На этом наша беседа закончилась, ситуация прояснилась. Он любезно проводил меня до главной лестницы и проследил за мной взглядом, пока я, довольная и успокоенная, не вышла на улицу. Личное знакомство удалось как нельзя лучше, и к тому же во мне обнаружились интересные особенности организма. Ну хоть что-то положительное.
Уже дома, в своем уютном убежище, снова меня поглотили раздумья. Вспомнились обнадеживающие намеки Леграна относительно моих возможностей. Неужели они реально имеют место быть, если пока что я едва ли приносила организации какую-то пользу. Вполне возможно, мешала неуверенность или что-то в этом роде. Да, я чувствовала, что в душе гнездится колючий комочек страха на примитивном уровне, и он, как червь-паразит, точит силы и не позволяет избавиться от него, пронырливо изворачиваясь. О предпоследнем приключении с Декстером в главной роли хотелось забыть как можно быстрее, так как для меня оно стало настоящим позором. Все слабые качества, которые могли проявиться с моей стороны, проявились. Моя слабость здесь проступила так отчетливо, что я падала духом и вообще не хотела верить, что это могла быть я. Последняя же встреча тоже не имела особо никаких плодов, однако начало уже было положено, и это хорошо.
Мне хотелось рассмотреть и понять Керрана как можно лучше. Я ждала от него таинственности, значительности и многоликости, но кроме открытой доброты и меланхоличного спокойствия, ничего более в нем не увидела. Его личность, казалось, можно было читать как книгу. Мне не хотелось в это верить, так как или я ошибалась или все обстояло слишком просто. Представление об образе главы клана явно не соответствовали его личности Слишком все просто. Два таких варианта совершенно мне не нравились, и в результате оставалось только раздражение и недовольство собой. Ок, стоит узнать его лучше и не делать скоропалительных выводов, пробубнила я себе под нос, желая таким образом оправдать сложившуюся ситуацию и закрыть этот надоедливый вопрос хотя бы до следующей встречи.
Через несколько дней, ничем особо не примечательных, возвращаясь с работы, я думала о чем-то своем. Время приближалось к полуночи, однако то, что на улице уже как час ночи, меня ничуть не заботило. Пожалуй, стоило бы все-таки побеспокоиться о собственной безопасности, но пока до конкретных действий эти мысли не доходили. Давнишний опыт с тварью тоже почти изгладился из памяти, удивляя даже меня саму. До дома оставалось минут десять, как вдруг в это время возле меня совершенно неожиданно и неслышно выросла чья-то незнакомая фигура. Не успев ничего сообразить и здорово испугавшись, я вздрогнула и чуть не вскрикнула. Однако незнакомец, выросший с боку, поспешил заговорить:
Не бойся, это я.
Тут же узнав голос Эдварда, я сильно удивилась. Каким образом он так незаметно оказался рядом? Неужели я так задумалась, что не слышала, как он подошел?
Остановившись от изумления я открыла рот, чтобы выразить все словами, но он, положив руку на мое плечо, достаточно резко заставил продолжить шаг, говоря:
Не останавливайся, продолжаем идти.
А что такое? Что случилось? Ты как оказался здесь?
Я заметила, что он явно напряжен и не мог так просто появиться рядом. Не убирая руку с плеча, он, напротив, прижал меня сильнее к себе.
Случайно. За тобой следят, бросил он.
Следят?! ошеломленно выдохнула я и хотела было опасливо осмотреться по сторонам, но голос Эдварда остановил меня.
Не смотри никуда! Иди, как шла. Спугнешь их. Сделаем вид, что я твой друг и как раз встречал тебя.
Но кто это?
Откуда мне знать? ухмыльнулся он, я думал, ты мне скажешь. Ни с кем не ссорилась? Враги есть? Или, может быть, какие-нибудь подозрительные лица? Важно понять, могут ли они причинить тебе вред.
Я принялась лихорадочно перебирать в голове все, что касалось работы: лица, с кем виделась или общалась, странных личностей или звонков, или чего-нибудь в этом духе. Однако ничего особенного вспомнить не могла. В конце концов, я не имела никакого веса в организации, чтобы оказаться преследуемой и тем более терроризируемой.
Нет, не знаю, кто это и что им нужно. Не понимаю, что от меня хотят получить.
Точно? Подумай еще раз.
Нет же. Я, правда, не могу ничего вспомнить! Совсем ни малейшего представления.
Пожалуй, провожу тебя до дома. Так безопасней.
Напряжение и серьезность и не думали сходить с его лица. Оно дышало холодностью и отчужденностью, только небрежно взъерошенные волосы делали его похожим на непоседливого милого чертенка и явно контрастировали с образом.
Он делал широкие шаги, и чтобы поспевать за ним, приходилось переходить на ускоренный шаг, почти бег. Я не могла удержаться, чтобы мельком не взглянуть на него, в то время как он смотрел строго перед собой, словно видя вдалеке намеченную цель. Бледность лица делала его похожим на мраморное изваяние, к тому же в контрасте с ночью. Даже губы тоже бледные едва ли выделялись на общем фоне. Только глаза, как всегда, горели и переливались, а тени под ними еще больше подчеркивали их глубину. В голове у меня теперь крутился один вопрос, не дававший покоя.
Но что же мне делать теперь? почти слезно осведомилась я, чувствуя себя совершенно беззащитной.
Для начала дойти до дома.
А эти люди? Они так и будут следить за мной? Наверное, надо сказать Баррону.
Эдвард молчал до тех пор, пока не довел меня до двери. Он не считал нужным вести со мной беседы.
Не получив от него ответа, я рискнула задать свой вопрос еще раз.
Ничего. Иди спать. Думаю, они больше тебя не побеспокоят, сказал он почти не глядя на меня.
Ночь скрывала его фигуру и лицо, к тому же едва ли я могла разглядеть его, он тут же, после своих слов, почти насильно втолкнул меня в прихожую и захлопнул за мной дверь. В итоге, я осталась одна, совершенно не понимая, что происходит и чего мне теперь ждать. Вокруг воцарилась совершенная тишина. Мне не оставалось ничего другого, кроме как унять свое разбушевавшееся сердце, лечь в постель и постараться уснуть.
На следующий день я решила рассказать все Баррону, так как рассчитывала на его поддержку. Зайдя к нему в кабинет без лишних предисловий, слишком захваченная эмоциями я выдала всю историю и молча уставилась на него.
Он казался встревоженным и озадаченным, потирая рукой затылок.
Что мне теперь делать? Кто это мог быть? Если бы у меня были хотя бы малейшие предположения, но я даже понять ничего не успела, нетерпеливо протараторила я, видя, что он все еще хранит молчание.
Это мог быть кто угодно, на самом деле. От обычного фанатика до всяких организаций, желающих воспользоваться тобой с целью проникнуть к вампирам. Через меня не получилось, вот они решили попробовать через тебя.
И каким образом?
Понятия не имею, что у них на уме. Но ты говоришь, Эдвард оказался рядом?
На этот счет Баррон был удивлен не меньше меня и едва ли верил во всю эту историю. Видно было, что он действительно ничего не знает.
Да, именно так.
Думаю, он решит все проблемы, если так сказал тебе, пробубнил Баррон, усердно обдумывая что-то. В любом случае тебе бы не мешало носить с собой какое-нибудь оружие. Также я попрошу выделить тебе сопровождение, но уверен, что Эдвард предпримет что-нибудь. У вампиров все решается гораздо проще.
Как так? Он их что, убьет? испуганно осведомилась я, боясь неправильно понять смысл слов директора.
Не знаю, смотря что они от тебя хотели. В его же интересах сохранить тайну клана, он в ответе за их безопасность. Не он один, конечно Все отвечают за закрытость клана. Поэтому он не станет спрашивать у тебя совета, как ему поступить. Ты уж понимаешь. Советую тебе поскорее забыть об этом злоключении и не спрашивать у него ничего.
Меня передернуло от слов Баррона, к тому же произнесенных с такой легкостью и неизбежной очевидностью, что от них холодок пробегал по коже.
И часто такое происходит?
Думается, нет. Они не посвящают меня в свои дела, однако статистика смертности от клыков вампира не повышается, скорее наоборот.
Директор замолчал, выжидательно глядя на меня. Тема оказалась исчерпанной, тем более Баррон куда-то собирался. Последнюю неделю или две он постоянно отлучался, не сообщая ничего ни мне, ни Крисе.
Итогом нашего разговора явилось то, что три дня подряд до дома меня теперь провожали два здоровых охранника. Кроме того, мой друг узнал обо всем, так как пришлось рассказать. Мое сопровождение увеличилось еще на одного человека. В конце концов вся эта компания мне порядком надоела, поэтому на четвертый день я с готовностью отказалась от услуг охраны, предпочитая носить с собой пистолет, Алекса я успокоила еще дня через три, после того как избавилась от охранников. К тому же было бы здорово снова увидеть Эдварда и тогда узнать что-нибудь от него.
Мои ожидания оказались тщетными, но, наверное, его можно было бы поблагодарить за то, что ожидаемая опасность рассеялась, будто и не возникала.
Неделя прошла тихо и спокойно. Не появились ни тот, кто за мной следил, ни Эдвард.
Всю неделю и даже больше чем неделю я постоянно думала о Каэлане, пытаясь хотя бы немного разгадать его тайну, если таковая действительно имелась, и таким образом вывести для себя определенные правила поведения по отношению к нему.
Мое сознание, привыкшее к грубости и отчужденности вампиров, никак не желало принимать благородную натуру Каэлана. Оно везде искало зацепки и подножки, чтобы иметь возможность их затем преодолеть, но пока не находило. Все, что крутилось в мыслях, это его мягкий бархатный голос, имеющий гипнотическое свойство, и искрящийся глубокий взгляд, а также приятное и даже душевное обхождение со всеми. Неужели он лицемерил, или ему вменялось в обязанность как главе клана поддерживать полезные контакты с нами. В последнее предположение верить никак не хотелось, поэтому я старалась найти весомые доводы, чтобы опровергнуть его.
Я закрывала глаза и вновь и вновь, шаг за шагом прогоняла в голове его поведение, жесты и манеры, его взгляды и выражение лица. Нет, он не мог быть грубым, оттолкнуть меня, лицемерить или притворяться. Мне казалось даже, что я смогу узнать все, что нужно, стоит лишь только спросить его. Получается, что от меня требовалась лишь максимальная искренность, чтобы добиться его расположения.
Как бы между прочим я поймала себя на мысли, что уже недели две точно сны о вампирах исчезли из ночного репетуара снов. Вместо них теперь снилось что-то расплывчатое, испаряясь после пробуждения. Увы, не в моих силах было проникнуть в тайну сна и объяснить, почему так произошло.
Тем не менее либо мои вечерние думы о Керране были слишком усердны или по другой причине, но только я успела подумать о том, что не вижу снов о вампирах, как они вновь появились.
Керран снился мне всю ночь. Во сне я смотрела на него жадным до знаний взором, словно он для меня книга на неизвестном языке, который я только начала учить, но книгу все еще прочесть не могла. Он же смотрел на меня своим темным бархатным взором, на лице блуждала не то ли легкая улыбка, не то какая-то непонятная эмоция. В любом случае он как всегда был открыт для меня, а я не могла читать внутри его души. Наверное, его это забавляло. Он протягивал свою, словно выточенную из мрамора, руку, как если бы желая взять мою в ответ. Однако я почему-то ее ему не давала, хотя очень хотела или, точнее, безумно хотела. Я знала, что если возьму его за руку, то он не то заберет меня, не то я узнаю что-то страшное. В общем, полсна я металась в нерешительности и страхе, а он ждал. Мне делалось стыдно за свою очевидную приземистость и глупость перед ним. Помню, меня поражала его терпеливость и внимательность, поражал тот факт, что он все еще ждет меня и не уходит. Он видел меня насквозь, в то время как я, как уже упоминалось, по каким-то совершенно нелепым причинам не могла понять его. Его темные глаза, соперничая в блеске с камнями на сюртуке, блистали, словно звезды. Это все я виновата, это все яшептала я себе во сне. Человек сам строит себе барьеры.
Пробуждение далось мне нелегко. После сна в сердце осталась неприятная тяжесть, и голова гудела так, словно я всю ночь разгадывала загадки. Зато догадка осветила меня вспышкой аккурат в первые минуты после пробуждения. Все дело только во мне, и если я захочу, проявлю всю свою чуткость и избавлюсь от страхов, то смогу все что угодно. Все что угоднокакая всеобъемлющая вдохновляющая фраза, хотя и безосновательная. Тем не менее от нее полегчало, и я, придя в себя после сна, с легкостью спрыгнула с кровати. Образ Каэлана все еще витал в моем сознании и никак не желал исчезать, да и избавляться от него совершенно не хотелось
На днях мне вновь предстояло посетить особняк, только вот отлучаться туда слишком часто и во время рабочего дня было рискованно, так как Баррона посвящать в свои вылазки пока не хотелось. Выбрав один из дней, ближе к вечеру я взяла такси и поехала к Керранам, совершенно спокойная, поддерживаемая разрешением, данным главой клана.
Вечерние сумерки уже начали сгущаться над городом, добавляя его краскам уютность. Я удовлетворенно выглядывала из окна, жмуря глаза, и даже не заметила, как мы доехали. Уже войдя в особняк, по привычке остановилась и осмотрелась. Снова все то же марево, душное и тяжелое, но теперь уже оно не являлось загадкой, к тому же напоминало: следует проглотить таблетку. По счастливой случайности они оказались при мне, и я стала рыться сначала в карманах, потом уже в сумке, вспоминая, куда могла их положить. Найдя, наконец, желаемое и быстро проглотив его, подняла голову и встретилась взглядом с Петрой. Она спокойно стояла наверху лестницы и наблюдала за мной неизвестно сколько времени. Я опешила, раскрыв глаза, молча смотрела на нее, подумав про себя:О, нет, только не это
Она же, словно королева, устремила на меня пренебрежительный и горделивый взор.
Что тебе надо здесь? прозвучал ее игольчатый голос, заставивший меня растеряться. Сказать, что мне разрешено сюда приходить и тем более кем, не поворачивался язык.
Тебя ждут или как? она сделала пару шагов навстречу и, выйдя из тени, оказалась прямо напротив меня.
Да. Я пришла по делам к Керрану, вашего господина.
Сделав упор на последние два слова, произнесла я и запнулась. Петра действовала на меня так, что, глядя на ее дерзкую красоту, сексуальность и вообще убийственную внешность, я чувствовала себя ущербным недоразвитым подростком. Она держалась с достоинством королевы и явно высоко ценила себя, давая понять это всем, кто бы перед ней не оказался. Хотя недостатков во внешности у меня не наблюдалось (и всегда имелись поклонники), многие часто называли меня красивой, но все же перед ней мне становилось жутко некомфортно. Кроме того, между нами образовалось еще что-то, что отталкивало нас друг от друга, или, точнее, ее от меня, потому что я совсем не против была с ней подружиться, однако в глубине души чувствовала, что этому не бывать.
После моего ответа вампирша как-то странно нахмурилась и напряглась, в то время как я пожирала ее глазами, пытаясь понять, что происходит и как поступать дальше. Приподняв одну из своих изумительных бровей, она состроила гримаску.
Он не принимает никого. Если ты пришла по делу, то по какому, может быть, он вообще не захочет говорить.
Петра явно издевалась надо мной, в ее тоне чувствовалась тень ехидства, и, кроме того, она прекрасно видела мою заторможенность.
Но, протянула я и запнулась, но у меня есть разрешение
Какое еще разрешение? прогремела она, давя меня своей авторитетной величественностью, у нас тут не кабинет консула, мы не выдаем никаких разрешений.
Она ясно давала понять, что меня тут не ждали, поэтому я молчала, не зная, что лучше сказать. Возможно, мне не доставало побольше наглости.
Сглотнув комок, успевший образоваться в горле, почему-то с горечью подумала, что с ней соперничать бесполезно. Только я об этом подумала, как услышала голос откуда-то позади вампирши:
Кто давал тебе право распоряжаться здесь? это оказался Керран, к моему великому облегчению. Он смотрел на Петру таким строгим взглядом, что вампирша сразу же сменила не только тон, но и внешность ее приобрела смиренные оттенки. Негодование и урезанная резко власть сочеталась с покорностью и еще чем-то глубоким, но еле уловимым. Сейчас из тигрицы она превратилась в пушистую кошку. Я посмотрела на Керрана и поняла, что его абсолютно не трогают не то что внешность Петры, но даже ее взгляд, который посвящался только лишь ему. Однако насколько все просто оказалось для него. Он видел в ней сейчас лишь строптивую девицу, пожелавшую проявить себя в ненужное время в ненужном месте.