ЯХрипло сказал он, так не умею не знаю, что тебе сказать.
Она стрельнула в него зелёными глазами:
Ну, и не говори тогда. Сама толкнула его на спину, оседлала, откинув косу назад, распустила ворот сорочки, и Гэбриэл ухватился за увесистую грудь деревенской девчонки. Она засмеялась, и он рывком подмял её под себя, задирая подол таким уверенным движением, словно всю жизнь так делал.
Они от полукровок тащатся. Довольно продолжительное время спустя, в течение которого они пару раз менялись партнёршами и развлеклись на славу, заявил Савва, развалившись на сене и тонкой щепкой прочищая меж зубами. Где ни появимся, и бабьё и девки так и вешаются!
А тебе это в тягость? Хмыкнул Гэбриэл. Савва засмеялся:
Ещё чего?! Если сами дают, почему не взять?.. Я что, больной?
Они ж от тебя могут родить.
Да уж наверное! Савва рассмеялся ещё самодовольнее. Я их, поди, уже не один десяток настрогал
Они же кватронцы. Чуть побледнев, сказал Гэбриэл.
И что? Удивился Савва.
А тебе не всё равно, тихо сказал Гэбриэл, как им теперь живётся, и что с ними делают?
Веришь, нет, Савва даже чуть привстал, лицо ожесточилось. Вообще по фигу. А тебе-то что?!
Гэбриэл стиснул зубы, отвернулся. Сказал:
Спать давай. Устроился на боку спиной к Савве. Тот полежал немного, и заговорил, словно оправдываясь:
Я не насилую никого. А о том, что там с её помётом будет, баба сама должна думать. Что, я силой их сюда тащил?! Заставлял?! Принуждал?! А я тебе скажу: они шалавы, как все бабы, понятно?! Наши с тобой мамаши что, думали о нас, когда с эльфами е»лись?! Нет! Я в детстве тоже хлебнул всего, ты не думай! И мне, ты понял, мне не стыдно! Мне не стыдно!!! И нечего тут лежать и фигню всякую про меня думать!.. Сам тоже их трахал будь здоров!!!
Спи давай! Фыркнул Гэбриэл. Скоро уже рассветёт. И ничего я не думаю. Устал просто.
Слабак! С облегчением ухмыльнулся Савва. Да разве ж это трах был?.. Вот, помню, в Европе, нарвался я на кучу девок, которые бельё стиралиИ полился обычный мужской трёп. Гэбриэл слушал про подвиги своего приятеля вполуха. Он утолил голод, и ему стало стыдно. Алиса, её нежность, её ревность Боже, он ведь ей поклялся!.. Гэбриэл даже разозлился на Савву: разсопелся здесь, разбрякался Если бы не он, уж Гэбриэл бы ни за что Но и разозлился как-то вяло: очень уж было комфортно и хорошо. Отдохнул, попарился в баньке, хорошо поел, лежит в тепле и на мягком, только что отлично провёл время с двумя горячими девчонками О чём ещё мечтать?! Под бесконечные подвиги Саввы, который, судя по его словам, поимел женщин больше, чем их вообще живёт на Земле, и под умиротворяющий шум и плеск дождя Гэбриэл уснул.
И снилась ему Алиса. Она сидела в какой-то арке?.. Окне?.. На ней было что-то симпатичное такое, светленькое, на коленях лежала открытая книга. Пальчики её были сплетены меж собой, под приспущенными ресницами горело золотое пламя. «Даже не думай, Гэбриэл! Явственно услышал он её голос. Даже не думай поменять меня на какую-нибудь дуру!!!». «Солнышко! Растерялся он. Я никогда тебя ни на кого не променяю, ты что?! Да мне они на фиг не нужны! А ты представляешь, я думал, что тебя потерял!». «Даже не мечтай! Вредным голосом возразила она. Я от тебя никогда не отстану!».
Эй, Гаврила! Голос Саввы вырвал его из сладкого сна. Просыпайся, лодырь, кобылу твою чистить пора!..
Не нравится мне здесь. Заметил один из пятнадцати человек, которые не так давно прошли через маленькую лесную деревеньку Торжок и скрылись в лесу, поднявшись по деревьям на заранее приготовленные настилы. Они были так удачно замаскированы ветками, что с тропы, ведущей в деревню, их разглядеть было совершенно нереально. И сами люди, вооружённые тяжёлыми боевыми луками, были одеты в зелёное и коричневое, что позволяло им уже с пары шагов сливаться с деревьями.
Лес как лес. Папоротники интересные, я таких даже во Франции не видел. Говорили они по-нордски, но второйс сильным акцентом.
Этот лес, заметно нервничая, продолжал первый, эльфийский, пакостный лес. Его говор выдавал в нём далвеганца, уроженца Лав и его окрестностей. Про него всяческие байки рассказывают
Байкиони и есть байки. Засмеялся второй. Остальные лениво прислушивались к их беседе, но молчали. Приходилось нам и ведьм ловить, про них тоже, знаешь, какие байки сказывали?.. А мы с ними делали, что хотели, и попы потом, после нас, резвились от души, и ничего, до сих пор живы и здоровы, а ведьм тех давно с дымом пустили И эльфов твоих, вот погоди, мы тоже в оборот возьмём. Там и посмотрим, насколько они вечные!
Один из лучников фыркнул одобрительно.
Я не знаю, упорствовал далвеганец, что там у вас за ведьмы, а здесь всё не так, как в Европе. Я сам из Болотного, это на Серебряных Озёрах, так там, в земле фейОн не договорил. С соседнего помоста подали знак, и все лучники мигом посерьёзнели, собрались и приготовились.
В бой не вступать. Сказал лучник с акцентом. Только стрелы. Убивать всех, но первогогерцога. Этогочтобы наверняка.
Но на тропе, откуда слышался мягкий перебор копыт и голоса, никто не появлялся. Было полное ощущение, что едет небольшой отряд, только самого отряда не было и не было. На лицах участников засады сначала отразилось нетерпение, затемнедоумение. Они начали переглядываться, нервничать. Потом главный, тот, что говорил про ведьм, приподнялся и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел: ему в лоб с тошнотворным звуком вонзилась стрела, прилетевшая, казалось, из ниоткуда. Лучники повскакивали с мест, натягивая тетиву до онемения в руках и стремительно озираясь, выглядывая и выцеливая противникано противника не было. Его просто не могло бытьпрежде, чем устраивать засаду, эти люди, очень грамотные, очень опытные, всё проверили и провели разведку по всем правилам, оставили, помня об эльфах, растяжки и ловушки, которые даже лиса не смогла бы миновать незамеченной! Противника не было, а стрелыбыли. Полтора десятка человек были расстреляны за пару минут, и никто из них так и не выстрелил, потому, что не увидел цели. В Торжке это событие обсуждали потом несколько лет, мало того: оно стало своеобразным мерилом времени. Жители Торжка говорили: «Это было через год после Побоища, или: Это ещё до Побоища было!». Никто в деревне так и не узнал, кто были эти люди, зачем пришли, кого ждали?.. Дрэду очень хотелось узнать, как так вышло, что такой отличный план не сработал; но ему так и пришлось довольствоваться домыслами и предположениями.
Организовав побег Чудилы Тима, староста Малой Кеми, деревеньки, где Гарет оставил своего пленника, не мог не нервничать. Шутка ли: герцог Элодисский! Тим ясно дал понять, что герцог из Торжка не вернётся, и старосте нужно задуматься о том, чтобы новые хозяева, ждать которых осталось всего ничего, были им довольны. НоХлоринг почтение к древней королевской крови было у старосты в крови. Конечно, герцогполукровка, чельфяк, и это грех, это неправильно, и неправедно. Но всё-такиХлоринг И староста вздыхал, ворочался в постели и проклинал тот день и час, когда вообще встрял во всё это. Он искренне ненавидел полукровок, хотя спроси его кто, что они сделали ему лично, и ответить он бы не смог. Просто церковь, и знающие люди говорят: полукровки, чельфяки эти позорные, злобные, преступные, того, воруют, насилуют как-то так. Не будут же говорить просто так! И староста исправно ненавидел и верил, что всё плохое в его жизниот того, что его высочество болен, а герцогом стал молодой полукровка. Может, он и отца своего того, а это уже совсем погано, потому, что его высочествоон, всё-таки
И, как оказалось, нервничал он не зря. Гарет ворвался в дом старосты на рассвете, когда служанки, позёвывая, выходили на утреннюю дойку. С пинка вынес дверь богатого дома, и за волосы выволок старосту из постели во двор. Швырнул его на землю с крыльца, ломая перила. Завизжали служанки, злобно залаял цепной кобель, единственный, кто рискнул заступиться за хозяина. Гарет, спрыгнув с крыльца, пнул старосту раз, другойтот даже кричать не посмел, закрывая голову и лицо, и поджимая ноги к животу.
Я тебе что сказал, сука?! Прошипел Гарет, выпустив пар. Я тебе что приказал, тварь?! Не слышу?!
МилосердияПролепетал староста. Милосердия прошу Умоляю
Милосердия?! Рявкнул Гарет, и снова начал пинать несчастного, пока Марчелло не остановил его. Глаза Гарета горели красным, зубы оскалились в волчьем оскале. Скажи спасибо, тварь, что не прирезал на месте!!! Что, думал, не вернусь уже, а?! заорал он. Говори!!! Ты тоже в этом участвовал?!
НеЗаскулил староста. Не, не, смилуйтесь! На деньги польстился на деньги Не знал ничего
К позорному столбу его! Сплюнул Гарет. И написать: «Иуда проклятый!». Н-на! С силой швырнул ему окровавленную голову Чудилы Тима. В Элодисском лесу затеяли мне ловушки ставить?! Здесь каждое дерево за меня, ты понял?!! Ты понял, Иуда?!! Больше ты не староста! Его аж плющило от злости и разочарования. Труп Чудилы он обнаружил на околице, эльфийская стрела пригвоздила того к воротам. Узнать, кто организовал засаду, не осталось никакой возможности; но из слов Чудилы выходило, что тот видел Гэбриэла, знал про него что-то, и скорее всего, знал, где тот на самом деле! Усталость, разочарование и бессильное бешенство вывели Гарета из себя; напряжение последних дней взорвало его изнутри, как бомба. Слуга старосты сдал хозяина, сказав, что именно тот отпустил Тима. К столбу, клеймо на лоб и ноздри вырвать Заткнись!!! Рявкнул герцог на беснующегося пса, и тот задом, рыча, отступил в будку. Старостабывший староста, всхлипывая, плакал в пыли, пытаясь отползти от страшной головы, глядевшей мимо него широко раскрытым мёртвым глазом.
На выезде из Июса, на мосту через ручей, ждал довольно хорошо одетый, даже франтоватый, господин на тяжёлом соловом бельгийце. Одежда и конь были великолепные, а вот внешность господина внушала безоговорочную неприязнь любому, даже самому непредвзятому и добродушному существу. Рыжий, краснорожий, с маленьким вздёрнутым носом и огромными губами, с маленькими, очень близко посаженными глазками, волосатый, бочкообразный, он выглядел, как какое-то отвратительное животное, ради смеха наряженное в человеческую одежду. Его толстые короткие пальцы были унизаны вызывающе огромными перстнями, на шее висела цепь, наверняка тоже золотая, хоть и плохо верилось в то, что золотая цепь может быть такого размера, с цеховым знаком элиотских мясников. Гэбриэл при виде него весь застыл изнутри, затем по телу медленно сошла волна шока, подняв дыбом даже самые мелкие волоски на всём теле. Это чудовище он помнил так хорошо, что узнал бы его и через тысячу лет! Это был Аякс, на его глазах страшно замучивший мальчишку в Галерее, и не менее страшно мучивший его самого. Гэбриэл уже не был подростком, но страх остался, чудовищный, бесивший его самого, подлый детский страх.
Этот полукровка, отвратительным дискантом заявил Аякс, принадлежит мне. Я его забираю.
Этого полукровку, спокойно возразил Ставр, я подрядился доставить до места живого и здорового. И я это сделаю. Ступай своей дорогой, человече. Не нравишься ты мне.
По десять золотых дукатов тебе и вот этим святым отцам. Предложил Аякс. И по десять серебряных талеров твоим людям. И мы разойдёмся с миром.
Ставр молчал, и тут подал голос отец Михаил.
Дорого нынче стоят полукровки. Сказал он. Христос был продан за тридцать серебряников, а ты нам предлагаешь сорок.
«Буду драться. Отчаянно подумал Гэбриэл. Он не получит меня живым, нет, только не он!».
Репутация, человече, стоит куда как дороже золота. Сказал Ставр, прервав напряжённое молчание. Если меня можно перекупить, ни один честный человек мне больше свою жизнь не доверит, а это мой хлеб. Я сказал: ступай своей дорогой.
Любой, Аякс посмотрел на людей Ставра, кто сдаст мне этого полукровку, получит всю сумму, о которой я говорил, целиком. Всего хорошего! Счастливого пути.
Никто ничего не сказал, но напряжение стало почти осязаемым, его, казалось, можно было потрогать руками. Савва чуть слышно выругался. Ставр подозвал Гэбриэла:
Люди у меня надёжные, но и соблазн велик. Сказал он нервно. Уезжай от греха; деньги у тебя есть, кобыла тоже, меч при себе. Гранствилл вон там, он указал рукой, дороги я тебе посоветовал бы пока что избегать. Вон там Торжок, а из него, говорят, эльфийская тропа есть до самого Блумсберри.
Я провожу! С готовностью вызвался Савва. И после моста оба полукровки свернули на узкую боковую дорогу.
Спасибо, что поехал со мной. Благодарно сказал Гэбриэл. Я не знаюОн осёкся, увидев выражение лица Саввы.
Прости, Гаврила. Пробормотал тот, обнажая меч. Парень ты хороший, но таких денег мне в жизни не видать, если не сейчас
Что-то свистнуло, и Савва замер с чем-то маленьким и чёрным во лбу, глаза быстро погасли, он тяжело повалился на шею заплясавшего коня. Гэбриэл смотрел на него, ничего не понимая, в шоке, пытаясь понять случившееся.
Быстро за мной, если жить хочешь! Крикнул, поднимая гнедого коня на дыбы, какой-то человек в чёрном, нагнувшись прямо из седла, ловко выхватил черный предмет изо лба Саввы. Бегом, бегом, бегом! И хлестнул коня. Гэбриэл, даже не пытаясь что-то сообразить, погнал Красавицу за ним.
Оказалось, что лошадка у него очень даже резвая. Промчавшись по каким-то зарослям, они вылетели на дамбу вдоль какого-то пруда, проскакали по ней, влетели в овраг. Это было не первое предательство в жизни Гэбриэла, но оно оказалось таким болезненным, что несколько минут он не мог прийти в себя, и только тупо следовал за странным человеком, появившимся так вовремя. Цены денег он до сих пор ещё по-настоящему не понял, и алчность была чужда его сердцу, потому это предательство было так ему непонятно, казалось таким бессмысленным и чудовищным.
Его спутник спешился перед узкой расселиной, взял коня под уздцы, скомандовал Гэбриэлу:
Спешивайся, пойдём.
Ты кто? Упёрся немного пришедший в себя Гэбриэл. Тебе чего от меня надо?
Если бы мне что-то было надо, я сейчас с той рыжей образиной бы насчёт тебя торговался. Сказал человек. И я всё ещё колеблюсь, как мне быть. Он был худощавый, довольно высокий, хоть и намного уступал в росте Гэбриэлу, со светлыми кудрявыми волосами и ангельским лицом, но с холодными волчьими глазами. И говорил с каким-то незнакомым Гэбриэлу акцентом. Пока что я спасаю твою жизнь. Гэбриэлу казалось, что он где-то этого человека уже видел И голос его слышал. Вот только где?.. Он напрягся. Не в Садах ли Мечты?.. Если так
Жить хочешь? Повернувшись, устало спросил человек. Гэбриэл спешился и повёл свою Красавицу вслед за ним.
Расщелина привела их в просторную и сухую естественную пещеру, в которой, судя по всему, часто бывали люди, здесь даже были котелок, своеобразный очаг, пара бочек и какие-то мешки. С противоположной стороны в пещере было естественное отверстие, довольно большое, частично заросшее кустарником, в которое видны были склон холма и дальний луг за живописным лесным озером. Человек привязал лошадей, присел на бочку, устремив на Гэбриэла внимательный холодный взгляд. Тот занервничал.
Ну, и что ты уставился так на меня? Спросил с вызовом. Тот пожал плечами:
Странный ты парень. Я недавно из Европы; прежде никогда не видел эльфов и не верил в их реальность. Многие в Европе вообще считают, что эльфыэто крошечные человечки со стрекозьими крылышками, которые живут в цветах и питаются нектаром. Кстати, меня зовут Лодовико. А тебя, если я не ошибаюсь, Гэбриэл?
Не ошибаешься.
Расслабься, Гэбриэл. Нам нужно дождаться темноты.
Зачем?
За каждым твоим шагом следили. Я до сегодняшнего дня не мог понять, чем ты так насолил стольким людям От королевы до мясника?.. Сегодня, кажется, понял. Но ты должен мне кое-что ещё рассказать.
Чего рассказать? Напрягся Гэбриэл.
Что такое Сады Мечты.
Гэбриэл выпрямился, напрягшись и стиснув кулаки. Лодовико спокойно смотрел на него. Усмехнулся:
Если бы я хотел твоей смерти, ты был бы уже мёртв. Если бы я хотел тебя выдать, выдал бы ещё в Элиоте. Кстати, именно благодаря мне ты смог беспрепятственно уйти из дома Райя, а сам Райя остался не при делах, и его никто не тронет.
Женщина! Воскликнул Гэбриэл. Ты был женщиной Которая продавала там всякое!