Там, пьяный храпит. Пьянее последнего матроса приехал, да так и завалился.
Он отчего-то не убрал оружие в ножныАндрею это не понравилось.
Зачем ты здесь? Или государь велел? Ведь ты же говорил, что уезжаешь? Андрей ждал ответа, однако Ольшанский продолжал стоять в настороженной позе. Затем он поднял кинжал, заткнул за пояс, но руку со шпагой не опустил.
Андрей инстинктивносам даже не зная, почемусделал пару шагов вправо, загораживая дверь в опочивальню Петра Алексеевича. Что такое с Иваном, неужто умом тронулся?!
Но Ивашка ничуть не походил на помешанного. Он смотрел, как всегда, прямо и открыто, с затаённой горечью.
Жаль, Андрей, что так получилось. Ты бы лучше вернулся домой сейчася всё равно не отступлюсь, сделаю то, в чём поклялся давным-давно.
Кому ты служишь? перебил, холодея, Андрюс. Кто тебя сюда прислал?!
Прислал? искренне изумился Иван. Ну уж ты-то меня знаешь! Никто не присылал. Я, Андрей, ещё тогда, щенком сопливым клятву сам себе дал: не сойдёт ему всё это с рук, ни за что! Выжидал много лет, служил, звания добивался Вот нынче и велел мне государь твой ненаглядный докладывать поподробнее, как там, в Англии, управление флотом и Адмиралтейский приказ устроены.
И тычто?!
Андрею до сих пор казалось, что произошла какая-то дурацкая ошибка, а вот сейчас Иван всё объяснит, рассеет его нелепые подозрения.
Я выполнял царское повеление. Вот, бумаги привёз, в коих подробно всё изложил по английскому флоту, Ивашка иронически кивнул на двери кабинета. Только вот государь наш их не читал: напился пьян да почивать изволил, не до бумаг им теперь.
Андрей сжал кулаки от этой насмешки.
Ты Ты в вино ему снотворного или зелья какого подмешал?!
Ему ничего не подмешивал, только денщиков угостил, чтоб под ногами не путались. Ничего им не сделается, кроме похмелья. Завтра проспятся да встанут себе.
Андрей глубоко вздохнул. Слава тебе, Господи, что он оказался этой ночью в доме государя и не допустил хорошего человека, единственного друга совершить ужасный поступок.
Ну вот что, Иван, поговорили и будет. Ты теперь ступай на корабль, на какой тебе велено, и уезжай. А как вернёшься, небось, одумаешься, в разум войдёшь, тогда и снова побеседуем. Я тебя и горе твоё прекрасно понимаю: я же помню, каково тебе было тогда, да верно, и сейчас
Ольшанский выслушал, но не двинулся с места, только жёстко усмехнулся и покачал головой.
Ты меня вроде как уговариваешь. Неужто думаешь, я ради забавы здесь, так, поиграться пришёл? Никто меня не остановит, хотя что бы я не дал, только бы тебя нынче тут не было. Эх, Андрей, мы с тобою по разные стороны оказались, вот чтогорько.
Дрожь пробежала по телу Андрюса от слов Ивашки, однако ему всё ещё казалось, что друга можно переубедить, отговорить
Он попытался взять Ивана за локоть.
Постой: сядем, поговорим спокойно. Они ведь наверняка до утра не проснутся.
Иван нетерпеливо выдернул руку.
Нет у меня времени разговаривать, да и толку никакого! Говорю же, давно решился, никто меня не остановит! Я тебя другом считал, Андрей: ты хоть и служишь ему, а человек хороший, каких мало. Иди домой, тебе и знать про это не надобно, и греха на тебе не будет.
Андрей с ожесточением замотал головой. Да нет же, не может быть так, что Ивана не переубедить!
Послушай: ты за отца и братьев мстишь, но ведь они против царя бунтовали, народ мутили! Любой правитель за это по головке не погладил бы; казнидело жестокое, да иначе власть не удержишь! А простил бы их государьскоро бы то же самое началось, как у него в детстве было! Он мне рассказывал, как на его глазах боярина Матвеева
Ничего ты не понимаешь, устало, с тоскою перебил Иван. Дело не только в моих братьях и отце: они-то знали, на что шли! А семьи стрельцов: бабы, старики, дети малые, что с голоду-холоду в слободе помирали? Или другиете, кого царь твой со свету сжил?! Воевать их силой гнал, город на болоте да костях погибших ставить, от всего привычного отказываться, жизнь ломать да перекраивать по-новомукак его милости угодно! Сколько от него в леса бежало, да в тех лесах и сгинуло! Сколькие меж дворов шатались, а их ловили, истязали, снова на службу постылую гнали! Или Э, да что там! Ты всего этого не знаешь и знать не хочешь.
Ольшанский дёрнулся было вперёд, но Андрей выхватил шпагу и заслонил собой дверь в царскую опочивальню:
Остановись.
Пропусти, Андрей! уже с угрозой попросил Ивашка. Сказал же, не отступлюсь.
Стоя в полутёмном коридоре, оба тяжело дышали от гнева, затем Иван сжал кулаки.
Ведь я же убью тебя! с отчаянием воскликнул он. Я этого не хочу, Андрей!
Андрюс пожал плечами.
Как знаешь. Я государю поклялся, что буду его защищатьот кого бы то ни было.
Иван сделал шаг вперёд, атакуя осторожно и сдержанно: Андрею оставалось только методично выставлять защиту. Они достаточно часто фехтовали вместе, чтобы прекрасно знать достоинства и недостатки друг друга. Оба были молоды, сильны, ловки. Иван имел куда больше опыта и практики со шпагой; Андрей же, благодаря ежедневным экзерцициям с маэстро Сакконе, уже вполне мог считаться не новичком, но и только. К тому же недавние побои, полученные от слуг советника Шафирова, до сих пор давали о себе знать.
Разумеется, Иван не желал ни убивать его, ни причинять серьёзные увечья, это Андрей понял сразу. Некоторое время они действовали, точно на учебной тренировке: укол-защита-ответ Это могло бы продолжаться долго, и у Андрюса забрезжила надежда: а вдруг за это время очнутся слуги, кто-нибудь явится за государем, и эта бессмысленная дуэль прекратится, едва начавшись?
Но Иван Что его ждёт, если станет известно, что он пришёл покуситься на жизнь царя?! Ответ очевиден: допросы, пытки, мучительная казнь
Нет, не хотел Андрей своему другу такой судьбы, не хотел, несмотря ни на что. Единственное, что он мог сделатьранить Ивана, унести или увести его отсюда и спрятать там, где никто никогда его не найдёт. В этот миг ему снова вспомнилась Гинтаре и её слова: «Я могу сделать так, что мой лес никого не выпустит». Ах, если бы можно было укрыть Ивана у неё! А там, глядишь, и отказался бы стрельцов сын от своих пагубных намерений!
Андрей настолько крепко задумался, что оборонялся машинально. Внезапно Иван отступил и поднял рапиру вверх, вынуждая противника сделать то же самое.
Это не поединок, сдержанно произнёс он. Мы будто играем. Я боюсь поцарапать тебя, тыменя. Давай-ка прекратим эту буффонаду. Либо ты меня пропустишь, либо сражаемся в полную силу. Пусть Бог рассудит, кто из нас прав!
Андрей поразмышлял несколько мгновений.
Будь по-твоему. Идём на двор. Ступай, Тихон, это только лишь моё дело, добавил он чуть слышным шёпотом.
Теперь у них будет шансесли он, Андрюс, сумеет ранить Ольшанского не опасно, но так, чтобы остановить, тогда оба: и государь, и сам Иванокажутся спасены.
Над крыльцом горел «голландский» фонарь; Андрею было этого достаточно. Когда они стали в стойку, он вдруг почувствовал, что его буквально шатает от слабости. Андрей на миг закрыл глаза и приказал изумруду вливать в себя новые силы. Видит Бог, это будет нечестно: ведь противник-то никакой магией не владеет! Но Иван полон сил, он лучше обращается с оружием; его же, Андрея задачасделать так, чтобы ни друг, ни государь не пострадали!
К бою! услышал он холодно-ясный голос Ольшанского, и бросился на соперника.
За всё время занятий с маэстро Сакконе Андрей уже выработал собственную тактику фехтовальных поединков, используя знания итальянской школы, которой в совершенстве владел его учитель.
Впоследствии, вспоминая ту ночь, он твердил себе, что нипочём не допустил бы дуэли с Иваном, если б знал, чем она завершится. Но, что иное можно было бы предпринять, чтобы закончить ту историю миромон так и не смог придумать
Андрей не изменяет себеон атакует первым. У него низкая стойка, глубокий выпад, он бросается вперёд, как лев на добычу. Однако Ольшанский неведомо как, парирует с легкостью, держа противника на кончике клинка. Он не дерется, а будто танцует на чуть присогнутых ногах, уходя, ускользая, движется по кругу, заставляет партнера идти за собой, разворачивает, как ему заблагорассудится. Его рапира кажется вдвое легче, чем шпага Андрея. И тем не менее он легким движение кисти завязывает, захватывает чужой клинок, почти не применяя усилий. И предугадывает атаки на два хода вперёд.
Андрей знает, каким молниеносным может быть Иван, как сильны его удары. Пока, впрочем, ни тот, ни другой не собираются открывать карты. Андрюс уверенно уходит от атак, всё больше напоминая молодого льварезкого, мощного, гибкого Что касается Ивана, тот подобен тонкой изящной рапире. Он не делает лишних движений, ни на волосок не замахивается больше, чем нужно.
И ещё, похоже, Иван вообще не устал. Приблизиться к нему невозможно, как Андрей не старается. Но и пробить его защиту у Ольшанского пока не выходит. Искры уже дождем сыплются с клинков, атакито прямые, то ложные Андрей пробует применить пару финтов, но отказывается от этой затеи почти сразуобманывать Ивана бесполезно, тот уверенно ловит его клинок.
Снова звенят лезвия: атака-защита, верхний секторнижний, перенести руку под шпагой, успеть выиграть долю секунды Есть! Оружие Андрея отлетает в сторону на несколько шагов! Однако, рассчитывать на победу рано: Андрей падает, стремительно перекатывается вбок, дотягивается до шпаги, рукой отбрасывает лезвие противника, снова взлетает в стойку. Иван, в свою очередь, переходит к атаке: он наносит серию молниеносных уколов-касаний при вывернутой кисти, их очень трудно парировать, так как легкая рапира выскальзывает из-под любой защиты. Чтобы отбивать такие удары, надо, в свою очередь, быть ещё быстрее и экономнее в движениях, а это вряд ли возможно.
Андрей устал, даже несмотря на поддержку магии изумруда, его уже пошатывает, на лбу выступает испарина, но он держится. «Зачем они это затеяли?»в очередной раз приходит мысль.
Снова, уже в который раз он бросается в атаку; снова, отступив лишь на полшага, Ольшанский отбивает чужой клинок, переступает чуть-чуть, заставляя противника отклониться вправо А ведь ещё ни одного настоящего укола! Слишком долго, даже если бы то был тренировочный бой! Волосы Андрея влажны, он тяжело дышит Внезапно он прыгает влево, обманывает противника ложным выпадом. Ольшанский легко парирует, слегка покачнувшись, но Андрей вместо очередного укола наносит резкий удар своей тяжелой шпагой по лезвию Ивана плашмя.
Выбить оружие не удаётся: Андрей укоряет себя, что от усталости начал делать глупые ошибки. Удар, однако, силен, и, хотя Ивашка, конечно, не выпускает рапиру, его рука отлетает в сторону
Скоро рассвет! Рука дрожит, колени тоже дрожат; оба уже получили несколько небольших царапин, вовсе не опасных. Андрей чувствует, что его охватывает отчаяние. Нет, не сможет он справиться с Ольшанским! Вся эта дуэль с самого начала был совершенной глупостью! Кажется, будто Иван неуязвим: он держится спокойно, невозмутимо, дышит почти ровно; сам же Андрей без магии изумруда уже рухнул бы без сил
Странная мысль поражает его. Магия?! А если Ивана всё-таки подослал тот чародей-некромант, что вызвал к жизни мертвецов, наводнивших город??? Но ведь Иванживой, настоящий! Он не может быть призраком! Однако проверить это сейчас можно только одним способом
Андрюс собирается с силами. Надо велеть изумруду распознать в Ольшанском чуждое существо; если это окажется правдойон, Андрей, сможет применить к нему магию, как и к тем, от кого защищал государя
Он отдаёт приказание, и Ничего не происходит. Цвет изумруда остаётся глубоким, тёмно-зелёным.
Значит, с Ивашкой его подозрения пусты, слава тебе, Господи! Однако это усилие даётся Андрею слишком тяжело: ноги у него подкашиваются, он спотыкаетсяи в этот миг жгучая боль пронзает его правый бок. Удар сильный; кажется, будто он едва ли не сам налетел на острие рапиры противника. Горячие струйки крови бегут по коже, рана горит огнём, однако он продолжает машинально обороняться Иван замечает, что Андрей ранен, вздрагивает и на миг отводит руку
Андрей слишком поздно понимает, что Ольшанский не собирается парировать укол; его шпага, не встречая сопротивления, вонзается в грудь Ивана.
* * *
Александра Даниловича Меншикова разбудили ни свет ни заря: слуга Андрея Егорка забеспокоился, когда Тихон, неизменный спутник хозяина, вернулся домой один, взъерошенный, с горящими будто угли глазами. Егор отправился искать Андрея Ивановича, а искать его надо было поблизости царского дома. И там-то Егорка и застал страшное зрелище
Подъехав к дому у Троицкой площади, Меншиков спешился и кинулся вперёдне иначе с государем недоброе случилось Однако вокруг было тихо. У самого крылечка лежал красивый молодой человек в тёмно-зелёном морском бостроге, чьё лицо показалось Меншикову знакомым. Он сразу понял, что моряк мёртв: на его груди расплывалось огромное красное пятно. Андрей стоял подле на коленях, бледный до синевы; он тяжело дышал и одной рукой опирался о землю, другую прижимал к правому боку; сквозь пальцы сочилась кровь. Увидев Меншикова, он даже не попытался встать.
Что такое здесь случилось, Андрей Иванович?!
Это я, прошептал Андрей. Я убил. Я не хотел, но пришлось защищать государя
Что?! вскричал Меншиков и ринулся в дом, едва не сорвав дверь с петель. Однако государь храпел у себя в крохотной опочивальне; непохоже было, что с ним что-то не так. Денщики тоже спали сном праведниковна полу. Озадаченный губернатор вернулся на двор. Кто-то из его прислуги уже направился за лекарем. Андрей же продолжать стоять на коленях рядом с мёртвым телом.
Этот, что ли, убийца? Я будто лицо это припоминаю. Ты дрался с ним?
Да, с трудом ответил Андрей. Я его убил. Но он
Да ты молодец, Андрюха! воскликнул Меншиков, он всё ещё не мог представить себе, что за трагедия произошла тут ночью. Заговорщика проклятого поразил, государю жизнь спас, рану, вишь, получил. Да тебя к награде представить надо!
Нет голос Андрея звучал еле слышно. Нет, Александр Данилыч, не зови его так. Он не заговорщик
Да ты что?! Меншиков вгляделся в запавшие глаза государева мастера. Да ты уж не плакать ли об убийце?.. Тебе, видать, совсем худо! Эй, где там лекарь, живо поторопите!
Андрея подхватили чужие руки, кто-то подложил ему под голову что-то мягкое. Но он был полностью выпит, обездвижен, и виной тому оказалась не только глубокая рана. Когда в грудь Ивана вонзилась его собственная шпага, он, Андрей, всё ещё не веря, бросился вперёд, подхватил друга, не давая упасть и бережно уложил на свой плащ. Он употребил все остатки сил, чтобы отдать Ольшанскому магию перстня, вдохнуть в него жизнь, заставить забиться сердце
Тщетно. Друг оставался недвижим, и Андрей чувствовал, как рука Ивашки, которую он сжимал дрожащими пальцами, всё больше холодела Андрюс не сдавался, но ничего сделать так и не смог: Иван больше не шевелился и не дышал.
Чтобы помочь себе самому, сил не осталось: неудавшееся врачевание забрало всё. Перед затуманенным взором возникло тёплое лесное озеро, тяжёлые гроздья цветов, мягкий золотистый свет, струившийся из множества бутонов. Андрей снова услышал нежный любимый голос: «Сила изумруда велика, но не бесконечна». Не бесконечна Не бесконечна И его силы тоже истощены. Ему представлялось, как призраки-стрельцы окружают его, замахиваются остро наточенными алебардами, рубят и терзают его тело, топчут тяжёлыми сапогами. А он ничего не может сделать Он обессилен. Осталось только сдаться и позволить уничтожить себя.
Гинтаре прошептал он едва слышно. Где ты, Гинтаре? Спаси меня
28. То, чего не могло быть
Тук Тук Тук Знакомый звук, слышанный Андреем прежде. Это онистрельцы. Их всё больше: они наступают и наступают, привлечённые запахом его крови. Они идут почти бесшумно, ему слышно лишь постукивание заледеневших мёртвых тел друг о дружку. Андрей в отчаянии старается собрать остаток сил, направить магию перстня на эту нечисть, и, если не уничтожить, то хоть спугнуть их. Бесполезно, перстень больше не слушается его. Или это он, Андрюс, слишком ослаб?
А они всё идут, смотрят пристально неподвижными мёртвыми глазами. Сейчас им нет дела до государя, они пришли к тому, кто убил их потомка, Ивана Ольшанского. Андрей оглядывается: кольцо стрельцов всё смыкается вокруг него. Рядом лекарь, Меншиков, денщик Егорка, Пётр Алексеевич. Все они хмурятся, переговариваясь друг с другом, но никто не видит призраков. Странно, ведь государь не может не заметить их?