Вынырнув в реальный мир, она пошатнулась, и Рон едва успел вскочить и придержать её за плечи. Гермиона посмотрела на его руки на своих плечах, на маггла, по вискам которого градом катился пот, и приняла решение: Мы идём к Кингсли.
Несмотря на то, что был выходной, Министр и не думал отдыхать. Гермиона застала его в кабинете, в компании двух секретарей, которым он по очереди надиктовывал письма. Привет, Гермиона, улыбнулся он как всегда и сделал секретарям знак прерваться и выйти. Когда они остались одни, он спросил: Проблемы?
Гермиона сглотнула, прогоняя волнение, и призналась: Да.
Кингсли нахмурился и быстро велел: Рассказывай.
Гермиона сглотнула ещё разложь застревала в горле. Она никогда не умела как следует врать. Но сейчас на кону было благополучие и карьера её лучшего друга. Поэтому она рассказалано только то, что не могло навредить Гарри. Ни слова о зависимоститолько о разовой ошибке, вызванной любопытством и тягой к приключениям. Я не могу доверить эту информацию обливиаторам, закончила она. И не могу стереть ему память сама.
Министр цокнул языком и сказал: Паршиво. Где вы только откопали этого маггла?
Вопрос был риторическим, поэтому вместо ответа Гермиона спросила: Что делать? Думать, резко сказал Кингсли и добавил спокойней: Надо поговорить с этим магглом и понять, насколько большую угрозу он представляет и нельзя ли его убедить молчать. Плохо, что ты его заколдовывалаон наверняка зол.
Гермиона нервно поднесла руку к губам, но удержалась от того, чтобы прикусить ноготь. Кингсли в это время о чём-то раздумывал и принимал какое-то решение, постукивая костяшками пальцев по полированной поверхности стола. Я поговорю с ним сам, наконец произнёс Министр. Вспомню аврорское прошлое. И попробую стереть память. Если не выйдетбудем думать, что делать.
Он взглянул на Гермиону, и она безошибочно прочла в его глазах причину этого решенияОрден Феникса не оставлял своих.
Кингсли отдал несколько распоряжений и вслед за Гермионой по камину перешёл к ней в квартиру, куда Рон уже оттащил обездвиженного парня. Финита, первым делом сказал Кингсли, и парень тут же обрёл подвижность и встал с дивана. Вид у него был напряжённый, но отнюдь не испуганный, скорее, настороженный и очень сосредоточенный. Добрый день, сэр, проговорил Кингсли и протянул парню руку, меня зовут Кингсли Шеклболт, я действующий Министр магии Британии.
Парень некоторое время критически смотрел на протянутую руку, потом резко шагнул вперед и сдавил ладонь Министра, практически выплюнув: Шерлок Холмс. Очевидно, вы действительно крупный чиновник, пять совещаний с утра, два секретаря. Было бы проще, владей вы французским. Вам проще. Тогда переговоры прошли бы успешней. Но меня интересует не это
Кингсли разжал руку и потёр переносицу, а потом перебил Шерлока Холмса, спросив: Где я слышал вашу фамилию?
Холмс пожал плечами и, кажется, хотел продолжить задавать свои вопросы, но Кингсли поднял руку, требуя тишины, а потом пробормотал: Холмс и спросил вслух: Кем вам приходится Рудольф Холмс?
По тому, как исказилось лицо Холмса, можно было предположить, что этот Рудольфкак минимум его лютый враг. Дядя, выдохнул он.
На лице Кингсли на короткое мгновение промелькнула целая гамма эмоций, и он быстро, без предупреждения сделал рубящий взмах волшебной палочкой: Усни.
Шерлок Холмс рухнул обратно на диван. Не обращая больше на него внимания, Кингсли развернулся к камину и велел: Рон, проследи за гостем. Гермиона, со мной.
Когда они снова оказались в его кабинете, он прошептал: Ты только что поймала золотую рыбку, Гермиона. О чём ты?
Кингсли в несколько шагов пересёк кабинет, вытащил из деревянного шкафа папку с бумагами, искоркой магии подтвердил свою личность и протянул Гермионе.
Она взяла папку, положила на стол и вытащила из неё один-единственный лист бумаги, к углу которого была прикреплена чёрно-белая мутная колдография, на которой мужчина с узким худым лицом кривил губы.
«Рудольф Холмс, дата рожденияприблизительно 1948 год», было подписано возле фотографии, а следом шёл короткий список из дат и аббревиатур. Кто это? спросила Гермиона, пробежав список глазами несколько раз. Наша самая большая головная боль в том, что касается выстраивания отношений с маггловским миром. Формально онглава Секретной разведывательной службы, но на деле у него гораздо больше полномочий, Кингсли дёрнул щекой и сел за стол, некоторое время молчал, потом продолжил: Садись и слушай. Раз так сложилось, будем играть по новым правилам.
Гермиона аккуратно опустилась в кресло. Дамблдор хотел не только популяризации магии, он хотел осторожных контактов с маггловским правительством в тех сферах, которые могут быть засекречены. Соединение магии и науки, как он считал, может дать невероятный эффект. Я попробовал продвинуть эту идею и почти заручился согласием премьер-министра магглов, но неожиданно переговоры были прекращены.
Гермиона пододвинула к себе лист и снова взглянула в лицо Рудольфу Холмсу, но так и не нашла в нём ничего необычногоразве что очень волевой подбородок и излишне чувственные подвижные губы. Он чуть повернул голову, и Гермиона ощутила неприятный холодокглаза у него оказались совершенно рыбьи, холодные и пустые. Рудольф Холмс в курсе всех секретов Британии, в том числе и существования волшебников. Но он настроен решительно против нас. Но премьер-министр начала было Гермиона и прикусила языкнельзя быть такой наивной, в конце концов.
Кингсли считал так же, потому что хмыкнул:
Не принимает решений единолично. Тогда как мистер Холмс обладает весьма обширными возможностями. И ты хочешь
Это было очевидно и просто. И очень не по-гриффиндорски. Впрочем, Гермиона уже успела понять, что честность и благородство в политике не приветствуются. И даже гриффиндорец Шеклболт готов был идти на низость. Это единственный выход. Мне давно нужно было прижать Холмса, и если его племянник подставилсятем лучше для меня и хуже для него. Я займусь этим сам. Мистера Холмса-младшего заберут мои люди. За Гарри можешь не переживать. Возвращайся к своим делам. И он забрал у неё бумагуединственную в досье на Рудольфа Холмcа, постарайся не забыть о том, что сегодня узнала.
Гермиона вышла из кабинета с чётким ощущением того, что она, сама того не желая, влезла в очередную неприятную историю. И в этот раз рядом не будет Гарри и Рона, которым можно будет довериться, потому что политика дружбы не признаёт.
Глава шестая
Вместо ожидаемых неприятностей наступила очень мирная и спокойная неделя, в которой не было ни срывающегося с катушек Гарри, ни особых заданий от Кингсли. Гермиона снова погрузилась в привычную работу, чередуя разбор дел по неправомерному использованию магии с каталогизацией архива и встречами с Джимом, который почти убедил её в том, что нужно писать историю именно про Гарри и его победу над Волдемортом. Люди любят героев, заметил он в одну из их бесед, настоящих героев, которые всегда одерживают победу над злодеем. И я люблю.
Большую часть времени Джим шутил не переставая, но в этот раз был предельно серьёзен. Героям очень нелегко приходится, негромко ответила Гермиона, вспоминая их с Гарри и Роном приключения. Им и не должно быть легко. Легко другим. Людям нужны герои, Гермиона, чтобы не думать о собственном ничтожестве. И злодеичтобы оправдать свои ошибки и преступления. Это ведь так здоровоговорить не «Я украл деньги», а «Меня соблазнили и увлекли на неверный путь». Кстати, ваш Волдеморт в этом планеотличная штука. И имя у него запоминающееся, легко оправдываться: «Это Волдеморт заставил меня», Джим рассмеялся.
Гермиона покачала головой: Нерадостная картина.
Но Джим уже растерял остатки серьёзности и принялся сооружать в вазочке с мороженым сложную конструкцию из вафель и фруктов с крайне сосредоточенным выражением лица. Как раз когда последняя виноградинка заняла своё место на вершине пирамиды, сзади раздалось: Что за чёрт? В кафе Фортескью широким шагом вошёл Рон и мрачно опустился на свободный стул. Взгляд его стал очень тяжёлым и устремился на Джима. Гермиона сдержала улыбкуда, было не слишком-то хорошо заставлять его ревновать, но, пожалуй, это было приятно (чуть-чуть). Привет, Рональд, улыбнулась она, это Джеймс Брук, моя, как сообщил Кингсли, основная работа. Джим, это Рон Уизли. Твой парень? тут же оживился Джим и протянул руку: Круто! Третий волшебник!
Нахмуренный лоб Рона тут же разгладился, из углов губ пропали жёсткие складки, он тоже улыбнулся и с энтузиазмом тряхнул руку Джима. Здорово, сообщил он и, понизив голос, уточнил: Ты действительно маггл?
Через пару минут Гермиона отчётливо ощутила себя лишнейпотому что Джим и Рон нашли общий язык на почве спорта и теперь увлечённо обсуждали квиддичДжиму он был крайне интересен, как и всё, связанное с миром магии, а Рон о любимой игре мог говорить часами.
Слушай, хлопнул его по плечу Рон, ты просто должен это увидеть. Гермиона, а мы можем ну, пригласить Джима в «Нору»? Или в «Ракушку»?
Гермиона задумаласьу неё было основное условие: Джим не должен знать выходов в магический мир, у него не должно быть ни одного способа найти его самостоятельно. Никаких ограничений на общение с другими волшебниками Кингсли не ставил. Разумеется, она не собиралась представлять его широкой общественности, но Уизлисамые надёжные люди в мире. Едва ли возникнет проблема, если он проведёт вечер в «Норе». К тому же, он наверняка немного взбодрит мистера и миссис Уизли. Джим, что скажешь? спросила она. Джим просиял.
Договорились на пятницув субботу Гермионе предстояло праздновать день рождения Малфоя, а в воскресенье у Рона была запланирована рабочая встреча.
Миссис Уизли ответила на письмо с просьбой сразу же, сообщив, что будет рада видеть всех, и приписав, что собирается заодно позвать Лавгудов: «Ксено совсем зачах в последнее время, пусть взбодрится».
Рон скривилсяк Луне он, как и все члены Отряда Дамблдора, относился очень тепло, но её отец вызывал раздражение. Трудно было забыть, как он едва не выдал их Волдеморту. Не люблю этого типа, проворчал он, откладывая в сторону письмо. Гермиона поцеловала его в нос и сказала:
Это только на один вечер. И ты всё равно утащишь Джима смотреть на мётлы. И она замолчала, чувствуя, как в груди поднимается напряжение, признайся, что ты заревновал сегодня. Немного?
Они стояли на кухне в квартире Гермионы и пили чай из одинаковых синих кружекГермионе всегда нравился синий цвет. Рон отставил свою на стол с тихим стуком, почему-то прозвучавшим очень отчётливо, и чуть надтреснутым голосом возразил: Не немного.
Во рту пересохло, Гермиона рефлекторно облизнула губы и тоже отставила чашкунеуклюже, едва не уронив на бок. Рон осторожно провёл по её щеке и продолжил линию вниз, по шеечуть щекотно и очень горячо. Остановился на ключице и отнял руку. Гермиона подняла голову, чтобы поймать его взгляд и увидеть, как карие глаза (1) темнеют. Гермиона, шепнул он и наклонился вперёд, коснулся губами её губ. Гермиона! посреди кухни материализовалась крупная сияющая рысь и голосом Кингсли продолжила: Ты нужна мне немедленно. Мордред! прошипел Рон, отстраняясь. Гермиона скрипнула зубамив этот раз её работа решила напомнить о себе крайне не вовремя. Рон, сказала она почти жалобно, но он только махнул рукой, сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и сказал уже спокойно, даже немного с насмешкой: Иди давай. А то Кингсли расстроится.
Гермиона заклинанием призвала рабочую мантию, натянула поверх джинсов и футболки, наскоро завязала волосы и шагнула в камин, поборов искушение поцеловать Рона на прощанье.
В кабинете Кингсли был один, и выглядел он весьма недовольно. Спасибо за оперативность.
Гермиона очистила мантию от пепла и остановилась, ожидая пояснений. Вызов поздним вечером был необычен и слишком поспешен, чтобы не заподозрить, что те самые неприятности, которых она опасалась, всё-таки наступили. Возникли сложности, сказал Кингсли после короткой паузы, которые касаются нашего с тобой общего знакомого с врождённым окклюментным щитом.
В груди неприятно кольнулоеё совесть решительно протестовала против того, чтобы оставлять беззащитного человека, пусть даже весьма неприятного, среди недружелюбно настроенных волшебников, которые собирались использовать его как средство давления на его дядю. Не будь он тем самым человеком, который без колебаний проводил сомнительные химические эксперименты на её лучшем друге, Гермиона сразу же начала бы кампанию по его спасению. Ноне в этом случае. Что с ним? спросила она с подозрением. Всё в полном порядке. Сидит себе в одном из помещений Аврората, питается трижды в день, требует книги в огромных количествахчитает со скоростью аппарации. Выводит из себя авроров в охране. Жалуется на скуку, с иронией ответил Кингсли и прибавил очень недовольно: А вот с его дядейпроблемы.
Ситуация оказалась простой, но крайне неприятной как для волшебников, так и для Шерлока Холмса, очень некстати оказавшегося между двух миров. Рудольф Холмс внимательно выслушал информацию о том, что его племянник перешёл все дозволенные и недозволенные границы и поставил под угрозу секретность существования магического мира, а также о том, что отпустить его, не стерев ему память, безо всяких гарантий, не представляется возможным. И совершенно спокойно сообщил, что в таком случае они могут делать с Шерлоком Холмсом ровно то, что посчитают нужным, и даже заверил, что это никак не отразится на дальнейших дипломатических отношениях.
Гермиона проглотила рвущееся на язык ругательствопотому что это было категорически за гранью её понимания. Он швырнул мне это «всё, что вам угодно» в лицо, зло сказал Кингсли. Впрочем, он негодовал скорее из-за сорвавшегося плана, а не из-за крушащейся веры в человечество. И, Мерлин, он с силой шваркнул кулаком о стол, мне действительно придётся либо выжечь парню его гениальные мозги, либо каким-то образом обвешать клятвами и взять под полный контроль, потому что у него самого тормозов нет вообщес понятием инстинкта самосохранения он знаком разве что по книжкам. Кингсли, сказала Гермиона, это неправильно. Он не виноват Нельзя просто она пыталась подобрать слова, ему же лет двадцать. Нельзя просто взять и поломать ему жизнь из-за того, что он оказался слишком любопытным, а его дядябеспринципный подонок. Если бы Рудольф согласился, ты же отпустил бы его, да?
Кингсли вздохнул: Дядя Я бы отпустил его под чужую ответственность. А люди вроде Рудольфа Холмса очень хорошо умеют брать на себя ответственность. По-родственному он объяснил бы парню, что тому следует направить свою энергию в другое русло.
А если я буду за ним присматривать? в голове Гермионы билась мысль о том, что сейчас она пытается взвалить себе на плечи непосильный груз и влезть в кабалу, но иначе было нельзя поступить. Я его привела сюда, меня он выследил, быстро продолжала она, так что и ответственность моя.
Кингсли смотрел почти насмешливо, и под этим взглядом Гермиона покраснела. Я почему-то не сомневался, что ты это предложишь. То есть ты она сглотнула, специально подтолкнул меня к этому?
Кингсли мотнул головой: Не совсем. Потому что это все равно не решение проблемы. Рудольф не должен допустить мысль о том, что я слишком, как он выражается, сентиментален. По сути, этопроверка. Если я после угроз отпущу парня, он поймет, что на крайние меры я не способен. И что делать?
Для этого я тебя и позвал, ответил Министр, чтобы ты подумала, что делать. Я помню твои ЖАБА и знаю, что у тебя шикарный аналитический потенциал. Вот тебе задачареши, что делать с Шерлоком Холмсом.
Это было болезненноона не ожидала от Кингсли такой проверки. Но он был правс этой задачей она справится. Обязана будет справиться, потому что иначе никогда не простит себе, что со слишком умным парнем-наркоманом произошло что-то страшное. Я тебя не тороплю. Шерлок Холмс никуда не денется. И он покачал головой, я действительно не знаю, что с ним делать, это прозвучало почти примирительно.
Гермиона вернулась домойРона уже не было, поэтому она налила себе чаю и попыталась сходу решить проблему. Но безрезультатно.
Компромисс никак не находился. Нужно было одновременно отпустить Шерлока Холмса на свободу, не причинив ему никакого вреда, и не скомпрометировать Министерство магии в лице Кингсли.
Пятница прошла в напряжённых размышлениях и бесплодном переборе вариантов, а вечером пришлось отвлечься ради ужина в «Норе».