Удар черенком пришелся аккурат по слизистым тяжам, которые выходили из пальцев Арсения. Лично Арсению тоже перепало. Успех! Путы ослабли, пленница сумела вырваться. А я не сразу почуяла опасность. Оставив Миру в покое, на меня пристально, с каким-то маниакальным выражением на физиономии смотрела оболочка Арсения.
Кем его теперь считать? Потусторонней тефтелей? Рабом межпространства? Это ведь оно за Мирой явилось. Приехало в чужом пароэкипаже, притопало на чужих ногах и повадилось светить во тьме чужими глазами. Ух, межпространство, погоди! Попляшешь ты у меня!
Весь страх куда-то улетучился. Во мне бурлила удаль молодецкая. И она же заставляла делать глупости.
Беги! крикнула я, когда Мира увернулась от очередного призрака. Там в полу есть люк!
И нет бы самой люком воспользоваться! Я, как истинная героиня трагикомедий, терпеливо дождалась, пока чудовищные кляксы его не облепят (само собой, после удачного побега Миры), и припустила по коридору назад. Потому что Арсений внезапно прыгнул на менякак лягушкаиз положения приседа. Насилу удалось ускользнуть.
Гляньте-ка, что материя из смежных миров с людьми делает! Был тщедушным слабакомзаписался чуть ли не в акробаты. И всё бы ничего, если б межпространство волю не выжирало и не превращало тебя в послушную марионетку.
Но долой философию. Прямо в данный момент я неслась по пустынному коридору, оставив желейные кляксы далеко позади. Чего не скажешь об их командире. То есть об Арсении. То есть о том, в кого он переродился. Этот прилипчивый субъект не отставал даже в своей новой, рабской ипостаси.
Страх, скооперировавшись с паникой, дышал мне в затылок. Я очень надеялась, что Мира добралась до дворца иллюзий целой и невредимой, что никакой другой хулиган, порабощенный межпространством, не стал чинить ей преград.
Я убегала. Враждебное порождение потусторонней материи наступало мне на пятки, сокращая расстояние с каждой спрутовой долей секунды. И когда меня загнали в угол, я четко осознала, насколько была счастлива. Ключевое здесьбыла.
Счастье быстротечно. Его, если хотите, можно сравнить с молоком. У него есть срок годности. Его надо выпивать, пока не скисло. То ли дело стерилизованное счастье. Или ультрапастеризованное. Именно таким оно было с Тай Фуном. И я лишь сейчас это поняла. И приняла. И пообещала себе, что если останусь в здравом уме и мое имя не войдет в списки пропавших без вести, если поисковым отрядам не придется прочесывать местность на предмет моего бездыханного тела, то я обязательно воздам Тай Фуну теплом за тепло, любовью за любовь. И будь что будет.
Я в очередной раз сглупила, когда бросила швабру после первой маленькой победы. Чем прикажете защищаться? Обычно в минуты опасности мне на подмогу приходила ментальная лаборатория. Но академия была прямо-таки нафарширована запретами и блокировками.
«Это финиш, крошка. Тебе крышка», билось учащенным пульсом в жилке на виске.
Арсений меня догнал. Вцепился, как кошка в мышку. И со всей дури швырнул о стену.
«Не так уж и больно», с обреченностью подумала я, рухнув на мраморные плиты. И увидела во тьме пару тяжелых ботинок.
А у тебя шнурок развязался.
Арсений на мое замечание коротко ругнулся. Ну всё, сейчас будет бить. Ногамипо почкам.
Погоди! выставила я руку. Ты разве не говорил, что я любовь твоей жизни?
Чушь! проревел тот шквалистым многоголосьем. Ты поверила? Готовься к расплате! Вельмира, как вы ее называете, монстр, порождение тьмы. Ей не место в вашем мире. Ты помешала совершить переправу. Поэтому я тебя уничтожу!
Как вы понимаете, кровавый вердикт он выносил с глазами, горящими, как огни электросварки, и обрывками липких тяжей, свисающими с пальцев. Для полной картины не хватало пламени, вырывающегося изо рта.
Арсений закончил говорить. Арсений принял боевую стойку и приготовился отправить меня на тот свет. Что ж, его симпатия ко мне уже давно приобрела опасную форму.
Но я так и не узнала, какая палитра боли была мне уготована, потому что в дело вмешался добрый рыцарь по прозвищу Фараон. Он как-то очень бесшумно подкрался сзади и в лучших традициях жанра обрушил Арсению на голову тяжелую фарфоровую вазу.
Фарфор с отрезвляющим звоном разлетелся осколками по коридору. Несостоявшегося киллера отправили нокаут, причем судя по растекающейся луже крови, надолго. А то и навсегда. Грешно надеяться на последнее, но я была не в том состоянии, чтобы жалеть своих обидчиков и подставлять вторую щёку. Злорадно плюнуть на могилу нежитипожалуй.
Спрут тебя дери! Ты в норме? склонился надо мной Фараон. Что ты тут делаешь?
Что я делала? Во-первых, переваривала произошедшее. Во-вторых, оценивала степень своей уязвимости и поражалась тому, насколько хрупкой может оказаться жизнь среднестатистической дуры вроде меня.
Неужели приступила к поискам моего ненаглядного агрегата? по-своему истолковал Фараон. А со мной переговорить? Впрочем, я как раз решил начать.
У меня вырвался хриплый вздох. Пусть думает, что хочет. Только на сегодня Фараонмой персональный луч в темном царстве, за что прощаются ему любые ошибки.
Я дрожала в лихорадке, поэтому он приобнял меня, усадил в нормальную человеческую позу, укрыл пледом из ректорского кабинета. Арсения же хорошенько связал, запер в чулане и зачистил территорию тряпкой, добытой у того же ректора на полке для обуви. Вот удивится Иридиус Младший, когда его уличат в преступлении! Следы крови на личных вещах и всё такое
Газовая свеча в когтистой орлиной лапе горела в стенной нише прямо надо мной.
Так, выкладывай, что стряслось, потребовал Фараон, покончив с заметанием следов.
Эти кляксы. Ты их видел?
Не-совсем-живые? Да, сказал он серьезно. И выдержал драматичную паузу. Не знаю, откуда они взялись и как с ними бороться. Я намекнул ректору, что в запретном крыле творятся странные вещи. Он и в ус не дует. Он полагает, что так и должно быть. Совсем кретин.
Ненормальный! с нервным смешком согласилась я.
После дождя всегда выглядывает солнце. Звучит жизнеутверждающе, не правда ли? Сегодня моим солнцем был Фараон. Солнцем, которое бьет наотмашь, которое связывает и прячет в чулан твоих заклятых поклонников. Меня немного злило, что солнечную миссию на себя взял не Тай Фун. У него, видите ли, мороженое и тихий час! Ничего, в следующий раз потащу его с собой в любое время дня и ночи. Я почему-то не сомневалась: следующему разубыть.
Глава 10. Зубастый антидепрессант
Как избавиться от не-совсем-живых? Вызвать клининговую бригаду. Это было первым, что пришло на ум после потрясения. И я искренне расхохоталась.
Фараон проводил меня, хохочущую от упадка сил и переизбытка неизгладимых впечатлений, до самых ворот замка. Щегольски козырнул (мол, прощайте, сударыня, не поминайте лихом) и двинулся прочь, презрев потенциальную угрозу от созданий мрака.
Спасибо! крикнула я.
Если дама в беде, откликнулся тот издалека, выручить ее моя святая обязанность!
«Дама в беде». Я несколько раз прокрутила в уме это клише. Нет, ему в моей жизни точно не место. Я всеми силами старалась его избегать. Но оно раз за разом настигало меня и делало грубую подсечку.
Тёплый ночной ветерок потрепал по волосам, как мудрый и надежный покровитель, который печется о моем душевном комфорте. Дворец иллюзий распахнул навстречу сперва ворота, затем парадную дверь и на всякий случай черный ход. Даже код не понадобилось вводить. Чудеса! Впрочем, чего ожидать от замка, который пропитан волшебством, как слоёный тортмедовым сиропом?
И заметьте парадокс: дворец вроде был создан межпространством, но подчинялся ему лишь отчасти (если вообще подчинялся). Потому что, по правилам игры, ему следовало бы давно слопать Миру со всеми потрохами. Материя изнанки, как-никак, открыла на нее сезон охоты.
А тут нате вамво втором часу Мира, живая-здоровая, на пару с Тай Фуном заедает стресс мятным мороженым! Конечно, без горестных всхлипов никуда. Без сетований на судьбу тоже. Меня даже злость взялане за себя, за Миру. Какая она всё-таки мягкотелая! Не нарастила панцирь, не отточила навыки борьбы с межпространствомзначит, будет страдать.
Я вошла в осеннюю комнатуи Тай Фун тут же вскинул голову. В его искристом взглядеиндиговой квинтэссенции океанов, морей и горных озервсколыхнулось что-то мистическое, нездешнее.
Может, в Тай Фуне дело? Может, это он подпитывает дворец и деморализует врага, глуша злые намерения потусторонних сил? Если не отворить Арсению калитку, если не пригласить его внутрь, сам он не войдет. Не сдюжит.
Сафро-о-о, заныла Мира, подползая ко мне на коленках по ковру с веселеньким этническим узором. Сафро, я переживала. Он тебе что-нибудь сделал?
Совсем немного, созналась я, потирая ушибленное плечо. О том, что до тяжких телесных увечий не дошло лишь благодаря Фараону, я благоразумно умолчала.
Тай Фун и без того был готов рвать и метать.
Ушла! отрывисто произнес он, вскакивая с пола и стремительным шагом приближаясь ко мне. Не предупредила! Еще и на своего бывшего напоролась! Где болит?
Он мне не бывший, обиделась я, уклоняясь от осмотра.
Тай Фун на глазах делался домашним, ручнымчего требовал и от меня. Сгреб в охапку, усадил на софу, устланную цветными клетчатыми покрывалами, и ёмко сообщил, что собирается меня раздеть.
Чтоб у вас шпангоут треснул! прошипела я. И явно магическим образом очутилась за ширмой для переодевания. Сама разденусь! Не смотрите!
Корсет тоже снимай, командовал тот, расхаживая по комнате под бахромчатыми абажурами. Клянусь, если этот гад тебе навредил, я на нем живого места не оставлю.
Он стал другим! Им завладело межпространство, причитала Мира, доедая вафельный рожок и щенячьими глазами отслеживая перемещения Тай Фуна.
Как его угораздило-то?! из-за ширмы отозвалась я.
Не исключено, что он проник в бывшую лабораторию Штиля, поделился соображениями Тай Фун. Хотя как, если там всё запечатано? И зачем ему туда соваться, ума не приложу. Но другого объяснения нет.
Я кое-как прикрыла части тела, которые цензура велит прятать от общества, и вышла, сгорая со стыда.
Меня осмотрели, смазали синяки заживляющей мазью, обработали царапины. Тай Фун проделывал всё это с такой сногсшибательной нежностью, что на время процедур подруга предпочла сбежать в соседние неисследованные покои. Мы остались наедине.
Что у вас с Мирой за связь? спросила я, оглядываясь на него через плечо и практически напрашиваясь на прикосновение. Это ведь вы сдерживаете дурной нрав межпространства здесь, в замке?
Тай Фун заботливо наклеил последний пластырь мне на шею. Удручающе внимательно заглянул в глазаи выронил на ковер пузырёк с борной кислотой. Надо полагать, нарочно.
Связь? переспросил, нагибаясь. Чтоб я знал. Но Мира перестала дичиться, и это к лучшему, с хрипотцой добавил он, удовлетворенно оглядывая залатанную меня.
Стало вдруг ужасно неловко, захотелось немедленно одеться. И лучше бы в броню. Я вскочила, чтобы вернуться за ширму (всё-таки пара кусков ткани на лямкахзащита сомнительная). И почему-то именно сейчас злодейке судьбе вздумалось пошалить.
Я споткнулась о ногу Тай Фуна, вцепилась в него исключительно для балансировки и невзначай увлекла за собой. Затылком уже чувствовался приближающийся пол, но законы гравитации исказились персонально для нас двоихмистер Лес расторопно подхватил меня, заведя горячую руку за пояс, и чудом удержал равновесие. После чего аккуратненько опустил на ковер, нависнув надо мной в упоре лёжа.
Пульс рвался на синкопы. Боязно было лишний раз вздохнуть. Он склонялся всё ближе и ближе. Я тонула, я неумолимо шла на дно, барахтаясь во взгляде его широких миндалевидных глаз. Он уже ласкал дыханием мои губы, но потом неожиданно резко отстранился. Передумал?
Подводное течение в глазах мистера Океана чуть было не унесло мою жизнь. Я села, хватая ртом воздух. Во мне кипела досада: почему? Что еще за шутки такие? Требую продолжения!
И тут от Тай Фуна поступил самый обескураживающий вопрос:
Скажи, ты меня хоть капельку любишь?
На три четверти, чистосердечно призналась я. И выдала наиглупейшую улыбку:В темпе вальса.
Тай Фун состроил шутливо-озадаченную мину.
А что насчет четвертой четверти? Она не дает мне покоя. С четвертой четвертью надо что-то делать, не находишь?
Я бы покривила душой, если бы обошлась без знаменателя.
Смогу ли я полюбить кого-то искренне, во всей полноте, не дробя чувства на десятые доли? Ответ напрашивался отрицательный. Нет такого человека. Вернее, есть, конечно. Но он столь идеален, что не существует.
Тай Фун твердо вознамерился поработать над четвертой четвертью моей любви. Мистер, чтоб его, Перфекционист. Всё или ничего. Он вдруг набросился на меня с провокационной улыбкой, опрокинул обратно на ковер и алчно припал к губам, порождая волны мурашек по спине и слабую уверенность в завтрашнем «как обычно».
Утреннее радио разрывалось от новостей. Утренние газеты повально твердили об одном и том же. Глобальная катастрофа. Аномалия, которая разрастается, как на дрожжах. Канал в иное измерениеточно раковая опухольширится и не поддается контролю. Его не сдержать. Он вышел за пределы заброшенной лаборатории доктора Штиля, и теперь захватывает всё новые и новые участки. А лейтмотив всей этой скверной драмымутация и распад.
В операции по предотвращению последствий задействованы лучшие специалисты, трагично вещал диктор. Мировое сообщество предсказывает гибель
Надо же! Поначалу мы приняли радио за магическую кашеварку. Тай Фун разгневанно и сонно запустил в него подушкой (мимо!), перевернулся на бок и, забросив руку мне на талию, умиротворенно засопел над моим ухом.
Даже не переоделсятак и заснул в выходном костюме. Кто ему заломы на ткани разглаживать будет? Мистический утюг?
Солнце ворвалось в осеннюю комнату с целеустремленностью полицейской ищейки и принялось дотошно обшаривать углы на предмет доказательств нашей безудержной страсти. Но я отчетливо помнила вчерашний финал. Поцеловались (все равно что гриф секретности поставили) и баиньки. Без всяких улик и нескромных подтекстов. Никакого компромата. Наша с Тай Фуном сладкая тайна останется при нас.
Я с наслаждением потянулась. В комнате пахло розмарином и мятой. А прямо под боком притаились заспанные ароматы леса, океана и вересковой пустоши. Они коварно оказывали на меня дурманящий эффект. Блаженство вот так лежать. Пускай бы непрошеной гостьей нагрянула зима с ее лютыми морозами, метелями, сугробами и обвалившимися показаниями на термометрах. Я бы не возражала, если бы ртутные столбики ушли глубоко в минус и в курортном городке объявили чрезвычайное положение. Чем холоднее, тем лучше. Заморозки рождают спрос на жаркие объятия.
Эх, валяться бы в постели вечность! Чтобы не нужно было никуда бежать. Ни на работу, ни на занятия
Стоп! Я резко села и отбросила одеяло. Тай Фун рядом недовольно зашевелился и попробовал увлечь меня в свое гравитационное поле, обратно в царство грёз и беспечности. Не тут-то было.
Лекции! взвыла я. Язык ворочался как чужой. Голову точно ватой набили. Отработка! Где спруты носят Миру?!
Радиоприемник на инкрустированном столике уныло бормотал, что, дескать, сейчас десять часов дня и солнце уже чуть ли не в зените. Проспала. Опоздала. Вот ужас!
Спокойствие! непререкаемо велел Тай Фун, восставая из-под одеял, как из пепла. Никаких лекций и отработок. Сегодня выходной. Суббота.
Сказали без зазрения совести вторгся в мое личное пространство, сомкнув руки на поясе и умостив подбородок на плече. Я глянула на нас в огромное трюмо у стены напротив (тяжелая медная рама не то с глазастыми тыковками, не то с черепками) и чуть не скончалась со смеху От умиления. Сквозь слёзы.
Обычно Тай Фун по-пижонски зачесывал волосы назад, и смотрелись они как черный шёлк. Сейчас же в его восхитительно-небрежной прическе заплутало солнце. Лохматый, добродушно-хмурый, еще более притягательный в своей непосредственности и простоте.
Если бы однажды его похитили, а после заставили меня выбирать одну из сотен копий-подделок, я бы безошибочно выбрала настоящего.
А вам так больше идёт, сказала я. Прикажу дворцу, пусть сотрет вашу расческу в пыль.