Твоя сестра может мстить, если считает, что справится, он улыбнулся так широко, что он не мог подозревать, что я делала.
И его слова показали мне одноон не перестанет быть проблемой для меня. Это для него было личным.
Он сломал рукоять топора об колено так быстро, что, пока мой рот открывался в ужасе, он уже сунул меч в ножны и вытащил хлыст из-за пояса с восторгом в кошачьих глазах.
Я схватила последний камень и осторожно опустила в круг.
НЕ СТАВЬ МЕНЯ ТУДА!
Кольцо было завершено. Внутри были камни не больше меня, но мне это и было нужно.
Убийца родни нахмурился.
Что?
Он не успел закончить. Я схватила его за костяные ожерелья и потащила, бросившись в круг.
Глава девятнадцатая
Вопль ударил по моим ушам.
Я моргнула и огляделась. Мы были у ручья, который протекал возле Скандтона. Я узнала отчасти сломанную ограду, покрытую мхом, на другой стороне. Я охнула и отпустила Убийцу родни, меня что-то сбило с ног.
Убийца родни взревел, что-то, похожее на молот, ударило с хлюпаньем, и рев оборвался.
Я подняла повязку и оглянулась.
Отец стоял над Убийцей родни, его бока вздымались от дыхания. В руках моего отца был большой камень в крови. Он разбил череп Убийцы родни одним ударом.
Я повернулась, меня стошнило. Я вытерла рот ладонью и встала, дрожа.
Порой за последние несколько недель у твоей матери были кошмары о нем, сказал мой отец далеким голосом. Она просыпалась в криках. Он украл ее, когда она была девочкой. Не старше тебя, Элли.
Я провела рукой по волосам. Я была горячей.
Для «бессмертных» их удивительно легко убить, сказала я, звуча ехидно, хоть была потрясена. Ты потрясен, отец?
Он поднял взгляд от жертвы, его глаза были тревожно пристальными.
Нет, Элли. Ты должна знать лучше. Я учил тебя, что некоторых нужно убивать. Хищники. Опасность. То, что вредит невинным. Разве Убийца родни не был таким?
Откуда ты знал, что это был он, сейчас, а не когда мы спасали от него Скувреля?
Твоя мать описывала его подробно. Я вернул воспоминание.
Я покачала головой без слов, посмотрела на мертвого Убийцу родни на земле. В мире смертных он выглядел меньше и не так грозно, как в Фейвальде.
Как я могу его видеть? я подвинула повязку, подняла обратно. Я не должна видеть его с повязкой, но вижу.
Время круга, сказал отец. Стена между мирами тонкая. Потому круги камней можно снова делать всюду. Моя воспоминания возвращаются, Элли. Мне нужно многое тебе рассказать.
Почему ты не говорил ничего? Если ты знал если вы оба знали? я была в смятении. Той ночью, когда Хуланна пропала, вы говорили, что никто не ходил в круг с вашего детства, но если мама попала туда девушкой, это была неправда.
Мы поклялись друг другу делать вид, что этого не было, отложить это. Никогда не говорить об этом. Было лучше забыть.
Это хорошо получилось, да?
Он покачал головой.
Когда Хуланна прошла в круг, воспоминания угасли. Твоя мать убедила себя, что это не произошло. Мы оба это сделали.
Он бросил камень и вытащил мой меч из-за пояса Убийцы родни, протянул его мне. Наши ладони соприкоснулись, белый свет вспыхнул в нем, наполнил небо ярким символом, похожим на полумесяц. Я сглотнула и убрала меч в ножны.
Ты теперь Убийца родни, я указала на символ. У тебя роль, хочешь ты или нет.
Нет, малышка-охотница. Я не буду запутываться в их мире. Даже если белый свет хочет сиять над моей головой, он поднял голову, криво улыбаясь, а потом тепло обнял меня. Я переживал за тебя.
Я больше переживала за тебя. Сколько меня не было?
Пару дней, ответил отец. Его лицо было мрачным. И когда ты побежишь в следующий раз, предупреждай. Не я замужем за тем фейри-проходимцем, и я не должен нянчиться с ним каждый раз, когда тебе приспичило куда-то уйти.
Его зовут Скуврель, исправила я.
Я сказал то, что имел в виду, сухо сказал мой отец.
Он тут? я вдруг ощутила тепло.
Нет, по лицу отца было ясно, что он видел пыл в моих глазах.
Но он был с тобой перед тем, как я прыгнула в круг с клеткой. Мы говорили. Он убил сэра Экельмейера, теперь я ощущала себя так, будто память была с дырами.
Да. Он быстро исцелился, когда мы прошли в круг. Я видел, как его кожа соединилась. Такое не забыть, он покачал головой. Нужно было только найти укрытие и охранять дверь от насекомых, пока он не закончил исцеляться. Фейри бессмертные, но, как я сейчас показал, их можно убить, если хватит смелости попробовать.
Насекомые? спросила я, и отец развел руки, показывая размер с мою руку.
Большие.
Куда он ушел? спросила я, мне не нравилось, как робко я звучала. Какое ему дело, если я хотела увидеть своего мужа?
Отец кашлянул.
Мне не нравится, что ты замужем, Элли. Еще меньше мне нравится, что ты замужем без моего согласия. Хуже, ты замужем за фейри, еще и за обманщиком, который высокого мнения о себе.
Ты все это упоминал, сказала я. А потом спас его жизнь.
Он нежно посмотрел на меня.
Я всегда буду заботиться о тебе, дочь, пока ты жива. Это делают отцы.
А Хуланна? боль пронзила от упоминания, но она все еще была нашей семьей.
Ты не можешь делать выбор за других людей. Ты не можешь тащить их к добру. Ты можешь лишь пробовать. Я пытался, Элли. Пытался. И хоть мне нравится думать, что однажды твоя сестра опомнится больно, когда я думаю о ней, и я делаю это редко, чтобы снова не сойти с ума.
Я кивнула, слезы покалывали глаза. Наша семья уменьшилась вдвое. Моя мать ушла, хотя было сложно верить в это. А моя сестра выбрала бросить нас, а то и пытать.
Я неловко сцепила ладони.
Мы можем поговорить по пути, сказал отец после паузы, пока мы смотрели на мертвого Убийцу родни. Нам нужно встретиться с мальчишкой Чантеров.
Мы встретимся с Олэном? спросила я.
Мой отец кивнул.
Несмотря на изъяны твоего мужа, он смог вызвать страх в солдатах королевы. Они ушли, как только големы открыли круг, и они даже не забрали свои вещи. Люди Олэна убирали их палатки и несли припасы в деревню. Твой муж отправил твою армию сторожить круг камней на горе, а потом пошел в Фейвальд за тобой. Глупый мальчишка. Обманом заставил меня остаться тут. Теперь я иду к Олэну к месту, где раньше был его дом в центре деревни. Я уже опаздываю.
Он умеет хитрить, с горечью сказала я. Но это было к лучшему. Я знаю, как ты ненавидишь Фейвальд.
Он забрал у меня все, что я любил, и отдал только тебя.
Я не могла смотреть ему в глаза после таких слов. Я не была уверена, что он вернул меня. Я не знала, могла ли освободиться от него.
Пап, я опустила ладонь на его руку. Все движется от одного безумного риска к другому, и пока волны не забрали тебя у меня снова, я хочу, чтобы ты знал, что я рада, что ты вернулся. Я скучала. И мне жаль насчет мамы.
Он обвил меня рукой, быстро обняв, его голос был хриплым.
Знаю.
И если мы почему-то снова расстанемся, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты научил меня всему, что мне нужно знать, чтобы выжить в этом безумии. Тебе больше ничего не нужно для меня делать, пап.
Я обвила рукой его плечи и сжала, как он сделал со мной. Он вздрогнул.
Ты в порядке?
Он с горечью покачал головой, подвинул ткань на плече, чтобы я увидела рану от того, как сестра прибивала его к дереву.
Не зажило?
Никто из нас не покидает жизнь без ран, дочь. Вопрос не в том, будут ли раны. Вопрос в том, какие раны будут, и как хорошо ты их будешь терпеть.
Я сглотнула.
Что ж, все хотя бы закончилось.
Он посмотрел на меня и кашлянул.
Думаю, Элли, мне нужно кое-что сделать для тебя. Это еще не закончилось.
Глава двадцатая
Идем со мной, там и поговорим, сказал отец.
Я кивнула, пошла за ним по тропе к Скандтону. Тропа к дому была едва узнаваемой. То, что было вытоптанной тропой, стало широкой и грязной дорогой. Деревья по бокам сбили и оставили, странные цветы и грибы росли тамслишком большие и яркие для этой зоны. Их семена и споры, скорее всего, были принесены на ногах фейри. Мой отец был прав. Ничто не оставалось без ран. Даже путь к нашей деревне.
Я знал твою маму всю свою жизнь, сказал отец. Она была красивой девушкой. Нежной и доброй. Любила мечтать, как твоя сестра. И амбициозная. Это редкая комбинациянежность и амбиции. Она воротила нос ото всех парней.
Пока не заметила тебя на фестивале Урожая, согласилась я, слышала эту историю всю жизнь.
Отец неловко потер шею.
Или нет? удивилась я.
Это мы говорили людям. Но не все им нужно знать. Были ошибки. И последствия.
Какие ошибки? спросила я пустым голосом.
Твоя сестра не первой танцевала у тех камней. И она не будет последней. Уверена, она пошла в твою мать, а потом стала фейри.
Я сглотнула.
Ты хочешь сказать, что мама танцевала у тех камней?
Да. И пришел опасный фейри. Его звали Мавериком.
Убийца родни, выдохнула я.
Я нашел ее в лесу следующим утром. Для нас в мире людей она отсутствовала недолго, ее не потеряли. Одна ночь в лесу. Для нее было дольше. Она была расстроена. Подавлена. Я нашел ее в слезах у долины в горах. Я охотился на гулей с отцом. Они были бедой в тот год.
Я кивнула. Я такое делала по его просьбе раньше. Я знала, как уставали после ночи охоты на гулей.
Она была так расстроена, что рассказала все мне. Как она влюбилась. Как ее обманули. Как она сделкой забрала жизни своих детей.
Что?
Он покачал головой.
Она не понимала, как связывали те обещания. Мы оба думали, что она освободилась от этого, сбежав.
Убийца родни говорил, что Истина напророчила, что мы умрем.
Отец пожал плечами.
Твоя мать сказала, что это была сделка.
С кем она заключала сделку на наши жизни? спросила я сдавленно.
С тем, кто освободил ее, сказал отец с мрачным взглядом. Она думала, что любила егоУбийцу родниа он держал ее в плену. Что они делали! Они ходили на банкеты в нарядах, уходили в крови, заключали сделки, где ее запирали в клетку и пытали, пока другие смеялись. И другое. Такое не должны видеть.
Он сказал, что это был всего день.
Кто знает, что для них день.
Я кивнула. Я тоже их видела. Это звучало как обычный день в Фейвальде. МаверикУбийца роднинаверное, и не понял, что она была в ужасе от этого. Он мог думать, что они отлично проводили время вместе.
Она заключила сделку с единственным фейри, который послушал ее мольбы, и он отпустил ее, в обмен на обещание, что, если ее дети попытаются пойти в Фейвальд, она не будет их останавливать.
Ах, конечно. Она сдержала сделку, да? Она дала мне совет, но не останавливала.
Она пыталась делать вид, что это была неправда, что это был сон, его голос стал шепотом. Она потеряла все из-за того обещания.
Она старалась, сказала я, но слова казались пустым утешением.
Я нашел ее в лесу и держал в руках, пока она плакала, а потом я отвел ее домой, и она заставила меня поклясться, что я сберегу тайну. Но на следующий день я охотился на белок, снова нашел ее в лесу, рыдающую. Я отнес ее домой. На третий раз я не отнес ее домой. Я доставил ее в домик Рыбака в лесу, держал в руках, пока она рыдала всю ночь, а утром поклялся, что не брошу ее снова. Что буду обнимать ее все ночи и дни. Что ей не придется нести это одной. Я отвел ее к тележке Путников, которая остановилась у деревни, купил для нее лекарствобраслет, забирающий память. И себе тоже. Видимо, они работали, и мы вернулись с Путниками. На следующий день был фестиваль Урожая. Мы вскоре поженились. Я сдержал обещание, Элли. Она не терпела это одна.
Я люблю тебя за это, сказала я. Мы были достаточно близко к деревне, было видно стены, возведенные вокруг нее, фермы по краям сожгли до оснований. В земле были большие черные шрамы, недавно вырытые могилы. Многие деревья были с темными пятнами. И в странных местах были горки угля. Я не сразу вспомнила, как Олэна держали в клетке, и как я видела другие пытки в этом районе в лесу. Я поежилась, поняв, чем были эти горкилюди пытались забыть об ужасах, которые тут происходили.
Мы забыли, для чего были браслеты, я взглянула на его запястье, но там не было браслета. Он покачал головой и сказал. Их теперь нет. Когда ты отправила нас к Путникам, они поняли, что это было. Они помогли нам снять их. И все воспоминания вернулись к твоей матери. Когда ты привела меня в Фейвальд, они вернулись и ко мне.
Если бы вы не пытались избегать боли, я поправила повязку. Она сползла, пока я говорила, и город стало видно не менее спутанным, чем Фейвальд. Я нахмурилась. Может, так удалось бы все предотвратить.
Не вини ее, Элли, слабым голосом сказал отец. Она сделала все, что могла.
Я не виню ее, я поняла, что не врала. Мы все пытались заключить сделку как можно лучше.
Вдали люди двигались в моем духовном зрении. Но меня беспокоило, что они расплетались по краям так же сильно, как фейри. Я едва дышала, подняла повязку и поправила узел.
Смех моего отца был резким.
Лучшее в жизни не получить сделкой. Это дают.
И что, по-твоему, тебе еще нужно мне дать? спросила я с уставшей улыбкой.
Будущее, просто сказал он, но решимость в его глазах тревожила меня. Какое будущее он запланировал для меня?
Глава двадцать первая
Оказалось, Олэн смог совладать с деревней. Это меня удивило, ведь я в последний раз он был на побегушках у Экельмейера.
Страж, который встретил нас у ворот, повел нас по деревне, и я смотрела на все, пока он говорил, объясняя, что местные, кто выжил, слушались Олэна, и когда произошла Великая битватак они звали последнее столкновение фейри и людейони были вдали от гущи событий, пели с яркими факелами в руках. На фейри это действовало не так сильно, но они все еще старались избегать таких воинов, так что люди Олэна почти не пострадали к концу боя. Когда сэр Экельмейер умер, и его люди убежали с гор, местные собрали припасы, брошенные фейри и солдатами и стали чистить деревню.
С волшебными существами было сложнее всего. Почти все здания в Скандтоне были полны блуждающих огоньков, совогрифонов, гнезд фениксов и даже жеребят единорогов. Люди их не видели, и поймать или убить их было сложнее. Страх склонился, словно делился тайной, рассказывая, что сэр Чантер подумывал вернуть роль Охотника, чтобы попытаться подавить существ фейри.
Я не была удивлена. Не меньше десятка зданий, которые мы прошли, были сожжены.
Гнезда фениксов, шепнул страж. И оставшиеся были почти неузнаваемыми. Фейри везде оставили свой след: вырезали скелеты людей в цепях, висящих вниз головой, на стене пекарни, будто жуткую фреску, повесили лампы из человеческих костей с блуждающими огоньками на каждом углу, полностью уничтожили кузню и установили трирему на ее месте, украшенную на мачте женщиной-орком, душащей каждым кулаком по оленю, с потрепанными парусами из шелка, трепещущего на ветру, длинным столом в сияющей вкусной еде от края до края.
Я сглотнула, увидев еду, и в желудке отца заурчало.
Не ешьте это, предупредил страж. Выглядит хорошо, но после первых людей, совершивших ошибку, остальные сделали выводы.
Что будет, если съесть? спросила я. Я пожалела, когда он указал на трех человек у дальнего конца стола. Я их не заметила. Они спали, опустив головы на стол, с пятнами еды у ртов. На их лицах выросли недельные бороды.
Она зачарована. Мы не знаем, проснутся ли они. Мы знаем только, что они пока еще не просыпались.
Он был прав. Еда уже не выглядела аппетитно.
Не только трирема и пекарня изменились. Колесо, разделенное на красные и белые полоски, стояло на платформе на площади. Я поежилась при виде этого. Двери на домах заменили дверями фейри из живых змей. Деревня лишилась воды, вместо нее было красное вино. Занавески мха росли на глазах, обрамляли окна гостиницы и лавки мясника.
Вы привыкнете, сказал нам страж. И мы все вернем на места. Просто требуется время.
Я ценила его оптимизм, но не думала, что со временем это место снова станет для меня домом.
По пути я сдвинула повязку, чтобы замечать все и всех, и, чем больше я видела, тем сильнее сжималось сердце. Мир смертных становился запутанным, как Фейвальд, как и сами смертные. Я не спасла их от этого. Я спасла их от завоевания фейри, но не от влияния фейри и того, как они запутались.