Корпус узкий и длинный, небольшая кормовая надстройка, чуть задранный нос, три мачты с полным вооружением, трисель на бизани. Ничего лишнего в отделке, все просто, изысканно, хищно. Пушечных портов на орудийной палубе насчитала тринадцать по левому борту, значит, столько же по правому, да еще штук шесть-восемь на шкафуте и шканцах, парочка на носу, несколько полупушек на вертлюгах.
- И в бакштаг он, наверно, летит, как птица, - мечтательно проговорила девушка.
- Вот именно, что летит, - проворчал старпом.
- Мистер Нэд, мы не собираемся за ним гоняться, - она сделала весомую паузу, позволяя осознать. - Мы его украдем.
* * *
Сверху платье кажется легким, невесомым, обнажает плечи и частично грудь, а от бедер вспенивается голубыми и белыми оборками и кружевом, образуя колыхающийся купол. На руках голубые же полуперчатки выше локтя, шейку прикрывает шарфик из тончайшего газа. Волосы стянуты в тугой пучок на затылке и с великим мучением убраны под сетку, но все равно норовят выскользнуть. Чита вздыхает. Грудь, затянутая в модное нынче тинто, подобное шелку, но более плотное, вздымается, округлые полушария соблазняют из выреза, приковывают взгляд.
- Хороша, - произносит Мэриса, удовлетворенно разглядывая подругу.
Команда вздыхает тоже и соглашается: да, хороша.
Ладонь читина тянется к талии и останавливается в неуверенности и печали - любимого пояса нет, как нет и привычных пистолетов, и сабли. Жест ее вызывает понимающие улыбки и даже смешки, которые стихают под взглядом глаз цвета темного шоколада.
- Он будет от тебя без ума, - говорит сеньорита Хуанес, и девушка вздыхает вновь.
- Этого-то я и боюсь. Ох, это платье!
Лючита спотыкается, наступая на подол, позабыв напрочь, что его надо придерживать. Смотрит с завистью на подругу. Сама Мэрисоль одета в подобие камзола собственного покроя, открывающего ноги впереди и с длинными полами сзади. Бедра обтягивают штаны мягкого бархата, ниже красуются высокие сапоги с пряжками. На голове шляпа с пером, за поясом пистолет. Девушка бодра и довольна.
Капитан раздает последние указания: мистеру Нэду принять командование на себя, Марко и Мануэлю не высовываться, братцу с Беккером пошататься по кабакам и тавернам, да поднабраться слухов.
- И... пожелайте мне удачи в бою, - выдыхает Лючита, подбирая юбки, готовясь ступить на сходни.
- Удачливой и удачи желать? Хе.
Команда ухмыляется, не без тревоги провожая капитана. Унати, черный и большой, Чита ему до груди едва достает, помогает спуститься на пристань. Следует за девушкой тенью, всегда молчаливый, всегда наготове.
Питер, стоя у фальшборта, провожает взглядом, шепчет с улыбкой:
- Удачи тебе, сеньорита Фелис.
* * *
- Сеньорита де Сальвадорес, как вы себя сегодня чувствуете?
- О, сеньор Джойс, великолепно!
- Заметно, заметно. Вы прекрасны еще более, чем всегда.
Девушка улыбается, обмахиваясь резным веером. На хрупком запястье поблескивают перламутром жемчужины, гармонируя с такими же серьгами и ожерельем. Она молода и красива, приветлива и умеет очаровывать. Чем с успехом и пользуется. Сеньор Джереми Джойс ловит едва ли не каждый ее взгляд, надувается петухом, рассказывая всяческие истории. Он невысок, все еще силен, чуть-чуть лысоват и годится ей в отцы. Амбициозен и довольно неглуп - во всем, что не касается женщин.
- Еще вина?
- Да, если вас не затруднит.
- Конечно-конечно. Белое или розовое?
- Красное, если можно. Оно похоже на кровь.
- Ах вы, кровожадная леди! - в шутку восклицает он.
- Пусть лучше вино льется реками, нежели кровь, - отвечает она.
Он наливает напиток молча, удивленный серьезностью ответа. Восклицает на все заведение:
- Вина всем! И не прольется ни капли крови сегодня!
Предложение встречается криками одобрения, посетители славят юную донью, столь молодую, но уже мудрую. Девушка улыбается вновь, но чувствует на себе взгляд, недобрый, холодный. Поворачивает голову, чтобы встретиться с ним. Так и есть, Томас Кингсли, боцман Золотой Рыбки - чудо-фрегата. Длинный, худой, чернявый, с неприятным голосом и неясными подозрениями насчет Лючиты.
Сеньорита Фелис, она же де Сальвадорес, она же Альтанеро де Контильяк, приподнимает бокал.
- Ваше здоровье, сеньор Кингсли. Вы хорошо себя чувствуете?
- Вполне. А почему вдруг вас заинтересовало мое здоровье?
Во взгляде его подозрения лишь прибавляется.
- Вы так на меня смотрите... будто вам не вполне хорошо, и вы жаждете это сказать.
- И правда, Том, ты скоро в леди дырку прожжешь! - восклицает второй помощник капитана, толкая боцмана в бок.
- Я лишь беспокоюсь о ее состоянии, - язвительно отвечает Томас.
- А что не так с моим состоянием?
- Вы быстро оправились от нападения. Хотя это наверняка было страшно для столь утонченной натуры, как вы.
Девушка дергает плечиком, отчего грудь тоже приходит в движение, приковывая невольно взгляды.
- Я ничего не успела понять, сеньор Джойс прибыл раньше, чем что-то успело случиться. И слава Богу! Я... я не знаю, что со мною бы было, если б не он!
Голос ее прерывается, Лючита, чтобы справиться с волнением, отпивает вина.
- Ни о чем не тревожьтесь, сеньорита де Сальвадорес... Марита, - нежно добавляет капитан Джойс, - я с вами.
Юная донья наклонят голову в знак благодарности, прикрываясь полураскрытым веером, а поверх него глаза так и сверкают, обещая все на свете блаженства, рай на земле.
- Какая история... - врывается резким голосом в идиллию Томас, - она могла стать печальной. А что же охранник ваш, где он был?
Кивок в сторону Унати, что сидит чуть поодаль, невозмутимый, будто глухой.
- Я уже говорила, его задержали в проулке, а я бросилась бежать, пока меня не настигли.
- Только что-то следов драки мы даже не видели.
- Они, наверно, бежали... я... не знаю.
- А была ли она, драка эта?
- Что вы этим хотите сказать?
Чита смотрит в глаза боцману, пытаясь казаться наивно-невинной, но в груди зреет раздражение к человеку, который нарушает ее план.
- Я? Всего лишь думаю, что это странно выглядит: молодая и обеспеченная леди, в чужом городе, с одним лишь охранником, подвергается нападению как раз недалеко от "Старой Пристани", где мы гуляли, как раз тогда, когда мистер Джойс решает подышать свежим воздухом. Ваш охранник куда-то девается, чтобы прибыть несколько позже, а грабители испаряются так же внезапно, как и появились.
Взгляд его делается колючим, Лючита едва сдерживается, чтобы не ответить нападением. Глаза ее, огромные, темно-карие, начинают наполняться слезами, губы подрагивают, кривятся в гримаске. Роняет лицо в ладони, всхлипывает, волосы, что давно уже выскользнули из-под сетки, падают вперед, укрывая.
Встревоженный Джереми не знает, что делать, весь стол в беспокойстве.
- Сеньорита де Сальвадорес, Мария-Лючита! Что с вами? Да не молчите же вы! Черт! Прошу прощения... сеньорита!
- Я, я только сейчас поняла... как же мне... повезло, - сквозь рыдания бормочет девушка, - я ведь могла быть мертва! Или даже хуже...
- Что - хуже?
Чита поднимает заплаканное лицо, хлопают мокрые ресницы, и она вновь заливается слезами. Капитан пытается утешать, убеждая, что все позади, что он рядом с ней и защитит от всех бед.
- Сеньор... Джойс... не могли бы вы сопроводить меня... на свежий воздух. Здесь слишком душно.
- Да-да, конечно.
Подает руку, помогая подняться, девушка прячет лицо за веером. В подавленном молчании они выходят. Боцман, не убежденный театром, только сплевывает под стол и прикладывается к кружке.
* * *
Лючита намыливалась яростно, будто желая смыть с себя нечто совсем неприятное.
- Ну и противный он тип! - пожаловалась она Мэрисоль, которая сидела рядом и задумчиво смотрела, как тает пена на ладони.
- Кто, капитан?
- Нет, что ты, капитан весьма мил. А вот боцман его... ууу! Мерзкий человечек. Невзлюбил меня с первого же дня, подозревает во всех смертных грехах.
- И отчасти он прав, - заметила Мэриса.
Девушки понимающе рассмеялись.
- И все же, что капитан? Как он тебе?
- Ах, капитан... Джереми Джойс, инглес, кристальная репутация, на замечательном счету и у инглесов, и у хистанцев. Не единожды участвовал в боях против пиратов, потеснил тех с Мэри-Круз... неважно, что после они снова туда пришли. Так, что еще. Дважды женат, но оба раза неудачно. Первая умерла родами, вторая задохнулась в собственной постели при пожаре. Детей нет, о чем он весьма сожалеет.
- Новую жену, значит, ищет?
Мэрисоль как-то хитро посмотрела на Читу. Та опустила глаза и плеснула в лицо водой.
- Наверное.
- И он тебе нравится.
Глаза сеньориты Хуанес ярко блестели, она, как и всякая женщина, любила романтические истории.
- Разве что совсем немного. Понимаешь, он - настоящий. Офицер со своими принципами, честный, надежный... но планов моих это никак не меняет.
- Уведешь Золотую Рыбку?
Голос Читы прозвенел от металла:
- Я хочу этот корабль. И мне никто не помешает.
* * *
Он просто сказка, мечта!
Так думала девушка, проводя ладонью по гладкому, отполированному планширю. Все - и обводы судна, и размер его, и расположение парусов, и количество пушек, при должном умении достаточное, чтобы пустить на дно кого бы то ни было, - все ей нравилось.
Едва ли не приплясывая, ходила она по палубе, выспрашивая про грузоподъемность и маневренность, максимальную скорость и осадку. Норовила забежать вперед, забывая порой, что за роль она играет, но вспоминала быстро, все так же вышагивая под ручку с капитаном, который рассказывал о своем детище, "ласточке", "рыбоньке" взахлеб.
Корабль вблизи оказался еще прекраснее, чем издалека, и стоил всех тех разговоров.
- Он совершенен, - бормотала Лючита, - я назову его Вьенто.
Дотронулась до поручней лесенки, ведущей на полубак, ощутила на миг своим. Радость переполнила сердце.
- Сеньор Джойс, продайте мне свой корабль!
Она воскликнула это неожиданно даже для себя самой. Тот споткнулся на ровном месте, с изумлением глядя на спутницу.
- Вы верно шутите, сеньорита де Сальвадорес...
- Ничуть. Сколько вы за него хотите? Это самое чудесное творение рук человеческих, которое я только видела.
- Согласен с вами полностью, сеньорита, но... вы все же шутите, признавайтесь! Зачем столь прекрасной леди корабль?
- А вдруг я пиратка, и Голден Фиш нужен, чтоб творить грабежи и разбои? Что на это вы скажете?
Она улыбнулась хищно, глаза заблестели. Он хохотнул.
- Скажу, что вы большая выдумщица, милая моя сеньорита. Думаете, я поверю, будто эти чудесные ручки, - по поцелую на каждую, - держали что-то тяжелее кофейника? Или управляли чем-либо большим, нежели лошадь? Ха. Уж не знаю, как грабежи и разбои, но одно сердце вы точно украли.
Она прикрылась веером, опуская ресницы, а он, наскоро извинившись, спустился на бак к старшему помощнику, что ожидал разговора. Чита отошла к фальшборту, думая о том, как странно досадно и в то же время полезно быть женщиной. Всерьез мало кто воспринимает.
Из размышлений вывел голос сеньора Кингсли:
- Вижу, нравится вам Золотая Рыбка.
- А кому она может не нравиться? Совершенный корабль. Мечта.
Томас слегка покивал, взгляд его потеплел даже. Лоб разгладился, появилась полуулыбка.
- Да, рыбка наша и вправду золотая, - проговорил он с любовью и добавил уже зло, - только вам, ль-леди, ни кусочка от нее не достанется. И не смотрите на меня так. Я все знаю.
- И что же вы знаете? - осторожно спросил Лючита.
Сеньор Кингсли воздел палец вверх.
- Все!
И удалился.
Девушка огляделась. Если кто и слышал разговор, то виду не подал. Капитан раздает указания ближе к левому борту, а Лючита осталась одна, создавая вокруг себя ореол любопытства и в то же время "постороннести", как любой человек "с суши".
- Сеньор Джойс, - она взяла под руку капитана, потеребила пальчиками складку на сгибе локтя, - Джереми, я... меня кое-что беспокоит. Вернее, это не "что", а скорее "кто".
- Дорогая Марита, всегда готов вам помочь.
Он весь - внимание.
- Понимаете... наверное, вам это непонятно и даже неприятно слышать, но... меня беспокоит ваш боцман. Очень уж странно он на меня смотрит. Я даже чуть-чуть боюсь.
- На то он и боцман, чтобы держать в страхе матросов, - усмехнулся сеньор.
- Но я-то вам не матрос!
Лючита отдернула в возмущении ручку, отвернулась, всей фигурой излучая негодование. Почувствовала спиной тепло, когда замерла рядом с ней ладонь, не решившись коснуться.
- Марита, что же вы, не обижайтесь! Я с ним поговорю, он не посмеет больше на вас даже взглянуть!
- Нет-нет, сеньор Джойс, не следует так поступать. Ни в коей мере не хочу быть причиной раздора в вашей дружной команде. К тому же, я могу ошибаться. Так что, не стоит, прошу вас.
Капитан охотно кивнул, мало понимая смену настроений сеньориты де Сальвадорес, списывая все на то, что она женщина, а значит в голове у нее пропасть мыслей, мужчине недоступных.
- Не желаете ли осмотреть внутренние помещения?
Конечно, Лючита желала!
* * *
- ...и каюты там светлые. И кают-компания даже есть, с широким столом! Правда, там еще пушки, но обстановке оно не мешает. Камбуз просторный, сеньору Сорменто будет, где развернуться. И трюм большой, сухой, чистенький. Кораблик-то новый, едва только с верфи. И он чудесный! Едва заставила себя оттуда уйти.
Лючита рассказывает вполголоса - все же не у себя на борту, пришлось перебраться в съемные комнаты, дабы не вызывать подозрений. Ее слушают братец и Питер, Уберто крутит в задумчивости большой нож, а Мэрисоль вонзает последние шпильки в замысловатую прическу подруги. Сегодня прием у алькальда, не сказать, чтобы большой, но запланирован ужин, музыка, танцы.
- Сестренка, будь осторожнее, - напутствует перед выходом Кортинас.
- Конечно же, братец, как всегда.
- Вот как всегда и не надо, - ворчит он, - говорю же: будь осторожнее.
Она улыбается лишь и подбирает юбки, переступая через порожек.
- Сеньорита де Сальвадорес, вы прекрасны, словно роза в вечернем саду! Нет, вы еще прекраснее!
Джереми Джойс, весь галантность, встречал у дверей кареты. Расположились удобно, присвистнул кучер, цокнули копыта о мостовую, и томный вечер обнял их, проплывая за окнами.
Беседа пошла неровная, сеньор явно нервничал, что-то скрывая, и когда он порывисто взял девушку за руку, заглядывая с надеждой в глаза, нервничать стала уже Лючита.
- Сеньорита де Сальвадорес, вы - самое чудесное создание из всех, кого я встречал! - начал он немного торжественно, и Чита испугалась еще больше. - Красивая и молодая, в должной мере образованная, мудрая, очаровательная, словом, идеальная женщина. Мне остается только гадать и надеяться, какой матерью и хозяйкой будете вы, но... я разное видел, достаточно пожил и многое для себя решил. И я верю, что замысел исполнится, и дом наш будет полной чашей. Вы станете мне женой?
- Что? - выдохнула сеньорита, явно ошарашенная.
- Я понимаю, для вас это неожиданность, мы слишком мало знакомы, но... умоляю, ответьте "да"!
Девушка опустила глаза и только сейчас заметила, что Джереми держит на раскрытой ладони кольцо с большим зеленым камнем.
Будто подгадывал под мои изумруды, подумалось вдруг.
- Я... - неуверенно начала она, размышляя, как тактичнее отказать. - Я... это так неожиданно, вы правы. Я даже не знаю, что и сказать.
Его глаза, ясные голубые глаза, в которых надежда соперничала с тревогой, подсказали ответ.
- Да. Я согласна. Только, - она пресекла его чрезмерную радость, - согласия надо испросить у моего отца. Немного позже я напишу письмо.
- Дорогая Марита, знали бы вы, каким счастливейшим человеком меня делаете! Я никогда еще...
Лючита слушала его восторги в молчании, размышляя над своим ответом и дальнейшими планами.
А в планах был прием у алькальда, высокомерные доны, чопорные доньи-матушки и робкие доньи-дочери, стреляющие глазками из-под вуалек. Ужин в несколько перемен блюд, музыка, разговоры и - танцы. Танцевать - то бишь, выражать внутреннее свое состояние в движении - Лючита любила с давних времен, за что получала порой нагоняи от нянек. Не положено, мол, девушке знатной приплясывать всегда и везде, по поводу и без оного. Но любви к танцам это ничуть не отбило.
Огорчал лишь тот факт, что местный блюститель порядка претендовать решил на высшее общество, и тех танцев, от которых загоралась кровь, не предвиделось.
Лючита играла роль до конца. Когда сеньор Джойс представлял как невесту, улыбалась, принимала поздравления. Капитан сиял, будто новенький соверен, а девушка улыбалась вновь, танцевала со всеми желающими, пила красное, будто кровь, вино. Зверела медленно, за милыми лицами видя вранье и корысть. При первой же возможности сбежала, наслаждаясь влажной прохладой ночи. В саду-то и столкнулась она с человеком смутно знакомым.