кавалера.
- А ее кавалер? - спросила Лючита, пытаясь скрыть напряжение в голосе.
Кортинас двинул плечами.
- А, сеньор Эсперансе. Неплохо вооружен и всегда наготове. Видно, что дрался не раз, многое знает и не меньше умеет.
- Ты бы такого в команду взял?
Энрике задумался на миг, выдохнул:
- Нет. Много честолюбия, с таким ухо держать надо востро. Ребята приглядывают за ним. И вообще, Чита, отчего бы тебе самой со всеми не встретиться, а то лежишь тут, словно девица какая, с мигренью или болезнью морской. Тьфу.
- И вправду, отчего бы... - пробормотала девушка. - Хорошие мысли, братец. Ты иди, а я переоденусь и следом пойду.
Дверь за Энрике закрылась, и в душе вновь заняла место тревога. Как с ним общаться? О чем? И... как он мог?!
Тревога сменилась злой решительностью. Лючита сменила рубашку, надела колет, выбрав простой коричневый, заткнула за пояс пистолет. У порога остановилась, собираясь с духом, и шагнула вон из каюты.
Мир встретил светом, жарой и возгласом Беккера, который поздравил с избавлением от хвори и хлопнул по плечу так, что качнулась, цепляясь за косяк. Команда приветствовала кивками и улыбками, дружеским хеканьем и даже объятиями.
Расхолаживаю я их, подумалось Лючите, но выражения радости приняла благосклонно.
- Сеньор Стоун.
- Сеньорита Фелис.
Наклон головы, тепло взгляда. Питер ерошит волосы, он так похож на мальчишку.
- Любят они вас, мой капитан.
Чита улыбается тихонько, думая о том, что представить себя без этих людей уже сложно, и что любит она их не меньше, чем они ее.
- Мистер Нэд, буэнас диас.
- Если бы так, донья Лючита, если бы так.
- А что не так?
Старпом пощипывает волоски в черной бороде, льдистые глаза холодны.
- Хе. Все хорошо. И ветер, и море. Это-то и настораживает.
- Суеверия это все, - бурчит рядышком Йосеф, за что получает подзатыльник.
Хоть и не юнга он уже, но все равно на правах одного из младших.
Чита разговаривает с командой, а взгляд так и бродит по палубе, ищет виновника беспокойства. Сердце стучит неровно, замирает на миг и вновь заходится от волнения. Мужчина, названный сеньором Эсперансе, прогуливается вдоль правого борта под ручку с девушкой в платье и шляпке. На капитана они не смотрят, и Лючита двигается решительно в их сторону. На баке едва ли не сталкиваются, в глазах юной сеньориты удивление - как же, еще одна девушка на борту, - а сеньор сгибается в вежливом поклоне, явно не узнавая.
- Лючита Фелис, капитан Ла Кантары, - звонко представляется Чита.
- Мигель Эсперансе... - начинает говорить мужчина, но осекается, вглядываясь пристальнее в лицо. - Мария-Лючита? Ты ли? О, это так... неожиданно. Как же... вы теперь здесь? А что же... сеньор Альтанеро?
- В добром здравии. А вы, какими судьбами?
- Ветер странствий, вы понимаете...
- Вполне.
Неловкое молчание, в Лючите поднимается раздражение. Мигель продолжает ее разглядывать, оценивающе и удивленно. Энрике же скалит зубы в недоброй усмешке, поглаживая рукоять навахи.
- Лючита, ни за что бы вас не узнал. Вы сильно изменились, очень.
- А вот вы остались прежним.
"Негодяй!", хочется крикнуть, но молчит, не улыбается, даже для приличия, только сверлит взглядом.
Девушка рядом с сеньором чувствует себя неуютно, дергает тихонько за рукав.
- Возможно, вы представите свою спутницу? - предлагает Лючита.
- Сеньорита Хуанес, Мэрисоль. Моя... ммм... невеста.
Чита ухмыляется хищно, кивает своим мыслям.
- Очень приятно. Сеньор Спера... Эсперансе... сеньорита Хуанес. Жду вас за ужином.
Короткий кивок, отмечающий прощание, и капитан шагает на ют.
- Лючита, постой! - летит ей в спину, но девушка даже не оборачивается.
Лишь в каюте дала она волю чувствам. Хотелось кричать и крушить все вокруг, но Чита остановила себя. В ход пошло перо и бумага, на которой она изобличала того, кого когда-то любила, а теперь... теперь ненавидела.
- Надеюсь, ты не подсыплешь им за ужином яду в вино?
Насмешливый голос Энрике ворвался в мысли, заставив вздрогнуть.
- Надейся, - буркнула девушка, откладывая исписанный лист.
- А если серьезно? Что будешь делать?
Он пересек комнату и уселся на край стола.
- Что это у тебя? А?
- Отдай!
Девушка попробовала прихлопнуть ладонью бумагу, но было уже поздно - братец перехватил письмо и с любопытством его читал.
- О! сколько злости и пафоса. "Сеньорита Хуанес, ваш жених не тот, за кого себя выдает. Этот жестокий и ненадежный человек призван дьяволом в мир, чтобы разбивать сердца и разрушать судьбы...". Сестренка, тебе не обязательно даже сыпать им что-то - ты их так загрызешь.
- Отдай!
В голосе Читы прибавилось металла, Энрике взмахнул руками.
- Конечно-конечно. Только... при всем моем уважении к сеньорите капитану... что за чушь ты пишешь? Это же вопль мокрой кошки, а не письмо!
- Не насмешничай! - воскликнула девушка, вновь пытаясь схватить лист бумаги, но Кортинас поднял его на недоступную высоту. За что получил тут же тычок кулаком под ребра.
- Кхе, Чита, не злись ты так. Мир? Хочешь, вина принесу... хорошего.
- Не хочу, - буркнула девушка, остывая.
- И ладно. Мне больше достанется. Ты сядь, да подумай. И взгляни на все с другой стороны. Если бы не этот твой Мигель...
- Он не мой!
- Ну, бывший твой Мигель, который, конечно, негодяй и мерзавец, но если бы не он, то разве была бы ты здесь, сейчас? Очень сомневаюсь. Скорее рожала бы первенца от какого-нибудь знатного сеньора из Пинтореско или Пуэрто-Перлы. Так что тебе спасибо сказать ему надо. Так-то вот.
- А то, что оклеветали меня, это ты в расчет не берешь? И как отец смотрел... и сердце мое разбитое.
- Сердце у тебя уже склеилось. А то не так? А если мстить хочешь - мешать не буду. Этот Мигель твой в полной твоей власти.
- Он не мой!
Кортинас усмехнулся. Письмо полетело на стол, Энрике развалился в свободном кресле.
- Теперь - особенно.
* * *
Ужин, сопровождаемый натужно-светской беседой прошел в напряжении. Мистер Нэд, Васко, доктор и сеньорита Мэрисоль не понимали причину неприязни капитана к сеньору Эсперансе. Питер догадывался, но благоразумно молчал.
Жизнь постепенно вошла в привычное русло: дневные и ночные вахты, тренировки с Питером и Энрике, беседы с Амори Бри, ныне корабельным врачом. Встреч с кораблями, являвшими парус на горизонте, Лючита избегала, как и встреч наедине с бывшим своим возлюбленным, предпочитая холодное молчание или язвительные намеки.
- Буэнос диас, сеньорита Фелис.
Нежный голосок прозвучал с правого бока, составляя разительный контраст с наставлениями Беккера, грозными, перемешанными с ругательствами и угрозами.
- Буэнос диас, сеньорита Хуанес.
Чита обернулась к ней, обозначая приветствие кивком. Они постояли рядом, глядя на горизонт, - строгая подтянутая Лючита и Мэрисоль, что казалась нежной и хрупкой в платье с оборками.
- Сеньорита Фелис, - нерешительно начала девушка, - я... мне Мигель много о вас рассказывал.
- И что же сей благородный сеньор успел рассказать?
- О том, что знакомы вы были на Хаитьерре, в... Пинтореско, кажется. И что тогда вы были совсем другой.
- Какой?
- Наивной и юной. А сейчас... Мигель говорит, что не узнает вас. Совсем.
- Люди меняются, - изрекла Лючита и уставилась на собеседницу, первый раз пристально разглядывая ее.
Новая возлюбленная вполне соответствовала словам Энрике: "юна, мила и очень красива". Хистанка с примесью то ли инглесских, то ли рандисских кровей. Правильный овал лица, носик с горбинкой, светлая кожа и светло-русые, как пепел, волосы. Глаза большие, темные, влажные, смотрят в тревоге и ожидании. Неожиданно подумалось, что похожа девушка чем-то на нее саму, и что Мигель верен своим вкусам.
- Зачем вы все это мне говорите, сеньорита Хуанес?
- Я... я совсем одна здесь, если не считать Мигеля, но он тоже мужчина, а вы женщина, вот я и подумала, что вы сможете стать мне... подругой, - закончила она совсем неуверенно.
Чита ответила резче, чем собиралась:
- Я прежде всего капитан, и после уже друг кому бы то ни было. Адьос, сеньорита, меня ждут дела.
На баке ее настиг Энрике.
- Сестренка, тебе не кажется, что ты с ней строга?
- Ничуть. И вообще, почему ты подслушиваешь мои разговоры?
- Тут подслушивать незачем - все на виду, - простодушно развел руками Кортинас. - А ты к ней все же строга. Девочка пытается наладить связи, и ее можно понять.
- Братец, когда ты закончишь учить меня жизни?
- Никогда, дорогая Чита, никогда.
- Иди лучше утешай свою сеньориту.
- Она не моя... увы... а твоего Мигеля.
- Он не мой! - рявкнула девушка так, что оглянулись в недоумении матросы.
Братец улыбнулся широко и насмешливо.
- Теперь - снова твой. Только вот кто?
* * *
Если бы люди всегда говорили то, что думают, не притворяясь и не юля, мир стал гораздо проще. Исчезли бы злость непонимания и яд недосказанности, как и последствия их - домыслы, обиды, вражда.
Между людьми, собравшимися в капитанской каюте Ла Кантары на ужин, понимания не было, как не было и честности в разговорах. Лючита не рассказывала всем о своих отношениях с Мигелем, тот скрывал их не только от команды, но и от невесты своей. Сеньорита Хуанес больше молчала, поглядывая на Кортинаса, тот следил за всем с усмешкой. Мистер Нэд ел и пил, мечтая разогнать все это "приличное общество" к чертям собачьим, в голове у Васко блуждали мысли, которыми он не желал ни с кем делиться, сеньор Бри присматривался к окружающим, а Питер не оставлял надежд на благосклонность капитана, о чем она подозревала, но не знала доподлинно.
- Здесь слишком душно, - проныла Мэрисоль, лихорадочно обмахиваясь веером.
Градус и разговоров, и выпитого возрос, чему немало способствовало жаркое сеньора Сорменто, сильно приправленное перцем.
- На палубе гораздо свежее, - невозмутимо отозвалась сеньорита Фелис, подцепляя на вилку кусочек мяса и отправляя его в рот.
В ответ на укоризненный взгляд Энрике двинула плечиками, мол, она лишь дает разумный совет, но никак не желает оскорбить гостью.
- Если сеньорита желает прогуляться, могу составить компанию, - галантно предложил сеньор Стоун.
Девушка заколебалась, поглядывая на жениха, тот приподнял уголки губ, мол, делай, что хочешь, и Мэрисоль решилась.
- Да, с удовольствием.
Едва они скрылись за дверью, как Энрике завел разговор о маршруте следования и навигационных картах, вдохновился и вызвался показать всем желающим "нечто интересное, указанное не везде и не всегда, и очень-очень важное".
- Эк тебя разобрало, - вздохнул Васко, поднимаясь из-за стола.