Мист вскинулась и огляделась кругом.
Слушайте. Найдите мне дверь!
Чего? не понял Торрен. Какую дверь?
Любую.
Откуда тут дверь?
Ну, может, есть? Руины домов есть. Глядь, она выделила это слово с огромным неудовольствием, и дверь найдется.
Во, женщины, вздохнул Торрен. Дверь ей подавай. В долине-то пепла.
Эррах с сомнением посмотрел на Мист, но выяснять подробности скромно не рискнул, предпочитая выполнять приказы, а не обсуждать их. Поэтому он храбро полез на руины стены, пытаясь по ним забраться повыше, чтобы разглядеть побольше. Оценив замысел, Торрен присоединился к его усилиям, страхуя от падения и подставляя плечо, где надо, а Мист со своего насеста только скорбно наблюдала за тем, как они корячатся.
Посетившая ее идея с дверью была хороша, но вот что делать, если она не сработает? И вправду, что ли, Мейли искать? Да они будут вечно бродить по полям пепла, причем натурально выражаясь.
Невеселые размышления прервал радостный возглас Эрраха, плавно переходящий в испуганный, когда он-таки сорвался с края камня и полетел вниз, на страхующего его Торрена. Звук гулко раскатился по Последнему городу, одинокий и от этого страшноватый, заставляя старый пепел зашевелиться.
Мист вздрогнула и огляделась кругом, словно они уже не привлекли бы внимание любого местного обитателя своей возней.
Что там?
Дверь! радостно сообщил Рах, когда Торрен, успевший прервать его полет, поставил субтильного эльфа на ноги. Правда, она не на петлях, просто прислонена, вроде.
Не важно, рассудила Мист. Веди.
Она все равно обмирала от любого отраженного звука среди пустоты и тишины Домена, пока они шли, и нервно оглядывалась, ожидая увидеть не то обгорелое до кости лицо ар-Маэрэ, не то что-нибудь пострашнеено никто так и не выскочил из-за колонны или угла стены, хватая их с воплем попались. Дверь, которую углядел глазастый эльф, была практически на другом краю города, зато огромная, словно когда-то здесь был магистрат или замок лорда: тяжелая, серая от нанесенного пепла, она была прислонена к арке, на которой когда-то крепилась, и за аркой были все те же руины, все тот же печальный и одинокий город, последняя остановка для уходящих в небытие.
Попытка не пытка, подбодрила себя Мист, снова протягивая руки своим мальчикам. Может сработать. А уж что делать, если не получится, станем потом думать.
Она решительно перешагнула какую-то гнутую арматуру, едва не напоровшись на нее ногой, подскользнулась на скользком камне, увлекая за собой не ожидавших такой подставы спутников, и рыбкой влетела в арку, совершенно не прочувствовав торжественность важного момента.
Вопреки смутно ожидаемому, приземлились они взметнув вовсе не слежавшийся пепел, а грязные брызги, и Мист завизжала от неожиданности, обнаружив прямо перед лицом плавающую в неглубокой луже полусгнившую рукуту самую, отрубленную Торреном незадолго до их входа в Домены. Ее верный защитник, не соображая еще, что случилось и не разобравшись, почему Мист орет, на всякий случай дернул ее назад, пропахав ее лицом грязь и сбив ее весом начавшего подниматься Эрраха, и храбро поднялся на одно колено, извлекая Хладогрыз, готовый противостоять любой угрозе.
Однако, древнее кладбище, размытое водой, усеянное лужами и вывороченными частями тел и предметов посмертного обихода, было тихим и спокойным, за иключением их барахтающейся, брыкающейся и орущей компании.
Герои вернуться, взволнованно сказала Айтхара, прикладывая ладонь к сердцу. Моррайт и братья исполнить пророчество, победить злые боги, уничтожить тьма.
Торрен расплылся в улыбке при виде ее, потом спохватился, обернулся на грязную, как приключенец, злую и лохматую Моррайт, великую колдунью.
Что? осведомилась та недовольно, размазывая грязь по лицу. Поняв тщету этой попытки, она сплюнула и обреченно заключила. Нет, все-таки, надо было идти с караваном.
Не та Башня
Глава 1
и говорят, будто все это правда.
Это и есть правда, но иногда в Последнем Городе оказываются те, кто ему не принадлежит. Не на самом деле.
Грэнаш, позвал ар-Маэрэ Иллемэйр, с трудом выпрямляясь перед лицом ветра, несущего пепел, и складывая руки на груди в попытке выглядеть уверенней. Хотя о какой уверенности можно говорить, имея дело с властелином Домена Пепла, господином Последнего города? Грэнаш! повторил Мейли громче. Я хочу говорить с тобой!
Караван не был панацеей, конечно же: Мист гундела, как занудный комар, всю дорогу без продыха, да и не только всю дорогу. Она завелась еще с Университета, куда им пришлось в итоге вернуться для того, чтобы привести в порядок здоровье и прочие дела, и так и не унималась, бесконечно, один за одним находя недостатки в текущем бытии. Альтернативой нытью было штудирование Багровой Книги, которым они теперь занимались втроем и с куда большей результативностью: Эррах не только смог примерно начертить пусть исхода эльфов по большой карте Мейли на стене Башни Эмрис и ее исправленному дубликату в черновиках Мист, но и успешно работал словарем эльфийского, позволяя не рыскать по справочникам в поисках дополнительных значений. Будучи примерно современником ар-Маэрэ и много лет разговаривая лишь на весторне, Рах очень хорошо определял смысловые оттенки и без труда находил переводы даже самых заковыристых терминов. За все это Мист его почти обожала и эксплуатировала нещадно, пользуясь редкой возможностью получить не только новые знания из Книги, но и дотянуть до какого-то адекватного уровня свой (и Торрена, хотя тот был против) эльфийский.
Из-за сугубой сомнительности их дорожного времяпрепровождения (а официально из-за карвии, который страдал Эррах), они были вынуждены ехать на отдельной телеге, оплатив ее полностью, поэтому сплетни и байки имели шансы услышать только у общих костров на привале. Впрочем, ничего такого нового едущие в Имрэйс немногочисленные путники рассказать не могли: большая часть этих людей вообще понятия не имела о творящемся в лэрстве мракобесии, а вторая часть, вероятно, почитала это все за мудреную шутку. Хмуро буркнул, что, мол, все правда, один-единственный человек, пожилой бородатый ветеран, который ехал жить в Имрэйс в семью своего брата, и был им в письме предупрежден о странных событиях.
А вам-то по что это надо? проворчал он. За приключениями, что ль, собрались?
За фольклором, мгновенно ответила Мист, делая лицо кирпичом.
Да друг он наш был, дядь, примирительно сказал Торрен, отмахиваясь от дыма из трубки старого солдата.
Кто, лэрский сын? Не похожи вы на лэров-то.
Так Виль в Университете учился, дядь, и мы с сестрой тож.
И Струпик ваш, скажешь, тоже?
Рах, не, не учился. Да его разве пустили б, почесал в затылке Тор и снова отмахнулся от сизого дыма.
Да уж даже в ваш рассадник еретиков с карвией не пустят, хмыкнул старик. Заразная-не заразная, а то и зараза к заразе не липнет, но проверять недосуг. Говорят, из-за ереси вашей, Университетской, и бродит лэрский сын, мол, не похоронили по чести, на костре к свету пепел не вознеслиВот он и поднялся, как ветер нашептал.
Мист нервно вздрогнула от этой присказки, вспоминая голоса мертвых в гуле ветров Свифта, и больше всех, конечно, слова Виля и неразборчивые причитания Гронса, чью флейту она все еще носила с собой, у сердца.
Нечего хоронить-то было, дядь, буркнул Торрен. А обряд мы совершили, и душу его проводили, честь по чести.
Так сожрали его, что ль? заинтересовался вояка.
Может, и сожрали. На нас напали в путешествии, и Виля
Дрессированные звери задрали, подсказала Мист ровным, сдержанным тоном и почти не театрально сглотнула. А потом искали тело, искали, да не нашли.
Дела, мужчина почесал бороду. Может, и не он это бродит, а лиходей какой пользуется?
Вот и хотим узнать, снова перехватил у подруги инициативу Торрен. В их команде она считалась специалистом против всякой запредельной мути, а вот переговоры с живыми лучше давались Торрену, за неимением гениального в этом Вейлариса. Положение Раха пока было не очень-то определено, кроме должности почетного справочника, но оба, и Мист, и Торрен после вояжа на орочьи земли уже считали его частью команды и почти родней. Нам, знаешь, дядь, неприятно, если от лица нашего друга кто зло какое творит. А если это он и вправду из могилы восстал упырем, так наше дело помочь ему с миром упокоиться во славу Эйна. Кому о нем еще думать, как не нам?
Родне, да только, говорят, лэр только скорбит. Хорошо, хоть вам есть дело. Как там тебя? Торрен?
Торрен, а это Мист. И вот тотРах.
Я Предейн, Лареки мы Уж много лет в Имрэйсе живем, да и по другим городам тоже наших, как гороха. Я вот к брату еду, стану у него доживать. Может, оженюсь на старости лет, хехе, дробно рассмеялся он. Вы, дети, если не найдете, где жить, ступайте на Рассветную, десятый дом. Приютим, видать.
Спасибо, кивнул Торрен, гадая, с чего бы им не найти себе в гостинице комнат за деньгизолото, спасибо майору Сарэна и запасливому грабителю Калебу, у них было в должном количестве, и даже с гаком.
Предейн с прищуром посмотрел на Торрена, потом указал дымящей трубкой на сидящего в отдалении в вежливом ожидании Раха.
Вас-то, знать, везде пустят. А в карвией, это и не допроситься, бывает.
Встречал, что ль, таких уже, дядь? уточнил Тор.
Да служил у нас. Боец хороший, да и не заметно было по нему поначалу, но карвия его изглодала потом, один огрызок и оставиларубцы да шрамы, и мясо с гнильцой.
И что с ним стало?
В бою ранили, да он не сказал. Загноилось все, он и помер, в горячке сгорел, а лекарь наш, чтоб ему, и не прикоснулся, сплюнул старик. Так что, ежели вы со своим возитесь, не бросаете, я знаю, что нормальные вы люди. Меньшой он ваш, что ль?
Троюродный, не думая, соврала Мист. Это только по отцу у нас передается такой рост и все такое. Остальная семья все мелкие.
Бывает, задумчиво согласился Предейн, выпуская очередную струю дыма. Словом, если не найдете, где жить, адресок-то знайте.
Спасибо, вежливо ответила Мист и потом, когда они отошли обратно к своему месту, пожаловалась. Недооценили мы карвию, а? То-то от нас все шарахаются.
Людишки, подтвердил Торрен. Темные, необразованные.
Еще как темные. Небось, еще и считают, что эльфы детей едят, поддакнула Мист ехидно.
А они не едят, что ли? не согласился Торрен прежде, чем Рах успел открыть рот. Птенчиков, ягнят, телят, крольчатраз не едят? Да жрут! И, небось, причмокивают. Рах-то точно жрет, я видел.
Пушистых гусят, с деланной скорбью воскликнула Мист. Может, Аш тоже эльф?
А похож, невозмутимо кивнул Торрен. Ладно, деваться-то нам все равно некуда, карвия так карвия. Хотя да, кажись, дали мы маху. Кто ж знал, что ее так опасаются. Ну, отец никогда не боялся, и у нас вокруг никто, в Университете вообще все в курсе, что она не заразная.
Вот так и возникает разрыв между интеллектуальным меньшинством и народными массами, поучительно сказала Мист. Не хмурься, это был комплимент, я тебя только что в заучки записала.
Эй! Заучкаэто ни разу не комплимент!
Поздно, друг мой, клеймо непонятой интеллигенции ты себе уже заработал, захихикала Мист. Рах слушал их перепалку с интересом, явно что-то отмечая для себя, потому что весь доставшийся ему опыт ничего, практически, не говорил о дружбетолько о доминировании, о страхе и авторитете, поэтому дружеское поддразнивание Торрена и Мист было для него интересным объектом изучения.
Это вы у меня двое непонятых на всю голову, совершенно беззлобно отозвался Торрен и ушел добывать еду к общем котлу.
Торрен добрый, сделал осторожный вывод Рах, глядя ему вслед.
Торрен задница, поправила его Мист. Но да, добрая такая задница. А пока мы тут отдыхаем в ожидании еды, займемся сорняками. Не смотри на меня так. Сорняками неведения на ниве наших знаний. Книжки почитаем.
Эррах шумно выдохнул под маской и покорно и печально присел рядом с неугомонной Мист, которая уже раскладывала на коленях их записи и бумаги.
Через некоторое время пришел Торрен, балансируя на весу, почему-то, четырьмя мисками вместо трех.
Это что, для твоего воображаемого друга? осведомилась Мист, захлопывая Книгу и принимая свою тарелку.
У меня все друзья воображаемые, воображают, потому что, много, ответил Торрен, заботливо суя Раху ложку. Но это не кому-то там, а хорошему парню одному, зовут его Торрен, и он ну очень голодный.
Мист задумчиво зачерпнула кулеш, закусила ломтем хлеба.
Смех смехом, но я официально начинаю переживать за четвертого, незримого члена нашего отряда, скорбно сказала Мист.
Это ты про кого, про здравый смысл, что ли?
Да где ты видел у нас здравый смысл?
Так на то он и незримый.
Ладно, за него тоже стоит переживать, ты прав. Но вообще я про ар-Маэрэ Иллемэйра, от которого мы раньше не знали, куда деться, а как он нуженвсе, как отрезало.
Торрен вдумчиво пожевал, делая вид, что размышляет над ее словами.
И где же вы, дивная лэри, последний раз видели свою пропажу?
Как ни странно звучит, дорогой друг, но, вообще-тов тебе, хмыкнула Мист. Последний раз я видела Мейли, когда он управлял тобой, чтобы спасти нас от секты нашего любимого меньшого, стрелялся молниями, ругался и вообще вел себя крайне невоспитанно. И после этоговсе.
Ну, то есть, Торрен посчитал про себя. Это почти месяц назад, что ли? Может, мы ему разонравилась, э? И он предпочел спрятаться в моей голове, ради разнообразия.
Только ты такой твердолобый, что никаких снов, конечно, не видишь.
Конечно, подтвердил Торрен. Ну, способности-то у меня появились, между Башнями ходить могу, Книга мне ищет. Не иначе, как я теперь великий ар-Маэрэ, только в маскировке.
И тебя такая возможность ничуть не тревожит, фыркнула Мист.
А это пусть враги тревожатся, хмыкнул парень. Что я не только Хладогрызом отвесить могу, но и молнией, как великая колдушка Моррайт, отоварить по лбу.
Если Моррайт не отоварит тебя, Мист доскребла ложкой кашу и подсунула пустую миску поближе к приятелю. А пока миску вымой, что ли, а то прогневаюсь.
Очень страшно, похвалил Торрен. Особенно удался этот равнодушный тон, который показывает насколько ты не сомневаешься в том, что тебя послушаются. Сама мой.
Я вымою, вмешался Эррах, поднимаясь со своего места и собирая всю грязную пустую посуду. Чаще всего, в силу традиционного и не слишком справедливого разделения труда, посуду мыл Торрен, но Эррах, чувствуя свою пограничную важность для команды и пытаясь получше вписаться, старался тоже участвовать в нелегком труде обеспечения команды.
За тихим вечером и спокойной ночью, не омраченной ни нападениями живых паскуд, ни поучениями мертвых, настало утро нового дня пути, и еще до обеда стены леса вокруг расступились, открывая вид на мирную долину в предгорьях. Там, по берегам реки, соединенным десятками мостов, словно лубочная картинка, притаился обросший со всех сторон крестьянскими домами город, обнесенный белой стеной. На самом берегу внутри кольца стен виднелся изящный замок с маленькими белыми башенками, каждая из которых сейчас была увенчана траурным черно-серебряным флагом. Впрочем, это было все равно красиво: городок и лэрский замок были чистенькими, красивыми, словно игрушечными, и Мист, близоруко щурясь, с интересом разглядывала пейзаж, пока не вздрогнула резко, едва не свалившись с телеги: ее взгляд наткнулся на уступ на скале чуть повыше и дальше замка, на котором скалилась пустыми провалами на месте камней полуразрушенная, замшелая Черная Башня.
Ну голову же на плаху, прокомментировала Мист это нежданное открытие, и Торрен тут же обернулся, пытаясь выискать, что же там заинтересовало Мист.
О, сказал он, обнаружив взглядом Башню тоже. А мы еще удивляемся, чего тут, в Имрэйсе, неприятности. А тут, понимаете, всякие Черные Башни над честными людьми нависают! Наверняка там пробудилось Древнее Зло. Такое древнее, что челюсть у него вставная и пепел сыпется.
Ну, почему сразу Зло-то, хмуро отозвалась Мист, которая была концептуально согласна с экспертным заключением Торрена, но поперечить хотелось.
Ладно, хорошо, там пробудилось Древнее Добро, и как давай причинять благо!
Что-то я не хочу себе представлять это Добро, вздохнула девушка, задумчиво изучая медленно приближающийся Имрэйс. Что-то было во всем этом смутно знакомое, словно виденное во сне. Или ей чудилось? Может, такой пейзаж был за окном одного из мороков ар-Маэрэ? Но, нет.