Артемий лежал, почти полностью расслабившись. И вдруг ему почудилось какое-то дуновение, будто от сквозняка. Он приоткрыл глаза; рядом стоял кто-то, смутно знакомый Артемий протёр глаза и застыл; горло сдавило спазмом ужаса, сердце заледенело в груди Тот самый паренёк, которого он по приказу хозяина самолично придушил в комнатушке без окон, стоял рядом и держал его руку в своей ледяной руке, глядя спокойно, мирно, едва ли не с сочувствием И таким ярким и жутким было это видениеАртемий захрипел, пытаясь отмахнуться от призрака, зашептал было молитву; язык и губы сковало мертвенным холодом, руки и ноги враз сделались чужими
Когда лекарь, как следует позавтракав, пришёл навестить раненогоон застал печальное зрелище: Артемий с искажённым лицом, закушенными губами, весь искривившись, будто поломанная кукла, лежал, наполовину свесившись с кровати. Повязка на ноге сбилась, открывая окровавленное колено, остановившиеся глаза были выпучены
Ох ты ж как, лекарь перекрестился. Знать, не выдержал, бедняга. Упокой, господи
* * *
Никита Рагозин много дней подрядон сбился со счётабесцельно скитался по Питербурху. Уже наступила хмурая осень с бесконечными ледяными дождями, а у него не было толкового приюта, да и деньги кончались Хотя, кроме того, чтобы попроситься переночевать в кабаке или трактире, ему и денег тратить было некуда. Он, одетый в ветхую выцветшую рубаху, худой армячишко, отчего-то почти не ощущал холода, и голод тоже куда-то делся.
Он уже долгое время не видел своего отражения в зеркале, у него перед глазами были лишь собственные руки, до того худые и бессильные, что кусок хлеба или чарка водки казались тяжелы. Ещё Никите было страшно даже подходить к многочисленным лужам и заглядывать в них, дабы разглядеть себя Особенно после того, как родной отец, Степан Никитич Рагозин не узнал егособственного сына.
* * *
Только прибыв в Питербурх, Никита был поражён суровостью и неустроенностью этого нового «Парадиза», вечно дурной погодой, сырыми неприятными ветрами, которые несла близость моря То ли дело Москва или родной город Смоленск! Но делать было нечего: придётся пока оставаться здесь и искать тятеньку. И ещё одна вещь не давала ему покоя: какое-то непонятное чувство подсказывало ему, что враг, по чьей вине он, Никита, находится в столь плачевном состоянии, проклятый Андрюсон тоже здесь, неподалёку! Никита ещё в пути не раз доставал свою единственную драгоценностьизумруды, что были завёрнуты в тряпицу. У него вошло в привычку не только благоговейно любоваться камешками, а ещё и беседовать, советоваться с ними. Кому же, кроме них, мог он доверить собственные тайные помыслы?
Никита сжимал изумруды в кулаке, подносил к губам и шептал, как ненавидит Андрюса, как мечтает уничтожить егои тогда все беды, наконец-то, закончатся! Главноеего найти. И чудесные камни загорались в ответ прекрасным зелёным светом, дружески подмигивали ему, точно поддерживали его решение. И чем ближе он подходил к Питербурху, тем сильнее, интенсивнее перемигивались камни: с ним и между собой.
Я найду Андрюса. Я должен его найти! шептал Никита, прижимаясь губами к изумрудам.
«Да, да, ты его обязательно найдёшь. Ты на правильном пути, осталось немного. Мы поведём тебя!»отвечали камни. И, повинуясь их воле, Никита всё прибавлял и прибавлял шаг
* * *
В Питербурхе он прежде всего направился к Троицкой площади: там рынок, там много народуможно поспрашивать насчёт отца, Степана Никитича. Оказалось, что столяров и плотников в городе множество: шла беспрерывная стройка кораблей, домов, присутственных мест, различных подсобных помещений Возводили новые храмы, трактиры, торговые палаты, мосты Всё это требовало присутствия немалого количества мастеров.
Никита закручинился было; ему бы передохнуть, отогреться. Он слыхал, что папаша собирался отделывать дом какого-то важного человека. Их, важных этих, тут находилось пруд прудичай, сам государь Питербурх новою столицей объявил. Ну а ежели царь на этом берегу проживать изволит, и площадь эту центром города называютавось и отец где-то тут, неподалёку.
Никита несколько дней ошивался без дела вокруг площади, спрашивал всех, кого мог, о Степане Никитиче Рагозинено жители новой столицы все были ужасно заняты, вечно куда-то торопились, никто ничего не мог сказать. Усталый, промокший Никита зашёл в Троице-Петровский собор, чтобы прийти в себя от суеты и толкотни, да и кроме того, ему ужасно хотелось в очередной раз взглянуть на изумруды.
В церкви было полутемно: служба уже закончилась, из прихожан никого не осталось, кроме нескольких убогих, что кормились при храме. Никита опустился на колени перед Казанской иконой Божьей Матери и, убедившись, что на него никто не смотрит, разжал кулак. Он прижался лбом к прохладному полу, держа ладонь перед глазами: изумруды мягко светились, смеялись, подмигивали ему До чего же они красивы, и как же с ними приятно беседовать! Он смотрел и смотрел, будучи не в силах наглядеться
Встань, сын мой! благообразный пожилой иерей тронул Никиту за плечо. Ты молишь Богородицу уже несколько часов: быть может нуждаешься в помощи, совете, исповеди?
Никита от неожиданности передёрнулся всем телом и пугливо обернулся, пряча под армяком руку с зажатыми в ней камешками. Но священник смотрел на него спокойно и с сочувствием.
Молитваправедное и благое дело, но мой долг пастыряпомогать страждущим, сказал он. Поделись же, что тебя терзает?
Никита вздохнул с облегчением.
Я прибыл издалека, батюшка, и чужой здесь. Не знаете ли вы человека по имени Степан Никитич Рагозин? Столяр он, мастер знатный.
Священник подумал.
Как будто знаю такого, бывает здесь. Он тебе родня?
Я ему сын единственный, ответил Никита, и к собственному разочарованию, услышал в ответ:
Если сын Тогда, боюсь, не тот мастер, видно, ошибаюсь. Тот-то столяр, никак, моложе тебя будет.
Эх, снова неудача! Никита опустил голову и побрёл вон из храма. Иерей нагнал его.
Погоди-ка! Если тот Рагозин тоже столяр, может, подскажет, где родителя твоего искать, коли живой Ну а вдруг столяр этоттебе тоже родня!
Иерей растолковал Никите, где искать пресловутого столяра; однако Никита уже уверился, что произошла ошибка. Однофамилец, не иначе! Он точно знал, что кроме отца, больше никаких родственников у него в Питербурхе нет.
Ни на что не надеясь, Никита отправился в указанном направлениик небольшой мастерской позади рынка. Рабочий день подходил к концу, должно быть, кого-то он всё же застанет. Никита открыл дверь и вдохнул давным-давно забытый, но с детства знакомый запах свежих древесных стружек. Верстак, пилы, молоток, долото, прочий инструмент Он уже практически не помнил, как держать их в руках
Эй, что нужно? раздался голос, который Никита и не надеялся здесь услышать.
Он поднял глаза: в мастерской было полутемно, горел один свечной огарок; похоже, отцу было плохо видно его лицо, а вот он, Никита, сразу узнал изрядно постаревшего, но всё ещё сильного и энергичного Степана Никитича. Он покорно склонил голову.
Здравствуй, батюшка! Вот я
Тебе что? нетерпеливо переспросил Степан Никитич. Он, щурясь, оглядел незваного гостя. Понимаю, нуждада что-то вы, христарадники, уж вовсе обнаглели, прямо в дом лезете. Вот тебе, бери, ступай с Богом!
Он сунул в руки Никите монетку и мотнул головой на дверь.
Батюшка Да ведь я Неужто вы
Сказано тебе: бери и ступай! Больше ни полгроша не дам!
Степан Никитич подтолкнул Никиту в сторону двери, так что тот едва удержался на ногах.
Батюшка, обождите, Никита силился ещё что-то объяснить, но отец схватил его за шиворот и, отворив дверь, легко, точно кутёнка, выставил на крыльцо. Никита услышал, как за ним задвинулся засов.
Не узнал! Ни проблеска понимания, кто перед ним, не мелькнуло на лице родителя! Никита думал о своей неудаче про себя, попутно удивляясь, отчего его это почти не трогает? Он же так рассчитывал на отца!
* * *
После злосчастной ассамблеи и последовавшего за ней нападения Андрей почти целый день пролежал на топчане, близ тёплой печки. Восстанавливался он быстроэтих навыков уже хваталооднако государь мог неожиданно вызвать к себе или Александр Данилович по какому-нибудь делу заявиться. Хотелось верить, что мстительность коварного Шафирова этим и удовлетворится, и новых попыток предпринимать советник не станет.
Всё это время Андрей направлял силу камня на собственное излечение: укутавшись в одеяло, он клал руку с перстнем то на грудь, то на живот, и представлял себе, как срастаются сломанные рёбра, мельчают, пока совсем не исчезнут кровоизлияния внутри С каждым вздохом ему становилось легче, но до полного выздоровления было ещё далеко.
С Иваном они распрощались торопливо и путано: Ольшанский, точно радуясь, что не придётся ничего объяснять, пожал Андрею руку, пообещал вскоре дать о себе знать и просил беречь собственное здоровье. Как ни расспрашивал Андрей, куда же и на каком судне он отправляется, Ивашка всеми силами старался замять разговор.
После узнаешь, торопливо заверил он. А сейчасне нужно. Если бы ты был здоров, может, и сказал бы, а так Поверь, Андрей, так лучше.
Возможно, так и правда было лучше: перед глазами Андрея всё время плясали багровые круги, а каждое движение причиняло боль. Но сейчас, когда ему становилось легче, поспешный отъезд Ивана нравился всё меньше. Если военная операция по приказу государячто там скрывать? Андрей не сомневался: Иван доверял ему.
Он всё ещё был занят этими мыслями, когда очередной незваный гость свалился, как снег на голову.
А я к вам, без церемоний начал Даниэль Васильевич Миллер, простите за вторжение. Вот, принёс хорошую книгу про Александра Македонского, весьма занятно Господи помилуй, это что же с вами?!
Да вот, криво улыбнулся Андрей разбитыми губами: лицом он покуда не успел заняться. Шёл поутру с ассамблеи, нетрезв был, упал
Так-так, это осторожнее надо быть, кивнул Миллер, думая уже, как видно, о другом. Да, кстати, об ассамблее и гостях, там присутствующих Вы уж, дорогой мой, не обессудьте, я пришёл не только с книгою, а ещёвот. Словом, деликатнейшая тема, так сказать
Он с таинственным видом вынул какую-то бумагу.
Это вот, не сочтите за нескромность, от дамыочень у неё в вас нужда.
Андрей машинально потянулся за письмом, Миллер заговорщицки подмигнул ему.
Письмецо я вам оставляю, а коли после вчерашнего, хм, падения вам прочесть трудно, скажу на словах. Это от пани Терезии Рутовской. Хочет беспременно видеть вас у себя в ближайшем времени. Вы мне ответ на словах можете передать.
Андрей едва удержался, чтобы не вздохнуть тяжело.
А что ей угодно, не знаете?
Ну, как мне было сказано, вроде как желает у вас какую-то безделушку дочери в подарок заказать небрежно пояснил Миллер.
Господин Миллер, поскольку я сейчас сами изволите видеть в каком состоянии, не будете ли вы добры передать пани Рутовской, что, как только выздоровею, буду весь к её услугам.
Но, дорогой вы мой, поверьте, я старше вас и опытнее! просто так дама с её характером к себе зазывать не станет. Поразили, знать, ваши прекрасные голубые глаза её нежное сердце Хе-хе, а я вам завидую: такую красавицу заинтриговали.
Миллер снова подмигнул; Андрею захотелось очутиться где-нибудь за тридевять земель отсюда. Да что, сговорились они, что ли? Вчера государь с Меншиковым женить его собирались, сегодня этот надумал сводничать! Он приподнялся на локте и тут же поморщился от боли, инстинктивно поднёс к груди руку с изумрудом
Сейчас, Даниэль Васильевич, говорить про это всё равно без толку. Не хочу проявлять неучтивость, но пани Рутовской придётся обождать, пока я смогу засвидетельствовать ей своё почтение.
Миллер понимающе качнул головой и с уважением воззрился на перстень.
Изумительный камень! Государев подарок, или м-м-м, ещё какой-нибудь прекрасной дамы? Ну полно, не смущайтесь, Андрей Иванович: что же постыдного в том, что вас находят весьма красивым кавалером? Итак, я передам пани Терезии, что вы с нетерпением ждёте, пока будете в силах нанести ей визит.
Андрей лишь кивнул; в этот миг его вряд ли хватило бы на более многословный ответ.
* * *
В течение всего дня государь за Андреем не посылал. Слуга ходил, узнавал от царского денщика, что его величество изволили быть на верфи, затем обедать у Меншикова, потом они ещё куда-то ездили. Вчерашнее происшествие со стрельцами не давало Андрею покояесли государя довели до приступа падучей, что же будет в следующий раз?!
Он знал, что в связи со скорым отъездом царь отправил Катерину Алексеевну в Москву, в село Преображенское, где она оставалась до тех пор, пока Пётр Алексеевич не возвращался из походов. Значит, сегодня её не будет рядом с государем. И если тот не прикажет Меншикову ночевать у него, то может остаться под присмотром лишь денщиков
Андрей вскочил, за окном уже стемнело. Ему всё ещё было тяжело быстро двигаться, но он, стиснув зубы, оделся, захватил на всякий случай шпагу и велел Тихону идти с ним вместена случай, если сон сморит от слабости. Отчего-то Андрей был уверен, что в эту ночь государя нельзя оставлять без защиты.
27. Убийца
Домик его величества Петра Алексеевича на правом берегу Невы не отличался ни роскошью, ни особым удобствомпо желанию государя он был построен работниками-голландцами по образу тех домов, что видел Пётр Алексеевич во время своего пребывания в Саардаме. Домик состоял всего из трёх комнат, разделённых узким коридорчиком. Одна из них служила приёмным залом и одновременно кабинетом, ещё были столовая и опочивальня. На стенахпростое белое полотно, мебель тоже очень простая: лишь самое необходимое, почти всё собственноручно сработано самим государем. Вероятно, никто из иностранных послов, не будучи предупреждён, ни за что не поверил бы, что этоцарское жилище.
Андрей в сопровождении Тихона поднялся на крылечко и стал стучать. Если государь уже вернулся из доков, можно будет сказать ему, что он, Андрей, переночует сегодня где-нибудь здесь, в домена всякий случай.
Однако никто не открывал. Вполне возможно, что царь, огорчённый отбытием Катерины Алексеевны, мог остаться у кого-то ночевать. Андрей обернулся: одноколка, коей чаще всего пользовался Пётр Алексеевич, стояла у дома, царская шлюпка, на которой государь передвигался по водетоже. Домик же был тёмен и тих. Спят? И денщики, и государь?
Андрей внимательно осмотрелсятемнота не мешала ни ему, ни Тихону. Потом кот по его знаку вскарабкался по стене и проскользнул в небольшое окошко И тут же Андрюс услышал негромкий вскрик: как ему показалось, знакомым голосом. Он, уже не думая, рванул на себя дверь, едва не выломав её; рука и рёбра отозвались болью, но он не обратил внимания. Когда же Андрей вступил в тёмные сени, то едва не споткнулся о лежащее тело Татищевцарский денщик! Неужели мёртв?!
Денщик не шевелился, но дышал; когда Андрей наклонился к нему, услышал лёгкое похрапывание. Пьян? Или зельем каким опоили? Андрей прислушалсягде же государь, дома он или нет?
Тут же, неподалеку, валялся второй денщик, тоже на полу, то ли пьяный, то ли отравленный А вот третьего нигде не было видно. Андрей отворил дверь в кабинет, оттуда не доносилось ни звука. Он был уже уверен, что никаких призраков и оживших мертвецов здесь нет, их бы он наверняка почувствовал. А голос, слышанный мгновение назад? Точно, ему не показалось, но тогда что это значит?..
В узком коридорчике, в темноте предостерегающе сверкнули глаза Тихона; Андрей замер. Позади раздался чуть слышный шорохАндрей тут же почувствовал, как оказался в захвате железных рук, а его горла коснулось остро заточенное лезвие Он успел только удивиться, кому же мог так насолить в доме государя, а верный Тихон не медлил: оттолкнулся задними лапами от пола, подпрыгнул и вцепился когтями в руку обидчика. Тот охнул и выронил кинжал: от стальных когтей Тихона не спасли ни камзол, ни перчатка. Впрочем, противник мгновенно пришёл в себя и выхватил шпагу, хотя на рукаве его выступила кровь. В это время Андрей приметил стоявшую в углу на поставце свечу и приказал изумруду зажечь её на расстоянии. Теперь каждый из них наконец-то смог разглядеть неприятеля.
Некоторое время они стояли неподвижно и смотрели друг на друга.
Ты! прошептал Иван Ольшанский. Ну вот, а я мог бы тебя убить! Спасибо коту, он твою жизнь спас
Ты зачем здесь?! перебил Андрей. Где его величество?
Иван усмехнулсякриво и недоброзатем кивнул в сторону спальни государя.