Дани взяла теплую миску в руки, прикрыла глаза, впитывая тепло и запах пищи. Потом взяла ложку и принялась за еду, стараясь не запихивать в рот больше, чем могла прожевать. Пока ела, постоянно ловила озадаченный взгляд принца. Он временами морщился и потирал ошейник, словно тот причинял боль.
Как давно ты здесь? поинтересовался он.
Два года, она и не заметила, что уже подчищает миску. Тело наливалось приятным теплом, веки как будто потяжелели. Не хотелось ни шевелиться, ни думать.
Два года, эхом повторил мужчина, и все еще жива. Как думаешь, сколько я здесь протяну? Сколько узников похоронили за то время, пока ты здесь?
Немного, ваше высочество. Да и редко кого сюда присылают Раньше, говорят, было больше.
Да-да, знаю, он скривился, тюрьма для очень привилегированных преступников или магов-менталистов, вроде меня.
И умолк. Дани тем временем собрала из миски последние крошки каши. Нужно было возвращаться на кухню, но от мыслей, что сейчас снова придется выслушивать брань тетки Джемы, в душе рождался яростный протест. Она глянула осторожно на принца. Тот лежал на тюфяке, закинув руки за голову, и внимательно смотрел на нее.
«Как странно, подумала она, и ведь не похож ни на преступника, ни на темного мага. Да что он такого мог сотворить, что его здесь заперли?»
Тебе пора Дани. Иди, пока не хватились. А то получишь трепку из-за меня.
Она проворно поднялась.
Но может быть, вы хотя бы выпьете вот это?
Вот это? принц приподнял бровь, я не буду это пить, моя милая. Передай смотрителю, что я прошу бумагу, перо и чернила. Мне нужно написать пару строк своему драгоценному папаше. Королю Маттиасу, то есть.
Хорошо, ваше высочество. «Он назвал меня милая?»
Дани подняла поднос и поспешила к двери, но уже на пороге ей пришлось остановиться.
Дани, позвал принц, ты будешь еще приходить ко мне?
Я буду приносить вам еду, ваше высочество.
Хорошо, сказал он, теперь иди, пожалуйста. А то ведь и в самом деле хватятся. И не забудь о моей просьбе.
Да, конечно. Бумагу, перо и чернила. Доброй ночи, ваше высочество.
Оказавшись по ту сторону двери, Дани с облегчением выдохнула.
Она совершенно переставала понимать происходящее. Принц не казался ни страшным, ни противным. Вел себя мило и воспитанно, как подобает благородному господину. Обращался с ней, как с человеком, не так, как семейка Эрве. Отдал свой ужин, наконец.
«Может быть, не так уж он и виноват? Может, он ничего и плохого не сделал?»
Дани заторопилась на кухню, и вдруг поймала себя на том, что улыбается.
«Это потому, что я давно так не ужинала», решила она, спеша наверх.
И невольно ахнула, у самой лестницы налетев на Эльвина, который выступил из полумрака, словно зловещий призрак.
Ой! Ты меня напугал, пробормотала она и сделала попытку обойти мужчину.
Но не тут-то было.
Теплые пальцы Эльвина совсем недружелюбно впились в локоть.
Погоди, куколка. Поговорить надо.
Дани похолодела. Это еще что? Зачем? А если вспомнить, что Эльвин о чем-то беседовал с инквизитором, то, выходит, она и доверять-то ему больше не может. Врал он все про обиженную девицу и ее злобного отца. Тут что-то другое, страшное, темное
Горло внезапно вдавило спазмом, колени предательски подогнулись. На ватных ногах Дани последовала за Эльвином, обратно в галерею.
Чего ты хочешь? пролепетала она, кое-как высвобождая локоть и стараясь при этом не разбить содержимое подноса.
Эльвин хмыкнул, стал напротив, сложив руки на груди. Некоторое время пристально разглядывал Дани, склонив голову к плечу, отчего ей стало вовсе не по себе.
Его высочество поужинал? наконец поинтересовался мужчина.
Нет даона совсем смутилась.
Говори, как есть, Дани. Мне ты можешь сказать правду. Понимаешь?
Чувствуя, как щеки стремительно наливаются жаром, Дани опустила голову.
Он не захотел это есть. Он мне предложил
А ты такая голодная, что не стала отказываться? на губах Эльвина появилась странная улыбка.
Да, голодная, буркнула Дани, а то сам не знаешь. Тебе-то тетка лучшие куски подкладывает.
Я буду с тобой делиться, раз ты есть хочешь, с сожалением ответил Эльвин, послушай, куколка Держи ухо востро с принцем, понимаешь? Он не из тех, кто будет спокойно сидеть и ждать смерти в этой дыре. Он обязательно попытается сбежать. Правда, сейчас на нем ошейник, с наложенным заклинанием сдерживания, но если он как-то ухитрится избавиться от ошейника, его здесь никто не удержит. И, Дани, принц далеко не безобидная овечка, понимаешь? Не дай ему заморочить себе голову
Ты так говоришь, словно я могу снять этот ошейник, пробурчала Дани.
А я не знаю, кто ты такая, холодно парировал Эльвин, на первый взгляд, конечно, ты самая обычная. Но иногда я чувствую, что в тебе есть дар. Слабенький, возможно, но все же есть.
Если ты чувствуешь мой дар, то сам такой же, а?
Допустим, кривая ухмылка, но это уже не твоего ума дело. Еще раз повторю: не дай принцу заморочить себе голову. Он переступит через твое бездыханное тело и продолжит заниматься тем, чем занимался.
А что он вообще такого натворил? За что его сюда привезли?
Эльвин покачал головой, и Дани показалось, что он тяжело вздохнул.
Об этом тебе бы с удовольствием рассказал мастер Аламар
Но он не будет разговаривать с помойной крысой, резко ответила Дани, скажи ты мне.
Восстание механоидов пять лет назад. Судя по собранным доказательствам, его рук дело, сухо обронил Эльвин, это все, что я могу тебе сказать.
Так почему же его только сейчас взяли под стражу? Через пять-то лет?
Потому что только сейчас все открылось, Эльвин пожал плечами, иди, Дани, и помалкивай о нашем разговоре, понимаешь?
Понимаю, она опустила голову.
Ощущение, что Эльвин что-то недоговаривает, неприятно тяготило.
В конце концов, он врал ей раньше. Что мешает врать сейчас?
А принц Принц не выглядел злодеем. Что, если они ошиблись? И он ни в чем не виноват?
Иди, приказал Эльвин.
И следа не осталось от веселого парня. Перед Дани стоял взрослый и очень серьезный мужчина.
Дани кивнула и поспешила на кухню. Разговор вышел неприятный, оставил осадок с привкусом протухшей воды. Единственное, что Дани понималаэто то, что она потеряла друга по имени Эльвин, и от этого осознания было горько. Полынная горечь затопила ее всю, и удовольствие от сытного ужина померкло, утонуло в трясине сомнений.
Глава 2. Быть принцем
Во рту плавал отвратительный привкус тухлого яйца вперемешку с кровью. Глаза словно песком затрусили. Внутренности выплясывали как грешники на углях, периодически сжимаясь от голода в подобие сушеного яблока. При этом от одного взгляда на пищу начинало мутить, и тут уже приходилось думать о том, чтобы не скатиться на пол, и не блевать желчью.
Ксеон закрыл глаза и откинулся на тюфяк, стараясь меньше шевелить головойкаждое резкое движение отдавалось тошнотворной резью где-то внутри, сразу за глазными яблоками.
«Это все ошейник, подумал он, это все проклятый ошейник. Оттого, что гасит Дар».
Аламар, дери его Всетемнейший князь, сразу предупредил, что поначалу Дар будет рваться на свободу. Позже привыкнешь, и станет лучше, сказал он. Но сказал с таким выражением лица, что и дураку стало бы ясно: верховный инквизитор очень рассчитывает на то, что каждый день принца Ксеона будет пыткой.
Сукин сын. Отрыжка Всетемнейшего. Да чтоб тебя
Ксеон застонал сквозь стиснутые зубы.
Одно радовало, инквизитор убрался из замка и не может наблюдать за его мучениями. При этом, правда, в сознание упорно просачивалась мысль о жалости к себе и о несправедливости Всеблагого, наделившего принца даром менталиста.
Несправедливость эту Ксеон собирался исправить в ближайшее время. А пока настолько плохо ему не было уже давно. В голове, наполненной звенящей болью, плавали никчемные обрывки мыслей и, поблескивая, опускались на дно, в тишь, в глубину. В безвременье.
Ксеон заставил себя открыть глаза. Обморокэто последнее, чего бы хотелось.
Скованный Дар бился в висках, пытаясь пробить брешь в скорлупе чужого заклинанияи все безрезультатно.
Совсем не к месту вспомнилась скорбная мина на лице папаши. Как же так, сын? Как ты мог? Как?!! Возлюбленный сын мой?
В рожу короля Маттиаса хотелось плюнуть, да посмачнее.
Как ты мог, сын? Очень даже мог. И пять лет назад, в качестве эксперимента, и сейчас, и в будущем. Только вот выследили. И вовремя смяли волну, катящуюся по армии механоидов, дающую им собственную волю и тут же ее подчиняющую. Да если бы он успел давно бы уже отправил и папашку, и нерадивого братика без капли Дара в этот же замок Энц. И никто, никто бы его больше не прятал во дворце от чужих глаз. А то, мол, как же так, король и младший принцлюди, а старшийвыродок с темным даром. Папашке надо было быть чуть более осмотрительным. В самом деле, глупо думать, что тридцатилетний принц будет безвылазно сидеть в своем крыле и читать молитвенник. Да и вообще, несправедливо это, объявить дар менталиста темным. А все потому, что папашка боится, до смерти боится, что отнимут у него непобедимую армию
Спина затекла от лежания на жестком тюфяке. Интересно, король Маттиас в самом деле думает, что его неудавшийся отпрыск вот так запросто смирится и будет остаток дней своих гнить в замке Энц?
Ксеон, стараясь не делать лишних движений головой, повернулся набок.
Выбираться отсюда надо, это несомненно. Куда-нибудь в Ависию, откуда нет выдачи в островное королевство Рехши. Он уже бывал там раньше, а потому переместиться туда не составило бы сложности, если бы не ошейник.
Мысли походили на мутный кисель, такие же бесформенные, растекались в ничто, едва успев сформироваться.
Выбираться.
Он удерет с этого острова. А потом вернется, обязательно, и вот тогда мало не покажется никому
Но пока чтодумай, Ксеон. Думай о том, кто снимет с тебя ошейник.
Звук проворачиваемого в замке ключа продрал по нервам ржавой железкой. Ксеон осторожно, из-под ресниц покосился в сторону открывающейся двери. Сам не зная почему, ожидал ту служанку, что приносила ужин, да сама же его и съела. Но посетитель оказался мужчиной, высоким, светловолосым и смутно знакомым в тусклом освещении. Сердце трепыхнулось птицей, и Ксеону стоило большого труда не дернуться, ничем себя не выдать. В висках вместе с болью пульсировала мысльзачем он здесь? Получил приказ убить?.. И что тогда? Кричать? Пытаться сопротивляться? Пфф, да он же слабее котенка в этом треклятом ошейнике!..
А незваный гость приближался. Ступал мягко, словно леопард.
И когда, наконец, удалось его рассмотреть, внутри все скрутилось в тугой узел. Тревога, страх и радость. Все это вмиг смешалось, вспухло дрожащим желейным шаром и лопнуло, рассыпавшись шелестящими искрами смеха.
Ксеон не видел этого человека пять лет. Пять, мать их, лет. И ровно пять лет он был совершенно уверен в том, что его друг погиб, взорвавшись вместе с великолепным четырехкрылым механоидом.
Я тоже рад видеть вас, ваше высочество, тихо сказал Эльвин, останавливаясь в изголовье тюфяка, вот, принес вам все для письма. Как вы и просили.
Тывыдохнул Ксеон, подожди! Всеблагий, как же я рад, что но ты здесь
Должно быть, все это выглядело жутко глупо со стороны, но Ксеону было наплевать. Потому как пять лет назад Эльвин Лаверн был его помощником, прикрывал спину, да и вообще, можно сказать, погиб, спасая своего принца
Впрочем, выходит, жив остался.
Прости, сказал Ксеон, ошейник. Плохо мне. Наверное, поэтому все мозги отшибло. Но я очень рад тебя видеть.
Я понимаю, каждое движение Эльвина было выверено, он словно перетекал по воздуху. Все, как и раньше.
Эльвин вздохнул. Выложил прямо на пол чернильницу с крышкой, несколько гусиных перьев и чистые листы бумаги.
Подожди, Ксеон перехватил его руку и невольно застонал. Проклятая головная боль и проклятый ошейник. я пять лет считал, что ты умер. Не хочешь мне рассказать, где был все это время?
Разумеется, ваше высочество. Но сперва я бы посоветовал не цепляться за мою руку и дать мне налить вам снадобья, которое облегчит откат связанного Дара.
Ксеон усмехнулся и разжал пальцы.
Потом наблюдал, как Эльвин отвинчивает крышку у фляги, наливает туда воды, а в эту воду отсчитывает капли из цветного флакончика.
Не отравишь? спросил, принимая из рук друга друга ли?.. зелье.
Зачем мне вас травить, ваше высочество? по светлым глазам Эльвина ни Темного не понять. Две серебристые монеты в полумраке.
Ну, мало ли. Может, обидел чем.
Всеблагий с вами, сухой, совершенно нейтральный тон.
Ксеон, скрипя зубами, приподнялся на локте, понюхал содержимое жестяной крышки. Пахло лимонами и медом. Выдохнув, он залпом проглотил снадобье. Оно пламенеющим клубком прокатилось по пищеводу и расплескалось огнем по стенкам пустого желудка. Потянулось горячими ниточками по всему телу, принося легкость, сминая, выметая прочь ту мучительную боль, что не давала покоя с того момента, как Аламар застегнул на шее ремешок.
Ксеон медленно вдохнул. Выдохнул. И благодарно посмотрел на Эльвина.
Сам готовил?
Эльвин Лаверн стоял, уперев руки в бока, смотрел на своего принца сверху вниз, и едва заметно улыбался.
Конечно, сам, ваше высочество. Неужели вы полагаете, что здесь, в замке Энц, есть иные целители? Или что Аламар Нирс решил проявить милосердие, оставив своему личному врагу то, что облегчит его состояние?
Личному врагуэхом повторил Ксеон, нда
И уже уверенно сел на тюфяке.
Боль ушла, на ее место пришло неистовое желание что-то делать, предпринимать Убраться из этой протухшей, мерзкой дыры под названием замок Энц.
Ксеон с силой провел пальцами по лицу. Способность мыслить возвращалась, и это радовало.
Хорошо, что ты тогда выжил, сказал он, правда, я постоянно вспоминал о тебе.
Выжить было непросто, ваше высочество.
Полагаю, тебя взяла наша драгоценная инквизиция?
Верно, Эльвин прошелся по камере, и это не самые лучшие мои воспоминания, если вы понимаете, о чем я.
Понимаю, он выразительно ткнул пальцем в ошейник.
Сперва я отбывал наказание в Эльбаррасе, глухо сказал Эльвин, это очень обидно осознавать, что днем раньше ты был богат, знатен и перед тобой открывались все двери, а теперь тыкуча дерьма, на которую, не задумываясь, наступает смотритель тюрьмы. Я был лишен всех титулов и званий, магической степени по целительству. Но вел себя примерно, за что его величество помиловал меня и отправил в ссылку. В замок Энц.
Меня во всем винишь? прямо поинтересовался Ксеон.
Да вы-то тут при чем? и снова ничего не прочесть в глазах, вы ж меня к себе цепями не приковывали, я сам пошел. Потому что считал, что наделять механоидов подобием жизни, отбирая при этом свободу, противно закону Всеблагого.
А сейчас как полагаешь?
Эльвин остановился напротив светильников. Ксеон только и мог, что пялиться в его широкую спину. Предпочел бы смотреть прямо в глаза, чтобы понять наконец, друг или враг перед ним, ноне в том был положении, чтоб приказывать.
Мои взгляды не изменились с тех пор, ответил Эльвин, помолчав.
Это хорошо, сказал Ксеон, потому что мои тоже остались прежними.
Эльвин резко крутнулся на каблуках, бросил раздраженно:
Но это не значит, ваше высочество, что я кинусь снимать с вас ошейник.
Я и не просил бы. Я ведь знаю, что Аламар постарался сделать так, что любой, кто его расстегнет, получит такой заряд магии контролера, что мало не покажется. Наверняка все здесь уже об этом осведомлены, э?
Чета Эрве точно в курсе. Наверняка мастер Нирс передал им предписания.
Хм.
И мысли отчего-то снова вернулись к служанке.
Вряд ли ей кто-то счел нужным что-либо объяснять.
И точно так же вряд ли она бросится расстегивать кожаный ремешок, испещренный символами заклинания
Но выход всегда есть. И с этим он тоже что-нибудь придумает.
Внезапно повеселев, Ксеон поднялся на ноги, похрустел позвонками, потягиваясь. Ему на миг померещилось, что лицо Эльвина исказилось ненавистью, но потом понял, что игра теней. На благородной, весьма породистой физиономии Эльвина была написана преданность идее. Это было хорошо. Нет. Это было прекрасно! Как здорово, что есть те люди, которые верят в то, что принц Ксеон желает следовать законам Всеблагого и избавить несчастных механоидов от горькой участи! Этакий герой, борющийся за свободу несчастных угнетенных созданий.