Ты рассказал мне обо всех богах Олимпа, кроме одного, заметила я.
Кого же я, по-твоему, пропустил? удивился Гермес.
Себя.
А, вот ты о чем Но ты права, обо мне тебе тоже нужно знать, чтобы хорошо выполнять свою работу. Придется удовлетворить твое любопытство. Тогда слушай.
Личность я плутоватая и вороватая, и это я не наговариваю на себя, а хвалюсь. Ходят слухи, будто эти порочные наклонности я проявил еще в младенчестве, буквально с колыбели, украв коров у Аполлона в то время, когда еще был в пеленках. Но из пеленок к тому времени я, разумеется, уже вырос, хоть и был еще желторотым юнцом. Сейчас уже конфликт между нами исчерпан, но я и тогда знал, что смогу все уладить, иначе не затеял это дельце.
Крал и краду не ради денег (мне они без надобности), а из азарта. Чем сложнее задача, тем сильнее мне хочется ее решить.
Да, часики на твоей руке, кстати, тоже ворованные. Я их буквально только что умыкнул для тебя из сейфа любовницы одного твоих современников-миллиардеров. Что там завтра утром будет твориться! Обязательно нужно будет слетать посмотреть.
Чтят меня не только воры, но и купцы, и дипломаты. Это для людей политические конфликты и экономические кризисыгоре и слезы, для меня это лишь головоломки, которые интересно распутывать. Меня не волнуют страдания людей. По мне, чем сложнее задача, чем глубже проблематем лучше. Иногда я сам помогают людям все запутать, чтобы головоломка казалась вообще нерешаемой. И тогда, когда все уже в сотый раз вспоминают пресловутого пушного зверя из пяти букв, я вступаю в игру и сам начинаю двигать фигуры.
Еще одна моя чертанепоседливость. Когда ничего не происходит, мне становится скучно и отправляюсь на поиски приключений. Поэтому помогаю таким же, как я: путешественникам, игрокам и авантюристам.
Я хороший гимнаст, своим покровителем считают меня и легкоатлеты.
Благодаря своей подвижности и мобильности, стал главным по связям и коммуникациям, служу посланцем Зевса, славлюсь красноречием и способностью убедить кого угодно в чем угодно.
И еще я извращенец. Возможно, тебя это признание шокирует, и ты не понимаешь, зачем тебе это знать, но я хочу, чтобы ты хорошо себе представляла, с кем имеешь дело.
Любовь и секс для меня тоже своего рода игра, причем азартная. Я могу овладеть почти любой земной женщиной или прекрасной нимфой, не встретив сопротивления. Но это слишком просто, а потому неинтересно. Меня больше прельщает игра и борьба, да и брать женщин я предпочитаю как-нибудь необычно, каждый раз по-новому. Меняю позы, места, изобретаю новые ласки. Многое из того, что общество сочтет извращением, мною испробовано, причем неоднократно и во множестве вариаций, и все это мне интереснее, чем банальное сношение в любой из стандартных поз.
Ты для менясвоего рода экзотика, мне пока не приходилось заниматься любовью со смертной из твоего времени. Вероятно, из-за этого мне хочется иметь тебя в любом месте и в любой позе, лишь бы иметь. И поэтому я устроил тебе этот контракт. Но мне важно, чтобы ты сама захотела моих ласк, поэтому не собираюсь ничего от тебя требовать, и отказ не повлияет на наши деловые взаимоотношения. Ты ничем мне не обязана и вправе вести себя со мной так, как считаешь правильным, я не обижусь и не стану мстить.
Не знаю, зачем я все-таки рассказал тебе о себе все, да еще и откровенно. Мог бы наплести что угодно, и ты бы поверила. Но почему-то с тобой мне хочется быть самим собой, настоящим, закончил свою речь Гермес. Потом он вдруг сильно посуровел в лице, нахмурился и зло процедил: «Почему-то? Кажется, я знаю почему. Пойду отыщу этого постреленыша, надеру ему уши и заставлю все исправить».
Затем он, явно стараясь не срывать зло на мне, пожелал спокойной ночи и торопливо удалился.
«Какого постреленка? За что драть уши? Что нужно исправить?» думала я, засыпая.
Я оттолкнулась ногами от облака и воспарила. Он легко, как будто лыжник по трамплину, скользнул по воздуху ко мне навстречу. Я протянула к нему руки, он взял их и властно притянул меня к себе. Не знаю, почему мы, вопреки всем законам физики, остались на месте, повиснув в небе, когда он ловко и решительно вошел в меня. Ощутив в себе его мужской орган, горячий, нежный и одновременно твердый, я застонала и запрокинула голову. Он двигался во мне уверенно и ритмично, с каждым толчком подгоняя к вожделенному финалу. Но стая птиц пролетела рядом, щебеча и выводя звонкие трели, и я проснулась, так и не достигнув конечной точки.
Я лежала обнаженная, бесстыдно раздвинув ноги, и меня мучило стойкое ощущение, что мое лоно мгновение назад не было пустым. По пещере порхала чудесная птичка, щебеча и выводя трелиона и разбудила меня так не вовремя. Но вставать, похоже, и вправду было пора. Я конфузливо свела ноги, как будто кто-то мог видеть это бесстыдство, и подумала, что надо будет спросить у кого-нибудь простынь или сорочку. Немного понежилась, вспоминая сладкий сон, потянулась и встала.
В стене за тонкой занавеской были две ниши, которые, как я выяснила еще вчера, имели сантехническое назначение. В одной из ниш был душ, включающийся по моему желанию. Я освежилась и вернулась в спальню. «Да, и полотенце надо бы попросить», подумала я. Холодно, конечно, не было, но я не очень люблю чувствовать себя мокрой.
Глава четвертая. Несчастная Ио
Я взяла в руки сандалии и босиком, чтобы не натирать израненные ноги еще сильнее, направилась к Гефесту. Встречаться с ним мне не хотелось, и если б обновка причиняла мне лишь небольшой дискомфорт, носила б ее без починки. Но дальше так продолжаться не могло. Из-за того, что сделанные Гефестом для моих самостоятельных полетов босоножки с крылышками безжалостно натирали мне ноги, я неоправданно редко летала на землю, хотя общественные связи с лидерами мнения и летописцами налаживать нужно было позарез.
В первом полусамостоятельном полете меня сопровождал Гермес, на котором была аналогичная обувь, но, по видимости, более удобная. Уже на полпути к земле я поняла, что крылатые сандалеты трут, причем сильно.
Променад до таверны, где нас ждал осведомитель Гефеста, передающий ему слухи и сплетни о богах, стоил мне неимоверных усилий. При этом я старалась идти бодренько, чтобы Гермес не заметил, что кожа на лодыжках у меня содрана до крови, и не предложил обратно отнести меня на руках, как в прошлый раз, когда я разомлела в его объятьях. Допустить такого я не могла, особенно после его признания в том, что он поставил перед собой цель меня соблазнить и всячески надо мной поизвращаться.
На обратном пути я уже прихрамывала, моля бога, чтобы Гермес не обратил на это внимания. Когда мы вернулись на Олимп, оказалось, что он заметил все, но, как и обещал, благодушно позволил мне мучить себя, не прося у него помощи. Он принес мне баночку с каким-то снадобьем. Герма сам хотел смазать мне раны, но я отказаласьуж с этим-то я точно справлюсь сама. Почти сразу же после нанесения целебной мази боль прошла, а к утру пропали и раны.
Гермес сразу же предложил мне сходить к Гефесту и попросить подладить сандалии, чтобы они стали удобнее. Но мне так хотелось избежать встречи с уродливым кузнецом, что я отказалась, сказав, что все нормально, разносятся.
Обрадованная тем, что кровавые мозоли излечились так быстро, совсем уже самостоятельный свой полет я решила совершить на следующий же день. Я смело обула таларии (так, оказывается, назывались здесь мои крылатые босоножки) и направилась по проложенному для меня вчера Гермесом маршруту.
Я боялась заблудиться, но не это оказалось моей проблемой. Похоже, излечить меня от пространственного кретинизма для Гермеса было таким же плевым делом, как и научить понимать греков, так что я не заплутала. Но ноги на этот раз оказались натерты еще сильнее, чем в прошлый, так что я еле-еле добралась обратно и потом даже слезу проронила, смазывая израненные лодыжки, так было больно. Да, мазь снова быстро излечила раны, но до нее нужно было еще добраться!
После я две недели не решалась обуть таларии, и вот сегодня снова пошла на этот эксперимент, и опыт снова не удался. Сомнений не оставалось: без визита к Гефесту не обойтись.
Вам, наверное, интересно, почему я так боялась встречи с Гефестом. Причина была, даже несколько: три в одной, можно сказать.
Во-первых, пока я никуда не летала, сведения о местных порядках и своих работодателях черпала у местных нимф. И вот все они в один голос утверждали, что Гефестсадист и вообще извращенец. Рассказывали, что он жестко имел всех дам, которые приходили к нему с какой-либо просьбой, причем не только входил в них своим огромным деформированным органом, но и пытал какими-то механизмами. Несчастные после этого чуть ли не каждую ночь кричали и стонали во сне, вспоминая ужасы этого свидания. И ни одна из них не решилась прийти к злодею-любовнику на вторую встречу. Если б девушки были б не нимфами, а смертными, то он, вероятно, «залюбил» бы их до смерти.
Во-вторых, я не забыла, как он посмотрел на меня при нашей первой встрече, как будто оценивал и уже представлял, куда, как и что он в меня всунет. Быть при этом вежливой и приветливой было тогда нелегко. Теперь же, когда его репутация мне известна, сдерживать эмоции будет еще сложнее.
В-третьих, я помню и свое пробуждение на следующее утро после пира богов, на котором я была гостьей. Могу поклясться, что кто-то невидимый пытался изнасиловать меня во сне. Кто это мог быть, кроме Гефеста? Стать невидимым и проникнуть ко мне незамеченным мог только бог, а все они, за исключением кузнеца, были чертовски привлекательны для противоположного пола и точно не испытывали потребности подлезать к кому-то в постель тайком. К тому же вокруг было столько прекрасных нимф, готовых ублажать их денно и нощно! По сравнению с ними я была дурнушкой, так что позариться на меня мог только Гефест.
В то утро я хотела пожалиться на обидчика Гермесу, но не успела. Опережая меня, когда я появилась на пороге его золотых хором, он сообщил:
У нас проблемы. До подданных дошли слухи о том, что Гера истязает животных, а самого Зевса они теперь считают зоофилом.
Что? я вытаращила глаза, пытаясь осознать происшедшее. Информации было маловато, чтобы понять, что произошло на самом деле. Можно чуть подробнее.
Оказалось, что Гера обвинила своего любезного громовержца в интимной связи с какой-то красивой беленькой телочкой (не в фигуральном, а самом прямом смысле этого словато есть не с девушкой, а с коровой, буренкой). Обитателей Олимпа это не удивило: хранительница семейных ценностей способна была приревновать своего благоверного хоть к столбу. Конечно, объяснить, какого лешего Зевс притащил в свой хлев эту корову, было невозможно. Сам он утверждал, оправдываясь, что собирался заняться выведение новой породы буренокдекоративных, вот и начал собирать у себя в хлеву самые примечательные экземпляры. Так или иначе, Гера решила, что ее муженек привел к ним в дом свою любовницу, и она решила наказать «соперницу»: каждый день богиня приходила в хлев и лупцевала несчастную телочку кнутом. Кому-то из нимф, похоже, стало невмоготу смотреть на то, как мучается невинное животное, и она выкрала корову, перенесла ее с Олимпа на землю и отдала на попечение какому-то доброму скотоводу. Тот же разнес повсюду сплетни, будто Зевс взял в себе в любовницы телочку, а Гера узнала и хотела забить коровку до смерти, но та чудом спаслась, убежала. Все только и говорили о развратности Зевса и его неспособности защитить возлюбленную да о жестокости Геры, готовой убить ни в чем не повинное животное, которое и так уже стало жертвой сексуальных домогательств ее супруга.
Гермес был правэто катастрофа. Антикризисного пиар-плана на такой случай у меня не было даже в набросках, что, думаю, простительно, учитывая абсурдность происшедшего. Но отпускать эту ситуацию на тормозах было нельзя. И действовать нужно было оперативненько.
Я плюхнулась на софу и, обхватив голову руками, задумывалась. Наконец, меня осенила неординарная идейка, но я была не уверена, что это прокатит. Требовалась кое-что уточнить.
А Зевс, в принципе, умеет людей превращать в животных или наоборот?
Да мы все это умеем. Хоть в животных, хоть в птиц, хоть в цветы, хоть в овощиплевое дело.
Тогда я, кажется, придумала романтическую историю. Нужно только ее красиво оформить и донести до СМИ, ну, то есть до летописцев, поэтов и главных сплетников.
И я поделилась с шефом своей гениальной выдумкой.
Скажем, корова изначально была не коровой, а прекрасной девушкой, и звали ее, допустим, Ио. Она была так нежна, свежа и невинна, что Зевс не смог устоять перед ее обаянием. Сама не желая того, она разбила его сердце. Но, будучи верным мужем и порядочным богом, он не мог требовать от нее любви. Тогда он решил принять в дом эту кроткую сироту, чтобы она стала ему дочерью, и окружить ее отеческой заботой. Однако Гера не поверила ему, и тогда Ио, не желая вносить раздор в семью, попросила Зевса превратить ее в корову, и тот исполнил ее просьбу, так как дал обещание. Увидев прекрасную телочку, Гера решила, что ее готовят на заклание. Богиня пожалела Ио, забрала в свой хлев и приставила к ней стражу. Желая дать девушке свободу, Зевс поручил тебе выкрасть ее. Но обратно в человека громовержец превратить Ио не успел. От перенесенных страданий рассудок у нее помутился, и она сбежала от своего благодетеля. Долго бегала Ио по свету, пока не попала в какое-нибудь особое место. Здесь Зевс наконец-то настиг ее и вернул несчастной человеческий облик. В этом особом месте было так хорошо, что рассудок снова вернулся к Ио. Здесь ее увидел благородный человек, полюбил всем сердцем и просил стать его женой. В перспективе они поженятся, будут жить счастливо и умрут в один день. А тебе нужно будет выкрасть корову у того скотовода, доставить ее в заданную точку и превратить в красную девицу. Справишься?
Похоже, моя история Гермесу понравилась, потому что он подлетел ко мне, сорвал с софы, подбросил, поймал и, поцеловав в щеку, похвалил: «Умничка! Я в тебе не ошибся».
Тогда обсудим детали, сказала я, усаживаясь обратно на софу и поправляя тунику.
И начнем с внесения корректировок в твою историю. Дело в том, что Ио вот-вот отелится, поэтому легенда о невинности и отеческой заботе не прокатит. Придется все же сделать трепетную Ио и мужественного Зевса нежными любовниками. А достигнув нужной точки, которой пусть будет Египет, она родит теленочка, то есть сыночка, который станет тамошним правителем.
Поняла, кивнула я. Сейчас оформлю все на бумаге, чтобы раздать всем пресс-релизы.
С пресс-релизами не получится, принтеров еще не изобрели. Так что не будем шокировать аборигенов. Поступим лучше так: ты мне по сети свой текст перешли, а я продиктую нимфам, так и сделаем несколько копий на пергаменте. А пока ты будешь заниматься текстом, я выкраду и отнесу Ио в Египет, превращу в женщину, посажу на трон, приму роды, а потом соберу у себя поэтов, летописцев и самых языкастых сплетников.
Ты шутишь? огорчилась я.
В смысле?
Ты же не можешь все это успеть, пока я пишу текст.
Должен успеть. Хотя ты права, собрать всех на встречу можно и завтра.
Да, и нужен еще информационный повод. Не будем же мы им говорить, что созываем всех, чтобы опровергнуть грязные слухи. А то, может, мы еще и сами им эти слухи сперва расскажем, вдруг кто-то не слышал?
Разумеется. Что предлагаешь?
Я снова энергично зашевелила извилинами.
А в Египте уже есть царь? наконец-то спросила я Гермеса, подцепив за хвостик одну идейку.
Нет пока.
Тогда сын Ио и якобы Зевса станет первым царем?
Получается, что так.
Ну, так отличный же информационный повод!
Да откуда ты взялась такая, что даже меня обгоняешь мыслями? сделал мне щедрый комплимент Гермес.
Вдохновленная этими словами, я побежала к себе за компьютер, совершенно забыв о том, что кто-то ранним утром покушался на мою честь.
Конечно, про честь это я слишком загнула. Невинности я лишилась в 16 лет, а сейчас мне 26. За десять лет поисков своей половинки я познала, выражаясь библейским языком, достаточно много мужиков.
Первая связь не была долгой, но она была ранней, когда я еще не была готова к предательству. Года три после этого я не подпускала к себе мужчин, зализывала раны.
Потом был курортный роман. Я позволила его себе только потому, что знала: продолжения не будет, я не успею увлечься сильно, а, значит, и не испытаю разочарований.
Однако в следующий раз я снова повела себя неразумно: снова позволила себе влюбиться. Это был новый преподаватель в нашем университете. Он был старше меня почти на 15 лет, но вел себя так, будто невинный юноша. Стоило красивой девушке в слишком короткой юбке или в топе с глубоким декольте заговорить с ним, он тут же заливался краской. Нас, студенток, это забавляло. А мне захотелось его соблазнить, из азарта. Это было непросто, но через год цель была достигнута. Он оказался не таким уж и невинным, как нам казалось, а совсем даже наоборот. Он многому научил меня и в постели, и в жизни, и в профессии. Но через год он переехал в столицу, где почти сразу женился на какой-то профессорше, а я осталась в провинциальной дыре снова одна.
Мне повезло устроиться в местную администрацию, но угораздило завести роман с коллегой. Все тайное становится явным, всплыла и наша связь. Оказалось, что я запятнала честь мундира, и пришлось писать заявление. Мой же кавалер, напротив, пошел на повышение, а от меня начал шарахаться, как черт от ладана.