Из пещеры донесся оглушительный грохот камней и из расщелины вырвался сном пыли. Я проследила за тем, как она оседает на камни, как вход заваливает осколком скалы. И гнев мой слегка угас. Если бы я продолжала топтаться в пещере, то оказалась бы сейчас под завалом и Нордвуд вместе со мной.
ГЛАВА 6
Моя маленькая Бэа, тихий шепот над ухом, от которого дышать становилось тяжелее и все тело парализует от мерзкого, липкого страха, ты спишь?
Ладонь скользит по спине, стягивая с моего тела одеяло, гроза ломится в окна, барабаня тяжелыми каплями дождя по стеклам. Мне тоже хочется плакать, но страх парализовал настолько, что слезы высыхают так и не пролившись. Я не чувствую ничего кроме ужаса и ладони, ложащейся мне на шею. Мне мерзко и гадко от собственного бессилия и от того, что все, что со мной происходитзаконно.
От испуга я дернулась и рухнула на пол. За окнами уже было утро, прохладный осенний воздух наполнял тихий шепот начинавшегося дождя. Это был лишь сонПрошлое еще иногда накатывало на меня волнами вот таких вот припадков. Я устало прислонилась спиной к ножке стула и протерла глаза, все же, спать на стуле было глупым занятием. Сахарок проснулся и тут же бросился ко мне, желая возвестить радостным повизгиванием как сильно он в меня влюблен.
В палате было еще тихо. Спали гномы и миссис Брок прилегла на одну из свободных коек, закутавшись в цветастую шаль. Вчера хозяйка домика, где меня поселили, уже ждала меня и пострадавших в здании больницы, тут же включилась в обязанности медицинской сестры и до поздней ночи помогала мне осмотреть всех раненных, привезенных с шахты. Холг все так же бормотал о чудовищах в пещере, а потому мы вкололи ему двойную дозу успокоительного, после чего гном мирно заснул.
А вот состояние второго, Лурга, меня заботило куда больше. Ему я тоже вколола успокоительное и обезболивающее, но решила убрать с нижних полок в шкафчике все опасные для жизни медикаменты. Все то, куда гном мог добраться хотя бы ползком.
Он не проронил ни звука, пока его везли в больницу, укладывали на койку, бинтовали. И это был дурной знак, который свидетельствовал только о сильном надломе личности.
Оставив Сахарка носиться вокруг стула, я подошла к койке гнома. Лург заметил мое появление и даже не пытался казаться спящим.
Мне больно, хрипло прошептал он, мне нужен укол.
Я сделала укол час назад, присаживаясь на постель, я осторожно взяла гнома за руку, боли быть не должно.
Лург только сильнее сжал зубы и зло глянул на меня. Еще совсем молоденький, лет двадцать на вид. Мне было искренне жаль его, но показывать, а тем более говорить ему об этом я не собиралась. Как не собиралась показывать, где именно я хранила морфий. Такое уже случалось однажды, когда я только мечтала стать врачом, работая в госпитале медсестрой.
Мне больно, упрямо пробормотал гном.
Вы врете, мягко произнесла.
Он продолжал следить за мной злым лазурным взглядом и сопел, сдерживая крик. Это лучше. Это эмоции, а они всегда лучше равнодушия. Поэтому я осталась сидеть рядом, давая гному возможность выместить на себе свой гнев.
Вы же врач, дрогнувшим голосом, произнес Лург, вы же должны помогать.
Я со вздохом отпустила руку гнома и посмотрела парню в глаза:
Я и помогаю вам выздороветь, пожала я плечами, а помогать делать вам глупости не обязана. У вас страшная травма, но могла быть страшнее. Ногиэто не все тело. Вы сможете научиться жить так.
Жить? По- вашему это жизнь? Вы издеваетесь, док? До конца жизни ходить под себя и пялиться в потолок? Я не хочу Дайте мне морфий прошу вас.
Если ваша жизнь не оборвалась в шахте, то в ней точно есть смысл, твердо заявила я, и не нам с вами решать какой. А сделав глупость и сбежав от своей боли, вы никогда не узнаете, насколько безнадежна ваша травма и что ждет вас дальше.
И вот тут он сорвался. Зло зарычал и принялся шарить руками в воздухе, желая схватить, стоявший на тумбе графин с водой. Полупустой сосуд со свистом пролетел мимо меня и звонко раскололся об стену, разбудив миссис Брок и испугав Сахарка. Лург сквернословил и проклинал меня, пока я молча наливала ему свежую воду в стакан. Его он тоже разбил об стену, попеременно то плача, то ругаясь.
Я сейчас принесу успокоительное, с таким же ледяным спокойствием как у меня, шепнула миссис Брок.
Нет, я решительно зашагала в угол комнаты, где стояли веник и совок, дайте ему еще посуду и пускай отведет душу. А потом накормите и смените повязку.
Женщина только пожала плечами и вышла из комнаты. Сахарок юркнул под стул, жалобно прижав ушки, Холг же, накачанный успокоительным, продолжал мирно храпеть в своем углу.
Я вас ненавижу, взвыл гном и уронил голову на подушки.
Не возражаю, заявила я, сметая с пола черепки, Если от этого вам легчетолько свистните и вам принесут хоть целый сервиз, а я постою в качестве мишени. Но морфий не дам.
Лург не ответил. Только проследил за мной злым взглядом, продолжая бормотать проклятия. А мы с Сахарком вышли из палаты, куда уже мчалась миссис Брок с подносом, полным стаканов.
Вы его без присмотра не оставляете, шепнула я женщине, и бинты крепче вяжите, чтобы он их не отвязал.
Миссис Брок снова кивнула и скрылась за дверью палаты. Лург был не первым мужчиной, который вот так впал в ярость узнав свой диагноз. Скольких вот таких вот несчастных я повидала в юности, когда помогала отцу в госпитале? Сотни. Отец так же молча выслушивал их вопли, а потом предлагал выпить чай и ложиться спать. Людям нужно дать выход своей боли, а когда есть на кого направить гневим с ней легче справляться. Меня не ранили слова Лурга и его поступки, куда больше бесило собственное бессилие перед тем, что я не могла ему помочь.
В профессии врача это самое сложноеосознать, что помочь можно не всем.
На пороге больницы меня ждал визитер. А точнее ждала. Юная гномочка сидела на дощатых ступенях и нервно теребила в руках кончик рыжей косы.
Могу вам чем- то помочь? уточнила я, спускаясь с крыльца.
Дождик продолжал моросить, отстукивая мерный ритм по навесу над крыльцом. Тонкая изморозь покрывшая землю таяла на глазах, увлажняя промерзшую за ночь землю. Увидев меня, девушка вскочила с места, а потом спешно поклонилась.
Я Рози, дочь кузнеца, и невеста Лурга, затараторила она дрожащим голосом, можно мне проведать его?
Итак, все не так безнадежно у моего покалеченного пациента. Эта мысль несказанно меня обрадовала, ведь если есть стимул к выздоровлениюто его нужно использовать!
Он сейчас немного расстроен, произнесла я.
Все очень плохо? шепнула девушка и всхлипнула.
Плохо, не стала юлить я, у него серьезная травма спины, ноги не действуют. Ему тяжело и морально и физически.
Ясно, вздохнула девушка и опустила голову.
Не сомневалась, что ей все ясно. Живя в такой близости к горам, люди прекрасно понимали следствие полученных при обвале травм.
Но, вы позволите его навещать? хватая меня за руки, всхлипнула Рози, я могу мыть полы в палате, убирать. Если Лу позволит, я могу ухаживать за ним.
Я вспомнила сегодняшний припадок гнома. Что же, если это конопатое создание готово терпеть такие выходки Лурга, то я не могу ей запретить. А возможно, при ней Лург перестанет бузить?
Рози, я вздохнула и положила руку девушке на плечо, Лург сейчас не в себе. Он может говорить гадости. Быть грубым, жестоким. И я не даю гарантии, что он поправиться. Вы это понимаете? Вы к этому готовы?
Жестокие слова? Не спорю. Но жизнь еще более жестока, а эта девочка, на эмоциях вполне может не понимать всю сложность ситуации. Болезнь ломает характер, кого делает мудрее, а кого и злее. Может пройти не один год, для того, чтобы человек осознал свою болезнь. И не факт, что, осознав факт своей немощности, Лург станет прежним, тем, за кого Рози собралась замуж.
Да! Я готова, пискнула девушка.
Я молча толкнула двери больницы, пропуская гостью к больным. Нам предстоят сложные времена, но поддержка и забота творят чудеса. И если уж излечить мы, порой, не в состоянии, то помочь жить дальшепросто обязаны.
* * *
Шагать в больницу было на удивление сложно. Было чувство, что идешь по минному полю, и в любой момент раздастся взрыв. И некстати вспомнился вчерашний подъем из пещеры и грозное сопение доктора, когда Нордвуд ее обнял.
Ты идешь больного проведать или приговор в исполнение приводить? хихикнул рядом Хаас.
Что? Лиам моргнул и перевел удивленный взгляд на нага.
Морда у тебя сейчас такая зверская, хоть стариков и детей прячь, расхохотался наг, чего злющий такой?
А от чего мне плясать? огрызнулся Лиам, это у тебя вечное веселье. А в Лингро беда.
Хаас покивал головой и захохотал еще громче, похлопав шерифа по плечу.
С каких пор для шахтерского городка, обвалэто беда? Да тут народ под камнепадом спать может. Это у тебя беда личная.
Лиам только покрутил пальцем у виска и зашагал дальше. Дождь уже немного стих, только мелко моросил, пропитывая одежду прохладной влагой. Лингро уже не спал, детвора неспешно, словно на казнь, плелась в городскую школу, открывались магазинчики, из салуна выносили припозднившихся гуляк.
Здание больницы неотвратимо приближалось, белело стенами на фоне серого неба, до отвращения мирное и чистое, как и сама доктор Роквул. Первым на пороге больницы шерифа Нордвуда встретил вопль. Слов он так и не разобрал, только какой-то набор звуков вперемешку с рычанием. Потом послышался грохот падающей мебели и женские крики.
Пока Хаас соображал что происходит, Нордвуд по привычке, стремительно рванул туда, где слышались звуки борьбы. Отчаянный визг и громкое «хро» слегка остудили пыл шерифа, и он успел перешагнуть метавшийся в истерике «набор для бекона». Судя по злобному шипению, Хаас так легко не отделалось и свинья, спасаясь бегством, что-то отдавила нагу.
«Так ему и надо:подумал Лиам, не будет нести чушь и издеваться над начальством». Но не успел Нордвуд оглядеться, как на него, прихрамывая, понесся Холг. Гном рычал и путался в сползших с ноги бинтах, но упорно рвался к двери. Его пыталась взять на «абордаж» миссис Брок, но только безуспешно дергала за край размотавшегося бинта. Холг был неумолим и рвался к выходу с такой силой, словно бежал от смерти.
Рози растерянно сидела у постели не менее потрясенного Лурга. И только Роквул, словно айсберг в Северном море, спокойно приближалась к гному, держа в руке шприц. Даже Лиам и Хаас, проводившие не одно задержание, растерялись, а доктор, собранная и решительная, перла на гнома всем своим скудным весом. Холг дернулся.
Да держите вы его, Нордвуд! рявкнула Роквул, он же сбежит!
А Лиам совершенно автоматически скрутил Холга, не до конца осознав, что выполняет приказ, поступивший от женщины. Холг взвыл, а потом жалобно ойкнул, когда тонкая игла вонзилась ему в отставленный при побеге зад.
Вот и славно, защебетала Рокул, а теперь нужно его привязать к койке.
И вот сейчас Лиам вспомнил, почему с детства до зубной боли боялся докторов. Эта их холодность и отстраненность пугала больше чем взрывы и выстрелы. Так как именно с такими лицами они ставили диагнозы и отрезали конечности.
Огонь баба, шепнул Хаас на ухо шерифу.
А потом отпрыгнул, чтобы не получить тройной перелом хвоста, нанесенный туповатым и бесчувственным гномом.
ГЛАВА 7
И что у вас тут происходит? уточнил Лиам, сгружая Холга на кровать.
Приступ бреда, выдохнула доктор, больше я это безумие никак назвать не могу. Холг очнулся от снотворного. Начал вопить что-то невнятное, на каком-то непонятном языке. Шарахался от нас, а потом впал в истерику и хотел сбежать. И я понятия не имею, от чего это с ним случилось. Помимо перелома ноги, других травм я не заметила.
Лиам теперь уже озадаченно покосился на Холга и вздохнул. Он шел сюда именно для того, чтобы допросить гнома о случившемся в горах, хотя и знал, зачем Холга понесло к сасквочам.
Земли севера были богаты на разного рода металлы и здесь всегда велась их добыча. Так и появилось большинство городков и местечек. Но Холг был одержим обнаружением металла, который сделал известным не один городок. Лауритредкий металл, используемый в алхимии и магии. Он прекрасно защищал от магического воздействия и блокировал чары. Его было мало, добывать его было сложно и опасно, поэтому он так дорого стоил. А Холг? Он вбил себе в голову, что в горах сасквочей жила лаурита.
Лу, Лиам придвинул к постели гнома стул и уселся на него, сложив руки на спинку, тогда придется тебе отдуваться за наставника.
Мне? Лург растерянно глянул на Холга, потом на Лиама, а я тут при чем?
Ребята из вашей бригады, сказали, что вы с Холгом «откололись» от них в одном из тоннелей.
Лург вздохнул и принялся перебирать пальцами край простыни. Рози притихла и боялась глянуть на шерифа. Почему гномы пошли через опасный тоннель, Лиам, кстати, тоже догадался, но решил услышать эту версию из уст непосретсвенного участника.
Хо утверждал, что нашел жилу лаурита, вздохнул Лург, мы пошли на разведку и заблудились в тоннеле мы даже не сразу поняли, что попали к сасквочам.
Лиам только криво усмехнулся:
Молодец, а теперь говори правду, рявкнул шериф, эти ваши сказки про «заблудился» я уже слышать не могу!
От его баса жалобно зазвенел стакан на тумбе, Рози побледнела, а Лург только сильнее втянул голову в плечи.
Вы могли бы не орать в больнице! прозвенел за спиной шерифа голос доктора.
Нордвуду показалось, что он тоже бредит, как сопящий на койке Холг. Обернулся. Нет, доктор и вправду стояла за его спиной, кокетливо поигрывая шприцом в тонких пальцах.
У меня тут допрос, мадам, прошипел шериф.
А у меня лечебный процесс, прощебетала доктор.
Нордвуд с трудом сдержал порыв закатить глаза. Эта леди бесила его все больше и больше, нарываясь на колкости и грубости.
Продолжите, когда я уйду, ехидно выдавил шериф.
Если вы будете так орать, то у меня будет второй помешавшийся пациент, вздохнула доктор, вы можете держать себя в руках?
Лиам с трудом сдержал ответную реплику, чувствуя, что если не сделает три глубоких вдоха, то ввяжется в бессмысленный и беспощадный спор. А оно ему надо?
Хорошо, протянул Лиам, я буду предельно нежен с психикой Лурга. Если он, наконец, будет зайчиком и скажет на кой черт поперся в горы.
Лург только затравленно кивнул и взглянул с ужасом на доктора. Где-то в сторонке давился смехом Хаас, маскируя свое мерзкое хихиканье под приступ кашля. Только миссис Брок держала себя в руках и ушла смеяться в коридор. Самообладание Лиама жалобно трещало по швам и грозилось с грохотом лопнуть, припечатав весь этот балаган.
Хо всегда твердил, что сасквочи прячут у себя лаурит, пискнул Лург, Добыл где-то амулет и он и вправду показал, что лаурит в горах есть!
Глаза шериф все же закатил. Хаас только скорбно вздохнул и покрутил кончиком хвоста у виска, а потом ткнул им в сторону Холга. Лиам с этой пантомимой был совершенно согласен, что и высказал вслух:
Лу, ну ладно, Холг, он помешался уже давно. Но ты же умный парень! Даже если в этих горах лаурит и есть, то его настолько мало, что даже военные геологи, проверявшие здешние горы, не обратили на него внимание. А у них оснащение получше, чем амулет с рынка. Ты же знаешь, как опасно добывать лаурит.
Лург только отводил взгляд и кивал, скорбно вздыхая. Было заметно, что сейчас он раскаивался в своей неосмотрительности и алчности, стоившей ему здоровья.
Мы решили проверить, вздохнул он, Хо сказал, что иногда жилы склонны накапливать металл и
А если бы он с горы вниз сиганул, вы бы за ним как леменги следом побежали? зло взвизгнула внезапно осмелевшая Рози, ты же сказал, что не станешь заниматься этой ерундой!
Гномочка зло толкнула Лурга в плечо и всхлипнула. Лиам согласно кивнул ей, но все же погрозил пальцем, запрещая лезть в разговор.
Что было дальше, Лу? со вздохом произнес Лиам.
Мы спустились в шахту и пошли по проложенному на карте пути, продолжил гном, Хо эту карту сам составил. Как? Не знаю. Там была система тоннелей, видимо старые выработки. На развилке мы и разделились на команды. Мы с Хо и Грием пошли в одни из тоннелей. Я остался у входа, чтобы не потерять нужный поворот. А Хо пошел дальше. Там была глухая стена, но амулет начал мигать и парни принялись долбить стену. И это оказалась просто глиняная замазка. Там была лауритовая сеть замазанная глиной!
От переизбытка чувств голос Лурга сорвался и последние слова он выкрикнул шерифу в лицо.
Ты уверен?
Я видел характерное свечение, закивал гном, Хо принялся смеяться и орать, что он молодец а потом, потом он заорал дурным голосом и бросился бежать. Горы задрожали и начался камнепад. Грием остался там под камнями, а мы успели пробежать чуть дальше и я очнулся, когда меня перевязывала доктор.
Было ясно только то, что неясно было совершенно ничего. Лиам тупо смотрел в стену, потирая указательным пальцем подбородок. Мхора никогда не говорил Лиаму про лаурит, а шериф считал, ч то даже если сасквочи и скрывали его наличие в горахто имели на это полное право.
Да и не верил Нордвуд в разгильдяйство королевских геологов. Но сасквочи боялись гор, а это уже был неоспоримый факт. Так что же они прятали там в пещерах, если не лаурит?
Как я понимаю, имя того, кто платил вам за разведку Холг не называл? устало заявил шериф.
Нет, буркнул Лург.
Лиам не сомневался в его правдивости. Хотя, кто занимается грязными делишками в отношении сасквочейбыл прекрасно осведомлен. И если ранее поступки гномов были простым браконьерством, то с каждым разом грозили вызвать межрасовый конфликт. А сасквочи, хоть и мирный народно гордый. И они могут очень гордо поотрывать головы всем тем, кто лезит к их святыням с кирками и лопатами. И если о лаурите в горах появятся подтвержденные слухи, то войны не избежать.
* * *
Cмотри свинья на веревочке! с восторгом прокартавил кто-то рядом со мной.
Мы с Сахарком как раз совершали променад по улицам Лингро, чтобы развеять скуку и разведать обстановку. Прошло уже пару дней с моего приезда, а я так и не изучила местность, все время провела в больнице. Миссис Брок не выдержала и демонстративно вытолкала меня гулять, запретив приходить на работу до следующего утра. Вот мы и гуляли.
Заблудиться в небольшом, параллельно- перпендикулярном городке было делом сложным, а потому, уже через час я без труда могла найти все, начиная от кузни и заканчивая салуном.
Сахарок «выгуливал» свой новый поводок из лиловой ленты, а я «проветривала» новое зеленое платье. Правда, мой шикарный наряд пришлось прятать под теплым пальто и толстым шарфом, но то, что я сама выбрала в чем пойти гулять, определенно грело душу.
Это поросенок, пояснила я и остановилась.
Сахарок настороженно прижал ушки и глянул на меня, как бы намекая, что в случае опасности, он без предупреждения начнет взбираться мне на руки. А он мог. Это хрюкающее безобразие умудрялось запрыгивать и залазить туда, куда даже самые прыткие коты не могли залезть.
Как оказалось, за нами с поросенком, образовалось некое подобие погони. Преследователи осторожно выстроились цепочкой и с любопытством изучали меня и поросенка. Меня даже с большим любопытством. Стоило остановиться и отряд юных следопытов, тут же перестроился в отряд «оцепления» и нас с Сахарком замкнули в круг. Задала вопрос юная леди пяти лет, с милыми веснушками и без двух передних зубов. Во время разговора она мило присвистывала и шепелявила, но, умудрялась и картавить.
А у меня есть чейеп выдал юноша того же возраста.
Я от этой реплики слегка опешила, хотя в суровых условиях северной жизни, возможно всякое и череп вполне походил на питомца? Видимо, легкое замешательство слишком ярко исказило черты моего лица, а потому кто-то из детей поспешно добавил:
Черепаха у него есть, а Тоби заикается.
Мне действительно стало легче. Хотя, фантазия уже успела нарисовать яркую картинку досуга здешних детей, играющих с черепами и костями крупного рогатого скота или врагов из соседнего клана.
А разве свиней не едят? не унималась беззубая девчушка.
Едят, кивнула я, но я не ем мяса, а Сахарок мой друг.
Теперь настал черед вытягиваться детским мордашкам. Сахарок уже осмелел и полез «целоваться» к самому любопытному малышу. Вскоре моего свиненка уже тискали все подряд, от чего он млел и радостно подергивал правой задней ногой.
Это потому у вас волосы отвалились? флер идиллии разрушила детская непосредственность.
После мыслей про черепа и кости, теория о моем облысении звучала не так уж и дико.
Нет, я сама их отрезала. Они путались.
Кто- то из детишек печально вздохнул. Да-да, я еще помнила те дни, когда мне туго затягивали косички, а я всякий раз гадала, насколько сильно деформируются черты моего лица на этот раз. Если хвостик вязали на макушке, то брови удивленно уползали вверх, и находились там до самого вечера. Если же было две косички тогда разрез моих глаз резко устремлялся к вискам. Брр.
А вы правда делаете укол в язык за каждое плохое слово? меня сегодня решили доконать оригинальными вопросами.
Откуда такая информация?
Мама сказала, что новый доктор приехал, вздохнул один из мальчишек, и теперь мне весь язык исколет.
Ясно. Я только приехала, а уже успела стать внешним раздражителем для местного шерифа и пугалом для детворы. Скоро меня возведу в ранг божества и станут приносить кровавые жертвы.
Так, за милой беседой мы снова продолжили прогулку. Детишки доканывали меня вопросами, я старалась не хихикать и отвечать серьезно.
А раньше вот тут было только поле, выдохнула одна из девочек, на вид не старше четырех лет, с огромными синими цветами. Тут пегасы паслись
А ты откуда знаешь, Лиззи? хихикнул кто- то из малышей.
Приснилось, вздохнула малышка.
Опять выдумывает.
Грохот и свист прервал рассуждения на исторические темы. Потом редкие прохожие стали разбегаться с дороги, лошади прижимали уши, но, как ни странно, попыток сбежать не проявляли. А из-за угла вырвался сноп пыли, из которой выскочил самодвижущийся аппарат.
Это адское творение скрипело и урчало, подпрыгивало на колдобинах и плевалось черным дымом через трубу на капоте. Но ехало. За рулем сидел Хаас, сменивший шляпу на грогги. Волосы нага трепал ветер, а руки в огромных перчатках намертво вцепились в рычаги устройства.
День добрый, док, выкрикнул Хаас, за миг до того, как его чудомашина скрылась из виду.
Мы потрясенно замерли в клубе пыли и дыма. Дети кашляли, Сахарок чихал. Я восторженно смотрела вслед удалявшемуся чуду.
Псих, подытожил кто-то из детей.
Такие долго не живут, подтвердил еще кто-то.
Только мечтательная Лиззи подошла ко мне и взяла за руку. Радостно заглянула в глаза и с искренней нежностью спросила:
А хотите, мы вам покажем наше кладбище? Там очень интересно.
Занавес! Моя теория про кости и черепа была не настолько глупой и неоправданной. Дети Лингро любят играть на кладбище.
ГЛАВА 8
А вот там мой де-де, Тоби опять принялся заикаться и продолжение его рассказа дослушать не вышло.
Дед его там, пришла на выручку другу та самая беззубая Мэри.
Меня чинно водили между могилок, знакомя со своими давно (и недавно) почившими родственниками. Нет места более поэтичного чем сельское кладбище в середине осени. Каркает воронье, шуршат листья, завывает ветер и резвятся детишки.
А там чей предок? уточнила я, ткнув пальцем в полуразрушенное надгробье.
На нем не было ни даты ни имени, только могильный камень, почти полностью поросший мхом, но вокруг него было аккуратно выкошена трава и расчищены листья.
А мы не знаем, на правах заводилы, пояснила Мэри, этот камень был тут, когда Лингро только строили. Так и решили, что тут быть кладбищу. Говорят, тут похоронен какой-то колдун, которого выгнали отовсюду за страшные злодеяния.
Или он сбежал от властей и помер с голоду! без запинки заявил Тоби.
А другие говорят, тут умер первый старатель, который открыл шахты с серебром, высказал свою теорию еще кто-то.
Он потерял любимую и умер от горя, шепнула Лиззи.
Дети замолчали и глянули на девочку. Она не смутилась и только пожала плечами, будто сказала о том, что точно знала.
Он ее убил, завершила свой рассказ Лиззи и пошагала к другой могилке.
Мне впервые за долгие годы захотелось осенить себя защитным знаком. Ребенок говорил жуткие вещи и не боялся этого, словно сказанное было нормой. Дети на все эти заявления реагировали спокойно, впрочем, они и на надгробия так же реагировали
Меня повели в сторону «особенно интересного» склепа, но взгляд раз за разом возвращался к обветшалому надгробию. Солнечные лучи опускались с неба снопом и растекались по засохшей траве, создавая странную оптическую иллюзию. Я даже забуксовала на миг, не поверив, что вижу очертания фигуры в ярком свете.
Мужчина стоял у могильного камня и смотрел нам вслед. Белые волосы трепал ветер, а в искрящихся, льдисто- синих глазах затаилась тревога. Взмах полупрозрачной руки и видение приложило указательный палец к губам, словно призывало меня к молчанию. Еще ни разу в жизни я не испытывала такого ужаса. Я никогда не верила ни в богов ни в мистику, отец и учителя научили меня верить только фактам и тому, что можно потрогать и изучить. А сейчас мои жизненные устои с грохотом рассыпались о то, чему я даже название дать не решалась.
Призрака увидели? засмеялся кто-то из детей.
Я рассеянно мотнула головой и потянулась проверить у себя температуру. Лоб холодный, жара нет. Я снова обернулась к могиле, но там оказался все тот же привычный пейзаж и замшелый камень, а видение, чем бы оно ни было, исчезло.
А у вас еще есть места для прогулок? дрожащим голосом уточнила я, только не заброшенные дома и не проклятые амбары!
Эти слова заставили повеселевших детишек приуныть. Но мы с Сахарком вряд ли пережили бы еще одну познавательную экскурсию среди холодящих кровь развалин.
Алый лес? пожал плечами Тоби.
Интересно, а заикаться он начал до того, как стал ходить по разным жутким местами, или после? Меня опять схватили за руки и поволокли туда, где красиво и нет могил. Все же, зря я сегодня пошла знакомиться с городком. Мне бы сейчас к любимым книгам и креслу у окошка. Кладбище осталось позади, а под ноги уже ложилась шуршащая от мелких камешков тропинка, и запах прелых листьев все ярче ощущался в прохладном воздухе.
* * *
Алый лес дышал покоем. Его так назвали из-за кленов, с яркими, алыми словно кровь, листьями. Когда солнечные лучи пронизывали их кроны, казалось, что весь лес заливает кровь. Вот и сейчас Лиам наслаждался алыми переливами на траве.
День был морозным и ясным, в синем небе, гладком, как атласная ткань, не было ни облачка. Самое время было отдохнуть и собрать разбегающиеся мысли в кучу. А еще унять гнев, клокотавший в душе. В этом и помогала медитация, ставшая привычным занятием для шерифа Нордвуда.
Лиам прекрасно знал, кто подсылал гномов в шахты, знал зачем, и самое мерзкоемало что мог сделать или доказать. Мэр Лингро мистер Мортинс сделал все, чтобы никто не смог даже подумать о том, что он или его сын Эрик были замешаны в подобной мерзости.
Вот и Лиам мог со своими догадками сколько угодно скрипеть зубами, но предъявить наглому толстосуму ничего не мог. Единственный способ повлиять на ситуациюсломать самодовольным родичам что-то из конечностей, но тогда бы сесть пришлось шерифу. Такой план мистера Нордвуда не устраивал, а потому оставалась только медитация.
Пальцы перебирали воздух, словно невидимые струны. Ветер льнул к Лиаму, жался к плечу как верный пес, заждавшийся хозяина, забирался колючим ежом под плащ, шаловливо надвигал на глаза шляпу. Оставалось только представить, что сила все еще жива в теле бывшего мага, а не истаяла последней искрой давно в прошлом, когда лорд Нордвуд был повелителем ветров, а не загнанным на окраину мира неудачником.
Но лучше уж так, чем остаток жизни провести среди тех, для кого он всего лишь калека. Ловить на себе полные жалости взгляды тех, с кем Лиам привык общаться на равных.
Лиам часто вспоминал тот бой, когда ему пришлось выбирать между своей жизнью и жизнями нескольких сотен людей. Он мог отойти в сторону, передохнуть, оставив под огнем несколько воздушных судов. Так делали другие маги и имели на это полное право. Они могли. А он? Смог бы он жить с мыслью, что предал друзей? Ответ тогда дался ему удивительно легко и не вызывал сожаления спустя годы.
Только тоска по прошлой жизни, когда воздух подчинялся ему, иногда отравляла дни бывшего лорда Нордвуда. А еще больно резало любимое Мхорой «лорд ветра». Но шериф прощал другу эту вольность. Пусть хоть так, но он ощущал себя все тем же Лиамом, который мог остановить своей силой эскадрилью. Насылал туманы и грозы, застилал обзор снегом. Когда-то. В иной жизни
Пальцы привычно закололо, словно по мышцам прошла судорога. Руны на коже вспыхнули серебристым светом, заблестели на солнце искрами силы и осыпались на траву, покрывая пожелтевшие побеги тонким слоем инея. Лиам даже глазам своим не поверил, проводя рукой по хрупкому серебристому кружеву. Это было чудо