Сидящие дружно кивнули.
- Прекрасно! А теперь разберем ваши успехи и скорректируем учебное расписание...
***
- Уууууууу... Ыыыыыыы... Уйййййй... Кто нибудь, пристрелите меня, окажите милосердие... - простонал Астарт, медленно ковыляя в свои покои. Ноги едва шевелились, крабья походка не прибавляла привлекательности, руки отваливались, голова гудела. И, словно этого было мало, от него пахло!
Просто кошмар... Мужчина с ненавистью покосился в сторону конюшен, откуда доносилось ржание, и мученически застонал, споткнувшись и едва не подвернув ногу. Да что ж за день такой! Просто один к одному! Сплошное издевательство! Каким он был идиотом, считая, что ездить на лошади легко! Дааа... вы попробуйте усидеть на пегасе! Эта сволочь огромная, гладкая, крылья здоровенные, характер неимоверно гнусный, она кусается! И зубы, как у волка. И летает, как нажравшаяся непонятной дряни бабочка, и вообще! Она такая прелесть... хоть и сволочь. Но, все равно, прелесть!
А сейчас надо идти на обед, где строгий сухонький маг будет учить его этикету. Кто-нибудь, пристрелите!
***
Северус нетерпеливо распечатал письмо, написанное на прекрасном белом пергаменте. Принесший его ворон насмешливо каркнул и, покосившись темным глазом, устроился, нахохлившись, на подоконнике, ожидая ответа. Воровато оглянувшись, хотя и сидел в своей комнате, мальчик расплылся в блаженной улыбке и нежно прижал письмо к тощей груди. Ему было тепло от написанного, губы сами расползались в улыбке.
Еще раз внимательно перечитав послание, мальчик задумался. Через два месяца, как раз на его День Рождения, дедушка решил устроить представление Наследника. Лорд решил, что внук уже достаточно достойно умеет себя вести, да и выглядит неплохо, так что можно, не боясь, выпускать его в приличное общество.
А это значит, что будет много гостей, все будет крайне официально и по приглашениям, просто так никто не заявится. А ведь так хочется увидеть Лили!
Перед мысленным взором мальчика появилась красноволосая зеленоглазая девочка, смотрящая на него, как сладкоежка на пирожное. Северус вздрогнул, и покраснел. Уши полыхали, щеки горели. Он судорожно отпил лимонад и попытался успокоиться. Значит, что? Значит, надо устроить встречу Лили с дедушкой и мамой. Мама ее, конечно, знает, а вот дедушка - нет.
Итак, что там у нас? Мальчик задумался, водя тонким пальцем по губам. Неожиданно в голове забрезжила идея. Через два дня дедушка собрался вести его в банк: открыть личный сейф, да и познакомить его с управляющим, и сделать очередную проверку... Это шанс!
Северус схватил пергамент и принялся торопливо строчить послание. С подоконника за ним насмешливо наблюдал здоровенный иссиня-черный ворон.
***
Лили окинула ужинающую семью взглядом полководца, проверяющего боеготовность войск, и сделала объявление:
- Господа! В качестве поощрения, послезавтра мы идем на Косую Аллею!
***
- Абри?
- Да, милорд?
- На завтра у тебя ничего не назначено?
- Нет, Марволо. Я свободен.
- Прекрасно. Надо зайти на Косую Аллею, прикупить кое-что, а потом в банк. Составишь компанию?
- С удовольствием!
* Астарт - великий герцог ада.
ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ (1265-1321) - итальянский поэт, автор "Божественной комедии". Народ искренне считал, что поэт описал реальные события.
**ДЕМЕТРА - Греческая богиня плодородия и земледелия, чей образ является составной частью культа женского божества в современном колдовстве.
ДАНУ - в кельтской мифологии прародительница фей
***Персефо́на (др.-греч. Περσεφόνη) - в древнегреческой мифологии богиня плодородия и царства мёртвых. Дочь Деметры и Зевса, супруга Аида.
Наама (Наамах, евр. "наслаждение", она же Лилит Алимта (Олимта), евр. "жестокая Лилит") - архидемоница, последняя из десяти злых сефирот (элементалов)
****Пе́ри (перс. پری) - в иранской мифологии существа в виде прекрасных девушек, аналог европейских фей.
Глава 12.
Лилит горделиво, словно королева в Тронном зале среди недостойных подданных, вышагивала по Аллее. Неторопливо, величаво, с достоинством. Так, как когда-то учила Гарри великолепная Вальбурга. Рядом с ней, уцепившись ладошкой за сестру, шла Персефона, изо всех сил пытаясь ее копировать, сзади шли Астарт с Деметрой, взявшей его под руку, как благовоспитанная жена.
Вся семья принарядилась, причем, по самым строгим требованиям магического мира: для слабого пола - длинные платья, для девочек - по щиколотку, показывающие щегольские туфельки с пряжками и бантиками, на невысоких каблучках; для Деметры - практически в пол. Отец семейства щеголял классическими брюками, сюртуком, в вороте которого виднелся завязанный красивым узлом шелковый узкий шарф, запонки в манжетах сверкали зелеными огнями, кожаные туфли блестели, как полированный металл.
Сверху у всех были надеты мантии строгого, элегантного покроя, за них пришлось выложить немалую сумму: что поделаешь, истинная, не выпирающая роскошь, стоит дорого. Сколько мучений было, пока все к ним привыкли! Лили было проще, опыт предыдущей жизни давал себя знать, а остальным пришлось потрудиться.
Астарт и Деметра шли, сохраняя внутреннее достоинство, ну, или пытаясь его сохранять, хотя интересно было неимоверно! Как же все окружающее отличалось от того, что они видели раньше... Вот лавка, торгующая совами: крылатые почтальоны ухали, махали крыльями, вертели головами, прыгали на жердочках. Деметра могла поклясться, что одна из них подмигнула! Действительно подмигнула!
Вот магазин домашних питомцев. В витрине выставлено нечто непонятное, похожее на пуховые клубки, причем таких расцветок, что кажутся искусственными: розовые, фиолетовые, желтые, голубые и даже несколько зеленых. Причем, эти клубки ползали, вот только на чем - непонятно. Обзывалось это соответствующим образом - клобкопух.
Деметра мысленно вздохнула: дочь уже объяснила им, что у магов крайне нездоровая фантазия, зачастую отягощенная различными маниями. По сравнению с некоторыми названиями "клобкопух" выглядел шедевром понятности и разумности. А что, все сразу ясно - клубок и пух. Даже тупой поймет. Даже очень тупой.
Персефона крепко сжимала ладошку сестры, стреляя изумрудными глазками по сторонам, тихонько ахая от восторга и рассматривая идущих навстречу магов и ведьм. С каждым таким осмотром ее уверенность в себе крепла все больше: одеты они были очень красиво и дорого, никто презрительно не смотрел, не хмурился, не фыркал.
Острый взгляд прирожденной сплетницы фиксировал все взгляды, направленные на них, выражения лиц, движения тела. После того, как в ней проснулась магия, девочка все больше и больше раскрывала свои таланты. Как сказала Лили, у нее проявилась способность аналитика, чем сама Пери очень гордилась. А сестра только непонятно посмеивалась и бормотала под нос, что теперь ей понятно, откуда такая страсть к информации.
Семейство Гонт медленно, но уверенно продвигалось к белоснежному зданию Гринготтса.
***
Выйдя из дверей, Абрахас небрежным жестом поправил слегка перекосившуюся полу мантии и переложил трость в другую руку. Погода была достаточно теплой для обычно промозглой английской осени и даже тучи не омрачали голубое небо, давая солнцу возможность хоть чуть-чуть греть застывшую землю.
Холодный поток магии, коснувшийся и тут же отдернувшийся, дал понять, что рядом с ним встал его Повелитель и друг. Великий темный маг был в задумчивом состоянии. С делами он справился быстро: финансовые отчеты радовали, кроме того, удалось достать через гоблинов пару редких фолиантов, да и было еще несколько порадовавших его моментов.
Мужчины спустились со ступенек, смотрясь со стороны воплощенными Светом и Тьмой. Маги глазели на них, но подходить или говорить что-то опасались. Неожиданно Марволо слегка нахмурился, его глаза цепко оббежали снующих по Аллее людей, кого-то выискивая.
- Милорд?
- Абрахас...
- Что-то случилось?
- Даже не знаю... - неуверенно прислушался к себе Мракс. - Что-то... странно... словно кто-то родной...
- Родной? - изумлению Малфоя не было предела, хоть он его и не выдал. - Вы же последний из рода.
- Не кровь, - уверенно отмел в сторону подозрения, пусть и невысказанные, Волдеморт. - Духовное.
- Хм! - поднял бровь Абрахас. - Это еще более странно.
- Странно? - неожиданно развеселился маг, впившись глазами в кого-то определенного среди редких прохожих. - Странно - это когда девятилетняя девочка получает имя "Гонт".
- То есть? - закаменел Малфой.
- То и ессссть... - тихо прошипел Темный лорд, глядя на уверенно рассекающую толпу красноволосую девочку, держащую за руку довольно похожую на нее юную блондинку.
***
Лили почувствовала родственную ей магию, как только она ступила на брусчатку Косой Аллеи. Волдеморт. Ясно. Никакого страха не было, было только хорошо знакомое по прошлой жизни ощущение азарта. Конечно, такая ранняя встреча с магом немного не входила в ее планы, но когда это планы шли по заданному сценарию?
Да никогда!
Как говорится, ни один план не выдерживает столкновения с реальностью.
Лили мысленно вздохнула и встряхнулась. Встретится она с Волдемортом сегодня или нет, ее волновало гораздо в меньшей степени, чем встреча с Северусом. Девочка слегка сжала ладошку сестры и улыбнулась в ответ на вопросительный взгляд. На глаза попалась яркая вывеска, свидетельствующая, что здесь находится небольшое кафе.
Вкусные запахи теплой выпечки, кофе, корицы и яблок с легкостью проникали прямо в мозг, заставляя выделяться слюну и бурчать желудок. Отлично, именно сюда зайдет лорд Принц после посещения банка по словам Северуса. Превосходно...
От мысли, что скоро она увидит объект наваждения, девочка вздохнула, вспоминая тот момент, когда до Гарри Поттера дошло, какие именно чувства он испытывает к Ужасу Хогвартса...
***
...Гарри сидел перед директорским думосбросом, невидящим взглядом скользя по серебряной субстанции, плавающей в каменной чаше. Он только что еще раз просмотрел воспоминания Снейпа и теперь тихо переваривал свалившееся на него откровение. То, как Снейп защищал его все эти годы, как спасал от собственной глупости... это было что-то, совершенно не вписывающееся в стройную систему мира Поттера.
Ненавидеть его отца, видеть в нем его и, в то же время, пытаться помнить, что он еще и сын Лили... его единственной любви...
На этом фоне меркли даже поступки директора, заставившего Снейпа выпустить Аваду. Парень со вздохом отодвинул чашу, забрал воспоминания, спрятав их во флакон, который он принялся катать между пальцами.
Гарри повернулся и вышел, машинально забросив флакон в карман. Мир еще казался очищенным от зла в виде Волдеморта, ему еще представлялось, что вот отстроят Хогвартс и все наладится. За ним еще не пришли авроры с его лучшими друзьями, он еще не рвал своих врагов на части.
Его мир еще был целым и прекрасным...
...В следующий раз Гарри просмотрел воспоминания через год. Год непрерывных боевых действий, лишений и невероятного напряжения. Чудом уцелевший во всей этой круговерти флакон был случайно найден в старой дырявой мантии. В тот день Гарри напился огневиски из запасов Блеков под ворчание Кричера и бубнеж Вальбурги о недостойных отпрысках славного рода.
Пьяно размазывая сопли и слезы по чумазому лицу, Гарри жаловался что-то поддакивавшему зеркалу на несправедливость судьбы. Ему было жалко себя, Сириуса, о котором он вспомнил, и Снейпа, который помер, не увидев "торжество Света".
- Вот старый Мыш бы посмеялся! - бухтел Поттер в бутылку. - Как же! Волдеморт скотина, а директор - рогатая скотина! Что бы он теперь запел?! Слава - это еще не все! Ха! Тоже мне! Даже обещание не мог исполнить! "Вы - такой же как ваш отец!" Сволочь! Лили он любил! Так я и поверил!
Через год ситуация повторилась. И еще через год. И еще... У Поттера появилась традиция: раз в год он напивался в компании с зеркалом, после просмотра воспоминаний. Парень не замечал, что с каждым разом суть его претензий к Снейпу меняется. Если сначала он его ненавидел, то постепенно на передний план выходили такие вещи как верность, стойкость, упорство. Он все так же терпеть не мог Снейпа за его мерзкий характер, но в то же время уважал его за то, что тот раз за разом пытался спускать его на грешную землю. И не вина профессора, что это плохо получалось.
Перелом наступил лет через пять, когда в одной из книг парень прочитал о магическом партнерстве. Как оказалось, ничего извращенного в этом не было, просто два мага, когда одного, когда разного пола могли вводить свои магии в резонанс. Это давало огромные возможности: увеличение резерва, пробуждение Даров, возрастание мощности заклинаний, легкость в обучении...
За примерами и ходить никуда не нужно: Мерлин и Моргана, Годрик и Салазар, Ровена и Хельга, Фламель и Перренель... есть на кого равняться. Теперь ему было понятно, почему у Снейпа срывало крышу и он захлебывался от ненависти в его присутствии: Гарри был ребенком, магия только развивалась, бурлила, как котел Лонгботтома, а Снейп был взрослым, устоявшимся магом. К тому же, партнерство не означает любовь и плотские желания, это только магия и сильные чувства, причем, любые.
А ненависть - это всегда сильно.
Годрик и Салазар были лучшими друзьями, но что с ними стало потом? Ненависть, приведшая к маленькой войне. Результат: Салазар исчез непонятно куда, выжитый из Хогвартса тем, кто был ему ближе брата, а Годрик... как гласили хроники, маг сильно опустился.
В тот раз Гарри ушел в запой практически на неделю. Он квасил, как сумасшедший, орал, бросался бутылками в Кричера и разнес Дуэльный зал. Именно тогда у него впервые возникла мысль, что неплохо было бы все изменить, и именно тогда он впервые смотрел на родителей с отвращением. Его сжигала зависть. Зависть к Лили Эванс, похерившей такую преданность, уважение и обожествление. И ненависть. К идиоту Джеймсу, сделавшему все, чтобы его сын в полной мере ощутил на себе последствия от его глупости и жестокости.
Очухавшись, Гарри связался с гоблинами. По его заказу они собирали сведения о Лили Эванс и Джеймсе Поттере, да и Волдеморта с несколькими другими магами не обошли вниманием.
Годы шли, у Гарри все сильнее ехала крыша от одиночества и постоянного нервного напряжения. Парень превратился в законченного социопата и параноика, презирающего все окружающее. Как выяснилось, тяжелое детство и откровенно отвратительная юность, а также жизнь, наполненные непрекращающимся стрессом, не ведут ни к чему хорошему. У Поттера сложилась совершенно определенная система ценностей, в которой таким вещам, как милосердие, всепрощение и тому подобное места не нашлось. Личная безопасность, крайне скудный перечень действительно дорогих ему вещей, очень маленький список тех, кого он мог назвать близкими ему людьми, паранойя и жестокость. А Северус Снейп занял место идола, которому Гарри поклонялся, как кумиру, обожая и практически обожествляя.
Когда пойманный Дамблдор осознал, какого монстра он сотворил, на старика было жалко смотреть. Он в очередной раз ошибся, и на этот раз ошибка стала фатальной. В чем маг и убедился, умирая под пытками.
Натолкнувшись на описание ритуала, могущего исправить ситуацию, Гарри был счастлив. Рассчитывая попасть в тело Джеймса, он составил целый план, как будет добиваться дружбы своего обожаемого профессора. Он сделает все, чтобы с ним сложились доверительные отношения, проведет обряд побратимства. Он даже готов был женить его на Лили Эванс, если тот об этом подумает хоть на секунду!
Вот только, когда планы Поттера шли так, как надо?
Именно тогда, когда он увидел в зеркале отражение, наглядно свидетельствующее, что попал в тело его будущей матери, крыша у Гарри съехала окончательно. И бесповоротно.
Это был шанс на миллион, и упускать его он не собирался.
***
Присевшие за столик под навесом, маги внимательно следили, как мимо них неторопливо проходят девочки и, судя по всему, их родители. Красноволосая выглядела полководцем, ведущим свое маленькое войско домой после удачного военного похода, блондинка вертела головой, пытаясь рассмотреть все и сразу.
- Лили!
Абрахас вздрогнул, впиваясь взглядом в маленькую красавицу. Девочка вальяжно повернула голову, скользнув по сидящим магам взглядом. Малфой был готов поклясться, что на мгновение в изумрудных глазах мелькнуло узнавание и интерес.