Займитесь кто-нибудь воспитанницей, в голосе бывшей няньки Стелла не услышала сочувствия. Лишь раздражение. Мол, не до твоих слез сейчас.
Глава 11
Согрелась? у кровати в руках с пустой, но еще хранившей тепло кружкой стояла Добря. Ее покрасневшие от усталости глаза светились добротой и жалостью к девочке, которая только что прекратила трястись от холода и накопившихся переживаний. Не каждому суждено смириться с тем, что все, считавшееся прежде сказкой, существует на самом деле. Правда, от эльфов монахиня с ходу открестилась, назвав их истинной выдумкой.
Мавки, ожившие мертвецы, кровососы и оборотни И все они обитают за стенами монастыря?
Кое-кто из оборотней живет рядом с тобой.
Змей. Я уже догадалась. Мы с ня с Мякиней следили за вестями из Тонг-Зитта, Луна поднесла руку ко лбу, потерла его, точно это помогало уложиться в голове невероятным знаниям. Выходит, Шеллькраснокрылый дракон, которого их бог Гаюрд лишил способностей оборачиваться?
Добря кивнула.
Зря мальчик не рассказал нам о тонг-зиттских обычаях отпевать погибших на драконьем языке. Не пришлось бы теперь стражникам плутать по лесу.
Царевна повернула голову к окну. Там смеркалось. Опять шел снег.
Почему они взяли с собой Лилию?
Монахиня замялась.
Ну
Это связано с ее даром, догадалась Стелла, вспомнив, что в монастыре не любят распространяться о способностях воспитанников.
За нее не переживай. С ней самые умелые воины, которые не раз ходили на мертвяков.
«И Ветер», Стелла вспомнила, что соседка по спальне влюблена в него, а потому будет счастлива, если он окажется рядом. Этот взрослый парень не слишком часто радовал девичью часть воспитанниц своим присутствием. Вечно в каких-то отлучках
Лилию царевна не застала, а потому рассказать о пережитом не успела. Пока успокаивали Змея, на разные лады причитающего и рвущего на себе кудри, подруги и след простыл. Только разбросанные по комнате вещи говорили о том, что соседка собиралась в спешке.
Как они там? Ночь близко.
Ничего, они воины опытные, справятся. Было бы страшнее, если бы лед не запер Мавкино болото да Лебяжье озеро. Оттуда еще нечисти повылазило бы. Зимой хоть какая-то передышка.
Луна поморщилась.
И как же вы столько лет в страхе живете?
Добря поставила кружку на стол и присела на краешек кровати. Поправила сбившееся одеяло.
Ох, и не говори. Еще каких-то пятнадцать лет назад мы слыхом не слыхивали об умертвиях и прочей напасти. Вели тихую и размеренную жизнь. Никаких тебе мавок и оборотней. В здешних лесах волки водились да лисицы, иногда забредал медведь. И не потому, что попугать нас удумал, а просто хотел медком побаловаться.
Угощали?
Само собой. Бочонок недалеко от пасеки ставили, чтобы косолапый ульи не разорял.
И что же случилось пятнадцать лет назад? Луна вернула разговор в прежнее русло. Ведь не зря же Добря точную дату начала бед упомянула?
Не пятнадцать. Четырнадцать. На исходе того жаркого лета кто-то вернул в мир Зло, прошептала монахиня и печально покачала головой. Царевне от этого страшного шепота захотелось нырнуть с головой под одеяло, но она сдержала порыв.
Монахиня вздохнула и принялась мять в руках уголок наброшенного на плечи платка, украшенного по кайме кистями. Одну за другой беспокойные пальцы обрывали шерстяные нити, а хозяйка будто и не замечала, что портит добротную вещь.
Спросишь, как мы догадались, что Зло вернулось? Нечисть, веками дремавшая в глубинах леса, в одночасье полезла наружу. Сначала появились неупокоенные золотодобытчики и охотники. Ну, из тех, что браконьерствовали и сгинули без следа. Потом начали оживать недавно захороненные. Но тут мы быстро нашли управучитали над могилами заговоры да на саванах рисовали тайные знаки. Потом большевсплыли со дна Лебяжьего озера утопленницы.
Русалки?
Почему русалки? монахиня подняла брови, не догадываясь, что Мякиня когда-то и такие байки царевне рассказывала. Обыкновенные девочки, которые разуверились в любви или не получили должного догляда от родителей.
Речь Добри была тихой и плавной. И хоть говорила она о страшном, Луна понемногу приходила в себя. Будто очередную нянюшкину сказку слушала, на этот раз об утопленницах.
Уже лет пять как среди девушек из селений князя Серябкина повелось с горя топиться в Лебяжьем озере. Примером тому послужила его дочь, которая слыла дивной красавицей. Жениха подобрали ей под стать. Полюбили молодые друг друга всем сердцем, осенью свадьбу собирались справить, а он возьми да помри по неизвестной причине. Утром еще на коне гарцевал, а к вечеру уже в гробу лежал, монахиня помолчала немного. Калинушка, так звали княжескую дочку, в ту же ночь руки на себя наложила. Бросилась с камнем на шее в озеро. Хоронили Калину в девичьем венце и красных свадебных одеждах. Так и осталась, бедняжка, навечно в невестах.
Луна, слушая Добрю, сунула руку под подушку, где хранила листок с портретом Генриха. Погладила рисунок одним пальцем.
Нет, она ни за что не побежала бы топиться. Даже ради свадебных нарядов.
«Выходит, не любила?»царевна, вздохнув, убрав ладонь под щеку. Некстати вспомнилось, что в кармане плаща лежит носовой платок, который дал ей в оружейной зале Ветер.
«Надо бы постирать и вернуть».
Закрыла глаза, боясь, что Добря по блеску поймет, что вот-вот прольются непрошенные слезы.
«Надо же, как опозорилась! А все этот Лоза. Не мог голову из мешка не вываливать. Змею больно сделал и даже не заметил».
Хотелось еще поразмышлять о браслете, который Лоза зачем-то с запястья снял и ей сунул, но монахиня отвлекла, сделав голос наставительным. Говорила, как тот чопорный учитель из Бреужа, который вечно поучал, что должна делать царская дочь, а что не должна.
Эти глупые девочки видят себя такими же «героинями», как княжна, вот и бегут топиться. Мол, умру всем назло, пусть поплачут, тогда поймут, кого потеряли. Не понимают, на какую муку себя обрекают. Поначалу-то утопленниц вытаскивали и хоронили, но настал день, когда озеро перестало их отдавать, а мужиков, что пытались очередную дурочку вытащить, в омут так закручивало, что сами едва живыми выбирались.
Сестра Добря, неужели нет никакого способа озеро заговорить?
Мы пытались. И руны на береговых камнях рисовали. Все без толку. Такая же беда с Мавкиным болотом. Недалеко от него торговый тракт лежит (вы сегодня чуток до него не добрались), так летом там целые купеческие обозы пропадают. Из Вызмени выходят, а в Кучерьме не появляются. Кто-то из выживших клялся, что слышал мавкино пение, сводящее с ума своей красотой. До этого на болоте лишь лягушки квакали, а теперь, поди ж ты, дивные голоса мерещатся. И нет у путников никакого удержу, чтобы не пойти и не посмотреть, кто же там так надрывается. Куда потом брошенные телеги деваются, никто не знает. То ли разбойники умыкают, то ли мавки свою царицу одаривают. Болото оно большое, все примет. Теперь еще эти мертвые оборотни объявились
Добря поднялась, вытащила из коробка спичку, чиркнула ею, зажгла свечу. Зябко провела ладонями по плечам.
Вы укройтесь одеялом с Лилиной кровати, подсказал Луна. Холодно.
Не переживай, деточка, скоро всем тепло станет.
До весны далеко. Еще даже Исход года не случился.
Я не о солнышке. Ветер сегодня целую подводу горючих камней привез. Всем хватит.
И где же он такое богатство откопал? царевна знала цену редких камней, что привозились из-за моря. А тут целая телега.
«Так вот что за сундуки стояли у ворот!»
Настоятельница говорит, из самого Тонг-Зитта прислали.
Камни из тех самых Лабиринтов? Родины Змея?
Монахиня заулыбалась, не ожидая подвоха.
Добря, а зачем вам Змей? Почему не отправите его домой тем же путем, которым доставили камни?
Э-э-э Как это «зачем»?
Вот вы говорите, что собираете воспитанников, чтобы обучить их пользоваться своим даром.
Ну?
А чему вы собираетесь учить бывшего дракона? Летать без крыльев? Оборачиваться? Вы пойдете поперек воли краснокрылого бога и отмените его решение?
Сестра настоятельницы, опешив от напора Луны, замотала головой.
Тогда для чего вам Змей? воспитанница решительно сбросила с себя одеяло и вцепилась в руку монахини, попятившейся к двери. Что вы скрываете? Откуда вам стало известно, что в мир явилось Зло? Мало ли по какой причине запели мавки и всплыли утопленницы? И кто рассказал вам о знаках? И самое главное, почему все эти странности происходят именно здесь, в окрестностях монастыря, а не, скажем, в царском лесу, где тоже тайных захоронений с избытком? Браконьеры и разбойники есть везде. И почему мы не слышим об оживших мертвецах в той же Эрии или Андауте? Чем отличаются наши болота от заморских? Что за место такое, ваш монастырь, где нечисть чувствует себя вольготно и лезет из каждой щели?
Добря поджала губы, не желая отвечать.
Я не отпущу вас, пока вы не признаетесь, зачем мы вам на самом деле. Может быть, вы собираете армию?
Ну какая из вас армия? монахиня деланно засмеялась. Тридцать душ-то всего И пусти руку! Больно!
Слово «больно» для царевны было обжигающим. Она не раз его слышала, а потому, устыдившись, разжала пальцы, чем и воспользовалась Добря.
Дверь хлопнула так, что свеча потухла.
* * *
Лилия появилась далеко за полночь. Запалила свечу, и проснувшаяся царевна не могла не заметить, что ее соседка улыбается. А когда отправилась греметь ведрами в небольшой купальне, которая располагалась в конце коридора, так и вовсе не сдержаласьзапела.
Ты чего? не такой ожидала Луна увидеть Лилию. Уставшей, измученной, даже напуганной, ведь не просто так погулять в лес ходили.
Смотри, с ладони подруги в лохань соскользнул камешек. Горючий. Сейчас водичка тепленькой станет. И знаешь, кто подарил?
Ветер? Так он сегодня целую подводу с горючими камнями пригнал.
И зачем сказала? Нет, чтобы вместе порадоваться! Был человек счастлив, а сейчас взгляд потух. «Неужели ревность?»
Луна ничего не стала объяснять, просто прижала Лилию к груди, погладила по голове.
Устала? Хочешь, я тебе спинку потру?
Подруга кивнула, скинула одежду, от которой пахло дымом, полезла в лохань. Закрыла в блаженстве глаза.
Царевна взяла мочало, окунула его в нагревшуюся воду, натерла мылом, которое варилось здесь же, в монастырской лаборатории.
С запахом душицы?
Угу.
Лилия наклонилась, обхватила колени руками. Ее коса, скрученная в тугой узел, не мешала разглядеть спину.
Откуда такой синяк?
А! Мертвяк у тракта дерево повалил, а я увернуться не успела. Если бы не Ветер, хребет переломился бы.
А он сам не ушибся?
Плечо вывихнул, кажись. Но Сагдай уже вправил.
Если тебя ранят, ты не молчи, говори, Луна провела ладонью по багровому пятну, которое заметно побледнело. После второго прохода и вовсе растаяло. Ладно?
Ох, хорошо! Лилия закрыла глаза и выгнулась словно кошка, будто нарочно показывая налитую грудьо такой царевна и мечтать не смела. Ах, да! Вот еще! Здесь тоже болит.
Перед носом царевны появилась ладонь подруги. Была та сине-черного цвета.
Пресвятая дева! Откуда? Рукой дерево ловила?
Нет, пару мертвяков упокоила, через мгновение Лилия обернулась на Луну. Ты чего застыла?
Ты что, горло им перерезала? стоило вспомнить голову оборотня под ногой Мякини и ее слова «Сжечь!», как тошнота подкатила вновь.
Ох, прости, милая! Лилия потянулась и обняла побледневшую подругу, не обращая внимания на то, что ее рубашка намокла. Я совсем забыла, что ты ничего не знаешь о моем даре.
Если не хочешь, не говори
Как ты думаешь, почему я выбрала имя Лилия?
Вспомнив свои резоны, Луна попыталась угадать:
В твоем саду росли лилии, и ты так назвалась, чтобы не забыть родной дом?
Нет.
Ты сама похожа на цветок? Вон, и волосы у тебя светлые, и кожа нежная. Так и светится
Не-а, Лилия была довольна как никогда. День выдался чудесным. Любимый Ветер от нее не отходил ни на шаг и даже, можно сказать, от смерти спас, рискуя собой, подруга спину подлечила, а еще всяких приятных слов наговорила. Зачем ее мучить? Не знаю, как у вас, а в наших краях лилиясимвол смерти.
Царевна тут же вспомнила, как на спор с Костюшкой Вышегородским просидела до утренней звезды в его родовом склепе. Там на каменной деве, что в печали склонила голову, как раз был надет венок из лилий. Кстати, княжич тогда проиграл: в царской усыпальнице не продержался и до появления луны. Должок за ним остался. Ее, царевны, желание.
И?
Я и есть Смерть.
Глава 12
Мочало глухо шмякнулось об пол, обильно забрызгав башмаки Луны мыльной пеной.
В установившейся тишине эхом разносилась капель из неплотно прикрытого крана.
Что? Лилия улыбалась.
Ты можешь убить прикосновением? царевна не спускала взгляда с изувеченной руки подруги.
Не убить, упокоить, чтобы не смущать Луну, Лилия опустила посиневшую ладонь в воду. Я могу, приложив руку к голове мертвяка, навсегда успокоить его. Тогда не придется рубить. Дотронулась и все, он падает кулем наземь.
Тебе больно?
Лилия сморщила лицо.
Неприятно. И отнимает силы. Поэтому на обратном пути меня на руках нес Ветер, она опять улыбалась. Ну, будешь лечить или мне мазь у Даруни попросить. Говорят, ее припарки быстро помогают.
Давай сюда свою руку.
Луна переплела пальцы с пальцами Лилии и закрыла глаза.
* * *
Начнем отсюда, Сагдай открывал ворота кладбища у Мавкиного болота. Лилия зацепилась взглядом за замерзшую розу, что лежала на небольшой возвышенности в центре захоронения, подошла к ней, но поднимать не стала. Что чувствуешь?
Здесь никого нет, девушка закрыла глаза, подняла лицо к небу. Прислушалась к чему-то. Ее спутники застыли, боясь проронить хоть звук. Лишь сильный след того, кого убил Лоза. Этот мертвец был последним. Никак не мог уйти, все ждал, ходил кругами.
А остальные?
Ушли и давно.
Ответ Сагдаю не понравился.
Упустили, значит, он раздосадовано хлопнул плетью по голенищу сапога. Его конь, удерживаемый за воротами стражниками, услышав знакомый звук, всхрапнул. Как и остальные, он был беспокоен, перебирал ногами, таращил глаза. Где теперь их искать?
А там что? Лилия положила ладонь на предплечье командира отряда и сжала, привлекая к себе внимание
Мавкино болото.
А там? она мотнула головой в сторону пролеска.
Торговый тракт, Сагдай вгляделся в тревожно поблескивающие глаза воспитанницы. Почувствовала чего?
В том то и дело, что нет. И пока по лесу шли ничего не чувствовала, Лилия спрятала озябшие руки в карманы. Значит, туда они не сунулись.
К мавкам тоже навряд ли потащатся, усомнился Сагдай. Закрывая ворота на петлю, остановил взгляд на Ветре, который задумчиво смотрел в сторону пустыря, где алели на колючих кустах ведьмины дички. Что там зимой делать? Лед один.
Ветер повел себя странно. Шагнул к Лилии, развернул ее лицом к Мавкиному болоту, сам встал сзади и прижал к себе девушку. Та было дернулась, но сильные руки обездвижили.
Закрой глаза, сказал он, не замечая, что у воспитанницы зарделись щеки. Слушай!
По земле вдруг полетела легкая поземка, на болоте качнулись тонкие деревца, зашелестели колючие кусты, горохом посыпались на снег красные ягоды. Ветер долетел до кладбища, задрал подолы плащей, обжег лица морозцем. Люди попятились, поспешно запахивая полы одежки, но Лилии отступать было некуда. Ее вдавило в грудь Ветра, у которого крыльями взвились длинные волосы, по обыкновению не забранные в хвост.
Да, есть один, ресницы воспитанницы дрожали. Ее рука медленно поднялась. Совсем рядом с берегом.
Сагдай кивнул воинам, и те кинулись в указанном направлении.
Есть! донеслось вскоре оттуда. Один из воинов крякнул от досады и сунул руку в небольшую полынью, наполненную ледяным крошевом. Мертвяк увяз, но шевелится, гад!
На поверхности появились обледенелые волосы, за которые со всей силой тянул стражник. Под тяжестью застрявшего тела они вдруг оборвались, и воин сел на задницу.
Гадючья бездна! выругался он. Что за смердящий выродок!
И как отсечь голову? вокруг лунки собрались все, кроме Ветра и Лилии.