И ты,тихий ответ,только мой.
Только твой.
Лили
Мы сидели в гостиной на диване, когда в замке входной двери поворачивается ключ. Когда открылась входная дверь, я как раз рассматриваю непривычную обстановку, поправляя еще более непривычную одеждучерные брюки и нежно-розовую блузку из тончайшей, но не прозрачной ткани. Я не смогла уловить момент, когда начала чувствовать эмоции Вальтера практически как свои, но сейчас ежусь от его готовности в любой момент обернуться, будто это у меня внутри приподнимает голову зверь, скалясь предупреждающе на входящего в комнату высокого седого мужчину. Он будто тоже чувствует что-то, потому что замирает на пороге, одергивая полы черного пиджака. Я разглядываю его внимательно, и хоть и знала, кого именно мы ждем, поражена внешним сходством с Вальтером. А когда за спиной мужчины раздаются голоса, а затем и показываются в поле зрения два высоких парня, и вовсе распахиваю от изумления рот. Никто не говорил, что у Вальтера есть братья! Двое парней, младшие копии моего двуликого с любопытством разглядывают нас. Они явно не испытывают сильного волнения, но не решаются обойти отца и сделать первыми шаг навстречу, хотя им явно сделать это легче, чем ему. Но если они не осмеливаются, то меня-то никто не держит?
Я Лили,делаю шаг из-за спины Вальтера чтобы поприветствовать всех сразу.
Николай,с облегчением говорит мужчина, протягивая руку, но когда я смотрю на нее недоуменно, неловко опускает.
Это рукопожатие,поясняет один из стоящих за его спиной парней, старший, судя по виду,мы так здороваемся.
И он жмет руку сам себе, демонстрируя, что имел в виду. Смеюсь, чувствуя себя идиоткой. Ну что ж, кажется, пора к этому чувству привыкать.
Глава 16
Смотрю в окно, любуясь широкой бронзовой спиной с перекатывающимися мышцами. На фоне ослепительного моря человек казался бы крошечным, но только если он не Вальтер, и смотрю не я. Для меня он ярче моря, греет сильнее солнца. Подпираю щеку ладонью, расплываясь в счастливой улыбке.
Вот уже год мы живем в новом мире, пытаясь привыкнуть к технике, бесконечному потоку чего-то нового, к новому языку. Отец Вальтера нанял нам учителей, придумал легенду, по которой мы с двуликим познакомились в центре реабилитации после аварии, в результате которой потеряли память. Очень удобно. На все вопросы можно с чистой совестью ответить «упс, забыла». Хотя пока знакомыми мы не сильно обросли, ведь у Вальтера настолько многочисленная семья, а еще и стая двуликих, которые не семья, но что-то вроде, что у нас нет недостатка в общении, а иногда даже переизбыток! Хотя тут я кривлю душой, от новых родственников я в полном восторге и сразу же нашла общий язык с его братьями, которых оказалось трое. Двое из них сводные, родители Вальтера развелись после его исчезновения. И хотя они не живут больше вместе, с самим Глебом и Еленой - матерью Вальтера, общий язык мы тоже нашли. Тяжело не подружиться с людьми, которые желают этого всей душой и делают для этого все возможное. Но удивительнее всего оказалось, что все они двуликие, такие же, как Вальтер, но в этом мире живут в тени. До сих пор не понимаю, почему они держат свое существование в тайне, но я еще многое не могу понять в этом противоречивом, сложном, но кажущемся таким дружелюбным, мире.
Погруженная в мысли, не сразу замечаю, что на пляже Вальтера уже нет, и едва не слетаю с табуретки, когда он подкрадывается сзади, укладывая руки на мой раздувшийся за последние месяцы живот. Там, где я раньше работала, нас защищали от беременности, и хотя мне ни разу не пригодилась эта защита, она действовала еще несколько месяцев после нашего появления тут. Но срок действия настойки незаметно закончился, и вот я с пузом и не могу выйти на улицу, потому что от жары голова идет кругом, а в доме тихо жужжит генерирующее прохладу чудо современной цивилизации.
Точно не хочешь искупаться?Вальтер отодвигает подбородком волосы с шеи, а его голос звучит так, будто он предлагает нечто непристойное.
Твой отец скоро приедет,разворачиваюсь, закидывая руки на сильную шею. Хотя секс перед его визитом уже почти традиция,
Никто не предлагал секс,двуликий наклоняется, снова зарываясь носом в волосы.
Ну нет, значит нет,пожимаю плечами, пытаясь отодвинуться.
Нет уж,смеется, притискивая меня обратно. Я тебя уже поймал.
***
Держу в руках цветную фотографию и потрясенно вглядываюсь в улыбающуюся с нее женщину. У нее русые волосы и голубые глаза, стройная фигура и очень красивая улыбка с такими же как у меня ямочками на щеках.
Твоя мама,поясняет Глеб, нарушая затянувшуюся тишину.
Перевожу взгляд на него в попытке понять, когда он успел сделать это фото и почему женщине на ней не меньше сорока? Разум отказывается верить в самое очевидное объяснение, и я выжидающе смотрю на Глеба. Но он молчит.
Она...проглатываю ком в горле, не желая верить. Или отчаянно надеясь?жива?
Жива,кивает, переводя взгляд на Вальтера. Я тоже смотрю на него, заметно побледневшего, с таким же недоверием во взгляде, какое наверняка и в моих глазах.
Как?опережает меня с вопросом.
Она просила не говорить от ее имени,вздыхает отец Вальтера,хотя видит бог, я с трудом себя сдерживал. Просто прочтите это,он достает из внутреннего кармана два письма,сначала я тоже злился на нее, но... просто прочтите.
Глеб протягивает два запечатанных конверта с выведенными каллиграфическим подчерком нашими именами.
И дайте свои ответы. Она ждет,с этими словами он встает и уходит.
Мы с Вальтером еще долго сидим, не в силах отвести взгляд от своих писем и не решаясь их вскрыть.
Бред какой-то,выдыхает, приходя в себя первым.Я же сам ее похоронил.
Мне сказать и вовсе нечего. Кажется, все ответы у меня в руках, но открыть конверт, это все равно, что дать ей шанс. После всего, что она сделала и через что мне пришлось пройти. Просто дать шанс оправдаться? Вот так вот? Написала письмо и все в прошлом?
Я прихожу в себя лишь когда раздается требовательный плач дочери. Устремляюсь в комнату и беру на руки маленькую Каролину, чтобы накормить. Выкидываю все мысли из головы, сосредотачиваясь на жадно глотающей материнское молоко крохе. Она для меня как точка отсчета в этом мире, начало всего. Чем нужно руководствоваться, чтобы поступить так, как поступила моя мать?
Эти вопросы порождают любопытство, которое становится сильнее страха. И хотя к любопытству настойчиво примешивается надежда, я упрямо гоню от себя это чувство.
Каролина засыпает, и я аккуратно перекладываю ее в подвешенную к потолку люльку. Любуюсь еще какое-то время на раскинувшую в стороны ручки и ножки малышку, но заставляю себя выйти из детской. Вальтер сидит там же, где я его оставила. В его руках распечатанный конверт. Мой лежит рядом, там, где я его оставила.
Что внутри?спрашиваю, указываю взглядом на длинное письмо в его руках.
Объяснение,говорит с усмешкой и качает головой.Оказывается, объяснить можно все.
Не мешкая больше, вскрываю белый конверт с моим именем.
Как там Вальтер сказал? Объяснить можно все? Вот уж точно.
***
Это какая-то безумная многоходовка! И под словом «безумная» я подразумеваю отклонение не в сторону гениальности! Она же практически выкрала тебя у родной семьи!
Не выкрала. Всего лишь не смогла вернуть. Или, по-твоему, она должна была отвести ребенка в пещеру и пустить ему кровь? Да так, чтобы самой оказаться подальше, иначе дорога в этот мир оказалась бы для нее дорогой в один конец.
Но когда твой отец с братьями отправились за тобой...
Когда братья выросли достаточно, чтобы отец решился использовать их для переноса в наш мир, я сам был уже слишком взрослый. Это случилось примерно тогда, когда ты читала послание мамы, а я, как теперь известно, хоронил неизвестную мне женщину.
Она ранила твоего брата!
После чего мой отец едва ее не убил. Ты еще не поняла? Это все было ради тебя. Ты жива только благодаря ей.
Неужели не было иного пути?отдаю себе отчет в том, что цепляюсь за старую обиду, но я так привыкла к ней, что отбросить ее просто так, это как обнажиться на людях.
А ты сама как думаешь?
Думаю, что ты защищаешь ее, потому что любишь. Ты не объективен, и это не честно. Ты же двуликий! Ты всегда должен быть на моей стороне!
Сама понимаю, насколько по-детски это звучит, но у меня никак не получается взять себя в руки.
Я на твоей стороне. Не хочу, чтобы из упрямства ты ранила собственную мать. Она вытащила тебя из мира, в котором ты была обречена при любом раскладе. Годом раньше, годом позже, но там ты бы не выжила. Отказавшись от тебя, она выиграла время, чтобы успеть все задуманное. Ты разве не читала письмо? К тому же мне есть за что ее любить, она воспитывала меня, и, поверь, я не чувствовал себя обделенным.
Да она тебя разбаловала. Такого самовлюбленного еще поискать надо.... О боже, замираю, глядя на Вальтера с шальным ужасом,ты мой сводный брат!
Но он закатывает глаза:
Будь серьезней, Лили.
Если я буду серьезней, я разревусь,отворачиваюсь, желая встать с дивана и уйти проветриться, но Вальтер удерживает за руку, а затем и прижимает к себе.
Ну так разревись,говорит мягко, гладя меня по волосам, прямо как маленькую девочку.
Не говори того, о чем потом пожалеешь,бубню в его футболку и все-таки шмыгаю носом.Я всегда считала, что не нужна ей. Думаешь так легко взять и изменить эту привычку?
Ты очень нужна своей матери.
От слов Вальтера по спине бегут мурашки, и я спрашиваю шепотом:
Что я ей скажу?
Вы разберетесь при встрече.
Ты же с отцом не разобрался! Вы до сих пор толком не поговорили.
У нас другой случай. Мы оба слишком взрослые для этого.
А я, по-твоему, ребенок?
Ты, по-моему, обижена на свою мать, а я на отца не обижен. Чтобы сблизиться, нам нужно время, а вам нужно все обсудить.
Вот и мне нужно время, а не обсудить...
Никто не заставляет тебя встречаться с ней сейчас.
Как я могу тянуть с этим? Да мне хочется прямо сейчас побежать, найти ее и.... не знаю, что дальше. Сказать что-то, что-то сделать. Но я не готова. И не могу ждать! Что мне делать? поднимаю лицо, с надеждой вглядываясь в смуглое лицо своего двуликого.
Давай для начала пригласим ее к нам? он улыбается так нежно, что сердце замирает.
Снова прячу лицо в его рубашку, растекаясь по широкой груди. Вздыхаю, как перед прыжком в воду, и выдыхаю:
Давай!
Не удивлюсь, если мама знала, что Вальтер будет на ее стороне! И хотя меня это почему-то только радует, я признаюсь в этом позже. А пока мы с ней просто поговорим.
Глава 17
Марта, мать Лили
Высокая русая женщина нервно мерила шагами просторное помещение загородного дома, когда, наконец, заметила в окне знакомую машину. Едва дождавшись, пока мужчина поднимется по ступеням крыльца, она распахнула дверь и посторонилась, пропуская Глеба в дом.
Передал?
Он кивнул, разуваясь и проходя, чувствуя себя тут почти как дома, только лучше.
Им нужно время, чтобы осознать,мужчина прошел в гостиную, подошел к небольшому столику у дивана и налил в высокий стакан минеральную воду. Ему нравилось, что у Марты всегда и везде порядок, вот тут свежая вода, на столе стоит корзина с фруктами, уже мытыми, свежими, бери и ешь. На кухне всегда есть перекус, а сама Марта будто только что вышла из салона красоты.
Редко Глеб мог видеть ее в таком раздрае как сейчас.
Я волнуюсь,она прижала дрожащие руки к лицу, пытаясь успокоиться,места себе не нахожу. А вдруг Лили никогда не простит меня? Как можно простить мать, которая отказалась от тебя? А Вальтер? Он, наверное, жутко на меня злится!
Они все поймут. Ты уже знаешь, Лили первая заговорила со мной. Познакомилась сама, пока я пытался подобрать слова, чтобы все и сразу объяснить сыну. Я уверен, она поймет, что твоей вины в произошедшем нет,Глеб подходит к женщине и приобнимает ее за плечи, согревая в объятиях и успокаивая. Марта с благодарностью льнет к его груди, и мужчина прижимает ее к себе еще ближе. Попозже они расскажут детям о том, что происходит между ними, но пока Марта просила сохранить их отношения в тайне.
Марта забрала его сына, и у Глеба оказался гораздо более весомый повод винить ее, но когда он узнал ее историю, то смог простить. Наверное он злился бы сильнее, если бы она украла сына, но Марта подобрала его на улицах города в нескольких сотен километрах от того места, где Глеб потерял его. Вальтер не рассказал ей ни про отца, ни про свой родной мир, не объяснил, как оказался так далеко от портала, а потом и вовсе забыл прошлое, которое не имело в новом мире никакого значения. Но Марта и так все про него знала. В тот день она просто пришла, чтобы забрать волчонка домой. Глеб спрашивал у нее, откуда она узнала место и время, где нужно искать его сын, и она объяснила, что это сложно, что среди открывшихся ей вероятностей будущего ее дочери она увидела одну, в которой Лили и Вальтер встречаются там, где она нашла его, но немного позже. Она пояснила, что несколько дней спустя после этой встречи Лили не стало бы. Что не сделай она то, что сделала, так или иначе, но в том мире Лили ждал один и скорый конец. И что все ее действия не спасали обреченной дочери жизнь, но отодвигали момент смерти. И что обмануть судьбу можно было лишь стерев Лили из того мира в день, когда на деревню у портала обрушится метель. Убедить всех, что она мертва. Потому что ушедших в глубь пещеры Лили и Вальтера будут искать, но найдут лишь обвалобветшалые сваи в том месте не выдержали натиск горы.
Когда Глеб смог понять Марту, когда узнал, почему она сделала то, что сделала, когда узнал лучше ее, бессильная злость на собственные ошибки окончательно и бесповоротно вытиснилась, заменяясь безграничным восхищением идущей к своей цели женщине. И он знал, что будь у нее выбор, ради дочери она без колебаний повторила бы все снова. Мужчина мысленно вернулся в далекое прошлое. Все началось почти двадцать лет назад, когда он получил завещание отца и узнал о существовании портала. Глеб оборотень, поэтому легко поверил и в иную магию. В то время он имел массу амбиций и чрезмерную самоуверенность, и смесь эта породила безумную идею объединить два мира. У них был портал, настроенный на кровь его семьи, а значит, если смешать науку и магию, есть возможность создать ключ. Так он думал, собираясь посетить мир по ту сторону. Главная проблема заключалась в том, что портал имел ограничение, будто тот, кто создавал его не собирался возвращаться. А может кровь-ключ с прошедшими поколениями стала слишком жидкой? В чем бы там ни было дело, но Глеб и каждый из его потомков имели лишь одну попытку использовать свою кровь для перехода, которая более не годилась для перемещений, сколько не проливай, а уж тут Глеб, потеряв в результате неудачного похода в другой мир старшего сына, не скупился. Но тогда он еще не знал, что его самонадеянность изменит жизнь его семьи навсегда. Что он потеряет Вальтера, что вскоре после этого подаст на развод его жена. Что спустя несколько месяцев у него появится женщина, к которой он не чувствовал ничего, но она необходима, чтобы родить ему еще как минимум двоих сыновей. Ему нужна была не использованная на границе между мирами кровь, необходима была возможность дважды перейти с их помощью границу, сначала в одну сторону, затем обратно, в родной мир. Он был обязан забрать сына и вернуться. Он знал, что отыскать Вальтера в чужом мире спустя столько времени практически невозможно, его шансы равнялись нулю, но и просто смириться с потерей и жить дальше, зная, что может что-то исправить, не мог. Как не смогла смириться с судьбой Марта. И поэтому Глеб понимал ее как никто другой.
Из завещания отца он примерно знал, что его ждет в соседнем мире, а потому не колеблясь взял с собой двух сыновей погодок, единственных на тот момент. Для возвращения ему нужен был лишь один, но мальчишки всегда все делали вместе, а потому и в тот раз разделить их не получилось. Мог бы настоять, оставить одного из них дома, ведь, приглядывай он тогда всего за одним сыном, не потерял бы его. Но не настоял. Слишком казался в себе уверен. Альфы стаи в четвертом поколении, потомок сильнейших волков, море по колено, горы по плечу. Им не повезло попасть в средневековье во время политических перемен, да к тому же столица располагалась слишком далеко от портала. И все же Глеб решил рискнуть и попробовать. Если бы он был один, возможно и дошел бы до цели, возможно даже договорился бы с магами, но сильнее амбиций была только любовь к сыновьям. Они повернули обратно после встречи с первыми же разбойниками, Глеб имел преимущество в виде защищающего потомство разъяренного волка, но все равно отбился с трудом. Они почти добрались до портала, но уже в пещере разбойники нагнали беглецов. Глеб воспользовался кровью младшего сына, и в родной мир переместились все, кто находился рядом. И когда Глеб не нашел среди них Вальтера, едва не сошел с ума. Так он потерял его. И винить бы Марту за то, что не вернула, но он знал, на ком лежит ответственность, и не собирался перекладывать ее на плечи женщины, которая и так тащила на себе слишком много.