Да, киваю со смешком.
Тогда пошли.
Глава 15
После адски тяжёлого дня мой первый вечер в таборе прошёл на удивление спокойно, без происшествий и даже без новых знакомств. Мы с Юргеном отчитались перед тётушкой Родной, и она сама заставила Ванчека сцедить кровь на его порцию зелья. А потом это зелье выпить. Парнишка кривился, фукал, но приказ ба выполнил безоговорочно.
А дальше она вручила нам по тарелке с жарким и куску хлеба с сыром и мы втроём устроились возле костра ужинать.
Я старательно выполняла советы Юргена, сонно наблюдая за окружающими, но на меня никто особо внимания не обращал. Несмотря на позднее время, в таборе царило оживление, никто не спал, все суетились, что-то делали, что-то обсуждали В общем, шли последние приготовления к завтрашнему дню.
Юрген и Ванчек, поев и помыв за собой посуду, заодно и мне показав что к чему в таборе относительно воды и удобств, вдвоём отправились помогать в переездном зверинце. А я, посетив густые кустики за табором, двинулась искать тётушку Родну, чтобы спросить, что делать и куда приложить свою посильную помощь.
Спать иди, а то на мертвяка похож. Даже шатаешься точно так же, грубовато осадила мой сонный энтузиазм старая ведьма. Завтра на рассвете подниму, тогда и выдам задание. Считай, что сегодня ты у нас в гостях.
Спасибо, а-а-а
Вон в ту кибитку топай, кивнула она на соседний с её передвижным жилищем фургон. В ней моя дочь с мальчишками раньше жила, сейчас только они вдвоём. Тебе место найдётся. Возьмёшь в сундуке для себя тюфяк и подушку.
Мне стало интересно, куда же делась эта самая дочь, но спрашивать я постеснялась. А потом и вовсе временно забыла об этом, когда представила, как хорошо будет просто лечь и закрыть глаза.
В кибитке, куда меня определили, действительно нашлось и место, и лишний тюфяк с подушкой в сундуке. Всё это добро я разложила у дальней стенки, набросив сверху одно из стёганных покрывал. И легла спать. Одетая. Конечно, хорошо было бы помыться, переодеться в чистое, но я заставила себя не думать об этом и быть благодарной судьбе уже за то, что жива, нахожусь в относительной безопасности и сплю не под открытым небом, а в тепле и уюте.
А чистота разберусь со временем. Может, уже завтра. В конце концов когда-то же восстановится мой резерв, и можно будет тогда пользоваться очищающими заклинаниями, думаю, что смогу их вспомнить. И вонять от меня точно не будет, благодаря зелью. А там глядишь, и соображу, как поддерживать личную гигиену, не выдавая себя.
Так, забивая голову всякими бытовыми проблемами, чтобы не прокручивать снова и снова ранящие душу воспоминания, я и уснула.
Завтра, обо всём подумаю, завтра. Сейчас мне жизненно-нужен отдых.
Воспоминания настигли во сне. Слава небесам, мне в этот раз не снилась та ночь и устроенная в замке резня. И даже оборотень не пугал своими чернющими глазами.
Мне снилась моя младшая сестрёнка. Её маленькие пальчики, цепляющиеся за мои волосы, сладкий детский запах, смешные рожицы и то, как я танцевала с её платьицем, когда она родилась, представляя, как буду играть с Эри, когда вырастет. Как подшучивали надо мной братья. Эбберт предлагал купить мне новую куклу, а Джудас советовал маме вместо няньки использовать меня. А я чувствовала на шее объятия маленьких пухлых ручек и даже не думала обижаться. Что эти мальчишки вообще понимают?
С улыбкой и тоской в щемящем сердце я и проснулась. Ещё до рассвета.
В кибитке уже начала рассеиваться ночная темень, где-то поблизости сопели мои соседи. А за стенами маленького фургончика, ставшего мне убежищем на эту ночь, зажигался новый день в моём родном мире, который успел стать таким незнакомым.
Полежав пару минут, я осторожно поднялась и, стараясь не шуметь, скатала тюфяк. После чего, осторожно переступая через раскинутые в разные стороны длинные конечности спящих Юргена и Ванчека, тихо вышла из кибитки.
Заперла за собой дверь и замерла на пороге, смотря на путеводную звезду, горящую в сереющем небе. Вдохнула полной грудью прохладный с ночи воздух, чувствуя, как невольно подкатывают слёзы к глазам. И аккуратно опустилась на верхнюю ступеньку, прислонившись спиной к резной разрисованной двери, продолжая смотреть на небо.
Так и сижу до сих пор, наблюдая, как светлеет небосвод, расцвечиваясь яркими красками. И размышляя о том, о чём не позволяла себе думать вчера, боясь утонуть в тоске и своём горе. О своей погибшей семье. О том, почему на нас напали, и кому это было нужно. Почему на меня потом охотились, гнали как дичь? И вчера снова И о том жива ли моя маленькая сестрёнка?
Страшнее всего мне думать о ней в ту ночь ей было всего четыре годика. Совсем кроха, любознательная, милая, любимица всей нашей семьи. Страшно вспоминать. Страшно гадать.
Ещё и потому, что мама строго настрого велела мне одиннадцатилетней перепуганной до смерти девчонке ни за что, никогда и никому не рассказывать, кто той ночью унёс сестру из замка по приказу княгини, как увела меня моя няня. Нас с Эри развели в разные стороны, разлучили, чтобы спасти обеих, пока отец и братья бились за наши жизни. Я хочу верить, что где-то она живёт в безопасности вместе со своей спасительницей, что младшую княжну Лагота не нашли, как меня в своё время. Я хочу верить, что придёт время и мы встретимся вновь, узнаем друг друга Но пока я не смею даже упоминать о ней, чтобы не навлечь беду.
Пока я мишень, об Эрилин мне лучше вообще не вспоминать, дабы не выдать нечаянно.
Лучше подумаю о том, что услышала вчера в лавке мэтра Гануша. Уж эту информацию точно стоит проанализировать.
Самое важное, я теперь знаю, как зовут моего преследователя. Князь волков Дамиан Волдхард. А ещё я знаю, что ищет меня не только он. Иначе зачем было ему убивать Данилу? Да и в моих снах да он меня поймал, но был ли он с теми оборотнями, от которых я убегала, мне неизвестно.
А ещё, судя по всему, он стал князем после поединка с прежним правителем, и теперь из-за этого враждует с новым королём Бранагиля.
Вот только кто стал новым королём? Рэйнар?
Но у Рэйнара не было союзников среди оборотней, насколько я знаю. Хоть могу и ошибаться. Мне мало что рассказывали о взрослых делах. Отца, Эбберта даже маминых. А о делах моего жениха мне и подавно почти ничего не было известно.
В памяти всплывает образ молодого улыбчивого и красивого мужчины, который часто приезжал в наш замок. Отцу он нравился. И братьям, и наверное, мне. По крайней мере, когда однажды папа позвал меня и сказал, что хочет заключить помолвку между мной и герцогом Рэйнаром Ладвигом, законным наследником короны Бранагиля, я даже не подумала возражать. Мне с детства прививали мысль, что замуж я выйду за того, кого выберет отец. А раз выбрал самого красивого, доброго и обаятельного вельможу из всех, кого я когда-либо видела, то это разве не счастье?
Тихо хмыкнув, качаю головой. Вряд ли я теперешняя с таким же смирением приняла бы волю родителя. Во-первыхне ребёнок уже давно. А во-вторыхжизнь в другом мире, в другой семье, в другом обществе необратимо изменили меня, привили другие взгляды на брак, отношения, то, как следует выбирать себе мужа.
Впрочем это княжну Асири звал замуж будущий король. А сирота Ася, притворяющаяся парнем Янко, вряд ли для кого-то составит достойную партию. Так что в этом плане, мне точно нечего опасаться.
Глава 16
Посидев ещё немного, я решаю не терять времени даром и, пока все спят, позаботиться о своих естественных нуждах. И в кусты сбегать и к небольшой речушке, возле которой табор разбил стоянку, чтобы умыться и хоть немного обтереться мокрой тряпкой. Её я отрываю от своей драной рубашки, вытащенной из сумки. Трогать без спросу чужие вещи мне не хочется, и так приютили, помогли. Нечего наглеть. Зато мыло я всё-таки одалживаю с полочки походного умывальника рядом с кибиткой Юргена и Ванчека.
После всех гигиенических процедур, подаривших мне наконец-то хоть какое-то ощущение чистоты, я задумываюсь, а куда теперь эту тряпочку девать. Ткань хлопковая и не то чтобы сильно иномирная на вид, но всё-таки может случайно привлечь чьё-то внимание. И ещё может пахнуть мной, моей кровью, засохшие разводы которой я с себя смывала, так что где попало бросать точно не стоит.
Подумав, поднимаю с земли увесистый булыжник, обматываю его мокрой тканью, завязываю концы в крепкий узел и бросаю всё это в реку. А потом, ещё поразмыслив, так же поступаю с остальной одеждой из сумки, выбрав для этого камень побольше. Вдруг у меня так и не подвернётся случай незаметно сжечь её?
За этими действиями меня и застают первые солнечные лучи.
То и дело залипая глазами на потрясающем в своей красоте зрелище, я подкатываю штанины. С натугой поднимаю обвязанный моей одеждой булыжник и, прислушиваясь к тому, как ощущается почва под ногами, осторожно уношу его как можно глубже, чтобы не кидать с берега. Шумно будет, да и не заброшу далеко.
Мне, можно сказать, везёт. Пройдя где-то метра три, я ощущаю, что дальше дно резко уходит вниз, образуя что-то наподобие ямы. Туда я и бросаю камень, хороня свои вещи.
Выпрямляюсь с облегчением и, не обращая внимания на стремительно бьющие по ногам студёные потоки горной речки, поднимаю взгляд на утреннее небо, позволяя себе насладиться видом.
Я всегда любила рассвет. Этот момент, когда с зарницей рождается новый день. Словно новая жизнь. Когда вчерашние беды уже не кажутся такими сокрушительными, ведь ты их пережила, ты здесь, в этом новом дне. И ты можешь идти дальше, искать новые пути, новые варианты решения своих проблем. Жить.
А сегодня я и вовсе впервые за одиннадцать лет смотрю, как всходит солнце в мире Ниморэд. Моя жизнь опять сделала крутой поворот и надо куда-то двигаться дальше. В общем Символизм просто зашкаливает.
Смотрю, выспался уже? отрывает меня от завораживающего зрелища голос тётушки Родны.
Невольно вздрогнув от неожиданности, я осторожно оглядываюсь назад. Она стоит на берегу, уперев руки в бока. И тоже смотрит на небо. Интересно, видела, что я бросаю в реку? Надо же, как незаметно подкралась.
Вылезай уже оттуда. Вода холодная, простудишься ещё, хилый такой, добродушно ворчит старая ведьма.
Ноги уже немного сводит от холода, так что я не спорю и бреду обратно к берегу. А там сажусь на покатый валун протягивая ступни к солнышку. Хорошо, что у меня никакого педикюра нет, да и маникюра тоже. А вдруг такую мелочь артефакт бы не скрыл?
И чего расселся? с любопытством зыркает на меня тётушка Родна. И сама садится на соседний валун.
Жду пока ноги хоть немного высохнут, не хочу портки и сапоги мочить, потом натирать будут, немного привираю. На самом деле я не хочу демонстрировать свои носки. Вот от чего отказаться я пока не могу.
Хм, слышу многозначительное. В речке что за тряпки топил?
Видела, значит? Будь это кто-то другой, можно было бы и в панику удариться. Но видимо вчера я сильно исчерпала свои моральные резервы на эту самую панику. Старая ведьма и так знает, что я скрываюсь от оборотня, так что ничего нового в моих действиях для неё не будет.
Одежду, по которой меня могут узнать и выследить, объясняю спокойно тихим голосом.
А это на тебе что за старьё с чужого плеча? чувствую на себе её внимательный изучающий взгляд.
Это досталось мне от родственника. Другого не было, вполне искренне уверяю бдительную хозяйку табора. От родственника же, пусть и мёртвого давно.
Мотнув головой, гоню мысли о кончине брата. Минута слабости прошла, пора собираться с силами.
Хм. Смотри мне. Я воришек среди своих работников не жалую, предупреждает тётушка Родна.
Поворачиваю голову к пожилой женщине.
Я не вор, произношу твёрдо.
Хорошо, если так, кивает она. У тебя ведь ничего больше нет, кроме того, что на тебе?
Нет, не вижу смысла отпираться.
Если сегодня хорошо себя покажешь, выдам небольшой аванс. Сможешь завтра сходить в город купить себе самое необходимое. Рабочие у меня получают питание и по медяку в день, когда ярмарка и выступаем. С тебя буду вычитать половину, пока не рассчитаешься за зелье.
А сколько оно стоит? понимаю, что этот вопрос надо было вчера зельевару задать, но появление в аптеке оборотня меня совершенно сбило с толку.
Серебрушку за флакон, если Гануш цены не загнул. Спроси у него сегодня сам, раз он решил наведаться.
Угу. Видимо, придётся.
Насколько я помню, серебрушка равнозначна десяти медякам. Если я буду отдавать только половину, то рассчитаюсь с тётушкой Родной не меньше, чем через двадцать дней. У меня может не быть столько времени. Надо посчитать сколько стиклей у меня в кошеле имеется. Может, пару медяков наскребу.
А давайте по-другому. От аванса я не откажусь. Мне действительно очень нужно купить себе всё необходимое. Но потом я буду отдавать вам весь зароботок, пока не рассчитаюсь.
Думаешь уже сваливать? понимающе прищуривается ведьма.
Нет. Но если придётся, не хочу быть должным.
Похвально, хмыкает Родна, поднимаясь. Я не против. Что делать со своей получкой, решать тебе. Ладно. Хватит уже прохлаждаться. Собирайся и приходи в табор. Поможешь сначала поварам с завтраком. А как справишься и поешь, топай в зверинец, Микула помощника просил. Юрген и Ванчек другим делом будут заняты, так что это сегодня твоя главная обязанность.
С этими словами она степенно уходит к кибиткам. А я, как только остаюсь одна, поспешно достаю из сапог и надеваю носки, потом сами сапоги, заправив в них штанины. Оправив одежду, заглядываю в воду на своё отражение, убеждаясь что с личиной всё в порядке. И, подхватив сумку, спешу за своей нанимательницей.
Со зверинцем это она хорошо придумала. Животных я люблю.
Глава 17
Дамиан
У всех есть слабые места. Личные, которые каждый усердно прячет. И расовые, от которых никуда не деться. Они, как ярмо, висят на шее с самого рождения. Кому-то хватает сил тащить легко, почти не замечая, либо вообще использовать свою ношу, как преимущество. Кто-то оправдывает этим свою слабость, глупость и пороки. Кто-то пытается перегрызть, всю жизнь сражаясь с самим собой. А вот снять полностью ещё никому не удавалось. Я таких не знаю.
Я почти всю жизнь считал, что принадлежу к первым. Презирал вторых. И не понимал третьих. Никогда не испытывал желания ни искать себе оправданий, ни вести бессмысленную борьбу. Всё можно обернуть себе на пользу при правильном отношении и должном приложении усилий.
Признаю, что, пожалуй, был заносчивым глупцом. Пока судьба не щёлкнула меня по носу, столкнув с тем, что принять с ходу не получилось.
Заносчивым во многом, вполне возможно, так и остался. И глупцом как показал вчерашний день, тоже. Уже только потому, что день этот прошёл, а свою надеюсь, единственную слабость я так и не изловил.
Ловушки в тайнике сработаны воздушниками, кто-то из техномагов руку тоже приложил, угрюмо докладывает мне Лукаш, только что вернувшийся из замка князя Алмерика Даноша. Грамотно спрятали. Даже мне было сложно учуять. И ещё там нашими разит. Запах давний. Едва различим. Но есть.
Значит всё-таки король, киваю, поднимая на него взгляд. Мой лучший следопыт, смотрит на меня слишком уж пристально, изучающе. Что-то ещё?
Девушка, которая там была я помню этот запах, лишённым эмоций голосом произносит Лукаш. Он изменился, стал другим, взрослым. Но вполне узнаваем для такого, как я.
Это плохо.
Я откидываюсь на спинку кресла, окончательно позабыв про срочную корреспонденцию. Почти всю ночь потратив на то, чтобы найти и изучить следы княжны в Мариске, я под утро всё-таки вернулся порталом домой, откуда меня выдернул вчера сигнал маяка. Отвоёванный мною шесть лет назад титул князя волков помимо власти над сворой в разной степени озверевших подданных, которых нужно неусыпно держать в узде, налагает ещё и массу обязанностей, которые чаще всего нельзя отложить и игнорировать. Да, ярмо у каждого своё. Как и слабое место.
Ты знаешь, кто ещё остался в живых из тех ищеек, которых посылали по её следу в прошлый раз? интересуюсь я. Сможешь выследить и устранить?
Двое. Один из них мой брат, всё тем же равнодушным тоном сообщает мне самый замкнутый тип из всех моих личных знакомых.
Это проблема? интересуюсь ровно.