Ничего со мной не случится, маленькая омега, выразительно произнес альфа, покачав головой. Он привычно провел пальцами по моей щеке, ловя золотистые, отливающие медью в закатном свете прядки, а потом добавил:Я это ты, а ты это я, и если умирать, то в один день, так?
Так, серьезно согласилась я, поймав его руку и коротко поцеловав в ладонь.
Свернув с главной дороги, ведущей с вокзала, мы немного поплутали по более узким извилистым улочкам, в которых я, наверное, сама бы заблудилась на раз-два, но Йон ориентировался безо всяких проблем, и наконец вышли к уютно замыкающему тупичок двухэтажному дому. Видимо, до того, как попасть в больницу, отец моего альфы занимался ремонтом, потому что одна половина фасада была заново побелена и приветливо отсвечивала сквозь зелень садовых деревьев, а вторая оставалась серой и обшарпанной. У меня в голове вдруг прозвучал проигрыш из старой рекламы какого-то стирального порошкапосмотрите, как ваш обычный порошок справился с этой грязью, а теперь обратите внимание на результаты работы нашего совершенно особенного средства.
Йон с видимым удовольствием скинул с плеч рюкзак, бухнув его прямо на асфальтовую подъездную дорожку, а потом без лишних прелюдий приподнял с земли каменный вазон, в котором кучкой цвели лилово-белые петуньи.
Что ты начала было я.
Ключ должен быть внизу, посмотри, пожалуйста, как ни в чем не бывало сообщил альфа, и его голос, искаженный частичной трансформацией, прозвучал хрипло и низко.
Меня не нужно было просить дважды, и, сбросив и собственный рюкзак, от которого уже ощутимо ныли плечи, я опустилась на корточки и пошарила ладонью по влажной прохладной земле. Кажется, по моей руке кто-то пробежал, но я решила не думать о том, кто это мог быть и сколько у него было ног. Нащупав металлические ключи, я зачерпнула их вместе с комками грязи, завязшей у меня под ногтями, и снова выпрямилась, после чего Йон аккуратно поставил вазон на место.
Только я могу его поднять, не впадая в ярость, ответил он на мой немой вопрос. Отец всегда хранит тут для меня запасной ключ.
Хитро, не смогла не отметить я, и, открыв калитку, мы вошли в сад. Здесь было очень много деревьев и кустов и, в отличие от других садиков, мимо которых мы проходили, пока шли с вокзала, почти не просматривалось грядок или клумб. Все здесь росло так, как ему вздумается, сорняки мешались с более изысканными растениями, а тропинка, которая вела к крыльцу дома, была вымощена не плиткой, а просто плоскими камнями, какие, наверное, можно было в избытке отыскать в местных горах. Слева от дорожки я заметила покосившуюся от времени и дождей беседку, внутри которой на пластиковом столе выстроились банки с краскойвероятно, той самой, которой белили дом. Они частично были накрыты брезентом, но один край его задрало ветром. Около беседки неспешно ржавела железная бочка, наполненная дождевой водой, а рядом с ней лежало почти полностью скрытое травой велосипедное колесо. Справа же росли яблони, и вся земля под ними была усыпана опавшими белыми лепестками, побитыми недавним дождем.
Надо же, а вы как раз к ужину.
Отец Йона, чей голос нарушил уютную садовую тишину, встретил нас на крыльце, и я, к своему удивлению, поняла, что он куда старше, чем представлялся мне. Не знаю почему, но я думала, что он примерно ровесник отца Горацио, ну или чуть старше, но, судя по его аккуратно подстриженным седым волосам и глубоким морщинам на загорелой коже, ему было уже за шестьдесят. Возраст, однако, не сказался ни на его осанке, ни на голосе, мощном и глубоком, хорошо поставленном и вытренированном годами проповедей. И я, признаться, немного растерялась, когда мы подошли ближе и стало ясно, что отец Дуглас на полголовы ниже своего приемного сына, то есть почти моего роста. Для альф такое телосложение в целом было нехарактерно, да и я почему-то успела навоображать себе что-то совсем другое. Но все эти глупости довольно быстро выветрились у меня из головы.
Папа! Йон, расплывшись в своей сияющей мальчишеской улыбке, которая сейчас была особенно к месту, крепко его обнял и даже слегка приподнял над полом.
А ты все растешь, сынок, добродушно покачал головой он. Когда уже перестанешь издеваться над своим отцом? Как мне быть вожаком стаи, когда юнец вымахал выше меня?
Так, может, пора уже оставить эти глупости и пропустить вперед младшее поколение, ничуть не смутился тот. Тебе уже скоро зубы на полку класть, старик, а ты все изображаешь из себя непонятно что.
Ну зубы не зубы, а в борьбе на руках я тебя все еще легко сделаю, хмыкнул отец Дуглас. Хочешь проверим?
Да легко!
Йон водрузил свой рюкзак на дощатую веранду, и под моим слегка озадаченным столь быстрым развитием событий взглядом эти двое уселись за стоявший тут же столик, поставили на него локти и, сцепившись ладонями, устремили друг на друга азартные взгляды. Чувствуя себя немного лишней на этом празднике жизни, я тем не менее подошла чуть ближе, не представляя, чем все это закончится.
Раз, два Три!
Стол жалобно заскрипел под их локтями, а я вдруг поняла, что они оба используют силу частичной трансформации. Наверное, это было вполне логичноесли отец Йона тренировал его этим техникам, то должен был неплохо разбираться в них сам. Запах моего альфы стал острее и ярче, вызывая у меня привычные теплые толчки внизу живота, а вот запаха его соперника я не ощущала, как если бы даже необходимость использовать особые способности не нарушала его строгого внутреннего самоконтроля.
Схватка продолжалась несколько секунд, сопровождаемая пыхтением и шумным дыханием с обеих сторон, а потом Йон уступил, и отец с явным удовольствием впечатал его руку в стол.
Я очень извиняюсь, проговорила я, выдержав пару секунд паузы. Нам сказали, что в этом доме есть больной немощный старик, который нуждается в заботе и опеке. Вы его случайно не видели?
Папа, это моя Хана, пряча улыбку, проговорил мой альфа. Хана, это мой папа, святой отец Дуглас.
Можешь называть меня просто по имени, дорогая, кивнул тот, поднимаясь мне навстречу и протягивая руку. Я, если можно так сказать, на пенсии. И хотя бывших священников не бывает, я, как видишь, не особый поклонник излишних церемоний.
Очень приятно Дуглас, улыбнулась я, пожав протянутую руку.
Потом расскажешь, где раздают таких потрясающих красоток, сын, вернул мне улыбку старший альфа. Может, там и для меня еще завалялась парочка.
Таких, как она, больше не делают, с затаенной гордостью в голосе отозвался Йон. Так что ты свой шанс уже упустил, старик.
Ну это мы еще посмотрим, усмехнулся тот, подмигнув мне. Может, спустя пару дней прелестная Хана поймет, что выбрала не того альфу. Мы ведь как вино, с годами только лучше становимся!
Я нисколько не сомневаюсь. Вы очень харизматичный мужчина, кивнула я, включаясь в игру и окидывая его выразительным изучающим взглядом. Закатив глаза, Йон что-то буркнул, а потом без предупреждения схватил меня за талию, закинул себе на плечо вместе с моим рюкзаком и решительно направился в дом. Я не могла перестать хрюкать от смеха, даже когда снова оказалась в вертикальном положении, а уж поистине громовой хохот его отца, кажется, сотряс до основания весь дом.
Из гостиной нам навстречу меж тем выплыло величественное белое облако с поднятым трубой пушистым длинным хвостом. Кот придирчиво обнюхал наши ноги, словно лениво интересуясь, кто и зачем потревожил его покой, а потом зевнул, грациозно выгнул спину и принялся демонстративно точить когти о половик.
Ну привет, тут же растаяла я, опускаясь на корточки и запуская пальцы в длинную, клоками лезущую белую шерсть. Я не знаю, кого мне там положено было выбирать, но, кажется, я уже нашла свою главную любовь в этом доме.
Вижу, вы уже познакомились с Сахаром, улыбнулся отец Йона, нагнавший нас.
Его зовут Сахар? так и прыснула я, пока кот, принимая ласку, завалился набок, вытянувшись на полкоридора.
Ну он же белый, как-то неловко развел руками старший альфа. Я не большой мастак придумывать имена.
Так и знал, что ты кошатница, меж тем отметил Йон, качая головой.
Еще бы, усмехнулась я, подняв левую руку со свежей татуировкой. Мой пареньбольшой черный кот, как могло быть иначе?
Большой черный кот немного переживает, что его место может занять эта большая белая туша, пробурчал он, но, когда я подняла на него глаза, то поняла, что альфа улыбается.
Идемте за стол, пока не остыло, уже откуда-то с кухни позвал нас его отец, судя по звукам расставляя по столу тарелки. Потянув носом, я ощутила сперва тонкий и едва различимый, а затемвидимо, когда открыли кастрюлютак и брызнувший во все стороны пряный насыщенный аромат.
Отец первоклассно готовит гамбо, с гордостью сообщил мой альфа, и я ощутила, как мой уже давненько пустовавший желудок протестующе заныл, требуя немедленно поближе ознакомиться с источником дивного аромата.
Не мог упустить возможность произвести впечатление, подтвердил тот, щедро черпая половником густой суп из большой кастрюли и разливая его по глубоким тарелкам. Рис я обычно подаю отдельно, но можете добавить его в бульон, если захотите.
Наблюдая, как он двигается туда-сюда по кухне, не делая ни одного лишнего движения и как будто наизусть зная, где у него что лежит и под каким углом нужно повернуться, чтобы дотянуться до приоткрытого ящика со столовыми приборами, одновременно другой рукой закрывая крышку стоящей на плите кастрюли, я невольно залюбовалась открывшимся мне видом. Старость, уже коснувшаяся его лица, совершенно не сковывала его тела, и то, что ему удалось одолеть Йона в борьбе на руках, лишний раз это доказывало.
За ужином двое альф обсуждали последние новости, здоровье Дугласа, его ремонт и планы на ближайшее будущее. Я в разговоре почти не участвовала, вдруг ощутив, как устала за этот длинный день с его поездками, пешими прогулками с тяжелым рюкзаком за плечами и новыми впечатлениями. Гамбо был невероятно вкусный, в меру островатый и согревающий не только язык, но как будто все тело до кончиков пальцев. Правда, даже несмотря на свой голод, я с трудом осилила всю тарелкубыло совершенно очевидно, что отец Йона привык соизмерять порции аппетитом вечно голодных альф, а не хрупких омег. Не стоило удивляться, что его сын вырос самую малость помешанным на еде, если привык так основательно и вкусно питаться.
Мое сытое тело переполнила тяжесть и леность, и я, откинувшись на спинку стула, на пару секунд прикрыла глаза, слушая, как переплетаются, перебивают друг друга, а иногда звучат почти в унисон мужские голоса. Я уже не разбирала слов, они слились в мягкий урчащий гул, лишенный смысла, но наполненный теплом и умиротворением. Я не привыкла видеть Йона таким разговорчивым и так часто улыбающимся. Он словно сбросил лет десять своего возраста, и во всемв его интонациях, жестах, взгляде и словахсквозило что-то беспечно детское и непосредственное, словно, оказавшись в обществе отца, он разрешил себе на какое-то время перестать быть взрослым и серьезным. Перестать быть альфой маленькой стаи и главой семьи, каким, вероятно, ощущал себя в Доме. И, думаю, именно сейчас ему было это очень нужно.
Сахар, потоптавшись немного у моего стула, запрыгнул мне на колени, видимо, поняв, что я в этой тройке самое слабое звено, которое, вероятно, не сразу погонит его прочь. Кот был толстый и тяжелый и оставлял после себя просто поле из белой шерсти, но у меня действительно не поднялась рука его сбросить, и он удовлетворенно свернулся в клубочек у меня на ногах. Почесывая его за ухом, я устремила сонный взгляд за окно, где уже сгустились плотные сумерки. Отсюда было практически не видно улицу, ее полностью загораживали садовые деревья, сквозь которые еще просвечивали бледные лоскуты остывающего неба. Я попыталась вспомнить дорогу, по которой мы шли от вокзала, и почему-то это оказалось удобнее делать с закрытыми глазами. Сахар урчал у меня на коленях, как маленький генератор, и мне казалось, что я снова еду на поезде, а мимо окон пролетают столбы, между которыми в бесконечной синусоиде поднимаются и опускаются провода.
Хана?
Мм? Я неохотно приоткрыла один глаз и обнаружила, что Йон стоит рядом с моим стулом.
Идем спать, хорошо? улыбнулся он.
Я уже да, сейчас иду, кивнула я, прикидывая, как бы сдвинуть с места свое тело, если оно вполне недвусмысленно вросло в стул и, вероятно, уже пустило корни. Мой альфа покачал головой, а потом наклонился и, просунув руки мне под голову и под колени, поднял нас вместе с котом. Что характерно, последнего это вообще ни в кой мере не смутило и не вынудило изменить свое положение в пространстве.
Ну ты чего, не нужно было, попыталась было возмутиться я, но сопротивляться сил уже не было.
Пап, моя комната ведь свободна? уточнил мой альфа, обернувшись к отцу, который неторопливо убирал со стола.
Конечно, кивнул тот, глядя на нас с каким-то особенным ласковым сиянием в темных глазах. Я утром постелил свежие простыни, так что постарайтесь испачкать их не сразу.
Кажется, мы смутились оба, хотя старательно изобразили, что не поняли, о чем идет речь. Эта секундная неловкость помогла мне проснуться, и когда Йон принес нас с Сахаром в нужную комнату, я уже вовсю вертела головой, с любопытством оглядывая обстановку. Было похоже, что это помещение использовали скорее как склад для разных ненужных вещей и предметов мебели, но сейчас все это было сдвинуто в угол и накрыто чехлами, а большая полуторная кровать с совершенно потрясающим металлическим изголовьем в виде переплетающихся шипастых стеблей походила на сугроб свежевыпавшего снега, буквально поскрипывая от чистоты свежего белья.
Ты сказал, это твоя комната? уточнила я, когда альфа поставил меня на пол, а кот, выразивший крайнюю степень досады по этому поводу, спрыгнул с моих рук и удалился восвояси.
Я ночевал тут, когда навещал отца в прошлые разы, кивнул он, ставя наши рюкзаки в угол и тут же принимаясь копаться в своем. Он перевез сюда мои вещи из нашего старого дома в Восточном городе. Я все хотел их разобрать и выкинуть половину, но как-то не до этого было.
Вот значит как, заинтересованно протянула я, с куда большим любопытством теперь глядя на скрытую чехлами кучу мебели в углу. А что там такое?
Всякая ерунда в основном, пожал плечами он. Одежда, какие-то диски, еще всякое по мелочи. Сам толком не помню. Хана!
Что? невинно уточнила я, уже успев нырнуть в недра его склада. Мне безумно интересно! Все пытаюсь вообразить тебя подростком и
И что? изогнул бровь он.
Не знаю, честно призналась я. Мне легко представить тебя совсем ребенком, но вот каким ты был лет в пятнадцать У тебя тут есть где-нибудь фотографии?
Не знаю, поищи, пожал плечами он. Я не особо любил фотографироваться. И не думаю, что тебе бы понравилось то, каким я был подростком. Я рос быстрее, чем успевал к этому приспособиться. Поэтому был жутко неуклюжим и стеснялся своего тела.
Получив от него добро, я начала с энтузиазмом копаться в его вещах, рассматривая старые компакт-диски, выцветшие билеты в кино, немногочисленные книги, в основном на религиозную тематику, какие-то сувениры, толстые тетради с записями, которые я тактично не стала читать, пару выцветших футболок с героями японских мультфильмов на них и, наконец, большую жестяную коробку, в которой, судя по звукам, как раз лежали какие-то карточки или фотографии. Уверенная, что нахожусь на верном пути, я успела даже вскрыть ее немудреный замочек, вскользь удивившись, зачем он вообще нужен, а потом у меня перед глазами мелькнуло что-то размытое и смутное, прежде чем Йон без предупреждения вырвал коробочку у меня из рук.
Это не то, отрывисто произнес он, так сильно прижав ее к груди, что крышка слегка погнулась.
А что там? удивилась я, немного опешив от случившегося.
Ничего интересного. Зверь его дери, я думал, что он их выбросил. Альфа выглядел таким смущенным, растерянным и раздосадованным одновременно, что мое любопытство взыграло с новой силой.
Лучше скажи сам, а то я такого надумаю, сам не рад будешь, выразительно двинула бровями я, сложив руки на груди.
Тебе правда необязательно это знать, маленькая омега, покачал головой он. Просто поверь мне.
Там точно были какие-то фотографии, уперлась я. Тебе незачем стесняться. Даже если ты был толстенький и прыщавый в юности, это неважно. Я бы любила тебя даже таким. Пока у тебя эти глаза и эта улыбка, все остальное вообще неважно. Йон, тебе не нужно беспокоиться, что