Надеюсь, это животное не заметит нового прилива незабываемых ощущений, потому как только его заботы мне и не хватало. Донес до дома и ладно. Спасибо за помощь, до свидания.
Не повезло.
Где именно болит?
Не твое дело,огрызаюсь.
Еще как мое,между густыми бровями залегает озабоченная морщинка.Хотим мы этого или нет, но теперь мы связаны.
Да пошел ты,выдохнула, отворачиваясь.
Ты же в курсе, что если я поставлю метку
Да я лучше сдохну.
Повторяешься,Вальтер взирает на меня хмуро. Видно беспомощность ему не нравится, но уж потерпит.
Лучше печку затопи и дверь закрой. Последнее тепло выйдет,сосредотачиваюсь на том, чтобы не шевелиться даже от дыхания, потому что от болезненных спазмов к горлу поступает тошнота, а склониться сейчас над тазиком выше моих сил.И воды дай,хриплю, поняв, что не выйдет больше строить из себя бодрого везунчика.А еще лучше отнеси меня туда, откуда взял. Там хотя бы было не так хреново.
Метка ни к чему не обязывает,Вальтер исчезает на несколько секунд из поля зрения, а затем аккуратно приподнимает мою голову, давая напиться из мутного стакана. Мои зубы так лязгают о край так, что я всерьез опасаюсь откусить кусок стекла, но концентрация на простых действиях немного помогает отвлечься. Но боль отступит и тело восстановится быстрее.
Только попробуй,я стараюсь вложить в голос всю силу убеждения, которой владею, но сказанное звучит как-то жалко и совсем не серьезно.Только попробуй,повторяю для верности, и на этот раз получается немного лучше,если мне не будет больно когда я проснусь, больно будет тебе.
Ты себя в зеркало видела? Все равно что угроза от ребенка.
И хотелось бы мне одарить его уничижительным взглядом, но на этой славной ноте нашей светской беседы я попросту отключаюсь. С большим облегчением, надо отметить.
Вальтер
Упрямая женщина! Я слукавил, конечно же, когда говорил, что метка ни к чему не обязывает, не секрет, что я смогу не просто чувствовать свою пару, у нас появится связь, которая со временем накрепко нас объединит, создавая одно на двоих ментальное поле, но есть вероятность, что кудряшка о таком даже не слышала. Дело не в том, что двуликие свято хранят свои тайны, но редко когда в беседе с посторонними подворачивается случай ляпнуть нечто вроде «улавливаю настроение своей пары, пристрелите меня, пожалуйста». Есть у меня подозрения, что это одно из объяснений, почему же истинная связь всегда и без исключений удачна. Ведь если твои поступки приводят в бешенство или расстройство твою пару, а ты ощущаешь ее эмоции практически как свои, то и расстраивать ее стараешься как можно реже. И только и делаешь, что без конца ее радуешь. Справедливости ради стоит отметить, что и ее стремления не отличаются оригинальностью и практически все, что она делает, направлено на осчастливливание другого. Редко, очень редко двуликие или те, кто находится с ними в связи, делают что-то ради себя любимых. Так что, предлагая поставить упрямице метку, когда она в таком настроении, с таким, не понятно откуда взятым, кстати, ко мне отношением, это щедро отсыпать себе головной боли. Правда и наш конфликт разрешился бы быстрее, потому что и по девчонке мои эмоции били бы в такой же степени, как ее по мне. Но тут уж все-таки лучше сначала примириться, а потом обменяться традиционными укусами, потому что ставят метку обычно во время первого секса, в первую и обоюдную, как обычно бывает, кульминацию, отправляясь прямиком на вершину эйфории, какую только способен испытать человек, двуликий, либо же любое другое разумное и не очень населяющее этот мир существо. Нет, бывают исключения, как, например, сейчас, когда метка сохранит здоровье и избавит от боли. И несмотря на то, что ни она, ни я не готовы к этому, я готов сделать то, что необходимо. Но вопрос в том, хочу ли этого именно с ней? Волк согласно и радостно скулит, пребывая в безграничном восторге от одной лишь фантазии о совместном будущем. Я же глубоко задумываюсь. Я никогда не слышал о сомнениях двуликих, но наш случай какой-то, мать его, особенный. Бесит до зубного скрежета этот случай. Ладно, признаюсь, если раньше я сторонился кудряшек, а тем более светлых, то в последние несколько часов все кардинально поменялось. То, что раздражало меня раньше, сейчас воспринимается в худшем случае нейтрально, а если не пытаться себе врать, то ее внешность приводят в восторг не только мою животную часть, но и вполне себе человеческую, и понять это я не в силах. Наверняка есть какое-то разумное объяснение всем этим метаморфозам, но не похрен ли? Мне достаточно знать, что если я хочу есть, я ем. И теперь тяга к этой девушке приравнивается к этому самому чувствуголоду. Пока что я могу бороться, держать эмоциональную дистанцию, но знаю наверняка, совсем скоро все изменится. Сначала у меня, потом у нее. И как бы она не сопротивлялась, ее накроет, притянет ко мне тот самый голод, удовлетворить который буду в состоянии лишь я. Осталось мне самому к тому моменту не подохнуть.
Защитить ее, даже против ее воли прямая и главная задача зверя. Но меня воспитывал. Лучшая в мире женщина, подобравшая меня на улице, когда я был еще беспомощным щенком. Возможно, мне было бы лучше среди таких же как я, но вышло так, как вышло, и если я о чем-то и жалею, то лишь о том, что мамы больше нет. И другая стая мне не нужна. Если бы я воспитывался как волк, то не раздумывая куснул бы хрупкую шейку отключившейся от боли упрямой девчонки, а потом бы уже разбирался с последствиями. Я же найду другой выход. Попробую найти. И только если не останется выбора, я сделаю так, как считаю нужным, потому что, кто бы меня не воспитывал, я не позволю своей паре навредить самой себе.
Обернувшись человеком и подбросив поленьев к тлеющим в печке углям, оделся и отправился в деревню на разведку. Должен же быть тут хоть какой-нибудь врач?
Глава 6
Врач нашелся. Пьяный до невменяемости, с которого я смог вытрясти только обезболивающее. Нет, если бы было больше времени, я бы купал эту пьянь в ближайшем сугробе пока не протрезвеет, но Лили проснется в любой момент, и тогда я должен быть рядом. Нашел обезболивающее и то хлеб, ну а за врачом вернусь завтра с утра, когда пользы от него будет больше, чем вреда.
Поить пару чем попало не хотел, а потому, вернувшись в дом, тщательно обнюхал светло-зеленый порошок, окунул палец, попробовал на вкус. Высыпал в кипяток, подождал пока остынет и выпил половину. Настороженный волк не сопротивлялся, а отравить лохматого не так-то просто, чует подвох, особенно когда ищет его. Я выжидал долго, но не дождавшись необычных ощущений, с трудом влил в кудряшку остатки.
В доме становится жарко и приходится раздевать девчонку. Упарится же. По крайней мере так я себя успокаиваю, чтобы не признаваться в том, что уже двинулся умом и ищу повод посмотреть на нее хотя бы без верхней одежды.
Раздеваю до платья и задумываюсь. Велик соблазн избавить ее и от него, чтобы в мельчайших подробностях рассмотреть какое богатство мне привалило от судьбы, но каким-то чудом сдерживаюсь. Тем более что платье на ней то самое, порванное на груди. Лоскут практически оторван, демонстрируя белеющую, почти прозрачную сорочку, так что ничто не мешает мне любоваться на упругое полушарие с дерзко торчавшим темно-розовыми соском. Зверь внутри меня затихает, источая лишь концентрированное желание наклониться и лизнуть то, что видит. Не сдержавшись, втягиваю носом воздух в миллиметре от ее кожи, и тут же гулко сглатываю. Это какая-то пытка, смотреть, но не трогать. Стиснув кулаки, несколько раз вдыхаю и выдыхаю, пытаясь успокоить заколотившееся вдруг сердце. Но куда там, от попавшего в легкие ее запаха голова идет кругом, а мысли все лишь о лежащей передо мной девушке. Прохожусь взглядом по впалому животу, мысленно избавляясь от одежды между нами, снова сглатываю и спускаюсь еще ниже, к развилке бедер, что стала вдруг словно центром моего восприятия. Безумие какое-то. Умом понимаю, что ничего особенного в лежащей передо мной девушке нет, я видел десятки без одежды с куда более объемными формами, медленно раздевающихся, в самых разнузданных позах, но глаз оторвать не могу от той, что лежит... нет, просто спит передо мной в простом шерстяном платье. Ни отвернуться, ни перестать судорожно втягивать щедро пропитанный ее ароматом воздух.
Ее болезненный стон возвращает меня в реальность, скручивая нутро в узел. Озабоченный идиот, она тут от боли страдает, а ты как последнее животное слюни пускаешь.
Ненавижу тебя,ее голос хриплый, и я совсем не рад, что она пришла в себя, но не потому что сейчас услышу о себе много нового и не самого приятного. Просто без сознания не так больно.
Я пытаюсь помочь,оправдываюсь сквозь зубы. Пусть лучше смакует это, чем то, что испытала по моей вине. Потерпи еще немного.
Аккуратно стараюсь перевернуть девчонку на живот, но очередной ее стон, и мне хочется убиться, лишь бы не слышать больше и не быть ее источником, что еще хуже. Но выбора-то у меня нет, нужно узнать, что с ее спиной. Посмотрел бы раньше, но от боли люди не только теряют сознание, но и приходят в себя. И если уж она проснулась, да еще под той дрянью, которую я вытряс у местного забулдыги короче говоря, лучший момент, чтобы сделать все самое неприятное именно сейчас.
Просто заткнись,выдыхает, не открывая глаз, а я беру подол ее платья и разрываю на две части, та же участь настигает и нижнюю сорочку. Моему взору открываются затянутые в шерстяные короткие панталоны ягодицы и обнаженную спину, и я бы и рад заявить, что мне сейчас вообще не до этого, но не люблю себе врать. Я бы мог часами смотреть на эти изгибы. А еще лучше трогать их и облизывать, тереться лицом и всем телом. Стараясь не задеть ее кожу, сдвигаю край панталон с поясницы, и возбуждение резко и бескомпромиссно отходит на второй план, так как в глаза бросается багровое пятне, что по-хозяйски расплылось на пояснице, стекая ниже и бледнея на верхней части ягодиц.Ненавижу тебя. Ненавижу. Ненавижу
Она так и шепчет, будто эти слова придают ей сил, пока я разглядываю ее спину. Отойдя на шаг, медленно сжимаю и разжимаю руки, успокаивая дрожь в пальцах. Это то самое чувство, когда лучше бы я себе все кости переломал, чем видеть вот это на ее теле.
Я знаю, что необходимо сделать, я делал это уже однажды. Лили, можно сказать, повезло. И хотя мужское тело отличается от женского, я вижу место, над которым предстоит работать. Я стою так довольно долго, не в силах заставить себя сделать хоть что-то, причинить ей своими манипуляциями еще большую боль, и с облегчением улавливаю момент, когда пойло местного врача начинает действовать, когда расслабляется узкая спина лежащей лицом вниз девушки, и дыхание ее становится более глубоким, спокойным. Чувствую облегчение Лили всем своим нутром, будто мы уже в паре. От затылка и вниз по позвоночнику пробегает дрожь, будто я в облике зверя, а не человек. Так вот как это работает? Ощущение, словно горизонт стал объемнее и ближе. Только руку протянуть и можно коснуться.
И я касаюсь, но не горизонта, а чего-то куда более манящего. От моего прикосновения девушка вздрагивает. Вижу, как ее кожа покрывается мурашками. Гулко сглатываю, скольжу ладонью вниз, и пара замирает, задерживая дыхание. Останавливаюсь на границе здоровой розовой и багровой кожи.
Мы обязательно продолжим эту прелюдию, милая, но сначала разберемся с последствиями наших импульсов.
***
Роясь в сундуке, только убедился, что Лили собиралась вернуться сюда, потому что большую часть вещей она благополучно оставила дома. Найдя необходимое, возвращаюсь к лежанке на печи.
Сейчас будет больно, но потом станет хорошо.
Лили многозначительно смотрит на кружевной корсет в моих руках.
Собираешься надеть его и соблазнить меня?
От такого предположения брови подскакивают вверх, но тут я замечаю иронию в голубых глазах.
В другой раз, милая. А сейчас мы нарядим тебя.
Я преувеличенно заинтересованно скольжу взглядом по изящным изгибам, и сам не замечаю, когда интерес мой становится далеко не наигранным.
Знала, что двуликие те еще животные, но чтобы до такой степени Хотеть меня сейчасэто же практически некрофилия!
Лили
По губам двуликого скользит тень улыбки, а я вдруг ловлю себя на мысли, что ублюдок красив. Обаятельный даже. Хотя как иначе? Большинство двуликих такие. Они чувствуют свою силу, осознают ее на глубинном уровне, и в их глазах нескрываемое превосходство хищника. И никогда меня это не волновало, но вот сейчас лицо с отросшей щетиной и саркастичной улыбкой так и просит, чтобы с него стерли это выражение осознающего свою силу наглеца. Скромнее надо быть.
Да с тобой я сама галантность, милая.
А с другими? Припадаешь на четыре лапы и рычишь?
Ну у тебя и язык,вопреки моим провокациям, это животное лишь смеется в ответ.А с виду такая милая.
С моим языком ты еще плохо знаком,ляпнула, и тут же пожалела.
О да,двуликий приближается, и походка его неуловимо меняется, становясь какой-то волчьей. Как есть волк.Жду не дождусь этого момента. Но если хочешь,взгляд его падает на мои губы, и внутри все ухает будто в пропасть, но тормозит и взрывается на уровне бедер,мы ускорим наше знакомство.
Рискни,прищуриваюсь в ответ, хотя хочется замереть и облизать пересохшие вдруг губы,но сначала придется познакомиться с зубами.
И я расплываюсь в любимом оскале, от которого слабонервные шарахаются. Но только не этот. Ну конечно же.
Когда я тебя увидел,его лицо становится еще ближе, а голос меняется, становясь тише и глубже, подумал, что мне не повезло.
Это у нас взаимно,не мешкаю с ответом.
Но сейчас,его рука скользит по моей щеке и зарывается в волосы. Хочется притереться к ней, но я знала, на что шла, когда просила помощи двуликого. Тело жаждет его, но важно напоминать себе, что я больше, чем безвольный кусок мяса.Я передумал.
Какая честь для меня,и пусть я не просто кусок мяса, но голос меня подводит, выдавая охватившее напряжение. Напряжение ли? Возбуждение, будем честны.
Еще нет,его взгляд снова падает на губы, задерживается там, но возвращается к глазам,но мы это исправим.
Все двуликие такие оптимисты?
Реалисты, милая. Все двуликие реалисты.
И как бы мне не хотелось признавать поражение, но от неторопливого скольжения его пальцев в моих волосах, от этого взгляда, что обещает так много, и хрипловатого голоса, мысли разбегаются, а голосовые связки способны лишь на то, чтобы стонать. Поэтому срочно нужно сменить тему. И, прикрыв глаза, чтобы не выдать охватившего меня возбуждения, спрашиваю:
Так все-таки зачем тебе корсет?
Но голос звучит так, будто я всю ночь в исступлении орала имя двуликого. Плохо дело. Очень плохо.
Глава 7
Так хорошо?хриплый шепот из-за спины, тихий шорок и плавное натяжение на бедрах.
Можно сильнее,выдыхаю, сдерживая стон.
Точно?чувствую между лопаток прижимающую к матрасу обездвиживающую меня горячую ладонь.Не хочу сделать тебе больно.
Бывало хуже,бросаю раздраженно, намерено разрушая интимность момента,хватит носиться со мной как курица с яйцом, не рассыплюсь. И грабли свои убери.
Запомни, милая,в поле моего зрения появляется рука, которой Вальтер теперь упирается в матрас около моей головы, а сам он наклоняется прямо к моему уху, шепчет так, что от его дыхания за ухом становится горячо, спускаю тебе грубость только потому, что ты уже сама себя наказала. Но если бы не травма
То что? Наказал бы меня сам? Как пошло.
Зато эффективно,он наклоняется еще ниже, трется носом о тонкую кожу на шее, и я вздрагиваю. Подскочила бы, но на лопатках по-прежнему лежит его ладонь,Не шевелись, иначе будет больно.
Лучше больно, чем так... я долго подбираю безопасное слово, но двуликий заканчивает за меня:
...хорошо?не дождавшись моей реакции, отстраняется и уже обычным тоном заканчивает:Так ты, может, не случайно напрашиваешься на порку?
Запомни, милый,передразниваю его с издевкой,порка будет последнее, что ты успеешь сделать перед кончиной.
Кончина это от слова
Заткнись!
Я его не вижу, но готова поклясться, что в данный момент его губы растягиваются в улыбку. Мерзавец наслаждается этими перепалками, получает от них настоящее удовольствие и даже не думает скрывать это. Но что самое пугающее, мне хочется улыбнуться ему в ответ. И это помутнение началось еще когда он зарылся своими пальцами в моих волосы, у меня тогда даже мысли не возникло воспротивиться, лежала и наслаждалась, вяло огрызаясь, хотя кому другому дала бы отпор куда более жесткий. И вот опять это острое чувство единения, будто я невольно впустила его в свою жизнь, позволила стать кем-то б о льшим, чем случайным прохожим, с которым непременно придется расстаться. Так как же мне справиться с этим потом, если уже сейчас я с трудом контролирую свои мысли, не говоря уже о реакции тела?