Именно поэтому я вам ее и не отдам, жестко говорю я, изо всех сил стараюсь прогнать желание закрыть глаза и окунуться в состояние неги, которая обволакивает все мое существо. Вы уже и так сделали для нее много хорошего. Неужели вы считаете, что она захочет жить с вами, узнав правду? Например, что вы убили ее мать?
Вы хорошо осведомлены, холодно замечает Рудольф. Уверен, эти чудесные женщины рассказали вам про меня много интересного. Что ж, в их словах есть небольшая часть правды. Но ни вы, ни они, не можете судить, как было на самом деле, а только исходя из личных принципов и убеждений. Все это было сделано для становления Айлин как сильной и могущественной личности. Формируя жизнь моей дочери, я выбирал для нее самое лучшее.
Какое-то у вас извращенное понимание доброты к своему ребенку, говорю я.
Уверен, что моя дочь со временем поймет и примет меня, говорит Рудольф. И, в отличие, от вас, не будет осуждать. Хотя у вас на это меньше всего прав. Вы по горло в чужой крови.
Грешен, не отрицаю, я начинаю злиться и это немного прогоняет наваждение, в которое меня пытается окунуть Вагнер. Но все равно считаю кощунством то, что вы сделали с ее жизнью.
В каждой ситуациисвои правила. И это тоже необходимо учитывать. Но ведь мы не будем пускаться в философские рассуждения, не так ли? У нас есть конкретная тема для беседывы отдаете мне мою дочь по-хорошему, в голубых глазах Рудольфа появляется золотистое пламя. Оно едва заметное, но уверенное. Кажется, у него испортилось настроение.
Елена доверила ее мне и я не могу нарушить ее последнюю волю, продолжаю упорствовать я. Вагнер вздыхает. Поднимается на ноги, неспешно проходится по гостиной.
Айлин будет несчастлива в мире людей, говорит он. Что вы сами чувствуете, находясь рядом с ней? Гнев? Ненависть? Желание ее уничтожить? А теперь умножьте это на десять и поймете, что проживают обычные смертные, находясь рядом с ней. И дело здесь даже не столько в самом заклятье, сколько в тех вибрациях, которые от нее исходят. Со временем они будут лишь повышаться. И однажды ее просто убьют, потому что находиться рядом с ней станет невыносимо. Вы этого хотите для нее?
Я позабочусь, чтобы этого не случилось, говорю я, представляя себе как по-идиотски это выглядит со стороны.
Что ж, я предполагал, что наш разговор может зайти в тупик. Поэтому предлагаю вам сделку. Вы отдаете мне мою дочь, а я исцеляю вас от болезни. Каждая из сторон получает желаемое и мы мирно расходимся.
Слышится звон ключей, топот в прихожей. Через секунду в гостиную вбегает Айлин. Не раздеваясь и не глядя ни на кого, бегом поднимается по лестнице. Замечаю, что она хромает. Вслед за ней вбегает Америго. Он собирается идти за ней, но она, стоя на последней ступеньке, оборачивается к нему и делает знак рукой.
Спасибо, что проводил, но на этом все, жестко, но без агрессии говорит она. С ужасом вижу, что часть ее лица стала багрово-фиолетового цвета. Глаз заплыл и его почти не видно. Рудольф без малейшего сочувствия смотрит на нее. На мгновение мне даже кажется, что это доставляет ему радость. Уходи.
Америго замирает на месте, а потом послушно разворачивается, делает шаг назад. Вагнер с ненавистью смотрит на него. Золотое пламя становится ярче, в нем появляются алые точки.
Надо поговорить, бесцеремонно произносит Америго, не обращая внимания на моего гостя. Он расстроен и взвинчен. Замечаю на его костяшках запекшуюся кровь. Похоже, случилось что-то серьезное.
Как вы можете говорить мне, что позаботитесь о ней, если даже не смогли оградить ее от этого недоумка? с тихой яростью произносит Рудольф, буравя взглядом моего брата. Он произносит пару непонятных моему слуху слов и Америго отбрасывает к стене. Вагнер вскидывает вперед руку и я слышу, как хрустят кости брата. Он тихо вскрикивает, непонимающе глядя на колдуна. Изо рта на подбородок тонкой струйкой течет кровь.
Кто ты такой хрипит он, желая убрать от своего горла невидимые руки.
Отец Айлин. А ты своей неуемной страстью испортил мне всю вечеринку! Рудольф с удовольствием наблюдает за тем, как он корчится от боли.
Довольно! повышая голос, требую я. Остановите это немедленно!
Он обрек вас на мучительную смерть, напоминает мне тот. Дурман начинает окутывать мое сознание плотной дымкой. Неужели забыли?
Нет. Но каким бы гадом ни был мой брат, вам я его мучить не позволю. А между собой мы сами разберемся, зло говорю я, хватая его за лацканы пиджака. Отпустите его. Сейчас же.
Сначала обсудим мое предложение, не желает уступать мне Вагнер. Вы согласны? Оценили его преимущества? Я могу больше, чем вы думаете. Исцелить вас для менядело нескольких секунд.
Америго бьется в предсмертной агонии.
Понимаю, что оказался перед сложным выбором. Сохранить жизнь Айлин, снова обрести бессмертие, освободиться от обязанностей опекуна. И для всего этого нужно всего лишь произнести одно слово «да». Перевожу взгляд на брата. Сколько мне осталось дней или часов до такого состояния? Он затихает, мышцы расслабляются. Умер.
Я отказываюсь от вашего предложения, Вагнер, говорю я. Разумом я еще не успел принять решение, но сердце уже знает ответ. И я не отдам вам Айлин.
Но вы же понимаете, что я заберу ее у вас, вкрадчиво говорит Рудольф.
В таком случае у меня будет шанс отвоевать ее силой, делая шаг назад, говорю я. И на меня накатывает состояния какого-то бахвальства и дикой эйфории. Словно я только что выиграл в лотерею. Это меня так ломает или же это магия Амалика? Впрочем, какая к черту разница!
Ваше время заканчивается, с удовольствием произносит Рудольф улыбаясь. Вы не успеете победить меня.
Если он не успеет, я сделаю это за него, приподнимаясь на локте, хрипит Америго. Надо же, я даже не заметил, как он пришел в себя. Рудольф заливисто смеется. Смех у него приятный, словно звон ручья. Умиротворяет, дает ощущение радости. Напряжение и злость уходят.
Безумцам нет пути назад, говорит он, опираясь на трость. И царственной походкой направляется в прихожую. Я так полагаю, мы еще увидимся.
Америго поднимается на ноги. Он хочет кинуться следом за Рудольфом, и хорошенько отдубасить его, но я не позволяю ему этого сделать. Хватаю его за шиворот, заставляя остаться. Он злобно материться. Вагнер, хлопнув дверью, уходит.
Какого черта ты не дал мне сломать ему позвоночник в двенадцати местах?! негодует мой брат. И чтобы снизить градус ярости с размаху бьет ногой по стоящему напротив креслу. Его глаза становятся алыми.
Что случилось с Айлин? вместо ответа, спрашиваю я.
Я проходил мимо школы, где она учится, Америго делает неопределенный жест рукой. Обернулся на возню. Там на школьном дворе двое парней избивали Айлин, а девочки, ее одноклассницы, хлопали в ладоши и хихикали, предлагая поджечь ей волосы. Можно я обойдусь без подробностей? А то убивать хочется, а здесь некого.
И что ты сделал? глупый вопрос, учитывая, кто передо мной, но все же.
А что, у меня было много вариантов? пожимает плечами Америго. Убил бы всех, но Айлин висела у меня на руке и просила этого не делать. Поэтому все живы, но поломаны основательно. Да и тебе вмазать бы не мешало. Хреновый ты опекун, если у тебя под носом творится такое, а ты ничего не делаешь, чтобы это прекратить.
Ты ненамного лучше них. Или у тебя спонтанная амнезия? замечаю я. Что ты чувствуешь, когда рядом с ней? Каковы твои желания? Хочешь, я угадаю? На Айлин лежит заклятье ненависти. На мистических существ одно действует не так сильно, как на людей, мы можем с этим справляться, а онинет. И здесь уже ничего нельзя сделать.
Нет, а найти того, кто снимет эту дрянь? Оградить от людей? Увезти в глушь, пока проблема не решится? возмущается Америго. Вариантов масса! Просто ты по какой-то непонятной мне причине не хочешь ничего делать!
Может, потому что я подыхаю и у меня нет на это времени? говорю я. У меня начинает болеть голова, в глазах двоится, и все, чего хочется, чтобы он ушел. Убирайся. Я не хочу тебя здесь больше видеть. И запрещаю приближаться к своей воспитаннице. Иначе последнее, что я сделаюубью тебя.
Америго раздосадован, он сжимает кулаки, хочет что-то горячо возразить мне. Но из кухни выходит Рита и, скрестив руки на груди, с укоризной смотрит на него.
Вон, повторяю я, глядя ему в глаза. Он чертыхается и, развернувшись на пятках, спешит к двери. До слуха доносится грохот, с которым он ей хлопает.
Аккуратней! Это не твое имущество, придурок! кричит ему вслед рассерженная Рита и переводит взгляд на меня. Умойся. На тебя смотреть больно.
Провожу пальцами по щеке. На подушечках остаются красные капли. Черт, опять. Быстрым шагом иду на кухню, открываю холодильник и, достав оттуда пакет с кровью, заставляю себя его осушить. Аппетита нет, на каждый следующий глоток приходится себя уговаривать. Кто бы раньше сказал, что такое будетне поверил бы никогда. Поднимаюсь на второй этаж и, умывшись, иду к Айлин.
Она сидит в постели. Переодетая в пижаму, на ногах носочки. На коленях лежит альбом для рисования, в котором она рисует. Нижняя губа закушена, брови нахмурены. Такой сосредоточенной и поглощенной вижу ее впервые. Карандаш резко скользит по бумаге, замирает в воздухе и снова скрипит, соприкоснувшись с листом. Мне хочется заглянуть и узнать, что она там рисует, но я отказываюсь от этого искушения. Сажусь на край кровати и смотрю ей в лицо.
Не хочешь рассказать, что произошло? мягко спрашиваю я. Она вздрагивает от звука моего голоса и тут же подносит руку к щеке, желая закрыться.
Разве Америго не рассказал? Он же герой, должен был похвастаться своим подвигом, с усмешкой произносит она. Какого черта он вмешался? Раз помахал кулаками, а мне теперь с этим жить! Думаешь, мне это как-то поможет? Станет только хуже! Мне еще больше полугода в школу ходить!
Ты туда больше не пойдешь, неожиданно говорю я. Мы уезжаем в Лондон. Все необходимое тебе образование получишь там. Документы я уже оформил.
Но ты даже не спросил, хочу ли я этого теряется от такой новости Айлин.
Извини, не было времени. Просто поверь, что как твой опекун, я всегда буду выбирать для тебя самое лучшее, говорю я. Все, что тебе будет нужноэто собрать свои вещи. Пора начинать новую жизнь. Америго дал тебе свою кровь?
Нет, я отказалась. Ничего от него не хочу, рассеяно говорит Айлин, прикрывая синяк прядями волос. Очень страшно, да?
Киваю. Она тяжело вздыхает. Закрывает альбом и, обхватив колени, смотрит мне в глаза. Замечаю в серых радужках легкое, едва различимое золотистое свечение. Похоже на то, что я видел днем у ее отца. Что это значит? Она стала сильнее? В ней проснулась магия? Прокусываю себе запястье и протягиваю руку ей. Айлин тут же припадет губами к ране. Пьет долго и жадно, у меня даже сводит пальцы. Заметив мое напряжение неохотно отстраняется. Облизывается, проводит тыльной стороной ладони по губам.
Спасибо, бормочет она. Пламя в глазах становится ярче. Что-то подсказывает мне, что это отнюдь не добрый знак и решение, которого я так избегаю, мне придется принять очень скоро.
Внизу хлопает входная дверь. Кто-то с топотом поднимается по лестнице. Секундав комнату без стука врывается Сабина. Она взволнована и обескуражена. Пальто нараспашку, шапка съехала на бок. Волосы выбились из косы и торчат как пружинки. Косо смотрит на меня и тут же забывает о моем существовании, бросаясь к Айлин. Опускается рядом с ее постелью на колени, берет ее за руку.
Как ты? с тревогой спрашивает она. Я увидела весь этот ужас, когда уже этот тип все раскидал в разные стороны Прости, что не пошла с тобой сразу. Не надо было слушаться Аду и задерживаться!
Все обошлось, не переживай, заверяет ее Айлин и пламя в ее глазах гаснет. Я в порядке.
Сабина бросает на меня подозрительный взгляд. Понимаю, что подружкам надо обсудить это шокирующее событие. Поднимаюсь на ноги и выхожу из спальни Айлин. Осторожно закрываю за собой дверь.
Кто этот красавчик? тут же набрасывается на мою подопечную с расспросами Саб. В такого и влюбиться не грех!
Ну, вообще-то, это брат Зотикуса, нехотя отвечает Айлин. И судя по всему, он из тех персонажей, с которыми лучше не связываться
Сбегаю по лестнице вниз. Снимаю с вешалки пальто. Бросаю взгляд на свое отражение. Выгляжу вполне прилично, кровотечение остановилось. Решаю воспользоваться тем, что Ковалевская у нас, и навестить ее мать. Мне нужно задать ей один-единственный вопрос, который вряд ли, что-то изменит, но многое прояснит.
Глава 22
Женщину я застаю за приготовлением ужина. В квартире все такой же бедлам, но, по сравнению с моим прошлым визитом сюда, здесь стало чище и светлее. Катерина, так зовут родительницу Саб, выглядит замотанной и усталой. Но при этом она не в меру болтлива. Со стороны даже складывается ощущение, что тело живет отдельно от ее способности за пять минут рассказать обо всем на свете. Особенно, о чем ее не спрашивали. Она беспечна, верит мне на слово, что я консультант по делам несовершеннолетних. Тащит на кухню и начинает заваривать чай.
Так хотелось верить, что моя дочка выберет иной путь, чем мой муж, вздыхая, откровенничает Катерина. Но не судьба, видимо. Дурная наследственность, она такая В семье супруга тоже все по кривой дорожке пошли.
Мне кажется, вы лукавите, говорю я, мысленно используя внушение. Матвей ведь не отец Саб. По крайне мере, не по крови.
Катерина испуганно вздрагивает и машет на меня руками.
Да вы что! Как вам такое в голову пришло вслух произносить! с ужасом шепчет она. Он же убьет меня, если узнает! С кем дети останутся?
Все останется между нами, говорю я, ловя ее за запястье. Просто не лгите мне. Сабдочь Вагнера?
Катерина едва заметно кивает. Морщинки вокруг глаз становятся четче.
Увы, да, собравшись с силами, говорит она. Но он знать ничего не хочет о своей дочери. Словно это не он умолял меня сохранить ребенка, носил цветы и фрукты, пока я лежала в больнице. Заплатил большие деньги, чтобы подделали свидетельство о рождении, и Матвей ни о чем не догадался. Он тогда сидел в тюрьме. Поддерживал финансово. Когда Саб выросла, я рассказала ей правду. Думала, что это даст ей шанс вырваться из тусклой жизни. Устроиться как-то иначе, чем я. Она пошла к нему, а он грубо выставил ее, обозвав самозванкой Для нее это стало сильным ударом. Я теперь даже сожалею о своей болтливости. А Сабинка стала все больше пропадать в гараже, с ворами спуталось, в гонках участвует
Катерина обрывает себя на полуслове и бросается к плите, чтобы помешать суп. Долго колдует над кастрюлей, добавляя туда каких-то специй.
В последнее время вы не замечали за ней ничего странного? напоминаю о себе я. Катерина вздрагивает. У меня возникает смутное подозрение, что она мистическое существо и избавилась от внушения самостоятельно. И конечно же, память о моем присутствии тут же стерлась у нее из сознания. Она долго размышляет над моим вопросом, и я снова пользуюсь вампирским гипнозом. Только теперь подхожу к этому более осторожно.
Ну Парень у нее появился, подумав, говорит Ковалевская. Мне этот монгол кажется каким-то неприятным типом, а она от него без ума. Даже от подружек его скрывает. Все чаще говорит о желании накопить денег и уехать с Айлин заграницу Для меня это странность. А как для васне знаю.
Монгол? вспомнив танцора из клуба «У Вагнера» переспрашиваю я. Катерина утвердительно кивает. А чем вам не по душе?
Глаза у него, как у дьявола. Зыркнет так, что по телу озноб бежит. Кажется, что прям вот сейчас душу тебе из тела вырвет, боязливо произносит женщина. И я понимаю, о чем она. Случайна ли связь Сабины с этим парнем? Внушаю Катерине забыть о нашей беседе и торопливо покидаю квартиру, которая мне так не нравится.
По пути домой у меня снова начинает болеть голова. Наваливается тяжелая усталость. Соображаю, что давно не отдыхал. Надо будет сейчас прийти домой, забить на все и спуститься в подвал. Может быть, это как-то облегчит мое состояние. Но вспоминаю, что там сейчас обитает Якуб и вряд ли его стоит тревожить своим присутствием. Что ж, придется устроиться в какой-то из комнат наверху. Надеюсь, Рита будет не против.
Поднимаюсь на второй этаж, заглядываю в ванную. На лице снова выступила кровь. На мгновение меня охватывает паника, но я быстро беру себя в руки. Долго стою, упершись руками в края раковины и глядя на свое отражение. Убираю назад длинные рыжие волосы и впервые за долгое время думаю о своих родителях. Кем они были? Почему отказались от меня? Я был совсем мелким, когда меня в корзине для белья нашел пожилой рыбак.