Уверена, что вы не виноваты,успокоила меня Ягушевская.Я настаиваю, что был применен сильнейший древний артефакт. Но сомневаюсь, что Краснова сумела бы пронести его в «Иву» и тем более им воспользоваться.
Спасибо!съязвила я.
Пожалуй, это было еще обиднее, чем получить прозвище «колобок». А Барбара Збыславовна и Кош Невмертич снова заговорили между собой, не замечая меня.
Здесь согласен,кивнул ректор.
Скорее, я бы заподозрила в использовании артефакта Анчуткина,сказала Ягушевская.
С чего выначала я и резко замолчала.
А почему бы и нет? Почему бы и не Анчуткин? Он так странно вел себя.
Что-то вспомнили?голос ректора зазвучал вкрадчиво.
Я медленно кивнула:
После того, как вы, Кош Невмертич, превратились в гепарда и сбежали
Даже в гепарда?переспросила Ягушевская, но обращалась почему-то на ректора.
Потом я увидела что-то странное,припомнив иллюзию на дороге я нахмурилась, пытаясь воспроизвести в памяти все до последних деталейэто показалось мне важнее, чем ректор, скачущий в образе пятнистого кошака.Там была дорога, и машина «под старинку», и ворон, который превратился в человека Он был кудрявый, и очень похож на Анчуткина
От меня не укрылось, как Ягушевская и Кош Невмертич переглянулисьнезаметно, почти молниеносно. И эти игры в переглядки бесили всё сильнее.
Думаете, это Борька чудит?спросила я, но ответа не получила. Чародеи молчали, как статуи.Да расскажите мне!
Это не касается вас, Краснова,сказал Кош Невмертич.Пока вы свободны. Возвращайтесь на занятия.
Пока? А потом могу не быть свободной?
У него артефактпетерсит!сделала я ещё одну попытку узнать правду.Это же редкий камень
Петерситэто не страшно, можете мне поверить,остановила меня Барбара Збыславовна.Можете идти, Василиса. И никому не слова. Ясно? Тем болееБоре Анчуткину.
А если не стану молчать?дерзко ответила я, готовая снова устроить пожар, чтобы только они приняли меня во внимание, чтобы не относились ко мне, как к желторотому птенчику.
Тогда птенчику придется законопатить клювик,ответил ректор и кивнул на дверь.Как в прошлом году, помните? По-моему, вам не понравилось.
В прошлом году он на мне не только удары в мозжечок практиковал, а еще и заколдовывал, чтобы я молчала. Конечно, наказание я заслужила, потому что показала себя вовсе не сахарком, но легче от этого не становилось. Я одним движением сгребла со стола все свои вещив одну кучу полетели яблоки, тетради и столовые принадлежности, а последним я запихала кокошник, и даже не стала ничего отвечать на очередную колкость. Не хотят рассказать сами, всё сама узнаю. И ничья помощь не потребуется.
8
Разговорить Анчуткина насчет петерсита оказалось проще простого. Тем более, Бориска чувствовал себя виноватым, что разболтал Вольпиной про то, как я заставила Щукину и Колокольчикову вальсировать на занятиях по магическому внушению. Я сделала вид, что ужасно обижена, и прочитала Анчуткину небольшую лекцию о том, что дружбапревыше всего, и пусть лучше Вольпина узнавала обо мне от кого-то другого, но не от товарища, который решил сплетничать за моей спиной.
Я не сплетничал!почти со слезами убеждал Анчуткин.Ты не права, ты ей очень нравишься
Вольпиной?презрительно уточнила я.
Ты зря к ней так относишься,тут же бросился он на защиту красотули.Она хорошая. Карина тебя хвалила, говорила, что очень жаль, что тебе не дают развернуться со своим даром в полную силу
Ой,спаясничала я, удрученно покачав головой.
Но Анчуткин всё принял за чистую монету:
Да, она жалеет об этом. А я сказал, что тебя ничему учить не надоты сама всё освоишь ну и получилось как-тотут он всё-таки малость смутился.Про прием Менезиш, и про то, как ты с Царёвым повоевала
«Поймала, как рыбку на воблер,хмыкнула я про себя.Умный ты парень, Борька, но наивный до невозможности».
Сегодня ночью я хочу испытать петерсит,сказал Анчуткин заговорщицки, и я сразу навострила уши.Хочешь пойти со мной?
А куда пойти?настороженно спросила я.
На крышу,за стёклами очков глаза у Бориски горели безумным огнём в предвкушении будущих магических открытий.Попробую приманивать молнии!
Слушай,забеспокоилась я,это, наверное, не очень безопасно
Конечно, это опасно! Ужасно опасно! Потрясающе опасно! И потрясающе интересно! Я записал заклинание Громобоя, надо его испробовать.
Ух ты, круто. Тогда пойду. Раз интересно,поддержала я его энтузиазм, но уныло вздохнула, вспомнив, как перепугалась в прошлом году, когда «приматы» устроили нам прогулочку под молниями.
По мне, я бы лучше провела ночь в мягкой постельке, сладко видя сны про ректорские поцелуи, но тайна петерсита манила, да и Анчуткина я собиралась порасспросить, когда он будет увлечен любимым деломтак больше разболтает.
После того, как закончились занятия, мы поужинали в институтской столовой, наблюдая, как Кариночка Вольпина царит в кругу подруг и поклонников. Анчуткин смотрел восторженно, яс досадой, и настроение не исправили даже вкуснейшая шарлотка и яблочный крем.
Покончив с ужином, мы заперлись в лаборатории, скоротали вечер в компании бутербродов, и обсуждений магических свойств петерсита.
А можно с его помощью повелевать иллюзиями?подкинула я вопросик, когда посчитала, что Бориска совсем очумел от намибийского артефакта.Например, чтобы в свою иллюзию затащить другого человека?
Ты же сама так прекрасно умеешь,ответил Анчуткин рассеянно.Для этого кроме волшебных сил ничего особенного не надо. А при помощи этого камешкаон с благоговением раскладывал на столе синие камни.При помощи них можно революцию совершить! Артефакты для того и нужны, чтобы ими могли воспользоваться простые люди. Понимаешь? У тебя нет волшебных сил, а ты можешь повелевать молниями!
Чудесно,проворчала я, разглядывая камни.
Они очень походили на грозовое небо, в котором вихрились темно-синие тучи и блистали желтые молнии. Неужели простой камешек может обладать силой большей, чем мое умение вызывать иллюзии? Ерунда какая.
Боря, а ты можешь сделать так,снова пустилась я в расспросы,чтобы рядом появился какой-то человек. Вот его не было, и вот он появился.
Призывание физического тела?Анчуткин посмотрел на меня, и глаза его за стеклами очков азартно вспыхнули.Слушай, это слишком крутое колдовство. И это не иллюзия. Если создашь подобный артефакт, получишь всемирную Мерлиновскую премию. Только пока никто не создал.
Но пытались?невинно поинтересовалась.Прецеденты есть?
Есть,усмехнулся Бориска, опять начиная перекладывать свои камешки,в 1772 году лейтенант кавалерии Фридрих Майер вызывал к себе незаконнорожденную королевскую дочку, датскую принцессу Луизу Хансен Данмарк. Принцесса была убеждена, что ей снится сон, пока не выяснилось, что она немного беременна. Оказалось, что у солдата был артефакт, позволявший притягивать к себе любого. Об этом даже детишки знают.
Чего?! Ты издеваешься, что ли?
Но Анчуткин увлеченного продолжал:
Потом он женился на принцессе, и артефакт то ли уничтожил, то ли спрятал, потому что после смерти Майера артефакт так и не обнаружили. Говорили, что Майер украл артефакт у ведьмы. Вернее, не украл. Она нашла древний клад в пустом стволе дуба, заключила договор с Майеромчто он принесет ей артефакт, а она хорошо заплатит. Но ведьма попыталась Майера обмануть, он ее убил, и артефакт остался у него.
Это же сказкапроизнесла я растерянно.
Сказка?в свою очередь, Анчуткин посмотрел на меня удивленно.Это энциклопедия по артефакторике. Глава 13-ая, про датское огниво. Но никто точно не знает, что это был за артефакт. По рассказам принцессы Луизы, это было именно огниво. Но она не была волшебницей, могла ошибиться.
Бред какой-то,я попыталась переосмыслить сказку, которую мне в детстве рассказывала бабушка, но пазлы не складывались. Огниво Майер вызывал принцессу и она забеременела
Скоро полночь,сказал Анчуткин, отвлекая меня от размышлений.Ну что, пойдем?
Пойдем,обреченно согласилась я, понимая, что ни на шаг не продвинулась в своем любительском расследовании.
В который раз я удивилась, насколько хорошо Анчуткин знал расположение коридоров, лестниц и галерей в «Иве». Благодаря ему сейчас я могла безошибочно перейти из одной аудитории в другую, добраться до корпуса общежития или, например, до лаборатории кафедры артефакторики. Но выше лаборатории не поднималась, а Бориска уверенно вел меня винтовыми узкими лесенками под самую крышу, подсвечивая дорогу негасимой искройартефактом собственного изобретения.
В институте было тихо и мрачно. Казалось бысовременное здание, но когда мы крались пустыми коридорами, мне казалось, что это больше похоже на средневековых воров, задумавших ограбить заколдованный замок.
Только мы ведь никого грабить не собирались, и хотели всего лишь что-то там испытать с петерситом. Вернее, Бориска хотел.
Про себя я малодушно решила, что если нас поймают и обвинят в нарушении режима, я всё свалю на Анчуткинамол, ему загорелось, а я пыталась отговорить.
Перед узкой дверью, обитой металлическими гвоздиками, Анчуткин немного повозилсяпоколдовал возле замочной скважины, и дверь открылась сама, с душераздирающим скрипом.
А потише нельзя было?спросила я, нервно оглядываясь.
Здесь ночью никто не бывает,успокоил меня Бориска, но я не особенно успокоилась.
Мало ли, что он думает, что здесь никого не бывает. Мы же есть.
Поднявшись еще на три ступеньки, мы выбрались на крышу.
Собственно, никакой крыши у института не было. Была бетонная площадка, огражденная со всех сторон метровым барьером. Посредине белой краской был грубо намалеван кругне совсем ровный, больше похожий на овал.
Я никогда не забиралась так высоко, и хотя знала, что при случае смогу обернуться жар-птицей и точно не разобьюсь, под ребрами всё равно тошнотворно закрутило, стоило посмотреть на огни города, горящие где-то очень далеко внизу.
Погодкачто надо,объявил Анчуткин, поглядев на небо.
Светила почти полная луна, и даже негасимая искра не понадобилась. Он кинул ее в металлическую кружку, а кружку передал мне. Я отошла в сторонку, пристроившись каком-то перевернутом ящике, а Бориска вышел в самый центр то ли круга, то ли овала, и что-то забормотал, подкидывая на ладони заветный петерсит.
Ничего не произошло, и я этому почти обрадовалась. Мне было ужасно неуютно, и всё время казалось, что кто-то за нами наблюдаеттайком, еле сдерживаясь, чтобы не хихикнуть в темноте.
Пусть лучше Анчуткин поиграет в камешки, немного огорчится, что ничего не получилось, и мы отправимся по своим кроватям. Я и так не слишком хорошо начала учебный год, чтобы еще оправдываться, почему лазаю по крышам на пару с одногруппником.
Боря,позвала я, решив, что момент для расспросов самый подходящий,а что случилось с твоими родителями?
Автомобильная катастрофа,ответил он быстро и немного раздраженно.Не мешай!
Я еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Зачем тогда звал, если я тебе мешаю?!
Стало темно и холодно, и я пожалела, что не взяла куртку. Луна спряталась в тучи, поднялся ветер, и негасимая искра в кружке затрепетала, как желтый березовый листочек. Ветер взлохматил Анчуткину волосы, и он стал похож на чертенка из мультика. Он держал на ладони камень и бормотал все быстрее и быстрее.
Раскат грома раздался прямо над нашими головами, и я от неожиданности чуть не свалилась с ящика. Следом грохнуло ещё раз, и ещё! И вдруг сразу три молнии прочертили небо!.. Кривые, блестящие, они ударили в бетон институтской крыши, метров за пять от Анчуткина.
Борька!!воскликнула я испуганно, а он обернулся через плечо, блестя линзами очков.
Ветер поднялся уже нешуточный, и из-за его рёва я не сразу расслышала, что кричит мне Анчуткин.
Работает!орал он, как безумный.Работает! Смотри, как я могу!
А молнии били всё чаще, и тучи ползли почти вровень с крышей. Не стало видно звезд, и огни города мерцали, словно сквозь серую дымку.
Смотри, как сейчас грохнет!Анчуткин завертелся волчком, когда молнии ударили по краю кругаодна за другой, белыми и желтыми вспышкамиослепительными, пугающими!..
Хватит! Хватит!звала я Бориску, пытаясь перекричать ветер.Сворачивай колдовство!
Но Анчуткин только упрямо мотнул головой и опять поднял руку к небу, начиная бормотать.
Точно спятил!разозлилась я и бросилась к нему, чтобы уволочь с крыши.
В это самое время что-то призрачное, с желтыми горящими глазами и оскаленной пастью, взметнулось в небо, набрасываясь на клубившиеся тучипризрачный волк поднимался всё выше, уворачиваясь от молний и сгоняя в кучу облака.
Анчуткин сразу забыл радоваться удачному заклинанию и сунул петерсит в карман.
Облачар!почти взвизгнул он и бросился к двери быстрее меня.
Мы кубарем скатились по ступеням и захлопнули дверь с металлическими гвоздиками.
Чуть не спалились!Анчуткин забрал кружку с негасимой искрой и схватил меня за руку, увлекая институтскими коридорами.
Это был Милян Маркович?спросила я.Он превращается в волка?
И разгоняет грозовые тучи,подтвердил Бориска.Только ты об этом ничего не знаешь! И молчишь!
А ты откуда знаешь?
Птичка нашептала,Анчуткин свернул еще два раза по коридору и остановился, глядя невидящими глазами.Но сработало же!..
Капец сработало,подтвердила я.Ты соображаешь, что было бы, долбани тебя молния?
Но не долбанула,ответил Анчуткин, широко улыбаясь.
Я посмотрела на него с сомнением. Точно ли этоботаник Бориска в толстовке? Сейчас он выглядел иначедвижения стали резкими, быстрыми, и глаза горели ярко будто светились изнутри
Здесь разойдемся,почти приказал он мне.Я в лабораториюположу петерсит, а потом домой. А ты иди в общежитие, и никому ни слова!
Даже Вольпиной?съязвила я.
Но он не расслышал и бесшумно убежал в темнотуя не услышала шагов.
Подожди!зашипела я запоздало.Искру-то забыл!
Ответом мне была мрачная тишина, и я покрепче прижала к груди металлическую кружку с негасимым артефактом.
Безумный профессор,проворчала я и пошла к корпусу общежития.
Совершенно провальная ночь. Ничего не узнала, чуть не попалась Облачару, ещё и дождалась, что Анчуткин начал мне приказывать. Анчуткинприказывать!.. Я хмыкнула, удивившись, как меняет человека увлеченность любимым делом, и едва не упала, споткнувшись обо что-то мягкоеобо что-то, лежавшее поперек коридора.
Посветив искрой, я чуть не упала во второй разна полу, ничком, лежал профессор Облачар. Лежали не шевелился.
Сердце ухнуло и застучало в сумасшедшем ритме. Я вытерла рукавом вспотевший лоб и осторожно наклонилась над преподавателем. Что это с ним? Стало плохо? Но призрачный волк Хотя, в прошлом году всё было так жепрофессор рухнул прямо в лужу во дворе, а волк помчался разгонять тучи. Это как-то связано?..
Я знала о колдовском мире до обидного мало. И теперь понятия не имела, как поступить. Было ли это нормальным явлением для Миляна Марковича, или надо было звать на помощь?
На всякий случай я попыталась нащупать пульс у него на шее, вспомнив уроки ОБЖ в школе
Свет фонарика ударил в лицо, и я чуть не уронила кружку, прикрывшись ладонью и одновременно пытаясь выбраться из полосы яркого света.
Краснова?!раскатистый бас прозвучал почище грома на крыше.А ты почему здесь? И что с Облачаром?
Свет фонарика метнулся в сторону, и к бездыханному профессору склонился Быков, точно так же, как я, прощупывая пульс.
Что произошло, Краснова?он сунул фонарик мне в руку и попытался привести Облачара в чувство, похлопав по щекам.
От этого похлопывания голова у бедняги мотнулась из стороны в сторону.
Вы поосторожней,посоветовала я.Шею ему не сломайте.
Не сломаю,озабоченно сказал он.А ты что с ним сделала?! Заехала по мозжечку? Совсем спятила? Решила заехать в Особую тюрьму?
Не хватало только этого! Чтобы меня обвинили в нападении на препода!
Это не я!завопила я шепотом, не очень надеясь, что он мне поверит.Он так и в прошлом году лежал, когда была гроза, и когда был призрачный волк!