Дайш подал мне руку.
Туда, откуда все началось. Пора тебе услышать эту историю от меня самого, пока ее никто не извратил и не пересказал так, что от нее не осталось ни слова правды.
Глава 10. Не извращенная правда
Облупленные стены заброшенного особняка при свете дня выглядели жалкими. Ниши, в которых стояли мраморные статуи, пустовали, изящные росписи стерлись, и лишь едва различимые силуэты стыдливо прикрывали от чужих глаз голый камень. Некоторые деревья в саду переросли здание, и их ветви совались в пустые оконные рамы, когда-то заполненные яркими витражами. Забор казался целым, но это была лишь видимостьна самом деле вся окрестная нищета и всё ворье знали, как легко проникнуть внутрь.
Я не раз бывала здесь ночью, последниймесяц назад, после ограбления Сарвалеса, когда мы с Асгером Черт, пора бы уже привыкать к тому, что он Ингвар! В общем, когда мы с ним благодаря гримуару выяснили, для чего предназначен яд из гробницы Аруана. Однако я уже и не помнила, когда проходила мимо особняка днемв часы, когда его «привидения» крепко спали, а здание было освещено и изрядно теряло в своей зловещести. Сейчас оно не пугало, а вызывало в лучшем случае сожаление, что такая пышная красота медленно превращается в руины, единственная участь которыхрано или поздно быть снесенными, чтобы в них не ночевали бездомные и не прятались воришки.
Дайш стоял рядом и, сложив руки за спиной, тоже рассматривал полуразрушенный особняк. Для человека, полчаса назад сообщившего, что на нас ведется охота королевскими шпионами, он казался удивительно спокойным.
Наверное, потому что у скромного экипажа, на котором мы сюда приехали, замерли трое охранников. Двое из них щелкали семечки, третий позевывал, и все старательно делали вид, что не имеют к нам никакого отношения. Получалось плоховато. Впрочем, я уже видела этих парней в деледаже мне не хотелось бы встретиться с ними в драке.
Но главноепод нашей одеждой были спрятаны амулеты, меняющие внешность, пока они висят на шее. Дайш получил их от одного из капитанов, кажется, Блара Тафайо, когда продал ему артефакт в обход другого покупателя. Глядя на Дайшанет, не Дайша, стоящий рядом со мной человек был неуловимо похож на него, но обладал другими, более мягкими чертами, и даже цвет глаз у него стал светлее,я ловила себя на мысли, что хотела бы обучиться такой магии.
Иллюзионисты были редки, особенно настолько сильные, что могли создавать амулеты. Не представляю, сколько пришлось бы выложить за подобные вещицы обычному человеку. Хоть я и сама применяла магию, не удержалась от того, чтобы перед выходом во всех поверхностях изумленно разглядывать свое новое отражение. Я сама не могла узнать себя, куда уж тут шпионам.
Дайша же, кажется, в этой жизни уже ничего не могло удивить. Он не сводил взгляда с руин особняка и обернулся ко мне лишь раз, чтобы спросить:
Знаешь, что это за место?
Конечно. Ты нас сюда пару раз приводил. Это что-то вроде временного притона, в нем иногда ночуют нищие и договариваются о встречах разные мелкие преступники.
Это Дом Эрвадесов,сказал он.Мой дом.
Я уставилась на Дайша, напрочь забыв об амулетах, только что занимавших мой разум. Я слышала, конечно, что здание опустело после того, как владельцы попали в королевскую опалу, но не припоминала, чтобы кто-нибудь называл их фамилию. Приводя нас сюда, Дайш ни намеком не дал понять, что дом ему дорог!
Он подошел к воротам и прикоснулся к ржавой цепи, которая не давала войти внутрь. Одно движениеи железные звенья с лязгом упали на мостовую.
Идем.
Я придержала ливень вопросов и послушно зашагала следом. С парадного входа мне попадать в дом еще не доводилосьтолько через бреши в заборе.
Главный фасад и широкое крыльцо до сих пор производили впечатление, хотя были засыпаны мусором и старой, пожухлой листвой. Дайш остановился на ступенях и указал на иссохшие деревянные двери.
Меня звали Алькаро Дайшар Эмирио де Эрвадес, и мне было лет шесть, когда сюда впервые постучались «псы». Они объявили, что мой отец подозревается в изменекоролю, которые тогда сменялись один за другим так часто, что мы едва успевали запоминать их имена. Отца на тот момент не было полгода, король Бартас царствовал всего месяц, и я категорически не мог понять, как две эти вещи связаны.
Он толкнул заскрипевшие створки и вошел в прихожую. Благодаря гулявшим сквознякам и разросшемуся саду здесь было прохладноглоток свежего воздуха после душного летнего дня.
Я был младшим в семье, но всегда считал, что должен защищать двух старших сестер,продолжил Дайш.В тот вечер, когда стража начала расшвыривать их вещи в поисках подсказок, которые могли указать на местонахождение отца, я не выдержал и кинулся на «псов» с голыми руками. Тогда мне впервые преподали урок, что противника надо выбирать по силам и тщательно готовиться к нападению. Я не успел ударить ни одну сволочь, пришедшую громить наш дом. Меня поймали, отлупили и бросили в темницу за «сопротивление страже». Матери доходчиво объяснили, что раз я наследник знатного рода, то должен научиться понимать, каковы могут быть последствия моих поступков. Сейчас такое кажется невероятным, но тогда, в годы смуты, подобное происходило на каждом шагу. Происхождение, крепкие связи и вечные клятвы, заключенные сегодня, завтра уже могли ничего не значить. Особенно если твоего отца обвиняют в пособничестве дьярхам. Поэтому матери удалось вытащить меня из-за решетки только через двое суток.
Мне очень жаль,тихо сказала я.
Не стоит. Это действительно был прекрасный урок.
Он прошел дальше, по галерее просторных комнат и залов. Когда-то они, несомненно, были заполнены дорогой мебелью. Сейчас от былого богатства остались пустые ниши, потрескавшаяся краска, слабо угадывающийся узор фресок. На плиточном полу, который еще не потерял своей яркости, валялись объедки, брошенные нищими, и следы ночевки.
Дайш ненадолго замер в зале, который, наверное, предназначался для пиршеств. В углу свила гнездо птица, высунувшая серый нос и сердито чирикнувшая на нас за то, что мы нарушаем ее покой. Выцарапанные на стенах рисунки свидетельствовали о том, что тут упражнялись в остроумии целые десятки мелких хулиганов. А может, и великовозрастныхв альковах виднелись огарки свечей, оставшихся после ночной встречи два-три дня назад.
Давненько я тут не был при дневном свете,сказал Дайш, оглядывая потускневшую, местами закопченную потолочную картину с веселящимися ровирцами.Наверное, я последний из нынешних гостей, кто помнит, как здесь зажигали колдовские огни и танцевали в пышных платьях. Такой прием мать провела незадолго до визита стражи, которая перевернула дом вверх тормашками и забрала меня в тюрьму. Танцы, известные музыканты, пирожные на столахэто не помогло напомнить мараисской знати, кем до войны с дьярхами были Эрвадесы. Мой отец служил привратником в Сумлахе, откуда в Ровир ворвались дьярхи, и когда тот пал, мы тоже потеряли многое. Наша слава угасла, никто не желал нам помогать, поэтому мать взяла нас с сестрами и уехала в небольшое имение, которое оставалось у нас возле Корта-Эды.
А отец?спросила я.Разве он не поехал с вами?
Нет. Мы понятия не имели, где он пропадал и чем занимался. Он объявился через несколько месяцев, с тяжеленным сундуком, под завязку набитым камнями. Тогда они казались мне простыми булыжниками.
Это были осколки портала?
Да. Отца обвиняли в том, что он пытается собрать портал, чтобы снова впустить дьярхов, но не думаю, что это в самом деле было так. Мой отец был очень увлеченным человеком. Наполовину темный эльф, наполовину ровирецон по определению был изгоем и не видел для себя иной судьбы, кроме как служить при портале. Для него это была память о смысле жизни, олицетворение его мечты. Хотя я тогда был еще сопляком и многого не понимал, уверен, что обвинения в пособничестве завоевателям были сочинены врагами нашей семьи, чтобы отцу наверняка присудили высшую меру наказания. Во время войны он сражался наравне с другими ровирцами, отбивал Сумлах, получил несколько серьезных раненийпредатели своего народа так не поступают.
А его разум не могли контролировать?спросила я.Или принять его оболочку?
Как в случае с Амастриэлем?Дайш усмехнулся.Нет. При замещении разума на чужой память исчезает полностью или почти полностью. Отец же был в своем уме и трезвом рассудке. Конечно, если не считать того, что воссоздание портала он поставил выше благополучия своих детей. Этого мне не понять и не простить.
Он вернулся ко входу в зал.
Идем наверх.
И снова я покорно зашагала за ним. На второй этаж мы поднялись по мраморной лестнице, которая, несмотря на обветшание дома, сохранилась весьма неплохо. Но в целом второй этаж выглядел ничуть не лучше, чем первый,такие же запустение, грязь и унылость.
Однако для Дайша наверняка все это имело огромное значение. Он шел, слегка касаясь пальцами стен, и замер возле небольшой комнаты, о предназначении которой спустя годы было не догадаться.
Здесь располагалась моя комната. Вон там,он кивнул на соседнюю,спальня сестер. Мы ночью перестукивались через стену, думая, что родители не слышат. В Калридетак назывались наши владения возле Корта-Эдымы жили в одной комнате. Так было даже веселее, хотя сам дом был маленьким и не предназначался для постоянного проживания. Но мы и провели там немного времени.
Что случилось?спросила я, уже зная, каким будет ответ.
Кто-то стукнул «псам», и за отцом прибыли на следующий же день после того, как он приехал. Он еле успел спрятать сундук с камнями. Хотя они никого и не интересовалидля тех, кто в тот момент находился у власти, было не важно, под каким поводом уничтожить род Эрвадес. Не нашли бы одно, придумали бы другое,Дайш пожал плечами.В свое время мои предки держали под пятой самого короля. При этом они, как это обычно бывает, многим насолили, и потом им захотели отомстить. Отец если и сделал что-то дурное, от него избавлялись не поэтому, а в первую очередь потому, что он Эрвадес. Отец мог бы подумать об этом, но то ли он послушал какого-то идиота, то ли сам был дураком, потому что ему взбрендило, будто его семью не тронут, как бы он ни нагрешил. Это оказалось полным вздором. Отряд головорезов прибыл к нам еще до того, как отцу объявили приговор.
Вас попытались убить?поразилась я.
Не попытались,поправил Дайш удивительно спокойным голосом.Они достигли успеха.
Он миновал череду помещений и остановился возле одного. В более светлых отметинах на полу угадывались очертания огромной кровати. На окне сиротливо болтался чудом уцелевший кусок занавески.
Комната моей матери. Строго говоря, это была их с отцом спальня, но отец дома почти не появлялся. То он воевал с дьярхами, то торчал в Сумлахе, занимаясь делами святилища. Я его и не помню почти,задумался Дайш.Возможно, он решил, что если ему самому наплевать на семью, то и врагам рода будет на нас наплевать. Как я уже сказал, он ошибся. Мать убили первой. Она не была дурой и понимала, что договариваться с людьми, которые ворвались в дом ночью и с оружием наголо, бессмысленно. Она выигрывала для нас времяпока она отвлекала убийц, Эно, сам тогда еще совсем молодой, помогал мне с сестрами сбежать.
Вам удалось?не вытерпела я.
Дайш покачал головой: не торопи события, сейчас все расскажу.
Старшая, Керсиния, услышала крики матери и не выдержала. Она всегда была сорванцом, в ней играла кровь темных эльфов, и отец даже нанимал для нее учителя фехтования. Керси выхватила у одного из слуг палаш и кинулась обратно. Это был страшно глупый поступок: она чуть не выдала, где потайной ход, выводящий из дома к побережью, а зарубили ее с первого же удара. К счастью, мы успели скрыться.
Он помолчал.
Утром их тела притащили в Корта-Эду и вывесили у городских ворот с табличками «Ведьмыпособницы дьярхов». Я рвался к матери и сестре, но Эно меня не пустил. Нас там ждали и, чтобы выманить, намеренно издевались над мертвыми. Если ты не против, не буду пересказывать, как именно.
Боже,пробормотала я. Таких подробностей Сарвалес не упоминал.Дайш, мне так
Это еще не конец,перебил он и вернулся к комнате сестер. У меня не оставалось выбора, кроме как опять пойти за ним.Керси погибла, но у меня была другая сестра, о которой следовало заботиться. Арвелияя звал ее Арвиотличалась от Керси гораздо более мягким характером, при этом обладала не меньшим упорством. Она терпеливо вынесла все испытания, которые приготовило нам бегство и последующая жизнь. А та выдалась скажем так, непростой. Смерти родителей нашим врагам оказалось недостаточно: у нас отобрали земли, статусабсолютно все, что у нас было. Мы хотели скрыться у бабкинесмотря на почтенный для темной эльфийки возраст, она была почти так же бодра, как в молодости, вдобавок жила в отдаленном поместье. Но убийцы добрались и туда. Как было объявлено, у нее разорвалось сердце от предательства сына. В действительности ее задушили и, поскольку она сопротивлялась, несколько раз ударили ножом подкупленные слуги. Только ножевые раны судьи предпочли не заметить, ведь эльфы же от такого не умирают,криво усмехнулся Дайш.Так или иначе, мы с Арви теперь были одни на всем свете. После недолгих мытарств нас приютила одна из служанок матери, у которой не было собственных детей. Время от времени нас, «дьярховых отродий», принимались искать. Тогда нас отправляли к родственнику этой служанкирыбаку по имени Хальварес.
Старик с побережья? Так он заботился о тебе, и ты не пошел с ним попрощаться?упрекнула я.
Если бы мы тогда отправились в деревню, то риск, что нас поймают, возрастал,возразил Дайш.Я жалею, что не попрощался с ним. Но возможность увидеть его напоследок не стоила потери всех вас.
Я примолкла, соглашаясь. Он продолжил:
Хальварес и его родственница дали нам с Арви все, что было в их силах. Этого хватило бы, соберись мы прожить жизнь в деревне, но нам обоим этого было мало. Арви сорвалась с места первой. Она родилась без дара привратника, с крайне слабыми колдовскими способностями, зато красотой сводила с ума всех мужчин в округе. В Корта-Эде ее глаза и улыбку помнят до сих пор, хотя прошло почти двадцать лет. В любом крупном городе ей сулил оглушительный успех. Она это понимала и, когда ей исполнилось семнадцать, сложила нехитрые пожитки в котомку и поехала в Шаренарвторой по важности город Ровира. Арви не сомневалась, что о нашем роде давно забыли, но начинать сразу со столицы побаивалась, хотела сперва «набить руку».
Судя по тому, что ее нет ни здесь, ни в столице, это ничем хорошим не закончилось.
Дайш кивнул.
Удача ей сопутствовала около двух лет, пока она набиралась опыта и не торопилась называть свое настоящее имя. Дела у Арви шли так хорошо, что она в какой-то момент принялась настойчиво звать меня к себе. Но я успел попасть в подмастерья к торговцу в Корта-Эде и копил на учителя магии. Если бы я уехал, то сбережения ушли бы не на уроки колдовства, а на дорогу, потому что Шаренар на другом конце страны. Мне было жаль усердно собранных накоплений, и я не торопился, так как надеялся, что как только выучу хотя бы пару заклинаний, смогу оплатить себе дорогу этим и заодно приеду в Шаренар не пустым местом. Как выяснилось, меня хранила судьба. Арви спуталась с каким-то видным шаренарским аристократом и решила, что ей теперь можно всё, в том числе раскрыть имя. Вскоре ее изуродованное тело нашли в речке, а аристократишка сообщил, что знать не знает никакую девку, которую сам же повсюду с собой таскал в последние месяцы.
Прискорбно. Но ты уверен, что всему виной ее настоящее имя?
Он вздохнул.
На самом деле скорее нет, чем да. Я до сих пор толком не знаю, чем Арви занималась в Шаренаре. Она училась колдовству ипри ее-то слабых способностях и сомнительной репутациидаже пыталась проскочить в гильдию магов. Для этого нужны такие деньги, которых сироте из провинции взять негде. Думаю, Арви торговала секретами аристократов, с которыми спала. Однако имя могло сыграть не последнюю роль в том, что ей не просто пригрозили или попортили внешность, а утопили.
Дайш окинул ряд комнат печальным взглядом.
Все мои близкие родственники погибли. Из смерти каждого я извлекал урок и в итоге пошел дальше всех. Забавно, что за эти годы я мог легко подобраться к любому из людей, кто отправил моего отца на плаху, но когда меня наконец нашли, то промахнулись с выводами, не попав даже в «молоко».