Значит, используют готовые комбинации? задумчиво спросила я, не обращаясь к Ашит. А что можно попробовать. Ирэбуквы, будем буквами составлять не слова, а предложения, и запоминать их. Стоит попробовать может, и писать новые комбинации получится. Приступим, и, хлопнув в ладоши, я снова взялась за дело.
Так прошло несколько дней. Теперь, закончив помогать шаманке по дому, я вместо игр с Урушем брала доску и садилась на крыльце, продолжала прописывать комбинации ирэ под диктовку матери. После запоминала их, стирала и писала по памяти. Ашит и сама вдруг увлеклась преподаванием, и я даже успела получить от строгой учительницы подзатыльник, когда по третьему разу напутала расстановку гадких символов.
Мама, подобные методы в обучении не допустимы! возмутилась я. Ашит продолжила смотреть на меня, и я поправилась:Так нельзя учить.
Чем больней наука, тем крепче знания, важно возразила шаманка.
Рырх с копытами, проворчала я себе под нос. Еще бы палку взяла.
И получила второй подзатыльник. Правда, эти затрещины и затрещинами-то не были, так толчок ладонью, но я всё равно гордо задрала подбородок. В конце концов, не малое дитя.
Не видала ты еще, как родители детей учат, покачала головой шаманка. Пиши снова. Не буду больше трогать. Напишешь верно, сладкий пирог испеку, ошибешься, горький настой сделаю и выпить заставлю.
Уж лучше подзатыльник, усмехнулась я. Но на пирог я согласна.
Наши занятия прерывались на отдых, во время которого я повторяла по желанию Ашит, что запомнила о травах и их сборе, потом радовала Уруша своим вниманием, а затем мы снова садились учить местные символы, разумеется, не забывая принимать пищу. Светлое время удлинялось каждый день настолько, что я даже начинала поглядывать в недоумении в окнокогда же начнет темнеть? Признаться, мне не хватало не только привычной письменности и книг, но и часов. Вот от чего бы я не отказалась, так это от определителя времени. Но приходилось мириться и ориентироваться на солнце, а оно задерживалось на небосводе всё дольше и поднималось всё раньше.
Мир продолжал оживать столь стремительно, что казалось, будто и не было зимы, терзавшей холодом и метелью еще какой-то месяц назадпо моим меркам, конечно же. Дни я считать продолжала, потому точно знала, когда проснулась от тишины за окном и впервые увидела на небе звезды.
И моя одежда тоже менялась быстро. Шубу и меховые сапоги поначалу сменили меховой жилет и облегченные кожаные сапожки, а теперь я выходила на улицу в платье, под которым было надето лишь исподнее, а на ногах моих красовались простенькие кожаные туфли-тапочки, на которых, как и на всей остальной обуви не было каблуков. Всё это мне выдавала Ашит из своих сундуков, и я в который раз радовалась, что мы с ней почти одного роста, и ноги у нас примерно одного размера. К тому же в туфлях, носивших названиекейги, было одно неоспоримое преимуществошнуровка. Она стягивала верх туфельки, и они сидели на ногах плотно.
Что до моих волос, то к белому цвету я привыкла уже давно, а вот стягивать волосы не любила, и мне казалось, что эта нелюбовь к прическам жила во мне уже давно. Я обходилась одной или двумя маленькими косичками, начинавшими от висков и сходившихся на затылке, где крепились костяным гребнем, который мне дала Ашит, или попросту шнурком. Только когда приходилось помогать матери у очага, я заплетала косу, чтобы не опалить «лучистое серебро», сменившее «полыхавшее золото», ну, если говорить иносказательно.
О да! Я не только привыкла к белым волосам, но и полюбила их той же нежной любовью, которой любила прежний цвет. Нет-нет, я вовсе не говорю, что не желала бы его вернуть, просто однажды я увидела себя в оконном отражении с задней стороны дома, где окна располагались ниже. Солнце светило мне в спину, и когда я случайно бросила взгляд на окно, то на миг застыла, любуясь едва заметным ореолом вокруг головы. Так что, да, я себе понравилась.
Но я отвлеклась. Итак, мир оживал, зелень тянулась к солнцу, а я к знаниям. С того дня, когда я решила не мучиться, запоминая каждый ирэ, а усваивать их комбинации, прошло две недели, почти. Мы сидели с Ашит на крыльце и занимались моим обучением. Уруш, лежавший на ступеньку ниже, чем стояли наши ноги, не сводил с меня укоряющего тоскливого взгляда, словно хотел упрекнуть: «Как же ты могла променять меня на эту доску?». Я взгляда турыма не замечала, он поскрипывал, чтобы не допустить подобной неучтивости, но от доски так оторвать меня и не смог.
Неожиданно он поднялся на ноги, сбежал вниз и застыл в напряженной позе. А спустя мгновение трубно заревел. Я вскинула голову и посмотрела вдаль, но ничего подозрительного не увидела.
Гости к нам, сказал шаманка, даже не поглядев в ту сторону, куда указывал Уруш.
Лихур? спросила я.
Пиши дальше, ответила она.
Я ответила изумленным взором. Вот уж и вправду новость! Мне позволили не прятаться, а встретить гостей, как есть. И следом пришло волнение. Я увижу людей! Смогу поговорить с ними, ответить на какие-то вопросы, может быть, спрошу сама ох.
Я несу вам добрые вести, продиктовала Ашит.
Кивнув, я уткнулась в доску, но волнение сказалось. Теперь я была рассеяна. Рука невольно начала подрагивать, отчего ирэ заплясали по доске, и взгляд то и дело метался вдаль.
Пошла за настоем, уведомила шаманка.
Что? растерянно спросила я.
После опустила взгляд на доску, прочитала и фыркнула, давясь смешком. «Я несу в кармане дырку», вот что я написала. А что? Тоже недурно, даже со смыслом, не то что рырх с грязными копытами. И через мгновение я рассмеялась уже в голос. Ашит покачала головой и рявкнула на турыма, снова огласившего окрестности ревом.
Тихо, Уруш!
И я опомнилась. Подняв голову, я посмотрела вперед и увидела несколько всадников. А вместе с ними катила и повозка. Отложив доску, я встала и, приставив ладонь козырьком к глазам, попыталась понять, кто к нам едет. Однако пока это сделать было сложно. Надо было дождаться, когда они окажутся ближе. И я набралась терпения. Но уже через несколько минут я охнула, потому что бег саулов был стремителен. А то, что это они, я не сомневалась, на тяжеловесных мохнатых рохов эти животные не походили даже издали.
Всадники быстро приближались, хотя вроде бы даже не гнали своих скакунов. Саулы бежали быстрой рысью, но далеко не галопом, и мне подумалоськакую же скорость могут они развить, если даже так явно опережали знакомую мне лошадь? Я вновь попыталась рассмотреть всадников, но кроме былых волос толком ничего не увидела.
Дождалась, неожиданно хмыкнула моя названная мать.
Обернувшись, я бросила на нее взгляд, толком не уловив смысла сказанного слова. А потом потом мое сердце, замерев на миг, вдруг сорвалось с места, опережая бег саулов, потому что смысл фразы, наконец, пробилось в сознание. Неужто И я впилась взглядом в того, кто скакал на острие небольшой кавалькады. Смотрела и чувствовала смятение. Отчего-то голова полнилась роем вопросов: как вести себя, что сказать, какой быть? Приветливой или холодной? Ироничной или надменной, как Ашит? В конце концов, рассердилась на себя за этот хаос в голове, а затем и вовсе готова была рассмеяться. Да что это? Что за глупость, в конце концов?! Веду себя, будто девица на выданье, а не взорослая женщина. И, усмехнувшись, я покачала головой:
Надо же
Просто стой и слушай, негромко произнесла шаманка, придя мне на помощь. Не мы к нему, а он к нам приехал, вот пусть и говорит. Мы гостей не звали, сами пришли.
Истинно, мама, согласилась я.
Мы так и стояли, гордые и величавые, когда всадники подъехали к дому. Ашит так уже точно, а я просто ждала и смотрела на повозку. Саулы перешли на шаг, а затем и вовсе остановились. Воины спрыгнули на землю слаженно, и также слажено опустились на одно колено, прижав ладони к груди.
Отец милостив, произнесла шаманка. Зачем пожаловали?
Я не спешила посмотреть на Танияра, мой взор блуждал по его сопровождению, и это дало время взять себя в руки, потому что поглядеть на ягиров было любопытно. И я несколько увлеклась этим занятием, правда, в глаза не смотрела, чтобы, не дай Белый Дух, не увидели вызов или интерес. Внушения матери я хорошо запомнила, а как их применить на практике еще не определилась. Для этого нужен был опыт общения, которого у меня не было. И пусть она говорила о флирте, но я решила, что лучше не рисковать.
Ягиры были одеты одинаково и вовсе не воинственно. Сероватые рубахи без узоров, темно-бордовые жилеты, на которых имелся орнамент. Он шел тонкой окантовкой, и больше иной вязи не было. Такие же темно-бордовые штаны, заправленные в невысокие сапоги светлого цвета из мягкой кожи, без каблуков, но с пряжкой на голенище. Что до волос, то они были, разумеется, белыми, но не та чистая платина, как у меня или Танияра, а с некоторой разницей в оттенке, у одного даже чуть отдавали легкой желтизной, как солома. И я сделала вывод, что все-таки некоторые различия между людьми имеются. Оба виска у воинов были выбриты, а волосы, стянуты в высокие хвосты. И если при них имелось оружие, то оно, наверное, было приторочено к упряжи, потому что ни на поясе, ни в руках ничего не было.
Тем временем Ашит спустилась на землю, я последовала за ней и встала за плечом. Мне казалось, что я непременно должна ощутить неловкость из-за любопытных взглядов, однако ничего подобного не было. На меня никто не глядел. Разок бросили взгляд и дальше смотрели на шаманку, вот и всё внимание моей персоне. И тогда я решилась и поглядела на алдара ягиров.
На его благородном приятном взору лице застыло почтение, и было оно адресовано моей матери. Меня Танияр, кажется, вовсе не замечал. Спокойный и неколебимый, как вечные горы, воин с достоинством склонил голову перед шаманкой.
Вещая, нам нужна твоя помощь, сказал он, распрямившись.
О какой помощи ты просишь меня, Танияр? спросила мать.
Особо не вслушиваясь в их разговор, я продолжала рассматривать воина. Его виски по-прежнему были не тронуты бритвой, но теперь на них были заплетены тонкие косички, собранные из мелких прядок, заходили за уши, но более ничем не стягивались. Белоснежные волосы, спускались немногим ниже плеч и контрастировали с синей рубахой, походившей цветом на его глаза. И вот его одежда была расшита серебристым узором, который ясно говорил, что передо мной знатный человек с высоким статусом. И по бокам его штанов тоже синего цвета тянулся такой же орнамент. А вот сапоги ничем не отличались от сапог ягиров, разве что пряжка выглядела иначе. И мне вдруг подумалось о знаках различия. Наверное, так оно и было. Походил алдар на своих подчиненных и полным отсутствием оружия.
Приплод слаб, услышала я, вдруг вернувшись в реальность. Прошу, вещая, проверь, что с ними.
Хорошо, ответила Ашит. Ждите меня после
Дни уходят, вещая, надо торопиться, прервал ее Танияр. Мы отвезем тебя прямо сейчас. С твоей дочерью я оставлю ягиров, тебе не стоит беспокоиться
Моя дочь едет со мной, теперь шаманка прервала его. Яее защита.
Да будет так, склонил голову алдар.
Он отступил и, наконец, перевел взор на меня, но теперь отвернулась я. Вздернув подбородок, я ушла в дом, зная, что матери надо собраться. Она и последовала за мной, более не произнеся ни слова. Только в доме Ашит поглядела на меня и усмехнулась.
Кулуз надевать? спросила я, «не заметив» иронии матери.
Нет, ответила она. Он больше не нужен.
Я обернулась и с интересом посмотрела на шаманку.
Почему, мама?
Ты сделала выбор, сказала Ашит, более ничего не добавив.
Пожав плечами, я присела на лавку, не зная, что мне делать, а шаманка не спешила давать указания. Она быстро и привычно облачилась в свои ритуальные одежды и теперь собирала то, что должно было ей понадобиться. А я наблюдала за названной матерью и думала над ее словами. Сделала выбор? Так ведь я и раньше не настаивала на том, чтобы стать шаманкой, да и сама Ашит понимала это. И кулуз был нужен не по своему прямому назначению, а лишь для того, чтобы спрятать меня за ним. Так что же изменилось сейчас?
Если с тобой заговорят, произнесла шаманка, не обернувшись ко мне, разговаривай спокойно. Не старайся обмануть и что-то выдумать, когда захотят узнать откуда ты. Говори, привел Белый Дух.
Откуда? полюбопытствовала я.
Пусть Отца спросят, усмехнулась Ашит. Можешь так и сказать. Но держись подле меня. Будешь моей подручной. Особо любопытных я отважу быстро.
Да кому есть до меня дело, снова пожала я плечами, но, видно, толика обиды прорвалась, потому что Ашит хмыкнула, а я вновь «не заметила» насмешки.
Вручив мне свой узел, шаманка первой вышла в дверь. Я, было, направилась следом, но вдруг опомнилась и, поставив поклажу на стол, бросилась к гребню. Тщательно расчесала волосы и заново заплела свои косички и скрепила их гребнем, заменившим мне украшения, после покусала губы, чтобы придать им более яркий цвет, шлепнула себя по щекам, вызвав этим легкий румянец. Не хотелось выглядеть блеклой. После оглядела свое платье и подумала, что не так уж всё и плохо. «Скромноне значит дешево», всплыл в голове мужской голос. Лица человека, который когда-то говорил мне эту фразу, я не вспомнила, как и имени, однако слова легли на душу. И, преисполнившись достоинства, я вышла из дома, не забыв прихватить узел.
Меня ждали. Никто не сдвинулся с места. Ягиры стояли со спокойными равнодушными лицами, их мое опоздание не трогало. Ашит жмурилась на яркое солнце и, кажется, решила использовать мою задержку, чтобы еще немного погреться на солнышке. Танияр Танияр, присев на корточки, чесал турыму брюхо. Уруш млел и поскрипывал от удовольствия. Ни раздражения, ни нетерпения, ни недовольства никто не проявил и на долю секунды.
Я спустилась по ступенькам крыльца вниз. Танияр поднял на меня взгляд, и губы его тронула едва заметная улыбка. Глаза на миг потеплели, но прежнее выражение лица так быстро вернулось, что я решилапочудилось. Алдар распрямился и отвернулся, а я пожала плечами и подошла к матери. Ни слово не сказав, она первой направилась к повозке, ну и я не спешила заговорить.
Никто не спешил помогать пожилой женщине забраться в возок, она это сделала сама. И у меня никто не взял из рук узел. Он, конечно, тяжелым не был, но все-таки А как же галантность? А как же Фыркнув собственным мыслям, я поставила поклажу на пол возка и забралась следом за матерью. Ягиры и Танияр уже были в седлах, и наш возница тоже успел сесть на свое место, пока я предавалась недоумению и негодованию. А затем возок тронулся. Обернувшись, я посмотрела, как турым забрался на ступеньку крыльца и тут же растянулся на ней, явно намереваясь вздремнуть.
И затем вновь пришло волнение. Я ведь скоро покину наши земли! Я увижу этот мир дальше дома названной матери, дальше пещеры Белого Духа и много больше, чем увидела в переходе от повозки до дома Агыль во время зимней метели. Наконец-то!!!
Зеленые земли к нам ближе других таганов, произнесла Ашит.
Кивнув, я бросила на нее взгляд вскользь и медленно выдохнула, заставляя себя успокоиться. Не стоит вертеть головой, будто я малое дитя. Надо вести себя с достоинством. И явившимся из небытия неспешным поворотом головы, я прошлась взглядом по окружающему пространству, разом выхватывая мелкие детали, которые отложились в памяти. Впрочем, пока нас окружала зеленая равнина без единого деревца, зато, как только мы отъехали подальше, трава запестрила цветами. Их было столь много, что на ум невольно приходило, что пестрота красокэто искупление долгого белого однообразия.
А потом я вновь посмотрела на наше сопровождение, которое старалась не замечать поначалу, чтобы не выглядеть любопытной. Мне вдруг пришло в голову, что за людьми я не увидела животных, слишком сосредоточилась на их внешности и одежде, да еще и это несуразное волнение и обида на человека, которого я видела всего несколько дней и знала только по рассказу шаманки. Хотя как раз по ее рассказу алдар был не худших человеческих качеств
Я устремила взор в спину Танияра, занявшему прежнее местовпереди нашей кавалькады. Он плавно покачивался в такт шагам саула. Мужественный Фыркнув, я перевела взгляд на круп саула и пришла к выводу, что эти животные выше лошадей, какими я их помню. А потом я посмотрела на скакунов ягиров, потому что их рассмотреть можно было лучше, не только круп и длинные стройные ноги.
Так вот эти животные походили на лошадей разве только тем, что были скаковыми. У них не было гривы, и хвост был коротким, как у лани. Но поджарые тела с хорошо развитой мускулатурой, легко приметной под лоснящейся шкурой рыжеватого цвета, казались грациозными. А еще они были вислоухими. Я не увидела в них той красоты, которая могла заворожить в лошади, и все-таки саулы мне понравились. Мне подумалось, что было бы недурно попробовать на них прокатиться, и я вздохнула, понимая, что вряд ли у меня это получится в ближайшее время. Хотя Может, когда работа моей матери будет закончена