Маргарет зло сверкнула глазами и пошла в ванну, смыть кровь с лица и рук. Остальные девушки тоже начали пытаться привести себя в порядок, так как вид их был настолько плачевен, что страшно было подумать, сколько ненависти надо было питать друг к другу, чтоб так изуродовать соперниц. Хотя несколько взмахов волшебными карандашами заметно исправили положение. Девушки вновь стали опрятными, без следов драки. Спать было ещё слишком рано, но Лиз хотелось отдохнуть.
Она прошла к своей кровати. Девушка с удовольствием заметила, что её кровать так никто и не занял. Она не раздеваясь устало легла на постель и прикрыла глаза. Перед мысленным взором предстали недавно происшедшие события. По щеке Элизабет скатилась слеза. Она очень сильно обидела Джека. Лиз даже возненавидела себя за то, что так поступила с ним. Но ей пришлось. Эта жертва была необходима. Лори копошилась у нее возле уха и тихонько нашептывала, что у Элизабет просто не было другого выхода. Под монотонное бормотание мышки, Лиз заснула.
Глава 22
Короткий сон девушки был прерван. Проснулась Элизабет оттого, что в комнате раздавалось невнятное шептание. Она прислушалась и поняла, что речь идет именно о ней.
Ты представляешь, возмущалась Маргарет, На ней сам Господин Грэкхэм хочет жениться, а мне он выделил лишь роль жены его младшего сына. Тамрэте хоть повезлоДайнер старший сын и наследник Престола.
Будь я на твоем месте, еле слышным шепотом ответила ей Линда, я была бы на десятом небе от радости! Джек невообразимо красив! Более красивого парня я не встречала в своей жизни! Да он жемечта всех девушек на свете!
Да, он, действительно, красавчик, согласилась Маргарет, довольно ухмыльнувшись.
Из меня бы тоже поучилась замечательная жена для Господина или его сына, вторила им Мэри.
Девчонки, а почему это так сильно везет только Элизабет? поинтересовалась Анн. И Джек её любит и Господин Грэкхэм. Что в ней есть такого, чего нет в нас?
В комнате повисла тишина. Никто из девушек не знал ответа на этот вопрос.
Возможно, во мне есть доброта, которой вам так сильно не хватает? вмешалась в их разговор сама Элизабет.
Ты давно не спишь? спросила Анн, прищурив глаза.
Элизабет промолчала. Ей было смешно слушать, как девушки уже распределили кто будет чьей женой, хотя сама Лиз этого еще не знала. О планах Грэкхэма она могла лишь догадываться. Она бы, конечно, хотела, чтобы он попался на её удочку, и предложил стать его женой, но это были лишь её желания, и ничего больше. На самом же деле Грэкхэм мог разгадать её планы, и тогда ей уж точно несдобровать. А её бесхитростная выдумка по поводу того, что Маргарет выбрана в жены Джеку, забавляла её ни чуть не меньше, чем предположение того, что Грэкхэм хочет жениться на ней.
Тэолана, скажи, почему Господин не хочет, чтоб ты была женой Джека, ведь вы так любите друг друга, осторожно спросила Линда, садясь на кровать Лиз.
Девушки, не забывайте, что меня зовут Элизабет, а не Тэолана, добродушно засмеялась Лиз.
Ну ладно, Элизабет, почему бы вам с Джеком не пожениться? не унималась Линда.
Да мы бы, может, и поженились, если бы на то была наша воля, вздохнула Элизабет, только обстоятельства выше нас.
Сама не ожидая того, Лиз чуть было не раскрыла всю свою страдающую душу перед девушками, которые, по сути, были бы рады её бедам.
Ах ты, лживая девчонка, услышала она Берту. Только недавно ты говорила Джеку, что не любишь его, а любишь его отца, а нам сейчас рассказываешь сказки о том, что любишь Джека. Тебя не поймешь!
Я и сама не могу себя понять, призналась тихо Элизабет.
А каково это, быть невестой Господина? продолжала засыпать вопросами Мэри, не обращая внимания на нападки Берты.
Элизабет не знала, что и ответить. Она-то сама не знала, каково это быть его невестой. Пока она была лишь его пленницей, и ни на что другое рассчитывать особо не приходилось. Он мог выбрать ей в мужья либо дворянина, либо башмачника, либо вовсе сгноить в темнице. Его планы были для нее загадкой. И предположения Джека и девушек о том, что она станет женой Грэкхэма, начали её раздражать.
Я даже не знаю, что вам и сказать. Я бы не хотела обсуждать эту тему. Мне неизвестны планы Господина.
Опять врешь? не смогла промолчать Берта, зло посмотрев на Лиз.
Думай как хочешь, но меня оставь в покое, чуть не закричала Элизабет.
В комнате тут же воцарилась тишина. Никто не смел и рта раскрыть. Девушки не знали что и думать о новом положении Элизабет. Конечно, над ней можно было поиздеваться, если она не будет женой Господина. А если будет? Тогда им будет не сладко.
Маргарет переоделась ко сну, подавая пример всем остальным. События вечера, слишком насыщенные всякими перебранками и разоблачениями, измотали девушек. Они одна за другой укладывались спать. Последняя ложилась Анн. Она погасила свечи, и темнота укутала своим покрывалом девушек.
Тишина говорила о том, что, либо девушки уснули, либо каждая увлечена своими мыслями. Элизабет, утомленная событиями прошедшего дня, свернулась клубочком и заснула. Ей снился Джек, как они карабкались по горным склонами и любовались невероятно красивыми пейзажами. В её сне они были вместе. Их сердца бились в унисон.
* * *
Лиз, просыпайся, разбудил девушку голосок Лори. Все уже встали и собираются на завтрак.
Элизабет сладко потянулась и по-детски протёрла глаза кулачками. Вчера она даже не позаботилась о том, чтобы переодеться, и её чёрное бархатное платье теперь имело очень жалкий вид. Зеркало в ванной отражало взлохмаченную помятую особу. Платье пришло в жуткое состояние. Элизабет даже поморщилась от такого вида.
Что же делать? сокрушенно произнесла она, пытаясь руками разгладить платье, В таком виде я не смогу показаться за завтраком.
Вчера надо было подумать об этом, подернула плечами Лори, озабоченно взирая на хозяйку.
В этот момент в дверь ванной постучали, и в нее вошла Линда. В руках она держала платье из темно-зеленого шифона с черными вставками.
Когда ты встала, заговорила Линда, я увидела, что твое платье сильно измято. Надень мое.
С этими словами она повесила платье на вешалку и вышла. Элизабет аж насторожилась. Что бы все это значило? недоумевала она. То её ненавидят, то предлагают красивое платье. Она переглянулась с Лори и протянула руку к платью. Мягкий струящийся шифон приятно коснулся её руки. Недолго думая, Элизабет скинула с себя бархатное платье, оставив его смятым комочком лежать на полу, и отдалась ласкающим струям теплого душа. Вымыв голову, она обильно намылила тело. Поскользнувшись, Лиз чуть было не упала, но вовремя ухватилась за выступ ванны.
Поосторожнее, заботливо пискнула Лори. А то переломы и ссадины тебя совсем не украсят.
Лиз оставила без внимания реплику мышки, и, зажмурившись, подсунула лицо под торопливые ручейки воды. Закончив мыться, она шагнула на махровое полотенце для ног, и серебристые капельки воды заскользили по изящному стану девушки. Лиз вытерлась неторопливо и с особой тщательностью.
Затем она облачилась в шифоновое платье. Фигуры у девушек были схожи, и платье село на Элизабет, как будто его шили для нее. Посмотрев в зеркало, Элизабет довольно улыбнулась. Да, она действительно недурна собой!
Выйдя из ванной, Лиз заметила к себе повышенное внимание со стороны девушек. Каждая старалась быть любезной по отношению к ней. Все лица девушек источали обходительность и доброжелательность. Непривычно было видеть их такими. Обычно девушки славились дурным нравом и ненавистью друг к другу.
Элизабет, мы ждали тебя, чтобы пойти на завтрак, полебезила Мэри.
Спасибо, скромно ответила Элизабет. Линда, мне очень приятно, что ты предложила мне надеть свое платье. Оно прекрасно.
Тебе оно очень подходит, улыбнулась Линда открытой доброй улыбкой.
Элизабет не хотелось больше перебрасываться любезностями, и она направилась к дверям. Путеводный Огонек довел стайку девушек до обеденного зала. Девушки заняли свои обычные места и стали ждать, когда подадут еду.
Все было, как обычно. Грэкхэм молча вошел в зал, поприветствовал подданных легким кивком головы, за ним следовали Дайнер с Тамрэтой, Джек, Зузу и несколько приближенных колдунов.
По взмаху руки Грэкхэма из пастей мраморного дракона, стоящего посредине зала, стала вылетать самая изысканная еда на тарелках, и становиться на столы перед присутствующими колдунами и ведьмами. Вино лилось фонтаном, наполняя бокалы. Кулинарные шедевры заполняли собой столы. Фрукты в корзиночках любезно подлетали ко всем желающим полакомиться сладеньким. Завтрак был больше похож на какой-то пир. Хотя удивляться было нечему, любая трапеза в Норемэте была обильной и помпезной.
Элизабет с удовольствием утоляла голод, как будто год не ела. Почему-то все ей казалось необычно вкусным. Лори без стеснения сидела прямо на столе и ела с Элизабет из одной тарелки. По всему было видно, что зверек очень доволен и едой и своим легальным положением. Больше не надо было прятаться. Они спокойно наслаждались яствами, пока Элизабет внезапно не почувствовала на себе чей-то взгляд. Оторвавшись от еды, девушка посмотрела в сторону центрального стола и чуть не подавилась салатом, на нее заворожено смотрел Джек. Его взгляд говорил об огромной любви и о безмерном страдании. Глаза его были полны печали и готовы были наполниться слезами немыслимого горя. Однако не менее внимательно на нее смотрел и Грэкхэм. Его взгляд изучал девушку, пытаясь проникнуть внутрь её тайных мыслей. От его взора Элизабет стало жутко. Девушка не смогла выносить этот настойчивый взгляд и в панике отвернулась. «Подружки» Элизабет тоже заметили повышенный интерес Господ к их соседке и тут же начали шушукаться, собирая сплетни. Элизабет стало не по себе и она резко встала, чтобы проследовать к выходу.
Подданные Ибворка, остановил её голос Зузу. Прошу вас не расходиться и после завтрака проследовать в Тронный Зал. Господин Грэкхэм хочет сделать несколько заявлений.
От этих слов мурашки вихрем пронеслись по телу Элизабет. Она почувствовала, что сбор в Тронном Зале неспроста, и именно там решится её судьба. Ноги девушки подкосились, и она, практически, упала обратно на скамью. В тот же миг она почувствовала ободряющий толчок локтем со стороны Мэри.
Ты только глянь, как на тебя смотрит Повелитель! зашептала она. Уж если не женой, то своей наложницей он тебя точно сделает!
По тону Мэри Лиз поняла, что быть наложницей Грэкхэма очень почетно. Но только от этой мысли у нее аж в глазах помутнело. О таком исходе дела она даже не подумала. Элизабет уже начала жалеть о том, что вообще решилась на авантюру с замужеством. Действительно, что стоило Грэкхэму выдать её замуж за одного из своих подчиненных без родословной и, после того, как её душа смешается со злой душой её мужа, сделать её своей наложницей. Уж лучше смерть! Хотя жалеть о чем-либо было уже поздно, так как в ближайшее время её судьба будет определена. Бедной девушке хотелось, чтобы завтрак длился вечно, потому что собрание в Тронном Зале её откровенно пугало.
Глава 23
По окончанию трапезы все заспешили в Зал Торжеств. В Приемном Зале было полно народа, когда девушки вошли туда. Вдоль стен на мягких диванах чинно восседали колдуны и ведьмы. В воздухе парили привидения. Атмосфера была пропитана ожиданием и беспокойством. Девушки встали поближе к дверям в Тронный Зал. Ждать оставалось недолго. Обитатели Норемэта уже заполонили собой Зал Ожиданий и нетерпеливо перешептывались, делясь предположениями относительно приглашения в Тронный Зал.
Вскоре призрак распахнул двери в Зал Торжеств и все ринулись вперед. Тронный Зал быстро заполнялся колдунами и ведьмами. Каждый спешил занять место поближе к тронному месту. Девушки тоже проследовали за толпой и встали у колонн слева от трона. Они были почти в центре Зала, и с их места было хорошо видно все, что происходит вокруг. Зал продолжал наполняться. Под сводами Зала стоял гул голосов присутствующих. Все ждали Повелителя. Однако он не спешил появляться. Все уже истомились в ожидании, а трон все еще оставался пуст.
Наконец, дверь позади трона открылась, и под звук фанфар появился Грэкхэм. Он стоял в бархатном темно-зеленом камзоле с высоким воротником, черных рейтузах с черными панталонами, черные ботфорты были начищены до блеска, а на спине мягкими складками свисал темно зеленый бархатный плащ, подбитый черным мехом. Его голову венчала корона. Более величественным и прекрасным он, на взгляд Элизабет, не был никогда. Глаза его сверкали, и кого-то искали в толпе. На интуитивном уровне девушка почувствовала, что искал он именно её. Она поспешно спряталась за спиной высокого колдуна.
Грэкхэм кивком головы поприветствовал поданных, и величественно прошел к трону. Вслед за ним шел Джек. Одет он был не менее изыскано и шикарно, чем его отец. Бордовые с золотом тона его одежды выгодно подчеркивали величавую осанку и прекрасную фигуру парня. Он прошел к трону, стоящему по левую сторону от трона родителя и, приветствуя поданных кивком головы, сел, положив руки на подлокотники. Его взгляд безошибочно проследовал к тому месту, где стояла Элизабет, и нашел её в толпе. Их взгляды встретились. В обоих читалась тревога, волнение и любовь. От этого Джеку стало еще больнее. Глаза Элизабет говорили красноречивее всяких слов. Они просто кричали о её любви к нему. Слова, что она говорила Джеку раннее, были такими жестокими, и противоречили голосу сердца. Молодой человек впился руками в подлокотники до побеления костяшек. В какой-то момент Элизабет показалось, что он сейчас подскочит с места и подбежит к ней. Но голос разума беспристрастно удерживал его в троне.
По правую руку от Грэкхэма сели Дайнер и Тамрэта. Дайнер был одет в синий бархатный камзол. Золотая вышивка извивалась змейкой по мягкой ткани. Тамрэта была прекрасна в своем сером с голубым платье. Высокий лиф, подшитый серебряной нитью, идеально облегал девичий стан. Голубые вставки на сером фоне подчеркивали глубину её выразительных голубых глаз. Элизабет помнила, как в этих глазах сверкали искры озорства, веселья и добра. Теперь же взгляд был холоден и полон высокомерия. Неужели в ней не осталось ничего Доброго? Ведь так не должно было быть! Она должна была разделить Доброту своей души с Дайнером, но сама должна была остаться человечной и душевной. Но нет. Видимо, злоба Дайнера была сильнее доброты Тамрэты, и эта злоба победила самые прекрасные качества девушки. Теперь она сидела надменная, гордая и холодная, как стальной отлив её серого платья, свободно свисающего мягкими складками до самого пола.
Сзади трона встал Зузу. Весь в черном, как ворон, он суровым взглядом обводил присутствующих и его взор заставлял вздрагивать каждого, на ком он останавливался.
Торжественность момента буквально наэлектризовала воздух. Все затихли в ожидании чего-то. Внезапно стало так тихо, что Элизабет услышала биение собственного сердца.
Эту хрупкую тишину нарушил голос Повелителя:
Приветствую вас, мои поданные! Я собрал вас всех для того, чтобы объявить мою волю. Я принял некоторые решения, которые хотел бы огласить. В нашем государстве в последнее время, были замечены вспышки эпидемии Добра. Я был вынужден безжалостно подавлять их. На фоне этого были выявлены недовольства по поводу того, что власть Ибворка, в моем лице, чрезмерно жестока к населению. Поборы и запреты стали тревожить моих поданных. Конечно, стоит мне только произвести пленение недовольных, и пыл бунтарства в рядах населения сразу бы поутих. Да только на смену одних недовольных придут другие. В Ибворке пахнет революцией. В стране должны наступить перемены. И они должны свершиться лишь благодаря переменам, которые должны произойти со мной.
Грэкхэм прервался. Казалось, что эти слова даются ему с огромным трудом. Ропот и приглушенные возгласы наполнили Зал. Никто не догадывался, к чему все это было сказано. Обитатели Норемэта терялись в догадках. Растерянные взгляды устремились на Повелителя в ожидании объяснений.
Мне зачастую приходилось слышать фразы, что во времена, когда была жива моя прекрасная супруга, такого беспредела, как сейчас, не было.
Грэкхэм вновь замолчал. На сей раз Зузу наклонился к Повелителю и о чем-то осведомился.
Я вполне здоров и не нуждаюсь в твоей заботе, резко ответил ему Грэкхэм. Видимо, Зузу подумал, что его Господин не в себе, коль делает такие непонятные заявления. Он властитель Зла, а тут, вдруг, начал беспокоиться о народе. Подчиненные не верили своим ушам.
Грэкхэм невольно улыбнулся. Да, что не говори, а шокировать подданных ему удалось. Но не это было его целью, и он неторопливо продолжал:
Итак, я принял ряд решений, благодаря которым произойдут глобальные изменения в моей стране. Всем вам известно, как тяжело и долго я переживал гибель моей незабвенной супруги. Она являла собой баланс Добра в моей черной душе. Благодаря ей я правил Ибворком разумно и справедливо. Многие с тоской вспоминают об этих временах. Я неоднократно подумывал о том, что мне следует вновь жениться на Доброй девушке из Кровби, дабы восстановить хрупкий баланс Добра и Зла. Однако не всё так просто, как хотелось бы. Вся беда в том, что если все жители Ибворка, включая моих сыновей, могут вступать в брак по каким-либо причинам, будь то любовь, расчет, или же мой приказ, то я могу жениться только по любви. Этот закон утвердили мои далекие предки, и все действующие Правители Ибворка могли жениться лишь по любви. Силы Зла благосклонны к моему древнему роду, так как чувство любви не обходило ни одного из моих благороднейших предков, иначе род мог прерваться. Глядя на моих замечательных сыновей, я счастлив, что их мать была моей супругой, и подарила мне их. Но её уже нет, а в моем сердце живет печаль, тоска и безысходность. Я долго думал над переменами в себе, но не мог повлиять на них.
Грэкхэму пришлось прерваться, так как Дайнер подошел к нему и попытался остановить исповедь отца:
Не стоит откровенничать перед поданными, заметил он отцу. Это недостойно Повелителя.
Мне самому решать что достойно, а что нет! взревел Грэкхэм и метнул молнии из-под бровей. Сядь на место и не вмешивайся! Мне и самому нелегко прилюдно делать такие признания, но таков ритуал. Его нельзя изменить и избежать. Закон гласит, что действующий Повелитель ОБЯЗАН покаяться перед народом и с чистой совестью и открытым сердцем вступить в брак.
В тот же миг раздались многочисленные взволнованные голоса, сливаясь в громкий гул.
О Боже!
Вступить в брак!
Может, нам это послышалось?
Не может быть!
Он влюблен!
Какие перемены!
Свадьба!
Он решился!
Обрывки фраз заполнили Зал. Весь замок гудел, как растревоженный улей. Все бойко обсуждали услышанное, делали свои выводы и делились предположениями. Гвалт стоял невообразимый! Грэкхэм аж остолбенел от неожиданности. Он и не думал, что его заявление произведет такой ажиотаж. Придя в себя, он побагровел, и громким окликом прекратил весь это бедлам:
Замолчите!
Его голос, отраженный несколько раз сводами Зала, затих вместе с голосами присутствующих. Все замолчали в ожидании объявления имени будущей жены Повелителя.
Обведя всех хмурым взглядом, Грэкхэм встал:
Мое длительное противостояние этой девушке вначале ожесточило меня, но после я понял, что она всколыхнула в моей душе давно забытое чувство, умершее вместе с моей замечательной супругой. Я долго не мог признаться себе в том, что испытываю по отношению к этой девушке не ненависть, что было бы более логичным, а любовь. Эта девушка прибыла к нам из Обычного Мира, и зовут её Элизабет.
Нет, отец, не смей делать этого! раздался крик Джека. Не ломай её жизнь! Признайся, что ты не любишь её! Ты просто не можешь любить её! Это невозможно!
Джек даже не заметил, как оказался возле отца. Молодой человек не осознавал того, что его кулаки крепко стиснуты, сжимая лацканы камзола отца. Медленным, но твердым движением, Грэкхэм разомкнул хватку Джека и оттолкнул от себя. Джек невольно попятился и вновь кинулся к отцу. Однако путь ему преградил Дайнер.
Не смей! Прекрати эти глупые сцены. Они ни к чему не приведут. Что, в тебе опять проснулась любовь к этой девчонке? Не долго же ты скорбел по своей супруге.
Отстань от меня, вскипел Джек.
Внезапно на его плечо обрушилась железная рука Зузу. Сопротивляться было бесполезно, и Джек подчинился власти приспешника своего отца. Оказавшись в своем троне, он в панике стал искать любимое лицо Лиз. Неужели все, что она говорила о том, что любит его отца правда? Как такое может быть? Это было так мучительно для молодого человека, что он до боли стиснул зубы, чтобы не закричать от безысходности и горя.
Ряды приглашенных шумели и раскачивались, как неспокойные волны бурного океана. В той стороне, где стояла Элизабет, слышались восхищенные возгласы девушек-танцовщиц. Элизабет, хоть и добивалась такого исхода дела, все же оказалась не готова к происходящему. Она замерла, как статуя, не веря своим ушам. Словно во сне, она увидела, как Джек пытался поговорить с отцом. Затем она почувствовала, как кто-то торопливо пихает её в спину. Впереди стоящие маги стали расступаться, пропуская девушку вперед. Ничего не понимая, Элизабет оказалась посреди Зала. Девушки вытянули её туда и вновь скрылись в толпе. Волна стыда окатила Элизабет. У нее было чувство, будто она обнаженная оказалась посреди торговой площади. Все вокруг громко переговаривались, обсуждая её, от чего ей становилось еще хуже. Её взгляд был прикован к Джеку. Его лицо выражало такое страдание, что Элизабет уже сто тысяч раз пожалела о том, что ввязалась в эту авантюру. Да, она, бесспорно, хотела добраться до Седьмой Книги, и она знала, что она хранится в сердце Грэкхэма. Но она даже не представляла, что в этот момент ей будет так страшно, одиноко и горько от всего происходящего. Боль Джека ранила её в самое сердце. Она очень сожалела о том, что так сильно обидела его, но изменить уже ничего не могла. Девушка зажмурилась, как будто яркая вспышка ослепила её. Открывать глаза она не спешила, потому что ей не хотелось видеть улыбающегося лица Грэкхэма, удивленного Дайнера и лица Джека, искаженного гримасой безмерной боли.
Будто сквозь туман, Элизабет увидела, как к ней подошел Грэкхэм и протянул ей руку. Она не могла даже шелохнуться, и продолжала стоять, как вкопанная. Холодная ладонь Грэкхэма настойчиво стиснула её пальцы, и, как марионетка, Элизабет проследовала за ним к трону. Желая показать подчиненным значимость этой девушки, Грэкхэм усадил её в свой трон, а сам встал рядом. Блуждающим взглядом Элизабет обвела всех присутствующих и неуютно поежилась. Незаметно для нее самой, её взгляд сместился влево и остановился на сидящем в соседнем троне Джеке. Он больше не смотрел на нее. Его остекленевший взгляд, отрешенный от действительности, замер, устремившись в дальнюю стену Тронного Зала, скользя поверх голов приглашенных. Его глаза наполнились слезами, которые грозили перекатиться за веко, чтобы заскользить по щеке. Сердце девушки болезненно сжалось. Она хотела броситься на шею любимого и молить о прощении, но долг диктовал свои правила. Элизабет с каменным лицом замерла на троне.
До её затуманенного сознания доносились овации подданных, поздравления Дайнера и Тамрэты, громкие хвалебные речи в её адрес. Только на сердце была боль. Она готова была умереть, лишь бы все это оказалось неправдой.
Громкий голос её будущего супруга, обращающегося к подданным, вывел Элизабет из оцепенения:
Я так понял, что гибель супруги моего младшего сына, повредила его сознание. Поэтому я хочу, чтоб он был так же счастлив, как и я, и хочу сделать еще одно объявление. В день моего бракосочетания с Элизабет, мой сын Джек женится на молодой и прекрасной колдунье, дочери высокородного мага Белкновского, на замечательной Лили.
Элизабет чуть не задохнулась от этого заявления. Как ножом оно полоснуло её по сердцу. Она сделала несколько глубоких вздохов, чтоб восстановить сбившееся дыхание. Лиз в смятении посмотрела на Джека. Его отрешенный взгляд не выражал ничего. Ни один мускул не дрогнул на лице молодого человека. Узнав, что его любимая станет женой его отца, ему было уже абсолютно все равно, что будет с ним самим. Грэкхэм подошел к нему, чтобы, как показалось окружающим, поздравить сына. На самом же деле, Элизабет услышала злобный шепот Грэкхэма:
Так значит, ты давно уже вспомнил Элизабет, Ковгэнса и всю свою жизнь до Ибворка. Хорошо же ты прятался под маской скорби по Джуди. Ну, ничего, сынок, я посмотрю, как тебе и твоей любимой будет тяжело в день свадьбы. Меня это позабавит. Если бы я не полюбил её, то, наверняка, уже сейчас она была бы мертва. Так что ты должен быть счастлив, что моя любовь спасла ей жизнь. Ты прав, эта девушка необыкновенная. Не любить её невозможно.
Злобный хохот Грэкхэма заставил Элизабет вздрогнуть. Более мерзкого смеха она, как ей показалось, не слышала никогда в жизни. Девушка приложила ладони к ушам, пытаясь отстраниться от всего услышанного, и в тот же миг почувствовала, как голова закружилась, и она мягким комочком скатилась без чувств на пол.
Глава 24
Все идет по плану
Элизабет очнулась на мягком ложе. Длинный ворс пушистого покрывала уютно окутал её. Девушка протерла глаза и села на кровати. Изумрудного цвета парчовый балдахин, усыпанный натуральными изумрудами, был расшит затейливыми золотыми узорами и свешивался тяжелыми складками. Кровать стояла на маленьком возвышении в довольно большой комнате с яркими богатыми гобеленами на стенах. Окон в комнате не было, но их заменял мягкий свет, льющийся от многочисленных подсвечников. Элизабет на уровне подсознания понимала, что чего-то в этой комнате не хватает, но только не могла понять чего именно. С левой стороны в стене был большой античный камин из малахита. Своим ярким огнем он согревал комнату, отбрасывая затейливые тени на стены. Возле него на полу лежала шкура медведя, и стояли два кресла, обтянутые зеленым бархатом. Правая стена была занята книжными полками. На них красовались книги вперемежку со статуэтками тонкой работы, миниатюрными подсвечниками, гравюрами и всякими безделушками, которых Элизабет не встречала ни в Кровби, ни в Ибворке. Обстановка очень напоминала Обычный Мир. Девушка, будто, оказалась во дворце короля Франции. Резная мебель, канделябры, роскошь и комфорт сочетались в этой комнате. Элизабет тяжело вздохнула и опять упала на кровать. На глаза попался балдахин. Элизабет поморщилась. Для чего он нужен? Надо попросить убрать этот пылесборник из её комнаты.
Она с трудом припоминала недавние события в Тронном Зале. Сердце бешено заколотилось, и слезы выступили на глаза. Вот она, злобная гримаса судьбы. Элизабет должна стать женой Грэкхэма, причем по своей же доброй воле, а Джек обязан жениться на какой-то Лили рода Белкновских. Тело девушки сотрясли рыдания. Ей вспомнилось, как Джек, услышав, что отец собирается жениться на Элизабет, невольно выдал себя, что и вызвало решение Грэкхэма срочно женить сына на злой ведьме. Ведь теперь его сын, обретя потерянное ранее Добро в браке с Джуди, мог причинить ему массу неприятностей.
Элизабет было очень горько и обидно! Она никак не ожидала такого поворота событий. Мысль о том, что Джек станет женатым мужчиной, доставляла ей массу терзаний. Господи, и за что ей это все? Почему Грэкхэм решил женить Джека? Однако вопрос этот был неуместен, так как ответ был более чем очевиден. Грэкхэму нужен был надежный член семьи, полный злобы, а добиться этого от Джека Повелитель Зла мог, лишь женив его на злой колдунье Ибворка. Элизабет было очень больно от всех этих мыслей. Хотя, наверняка, Джеку было еще больнее знать, что его любимая должна стать не его женой, а мачехой. Элизабет задыхалась от сотрясших её рыданий. Ну почему в жизни других людей существует простая любовь, и они создают семьи по любви, без каких-либо условностей. Ей надоело быть не такой, как все. Это чувство очень угнетало её. Она очень скучала по Джеку, ненавидела Грэкхэма, ненавидела Ибворк, но больше всех она ненавидела себя! Она не могла сдержать поток слез, и, казалось, что он не иссякаем. Подушка стала мокрая, а девушка все не могла сдержать слезы. Элизабет не заметила, как силы покинули ее, и она провалилась в спасительное забытье.
Едва открыв опухшие от слез глаза, Элизабет туманным взглядом обвела уже знакомую ей комнату. Похоже, что никто не посещал её. Хотя нет, на небольшом столике с короткими резными ножками, красовался серебряный поднос с разнообразными яствами. Девушка ощутила явное желание поесть. Действительно, она даже не знала, сколько времени она провела в забытье в этой комнате. Возможно сутки или двое. Но чувство голода подсказывало, что этот срок был немаленьким. Осторожно спустив босые ножки на пол, Элизабет ощутила мягкость пушистого ковра изумрудного цвета с витиеватым орнаментом песочного цвета. Девушка подошла к столику, выбрала самое большое красное яблоко и сочно откусила. Неторопливо жуя, она вновь осмотрелась, задумчиво двигаясь по комнате. Изящные комоды и шкафчики на резных ножках из дуба добавляли шика интерьеру комнаты. Только сейчас Элизабет поняла, что вся комната была выдержана в нежно изумрудных и песчаных тонах. Все было изыскано и со вкусом, кроме злосчастного балдахина, который ей категорически не нравился. Элизабет остановилась и вновь посмотрела на балдахин. Она задумчиво наклонила голову и взялась за подбородок. А может, зря она столь критично отнеслась к нему? Не настолько уж он был плох, если смотреть на него со стороны. Балдахин придавал комнате завершающий штрих и добавлял великолепия. Тяжелые, и в то же время изящные, волны парчи величественно обрамляли ложе. Элизабет приподняла бровь и улыбнулась, поймав себя на мысли, что он ей начал нравиться.