Однако решительно перехватываю проворную ладонь, попытавшуюся, как в прошлый раз, пробраться вниз.
- Нельзя? - отстраняется Шаррэль.
Глаза у него блестят от возбуждения, а алые губы так и манят забыться, но, зажмурившись на мгновение, я всё-таки нахожу в себе силы дышать ровно.
- Тебе вчера не понравилось? - хмурится он.
- Разве было похоже, что мне что-то не нравится?
- Тогда что?
Не зная, как объяснить причудливый ход своих мыслей и сомневаясь, что другой человек вообще сможет такое понять, неопределённо пожимаю плечами.
- Ты будешь смеяться, но я не могу отделаться от ощущения, что меня вчера обделили.
Всё, конечно, было хорошо, однако случившееся между нами - не совсем то, чего я ждала.
Удивлённо изогнув бровь, Шаррэль вдруг роняет голову мне на плечо и действительно содрогается от беззвучного хохота.
- Какие жестокие вещи ты говоришь! Чтобы инкуб - и оставил девушку обделённой! Это же вечный позор! - не меняя позы, он ухитряется лукаво заглянуть мне в глаза: - Исправиться разрешишь? Готов хоть сейчас загладить вину.
Рассмеявшись над вдохновенным энтузиазмом, озарившим его лицо, шутливо отпихиваюсь:
- С тобой просто невозможно говорить о чём-то всерьёз!
- Ещё как возможно! Я, знаешь ли, очень серьёзно отнёсся к твоим словам!
Довольно затруднительно смущаться, долго и трудно подбирая слова, и одновременно уворачиваться от норовящих поймать рук, а потому говорить мне приходится быстро, не думая:
- Я просто хочу тебя всего, полностью! А то, что было вчера...
Договорить не успеваю. Шаррэль, который, разумеется, всё это время всего лишь притворялся, что ловит, с силой прижимает меня к груди. Он молчит, а до меня запоздало доходит, что этим своим «хочу» я ставлю его перед выбором между энергетической голодовкой и необходимостью пойти против того, что он считает правильным, ведь выгляжу-то я до сих пор почти что ребёнком.
Ну не глупая ли?
- Шаррэль...
- Спасибо.
За что именно он благодарит, уже даже не спрашиваю. Зато всерьёз задумываюсь о том, что рядом с таким чутким мужчиной, умеющим порой лучше меня самой понимать, что же я пытаюсь сказать, наверняка выгляжу толстокожей и недостаточно глубокой, недостаточно внимательной и нежной. Не то чтобы у меня всего этого нет, просто почему-то не всегда получается выразить чувства словами или поступками, показать их. Довольно угнетающе. Словно я всё время в долгу, который, к тому же, непрерывно растёт.
- Знаешь, - заговариваю несмело, - когда ты такой хороший, я порой начинаю чувствовать, что недотягиваю, что при всём желании не смогу отплатить тебе тем же.
- Это не так, Ирочка, - тепло выдыхает он мне в макушку. - Ты тоже делаешь для меня очень многое - куда больше, чем я надеялся когда-нибудь обрести. Просто не замечаешь. Для тебя всё это настолько естественно, что даже задумываться не стоит, а я... На самом деле, это я порой боюсь, что окажусь недостаточно хорош для тебя. Ты ведь наверняка мысленно сравниваешь меня с Тимуром. Вы были знакомы с детства - это серьёзная фора, которую просто так не нагнать. Но я его обойду.
Шаррэль обещает это так твёрдо и решительно, что я не могу промолчать. Для него это важно. Он всё ещё считает Тима соперником, конкурентом, которого должен обогнать, и такой марафон наверняка выматывает.
- Несколько месяцев с тобой стали для меня так же значимы, как годы, проведённые с ним, - признаюсь, закрыв глаза. - Наверное, по отношению к Тимуру это ужасно нечестно, и я собой не горжусь, но... Так есть. Поэтому тебе не нужно прикладывать столько усилий. Я и без того очарована.
Его задумчивая улыбка ощущается кожей. На этот раз я не настраивалась специально, однако меня всё равно подхватывает волной искрящейся нежности.
- То, как ты на меня смотришь, как мечтательно улыбаешься, как смягчается твой голос, когда мы наедине, как по-особенному ты ко мне прикасаешься, - я всё это вижу, - негромко заговаривает Шаррэль пару ударов сердца спустя. - И очень ценю. Собираю, как драгоценности. Для демонов, как ни странно, важнее всего именно духовная близость, а вовсе не физическое удовольствие, помнишь? Если сравнивать одно с другим, это всё равно, что всю жизнь питаться доступной, но пресной пищей, вместо того, чтобы приложить усилия и вкушать лучший в мире десерт. Мне с тобой так хорошо, как никогда и ни с кем. Я наслаждаюсь каждой минутой, и всё, что я делаю для тебя, приносит радость и мне тоже. Поэтому, ты не должна ничего «возмещать». Просто будь со мной искренней.
Улыбнувшись, в очередной раз поражаюсь, как мне с ним повезло. Раньше с моей дурной привычкой всё усложнять и придумывать для себя разные неразрешимые проблемы успешно боролся Тимур, и всё было нормально, но потом, после его исчезновения, она распустилась махровым цветом, разрослась и целых три года отравляла мне жизнь.
До встречи с Шаррэлем.
Похоже, чтобы чувствовать себя счастливой, мне просто необходимо, чтобы рядом всегда был человек, готовый подрабатывать моим здравым смыслом, выметая из головы надуманные трудности. И не переставая при этом любить.
До магической тренировки мы в этот вечер так и не добираемся. Сначала просто сидим, обнявшись, и разговариваем, а потом Шаррэль напоминает о приближающихся контрольных за первый курс и экзаменах - за первое полугодие второго. Я, конечно, сама хотела поскорее начать изучать что-нибудь интересное, но теперь, когда у меня фактически есть персональный учитель, с которым можно в любое время испробовать какое угодно заклинание, а необходимость изучать порталы и искать Тимура отпала, перевод на второй курс уже не столь принципиален. Какая разница, если через пару месяцев я всё равно планирую бросить школу ради поступления в академию?
Но не отказываться же теперь. Уговор, как говорится, дороже. Если перед самой сессией я вдруг пойду на попятную, директор этого совсем не поймёт. Да и сам Шаррэль тоже.
А потому я смиренно вздыхаю и под его насмешливым взглядом вновь берусь за эльфийские сказки.
Учебник по законоведению инкуб обещает принести завтра. Вместе с амулетом, настроенным для телепортации прямо к нему в комнату.
Оставшиеся до экзаменов дни сливаются в один, целиком состоящий из всевозможных уроков. По утрам я, как и положено, занимаюсь вместе со своими одноклассниками, потом - выполняю домашние задания и иду к Шаррэлю, уже поджидающему меня в тренировочном зале вместе с очередной методичкой или учебником. Ну а перед сном мы занимаемся у него. И это, надо признать, самая приятная часть, потому что можно удобно устроиться на диване, прислонившись спиной к плечу инкуба, валяться с ним на кровати или даже улечься головой ему на поясницу, когда сам Шаррэль, лёжа на животе, что-то читает.
Впрочем, украдкой подглядывать за тем, как он серьёзно и сосредоточенно заполняет бумаги, нравится мне не меньше.
Учёбы настолько много, что времени не остаётся даже на занятия у мастера Маррэля, прогулки или походы по магазинам. Да что там, мне и рисовать-то уже некогда стало! Не сказать, что материал особенно сложный, однако специфика другого мира требует сосредоточенности и систематичности изучения. Для местных магические законы, сверхъестественные явления, сказочные животные и невероятные открытия - обычное дело, то, что дети запоминают едва ли не с младенчества, а для меня все это - непрерывная череда больших и маленьких сюрпризов, каждый из которых подменяет собой усвоенное в «прошлой жизни».
Хорошо хоть господин Динрар отменил просьбу о росписи флигеля: после пребывания там оборотня с его проклятием неудачи, директор решил не рисковать и отстроить всё заново. Подозреваю, немалую роль в принятии такого решения сыграл Шаррэль - наверняка, в красках расписал приятелю, как проломил пол, а потом нас чуть заживо не завалило хранящимися там инструментами.
Зато сама сессия пролетает как-то совсем незаметно. Как это обычно и бывает. Учитывая большое количество предметов, которые нужно было сдать за каких-то две недели, иногда доходило до того, что с утра я писала контрольную, а в обед уже отвечала на экзамене. Жаловаться и рефлексировать при таком расписании попросту некогда.
Хоть иногда и хотелось. Особенно - на законоведении. Желая доказать себе и другим, что не боюсь укоряющих преподавательских взглядов, я всё же решила сдавать, как все, а не директору лично, за что, собственно, и поплатилась.
Госпожа Ниэтта всю душу из меня вытянула и смотала в клубочек. Целых восемьдесят две минуты она обстоятельно и дотошно выспрашивала о видах законодательных актов, о порядке их утверждения, о полномочиях короля, Малого и Большого Советов, об особенностях правоприменительной практики в особых областях Сарсония, Эрфиза и Шулланд, наделённых королём некоторой автономией, об отличии законодательства нашей страны от соседних, о правовых обычаях, коллизиях и даже глобальных проблемах воспитания у подданных ответственности и внутреннего уважения к законам, сыпала разными труднопроизносимыми терминами, половина из которых пришла из эльфийского языка, а потому звучит потрясающе красиво и ужасающе непонятно. Как я это всё отвечала - не помню. Сознание просто отключилось, предоставив телу отдуваться самостоятельно. И оно как-то справилось.
Хотя, если бы я и правда была пятнадцатилетней девушкой, даже десяти минут там не выдержала бы! Сбежала б, едва ощутила на себе тяжёлый осуждающий взгляд расположившейся за массивным столом преподавательницы: очень уж явно ей хотелось влепить мне «неуд», чтобы никогда больше не видеть.
Душераздирающий скрип, с которым она выводила в табеле напротив моей фамилии «хорошо», до сих пор «царапает» мозг. Причём я даже не уверенна, что именно этот звук породило: мучающая бумагу вычурная старинная ручка или же плотно сжатые зубы недовольной преподавательницы.
Да за что же, за что она меня так невзлюбила?! Намекнула бы, что ли! Только уж на этот раз как-нибудь попонятнее - конкретнее, без туманных обвинений в какой-то там гипотетической распущенности.
Одна радость - на фоне измывательств госпожи Ниэтты, эльфийский, которого я боялась не меньше, показался сравнительно лёгким. Всего-то и нужно было прочитать и перевести трёхстраничную оду солнцу, что всходит над бескрайними лесами, покрывая золотом могучие ветви Старшего Древа. Ерунда.
«Сдала?» - неожиданно раздаётся в голове голос Шаррэля.
Встрепенувшись, оглядываюсь по сторонам. Оказывается, я снова ухитрилась выпасть из реальности и уже пару минут бездумно стою в пустом коридоре, рядом с кабинетом математики, где проходил последний экзамен!
«Ира?»
«Сдала, сдала!» - отзываюсь, притронувшись к подвеске-артефакту. Подарок инкуба. Благодаря этой крохотной путеводной звёздочке мы теперь всегда можем телепортироваться в заранее определённое место и даже обмениваться мыслями. Телепатия, правда, пока даётся мне тяжело: требуется высокая концентрация, тонкая работа с магией и серьёзное волевое усилие, но по мере накопления практики дело идёт на лад.
«Поздравляю с окончанием сессии!»
Губы против воли расплываются в полной облегчения и радости улыбке: последний экзамен позади! Ура! Наконец-то свобода! Целая неделя, которую мы с Шаррэлем можем провести вместе!
Пусть даже тут, в школе.
Если повезёт, директор отпустит нас погулять: всё-таки никаких происшествий давно уже не случалось. Настолько давно, что я всерьёз начинаю подозревать, что суккуба решила сменить место жительства. Деньги, правда, у учеников иногда пропадают, а невезучий оборотень-привидение до сих пор печально слоняется по коридорам, пугая особо впечатлительных первогодок и одним своим присутствием генерируя несчастные случаи, но это не в счёт. По большому счёту, он безобиден, и, как только учителя придумают способ вернуть ему физическую форму и снимут проклятье, парень будет в порядке.
Широкий школьный коридор передо мной внезапно озаряется яркой серебристо-белой вспышкой.
Вокруг - ни души, и я недоумённо пячусь от этого непонятного явления, однако просто развернуться и убежать нет сил: слишком уж любопытно узнать, что же это такое. Шаррэля звать не спешу. Понимаю, что, наверное, стоит, но очень сомневаюсь, что он успеет что-нибудь предпринять.
Маленькая точка света тем временем стремительно расширяется, разворачиваясь в большое круглое окно, заполненное мерцающим перламутровым сиянием. Как ни вглядываюсь, внутри ничего не разобрать.
Может, это какой-то портал? Телепорт?
Но кто в нашей школе умеет открывать телепорты? И почему он появился именно сейчас, здесь?
Разумеется, лезть в неизвестно кем открытый портал и даже просто заглядывать туда из любопытства у меня и в мыслях нет, но у мага, ухитрившегося наколдовать здесь подобное чудо, как выяснилось, на этот счёт свои планы. Из слепящего сияния вдруг по самое плечо высовывается мужская рука в закатанном чёрном рукаве, шарит вокруг и исчезает обратно.
Я замираю.
Может быть, обойдётся?
Бежать уже поздно, а прятаться негде. Разве что назад в кабинет? Успею ли? Если этот незнакомец решит сейчас...
- Ага! - торжествующе восклицает хозяин телепорта, по пояс высунувшись из мерцающего окна. - Тебя-то я и ищу! Давай скорее же, ну! Только тебя ждём!
Глава 9
- Поздравляю с окончанием сессии! - торжественно провозглашает Нардиэль, отпустив меня уже у Шаррэля.
Сам хозяин комнаты тоже тут - поспешно промокает полотенцем влажные после душа волосы.
- Видишь? - не без гордости оборачивается к нему Нард. - Ничего плохого с ней не случилось! Доставил в лучшем виде! Я даже не поленился предварительно убедиться в том, что вокруг никого нет!
Я, не сдержавшись, фыркаю: судя по его виду, Нард абсолютно уверен, что только что достиг немыслимых высот в искусстве предусмотреть всё на свете. И никакие аргументы его не проймут.
- Молодец. Но я, если помнишь, просил вообще воздержаться от подобных фокусов, пока ты находишься в школе. Риллд этого не одобрит.
- Ничего подобного! Он сам разрешил мне телепортацию!
Мы озадаченно переглядываемся. Директор ему разрешил?
- Уверен, речь шла только об использовании магии для поимки суккубы или воришки-нежити, - говорит Шаррэль, пытаясь придавить младшего брата строгим взглядом.
Но тот только беззаботно пожимает плечами:
- Мы этого не уточняли, - и, чуть не пританцовывая, направляется к притаившемуся у стены огромному зелёному чемодану, в котором, пожалуй, при желании поместилась бы и я, и он, и ещё бы место осталось.
- Давно ты приехал, Нард?
- Давненько! Часа полтора назад.
Насмешливо хмыкнув в его сторону, Шаррэль не спеша подходит ко мне. Обнимает за талию, мягко привлекая к себе.
- Поздравляю, - шепчет, касаясь губ поцелуем.
И улыбается, словно мы наедине и можно ничего не скрывать.
Но Нард, конечно, не даёт забыть о том, что это не так.
- Вот! - провозглашает он, выудив из глубин своего баула искристый голубой свёрток. - Это тебе! В качестве извинений за прошлый раз и как подарок к празднику окончания года.
Хорошенько встряхивает ткань, и та послушно расправляется, превратившись в длинное платье. Материал мне не знаком. Он очень воздушный, как легчайший флёр, однако при малейшем движении струится и мерцает, словно вода в роднике. Смотрится завораживающе.
- Даакинский шёлк!
Судя по тому, как гордо это сказано, мне полагается немедленно упасть в обморок от восторга, но, к своему стыду, я никогда даже не слышала этого названия.
Не дождавшись реакции, Нард с мученическим стоном закатывает глаза:
- Ты, Ирочка, безнадёжна! Какая нормаль... кхм... Какая девушка не знает, что такое даакинский шёлк, а? Иди хоть сюда, потрогай!
- Зато я знаю, что такое джинсы, футболки, джемперы и пиджаки, - ворчу, немного уязвлённая его тоном. - А ты - нет!
Шаррэль усмехается.
- Что-что? - заинтересованно переспрашивает младший инкуб. - Как ты сказала?
- А вот не повторю!
- Да ты все эти слова только что выдумала! - возмущается он. - Я бы знал, если б они действительно были!
- Кардиган, парка, майка, свитшот! - с ухмылкой дополняю я список.
Нардиэль требовательно оборачивается к брату, но тот, посмеиваясь, поднимает руки, показывая, что не собирается ни во что вмешиваться.
- Да что это хоть такое?! - взрывается парень, раздражённо отбросив платье на подоконник.Какое-то заклинание, да?
- Одежда.
- Нет такой! Я уверен, что нет! Разве что в той глуши несусветной, где даже о даакинском шёлке представления не имеют!
Увы, весёлый хохот Шаррэля портит Нарду весь драматический эффект.
- Теперь я, наконец, понимаю, почему тебе так нравилось мучить меня своими ответами!