А ещё ему на давало покоя сожаление от последней встречи с государемтот приказал ему следовать за собою, а он, Андрюс Впрочем, что толку казниться попусту? Он не скрывал от себя упорной надежды всё-таки встретиться с его величеством ещё раз и наконец-то взяться за настоящее дело! И тогда он упорной работой вновь приобретёт доверие государя, станет опять кормильцем семьи, и вернёт Гинтаре её подарки! Ну хотя бы какую-то их часть.
Думая о Гинтаре, вспоминая её дивную красоту и нежность, Андрюс, разумеется, тосковал и желал её Но сейчас он мог заставить себя отвлечься на более насущные делаи с удивлением спрашивал себя, как мог настолько поддаться действию её дурмана, что позабыл обо всём на свете? А вот встреть он Гинтаре сейчаснеужели опять бросился бы в эту страсть, как в омут, с головою?
* * *
Стоял морозный солнечный день, и Андрюс впервые после своего возвращения испытал подлинную радость. Вот сегодня он и пойдёт на верфи, попросит Овсея Овсеича не гневаться на негоавось, мастер не прогонит любимого работника, позволит взять в руки инструмент, вспомнить былые навыки! Андрюс даже засмеялся от радости.
И тут в двери громко постучали. Хозяйка прошаркала в сени; раздался чей-то незнакомый голос, спрашивали его, Андрюса. Он надел кафтан, пригладил волосы; в горнице стоял человек, показавшийся смутно знакомым Человек коротко поклонилсяи тут Андрюс вспомнил. Это же их соотечественник, сын дедова близкого друга! Когда семья Андрюса жила в Смоленске, этот юноша со своим отцом несколько раз бывал у них в гостях.
Здравствуйте! Узнали, пан Андрюс? вопрос был задан по-польски, и Андрюс ответил на том же языке.
Затем он пригласил гостя отобедать и переночевать у них. Но тот покачал головой.
Не могу, к сожалению. Ваша семья здорова? Как пани матушка?
Матушка умерла, коротко ответил Андрюс. Я ещё не успел сообщить деду.
Соболезную. Так вот, гость достал из-за пазухи несколько листов бумаги, у меня для вас письмо от вашего дедав собственные руки. Пришлось для этого несколько удлинить мой путь, но ваш деддруг моего отца, я не мог отказать. Прочтите немедля. И от себя добавлю: будьте очень осторожны, пан Андрюс.
18. Прошлое догоняет
Декабрьским утром инженер Корчмин в тёплом камзоле и шерстяном плаще вышел из домика глянуть какова погода. Накануне ледяной дождь сменялся мокрым снегоми казалось, никогда не ударят долгожданные морозы, что позволят начать, наконец, настоящую работу над закладкой крепости. Сегодня жео чудо! небо наконец-то прояснилось, ветер утих. Под ногами вкусно похрустывал ледок. А когда инженер спустился ближе к морю, его глазам предстало невиданное зрелище: вчерашние буйные волны Балтики застыли, скованные морозом, в самом фантастическом виде! Корчмин остановился в изумлении, а шедший рядом Гаврила с подзорной трубой в руке ахнул и недоверчиво засмеялся.
Экое диво, ваша милость! Как это за ночь мороз-то так разошёлся! Кабы вот наш новичок вчерашний повременил один день, так не пришлось бы ему через брод по пояс в ледяной воде топать! По льду бы прошёл.
Лёд, верно, ещё ненадёжен, возразил Корчмин. Надобно команду дать полкам, чтобы не смели с берега на лёд покудова спускаться. Да и новичок этот Поди-ка Гаврила, глянь, как он там, не расхворался за ночь?
* * *
Когда Гаврила переступил порог лазарета, Андрей был уже на ногах, одет и умыт. Он поздоровался и спросил, когда инженер приказал выходить на работу. Гаврила всматривался в новичка с изумлением: вчера он сам буквально на руках принёс его сюда и уложил на лавку, а сегодня, гляди-ка!
Ни за что бы не поверил! Мы с его милостью уж думали, как бы не хоронить тебя через несколько дней пришлось, а ты, вишь, оклемался!
Это всё пустяки, сдержанно улыбнулся Андрей. Спасибо тебе, Гаврила, за беспокойство.
* * *
Несколько дней спустя, когда они с ребятами из Толбухинского полка прорубали лёд и опускали туда ряжевые срубы, наполненные булыжником, он старался работать изо всех сил, намеренно не позволял себе ни на мгновение расслабиться. Он хотел довести себя до изнеможения, чтобы потом поесть и повалиться замертво спать. Так не хотелось больше ни думать, ни бояться, ни вспоминать.
В какой-то момент Андрей позавидовал товарищамэто были всё солдатики из простых семей, и все думы и мечты их тоже были простыми: вот бы скорее закончить службу, получить вознаграждение, отправиться домой, заняться хозяйством, стать полегоньку на ноги Да вот не скоро, как говорили, это случится!
Но даже работа не могла полностью отвлечь его от непрерывно кружащихся мыслей, всё об одном и том же. Если он сумел сюда добраться, если здесь его никто не будет искать, если с сестрой и отцом, оставленными во Пскове будет всё в порядке Андрей приказывал изумруду «молчать»: что бы ни случилосьне вспыхивать, не поддерживать его силиначе, если кто-то, не дай Бог, заподозрит, что с новым работником что-то не так, могут и заинтересоваться всерьёз, кто он такой и откуда. Вот тот же инженер Корчмин, который наблюдал за ним с любопытством, или вчерашний прапорщик, что проводил его в офицерский домик. Пока они ничего не заметили, но всё же, пожалуй, он привлёк слишком много внимания своим странным появлением на Котлине.
Андрей опускал глаза и ещё усерднее принимался колотить ломом лёд, не щадя себя, помогал солдатикам таскать тяжеленные бревенчатые срубы
* * *
Он не скрывал от себя, что была минута, когда ему в голову пришла мысль о бегстве обратно, в зачарованный лес, в объятия Гинтаре! Ведь она, наверное, примет его, не прогонит, а там Андрюса уже никто никогда не найдёт. И тут же он устыдился собственной трусости и малодушия. Нет, разумеется, это не выход. Однако, благодаря письму, полученному от деда, снова, в который раз уже разбивались в прах его надежды начать новую счастливую жизнь.
«Я пишу к тебе, Андрюс, говорилось в письме, так как не верю в то, что говорит про тебя мой сын Кристиан. Знай, что я возражал и возражаю против его обвинений, но, увы, повлиять на него не могу. С тех пор, как вы с семьёй покинули Смоленск, Кристиан сам не свой. Я не узнаю его. Правда, он и раньше был изворотлив и жаден сверх меры, но никто не называл его подлецом. Сейчас же Больно писать такое о родном сыне!
Я расскажу по порядку. Как ты помнишь, перед вашим отъездом Кристиан обвинил тебя в поджоге цирюльни, причём совершенно безо всяких на то оснований. Никто из соседей не заметил тебя рядом с цирюльней в ту ночь, никто даже не видел никаких человеческих следов вокруг. Но Кристиан отчего-то уверился, что это ты!
После того, как вы уехали, я поговорил с сыном и употребил всё моё влияние на него, дабы тот не позорил нашу семью и не выдвигал против тебя никаких обвинений. Думал я тогда, что мне удалось убедить его. Затем, по прошествии нескольких лет, я решил, что уж теперь-то его странная ненависть к тебе точно угасла, ибо для неё больше нет никаких причин. К сожалению, я ошибался.
Некоторое время назад на наш дом напали грабители. Это произошло в одну из ночей, когда Кристиан с женой были в отъезде, а я, на свою беду, отправился в гости к моему старому товарищу и всю ночь играл у него в карты. Когда я вернулся, то обнаружил страшную картину: замки на дверях были сломаны, в комнатах беспорядок и повсюду следы от грязных сапог Наше столовое серебро, мои пистолеты и шпага, моя меховая шуба и накидки, небольшой сундучок с серебряными монетами, несколько персидских ковров, наша парадная упряжьвсё пропало. В комнатах Кристиана тоже был разгром. У его супруги украли все драгоценности, у него самогосеребряную цепь и старинный перстень, оставленный ему моим отцом. Как оказалось, там было и ещё что-то, о чём Кристиан толком не хочет говорить.
Когда он в тот же день приехал домой, то пришёл в страшную ярость, я бы даже сказал: обезумел. Причём, произошло это не сразу, как я сказал ему об ограблении. Сначала он выслушал почти спокойно, затем страшно побледнел и бросился наверх, к себе И тогда до нас с невесткой долетел ужасный вопль: «Они пропали, пропали!!! Он всё-таки забрал их! Будь он проклят!»
Мы побежали к нему, и увидели то, о чём я раньше не знал. Оказалось, под ковром у Кристиана был в полу маленький тайник, и воры каким-то образом его обнаружили! Супругу, которая попыталась утешить его, Кристиан ударил наотмашь по щеке, а на мой вопрос, что он там хранил, ответил в высшей степени непочтительно, даже грубо. Я пожал плечами и сказал, что мне нет дела до его пропажи и я не собираюсь разговаривать в таком тоне. Я хотел уже выйти из комнаты, когда Кристиан с какой-то дьявольской злобой сказал: «Вам будет до этого дело, батюшка, как только вы узнаете имя вора. Это ваш любимый внук Андрюс, сын вашей младшей дочери!»
Я остолбенел, затем спросил, с чего Кристиан это взял. В ответ он расхохотался как безумный, и сказал, что ты, Андрюс, раньше уже угрожал, что камни всё равно ему не достанутся, а, наоборот, причинят ему большие неприятности. «Ваш дорогой внучек, батюшка, долго выжидал, и всё-таки осуществил своё намерение», прибавил Кристиан. «Но только он сильно ошибался, полагая, что всё это сойдёт ему с рук. Он ещё пожалеет, что осмелился связаться со мной.»
Я слушал, ничего не понимая; мне казалось, что разум Кристиана помутился от переживаний. «О каких камнях ты говоришь?»спросил я. «И когда это Андрюс кому-то угрожал? За всю жизнь здесь он не сказал тебе ни одного резкого слова. Я уверен, что Андрюс не при чём, и когда ты придёшь в себя, ты это поймёшь».
В ответ Кристиан снова захохотал, затем взял перо, чернила и принялся лихорадочно что-то писать. Мне всё это начало докучать; я взял под руку его плачущую жену и вывел из комнаты. Внизу я спросил невестку, о каких камнях говорил Кристиан. «Я ничего не знаю, батюшка. Видела только, как Кристиан прятал в полу какой-то крохотный свёртоки он сказал, что если я сболтну о нём хоть слово, то он отрежет мне язык, а если дотронусь хоть пальцемотрежет руку», вот что ответила мне невестка.
На следующий день я узнал, что Кристиан написал челобитную, где говорилось, что ты, Андрюс, мой родной внук, вор, разбойник, и поджигатель! И он, Кристиан, жаловался на тебя в разбойный приказ, где дал полное твоё описание! Он рассказал им, как тебя зовут, да каков ты собою, да ещё упомянул про кота твоего чёрного, что всегда с тобой. Там ему ответили, что, оказывается, тебя ещё раньше в покражах обвиняли. Дескать, приходил какой-то мастер, столяр, у которого ты в мастерской несколько игрушек деревянных вынес, на базаре продал, а деньги себе взял, да ещё и сына ихнего подбил на воровство и безобразие. Что это значит, Андрюс? Неужели же всё это правда?
Ещё узнали мы, что столяр тот после приходил и говорил, что сын его из дома сбежал И ещё Кристиан дьяку взятку дал, так тот все бумаги пересмотрел, кто когда на грабежи, покражи жаловался, разбойников сыскать просилтак ему сподручнее было на тебя ещё больше краж да разбойничеств навесить. Вышло у них, что ты аж прямо с целою шайкой орудовал. И ещё Кристиан хвалится, что ты как в Разбойничий приказ попадёшь, так пожалеешь, что на свет Божий родился, да ещё сам просить станешь, чтобы он, Кристиан, у тебя какие-то там изумруды поскорее обратно взял
Значит, записали тебя, имя твоё и каков ты собою, на розыске ты теперь. Не дай Бог, кто тебя узнает и выдаст! Андрюс, я думать не хочу, каково будет моей бедной дочери, матушке твоей, если это произойдёт! Ты не жди, а скорее уезжай из Пскова, ибо Кристиан-то слышал, что вы туда собирались, там, верно, и искать тебя станут. Я как всё это прознал, так той же ночью написал письмо, хотел уж гонцу платитьда сын друга моего ехать собирался, я и подумал, что так надёжней будет. Он и письмо тебе быстрее довезёт.
Христом-Богом молю тебя, Андрюсбеги, назовись другим именем, придумай, как укрыться от злых глаз! В Кристиана будто бес вселился, он всё какие-то камни тебе поминает, готов целовальнику, дьякам, стражникам последние деньги отдать, лишь бы только тебя скорей заковали в цепи»
Он дочитал письмо и судорожно смял его в кулаке. Дед писал на польском, и Андрюсу очень бы не хотелось, чтобы отец или сестра случайно это прочитали. Мысли метались беспорядочно. Это значило: прощай, спокойная жизнь, мечты об упорном, честном труде. Опять бежать, скрываться? Назваться чужим именем? Выдать себя за кого-то другого? А отец с Иевой, которые так радовались, что он наконец вернулся!.. Каково будет им?!
Потом Андрюс заставил себя ещё раз развернуть и перечитать письмо. Благодарение Богу, над ним пока не висело обвинение в колдовстве! Дядя Кристиан и дед ничего не ведали о волшебных свойствах изумруда. И, похоже, тот купец, который тогда избивал Никиту Рагозина, и которого Андрюс ослепил волшебными искрами, так и не узнал, с кем имел дело. Ну, хотя бы так
Однако, что же теперь делать?! Ясно, что во Пскове ему оставаться нельзя, надо уезжать, и поскорее. Как посоветовал дед, назваться чужим именем, и
Ему припомнились рассказы беглых крестьян, слышанные в придорожных трактирах и постоялых дворах. Эти люди всё шлялись «меж двор», побирались, промышляли мелкими кражами, а то и целыми шайками разбойничали. Их ловили, били кнутом, заковывали в цепи, отправляли на каторгу Они снова убегали и всё начиналось по новой. Это всё были люди, повидавшее худшее в этой жизни, оборванные, озлобленные, страшные. Они ничего не боялись, ибо им нечего было терять.
Нет, не желает он себе такой жизнии что будет тогда с Иевой и отцом, если Андрюс, их последняя надежда, станет беглым каторжником, разбойником с большой дороги?
Отчаяние охватило его. Андрюс подошёл к окошку, увидел ледяное, но всё же ясное небо, холодное зимнее солнце. Он поднял руку с перстнем, бездумно наблюдая, как играют солнечные лучи в гранях изумруда, точно в волнах морских Если бы было на свете место, где не важно, кто ты таков, откуда, как тебя зовутлишь бы можно было спокойно работать, приносить людям пользу!
* * *
Он решил, что ходить на верфи, беседовать с Овсей Овсеичем ему нельзя. Не сегодня-завтра весть о том, что на него назначен розыск, может долететь до Пскова К тому же если дядя Кристиан усердствует изо всех сил
В тот день их хозяйка пригласила на обед супружескую пару: состоятельного купца-корабела, приятеля своего покойного мужа, с женою. Андрюс не вышел из комнаты, сказавшись больнымему не хотелось показываться посторонним людям. Однако, он не мог спокойно сидеть в комнате и прокрался поближе к горнице, чтобы узнать, не говорят ли там что-нибудь о нём ненароком.
Велено нам поставить тысячу штук полотна на паруса, говорил купец. А ещё, приказал государь, на строительство нового города Питербурха, что на Неве-реке стоять будетлеса строевого, да пеньки, да камнягде хошь бери, хоть со всего свету свози, да подай им
Андрюс вслушивался в мерный говор купца, что педантично перечислял свои поставки на новую стройку по приказу его величества Государь строит новый город! Город, которого ещё нет, но непременно будет! Ведь сам Пётр Алексеевич приказал; и ещё, наверняка там нужны работящие люди, мастера!..
Он едва дождался окончания обеда. Решив рискнуть, Андрюс попросил старушку-хозяйку, которая всегда была к нему расположена, представить его купцу. Хозяюшка плохо запоминала иностранные имена; она представила Андрюса Андреем Ивановичем, своим постояльцем. И тогда Андрюс почтительно попросил купца рассказать, где строится новый город, что он собой представляет, где теперь изволят находиться государь Пётр Алексеевич и Александр Данилович Меншиков
* * *
После беседы со всеведущим купцом Андрюс даже немного воспрял духом. Мысли прояснились. Первое: надо уходить прямо сейчас, по возможности пешком, не привлекая ничьего внимания. Если повезётего выпустят за пределы города без каких-либо подозрений. Дальше он направится в тот новый город, как называл его купецПитербурх. Там страшно нужны люди. Его никто не сможет опознать, кроме государя Петра Алексеевича и Александра Даниловича Меншикова. Но они называли его русским именемАндрей, и, слава Богу, он не упоминал в присутствии царя о своём пребывании в Смоленске.
А вот мастер Овсей Овсеевич знает о нём гораздо больше. И настоящее имя, и кто он, и откуда. Андрюс вновь почувствовал себя ступающим по острому лезвию
К счастью, гонец от деда прибыл вовремяАндрюс не успел пойти на верфь и рассказать всем о своём возвращении. Несколько дней он провёл дома, никто, кроме хозяйки его не видел, а смиренную богобоязненную старушку Андрюс не опасалсяуж она точно не пойдёт в приказ доносить на своего постояльца!
Однако теперь скоро вернуть Гинтаре её драгоценности точно не получится. Это единственное средство существования для его отца и сестры. Андрюс помрачнел. Похоже, ему ещё предстояло самое тяжёлое: сообщить родственникам, что он опять покидает их надолго.
Он торопливо принялся собирать свою одежду и увязывать в узел, одновременно прикидывая, что сказать Иеве, чтобы не напугать Но она неожиданно появилась на пороге комнаты. Только хотела о чём-то спроситьбросила взгляд на узел с вещами и побледнела.