Нам предстоит еще один перелет, почти виновато пояснил Фергюс. Вы можете пока погулять вокруг аэропорта, а я узнаю, когда рейс в Мериду.
Женщина с мальчиком охотно последовали его совету. Фергюс подошел к airport reception. И в этот момент он интуитивно почувствовал опасность. Он словно ощутил ее запах в воздухе, хотя внешних признаков не было никаких.
Эльф надвинул широкополую шляпу, которую почти никогда не снимал из той же предосторожности, глубже на голову, чтобы скрыть лицо. И вовремя. Из VIP-зала аэропорта вышла группа мужчин и прошла к выходу мрачной молчаливой процессией, которая наводила на мысли о бренности человеческой жизни. Все мужчины были в черных костюмах, со строгими отчужденными лицами. Когда они проходили рядом с Фергюсом, он перестал даже думать, чтобы невзначай не выдать себя какой-нибудь мыслью.
Эльф сразу узнал их. Это были эльбст Роналд, кобольд Джеррик и рарог Мичура. Их сопровождали, взяв в плотное кольцо, через которое не смогла бы прошмыгнуть и мышь, появись она невзначай в аэропорту, несколько рарогов, выполнявших роль bodyguards.
У здания аэропорта духов поджидали тонированные бронированные мерседесы, напоминающие изготовившихся к прыжку черных гепардов, и джипы марки Land rover, больше похожие на военные бронетранспортеры, для полного сходства не хватало только пушек и пулеметов. Но, насколько знал Фергюс, они были и не нужны. Люди, рискнувшие напасть на эту кавалькаду, были заранее обречены, независимо от их численности и вооружения.
Духи расселись по машинам, и кавалькада тронулась. Она производила внушительное и одновременно гнетущее впечатление. Словно по дороге полз, извиваясь, внушающий ужас гигантский черный змей.
Проводив колонну взглядом, Фергюс облегченно перевел дух. Он подумал, что его предосторожность едва не привела к обратному результату. Если бы он взял авиабилеты не в Лиму, а в Мехико, этой встречи в аэропорту не произошло бы. И то, что все закончилось благополучно, если вдуматься, просто счастливая случайность.
Но чем духи были так озабочены? Фергюс напрасно спрашивал себя об этом. Ответа у него не находилось, и он даже не догадывался.
Однако не было уже и повода для беспокойства. Вскоре объявили посадку на рейс до Мериды. И они улетели в сторону, противоположной той, куда направились члены Совета ХIII.
А потому Фергюс выбросил тревожные мысли из головы.
Глава 17
В Сеуле Алву и сопровождавшего ее Филиппа ждало страшное, во всяком случае, для эльфийки, разочарование. Уже в аэропорту Incheon они узнали, что над океаном бесследно пропал самолет, в котором должен был находиться Фергюс. И мальчик, сын Катрионы и Лахлана, в бессильной ярости подумала Алва.
В сущности, это было именно к тому, к чему она стремилась. Незаконнорожденный сын ее мужа погиб. Но эльфийка, терзаемая ревностью и жаждой мести, страстно желала, чтобы мальчик умер от ее рук. И, кроме того, она хотела быть уверенной, что он умер. Однажды Фергюс уже обманул всех. Алве, также поверившей в его гибель, теперь были нужны неоспоримые доказательства.
Алва со злобой и одновременно растерянно смотрела на невозмутимо-спокойное красивое лицо Филиппа. И до крови кусала губы, не зная, как и на ком выместить владевшую ею ярость. Наконец она приняла решение.
Я устала, заявила она. У меня в голове туман от многочасового перелета. Ничего не соображаю. Надо снять номер в отеле. Займись этим.
Филипп вскоре вернулся.
В трех минутах от аэропорта есть неплохой отель, Best Western Premier, сказал он. Имеет фитнес-центр, крытое поле для гольфа, массажный кабинет.
То, что мне надо, с облегчением вздохнула Алва. Хороший массажист вернет мне жизнь. Ну, что замер, как соляной столб? Ты не жена Лота.
Кто это? озадаченно спросил Филипп.
Тебе знать не обязательно, хихикнула Алва. Она хорошо знала библейскую легенду о Содоме и Гоморре, осуждающую разврат. И полагала, что люди лицемерят, делая вид, что страшатся гнева своего целомудренного Бога, и, тем не менее, предаваясь разнузданным утехам плоти. Эльфы в этом отношении никогда не лицемерили. В былые дни они дважды в год, в дни весеннего и осеннего равноденствия, собирались на острове Эйлин Мор и всю ночь, до рассвета, танцевали, пели и предавались любви, прославляя свое божество, Великую Эльфийку. Во всяком случае, так было, пока люди не построили на острове свой маяк. Алва, как и Фергюс, не могла простить им этого, но по другой причине. Люди лишили ее большого, пусть и редкого, по мнению эльфийки, сексуального удовольствия. Впрочем, она с лихвой компенсировала утрату, перебравшись в Париж.
Алва и Филипп сняли один номер на двоих. Как только они вошли в комнату, Алва прижалась к рарогу бедрами и начала медленно и плавно извиваться, возбуждая его. Танец длился недолго. Филипп подхватил ее и донес на руках до кровати. Почти сорвал с нее одежду, быстро обнажился сам. Поцелуев не было. Их тела мгновенно сплелись в клубок, рычащий и стонущий. В этом коротком, но бурном акте любви Алва выплеснула всю свою ярость. Когда Филипп, содрогнувшись в последний раз, откинулся на спину, она была почти умиротворена.
Секс лучшее средство от всех неприятностей, хриплым, еще не остывшим после яростной схватки, голосом произнесла Алва. Ты так не считаешь, Филипп?
Не понимаю тебя, ответил тот, тяжело дыша. У тебя неприятности?
Я всегда прихожу в бешенство, когда кто-то не платит по счету, который я ему выставила, объяснила Алва. Фергюс Он должен был умереть от моей руки. Медленно и мучительно. Авиакатастрофаслишком легкая смерть.
Почему ты его так ненавидишь? равнодушно спросил рарог. Он ведь тоже эльф, как и ты.
А ты любишь всех рарогов?
Я не люблю никого, ответил Филипп. Кроме самого себя. Как и ты, впрочем, насколько я уже сумел понять.
Ошибаешься, промурлыкала Алва, прижимаясь своей грудью к его животу и медленно опускаясь ниже. Я очень и очень неравнодушна к тебе, рарог.
Пока я доставляю тебе удовольствие, сказал Филипп. А когда перестану, ты возненавидишь и меня. Фергюс был твоим любовником?
Алва даже рассмеялась от неожиданности, едва не откусив мужское достоинство рарога. Тот взвыл от боли.
Какие глупости! воскликнула она. Подняла голову и затуманенными от похоти глазами посмотрела на рарога. Да ты ревнуешь, дурачок!
Филипп, не отвечая, рывком притянул ее к себе. И они снова сплелись в стонущий клубок из тел, рук и ног
Спустя некоторое время, в душе, нежась под теплыми струями воды, водопадом стекавшими по ее телу, Алва лениво размышляла, как ей поступить. Можно было вернуться в Париж с Филиппом и весело провести там несколько дней и ночей, пока рарог ей не наскучит, как многие из тех, кто был до него. Но этому могли воспрепятствовать муж и Джеррик, да и сам Филипп был способен воспротивиться, и об этом не следовало забывать. Рарогинепредсказуемые существа.
Но можно было притвориться, что она, Алва, не верит в гибель Фергюса в авиакатастрофе. И посвятить те же несколько дней мнимому расследованию этого происшествия. И при этом периодически затаскивать Филиппа в свою постель, пользуясь привилегированным положением его временного командира и вытекающими отсюда правами. «Периодически» могло варьироваться в зависимости от ее желаний. И это было очень удобно.
В глазах Алвы второй вариант почти не имел изъянов. Кроме одногоона должна была убедить Филиппа, что действительно не верит в гибель Фергюса. А поэтому расследование, которое они будут вести, должно выглядеть настоящим. По крайней мере, в глазах рарога. А это могло быть утомительным.
Алва тихо мурлыкала, вытираясь мягким полотенцем. Она все тщательно взвесила. И пришла к выводу, что тело Филиппа стоит того, чтобы сыграть эту комедию. В конце концов, «весь мир театр». Так, кажется, говорил один эльф, которого люди считают своим великим поэтом. Но Катриона, ее бывшая неверная подруга, однажды доказала ей, что он эльф. Алва уже не помнила ее доводов, да это было и не важно. И тот поэт, и сама Катриона уже умерли, а она, Алва, нет. И важно только это. Потому что пока она существует, она хочет получать удовольствие от жизни. И на другое не согласна. Жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать ее на что-то другое.
Приняв решение, Алва накинула ворсистый халат, в котором она выглядела как очаровательная пушистая рыжая кошечка, и вышла из душевой комнаты. Филипп спал, утомленный любовью. Он лежал, абсолютно голый, поверх одеяла. Какое-то время она любовалась его красивым телом. И поняла, что приняла правильное решение. Ради такого тела можно было стать не только актрисой, но и проституткой, если бы не нашлось иного способа заполучить его в свою постель. Алва не видела ничего предосудительного в этом древнейшем в мире ремесле. По здравому размышлению, ее бракта же самая проституция, только узаконенная. И намного лучше оплачиваемая. Намного лучше. Именно поэтому она и не разводилась с Лахланом.
Как всегда, при мысли о муже настроение Алвы испортилось. Она грубо толкнула рарога. Тот открыл глаза, из которых еще не ушла сонная дымка.
Вставай, любовничек, сказала Алва. Я проголодалась. Сопроводи меня в ресторан.
Может быть, ты приляжешь, и мы немного поспим? сонно спросил Филипп. А потом
Это приказ, коротко отрезала Алва.
Филипп безропотно встал и начал одеваться.
За столиком в ресторане Алва познакомила Филиппа со своим планом. Разумеется, не вдаваясь в неофициальные подробности.
Я не убеждена, что Фергюс был на пропавшем самолете, сказала Алва. Помнишь, ты сам предупреждал меня об этом в Берлине.
Можно проверить список пассажиров, предложил Филипп. Он заказал две порции блюда из собачьего мяса и с аппетитом расправлялся с ним, отрывая крупные куски своими крепкими белыми клыками.
Он мог зарегистрироваться на этот рейс и полететь другим самолетом, возразила Алва. Этот хитрый бес способен и не на такое, поверь мне.
Мы можем поискать его среди пассажиров других рейсов, сказал Филипп и сытно рыгнул. Все-таки собака намного вкуснее свиньи и коровы, и ее проще прокормить.
Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме жратвы? с презрением спросила Алва. Она тоже любила поесть, но еще больше выпить. А поэтому всегда запивала еду большим количеством шотландского виски или французским шампанским. Но сейчас не могла себе этого позволить, во всяком случае, до вечера. А поэтому удовлетворилась рисом с овощами. Пресная пища не шла ей в горло, и она была раздражена.
Пока я голоденнет, улыбнулся Филипп. А ты порядком меня истощила, надо признать. Так что потерпи. Тем более, что это не мешает мне думать.
Думаю здесь я, а ты исполняешь мои приказы, не сдержалась Алва.
Если я не поем, то не жди от меня подвигов в постели, заявил Филипп. И этой ночью мы с тобой будем спать, как два голубка. В лучшем случае, ворковать, если тебя это удовлетворит.
Поняв, что он прав, Алва немного смягчилась.
Хорошо, ешь свою собачатину, разрешила она. И думай, как нам добыть списки пассажиров всех рейсов, которые улетели из этого аэропорта за последние сутки.
Нет ничего проще, заявил Филипп. Дай мне пять тысяч долларов, и через час они будут у нас в кармане.
Алва не была жадной, когда речь шла о деньгах мужа. Но расставаться с собственными деньгами она не собиралась.
Вот еще, фыркнула она. Я добуду эти списки совершенно бесплатно.
И как? поинтересовался Филипп, весело блестя сытыми глазами. Зайдешь в кабинет к начальнику аэропорта и попросишь христа ради? Так, кажется, поступают люди?
Я предложу ему то, что любой мужчина ценит намного больше денег, ответила Алва, подмигнув рарогу. И он будет счастлив мне услужить. Не хмурься, Филипп! Я же не сказала, что выполню данное ему обещание. Или я не эльфийка?
Что же, попробуй, буркнул Филипп. А я присмотрю за тем, чтобы вашему разговору никто не помешал.
Рарог выполнил свое обещание. Пока Алва беседовала с директором аэропорта, в кабинет никто не входил, и даже телефон на его столе молчал, будто его отключили. Но разговор все равно не задался.
Маленький, круглый, верткий, как шарик для игры в пинг-понг, директор с восхищением смотрел на роскошные бедра Алвыно лишь до того момента, пока она не заикнулась о цели своего визита.
Списки пассажиров? переспросил он, как будто не поверил своим ушам. На его круглом лице быстро сменилась целая гамма чувствот недоумения до возмущения. Да вы понимаете, о чем вы говорите? А, главное, кому?
Вуку Чою, хладнокровно ответила Алва. Во всяком случае, это имя было написано на табличке, прикрепленной к двери этого кабинета. Ведь Вук Чойэто вы, правда?
Да, я Вук Чой, и мне незачем это скрывать, гордо заявил мужчина. Он даже словно стал выше ростом, выпрямившись в кресле и расправив свои маленькие плечики. А вот вы кто такая?
Я Алва, очаровательно улыбнулась эльфийка. И мне тоже ни к чему скрывать свое имя. Как и все остальное.
Она бросила выразительный взгляд на свою полуобнаженную грудь, потом перевела его на бедра, после чего недвусмысленно подмигнула мужчине.
Тебя интересует этот товар, Вук Чой? спросила она. Сегодня он продается с большой скидкой. Пользуйся случаем!
Да вы с ума сошли! взвизгнул Вук Чой. Я сейчас вызову охрану!
К чему столько шума? невозмутимо спросила Алва. Но в ней уже начал закипать гнев. Ты предпочитаешь это делать при свидетелях? Ах, ты, маленький извращенец!
Личико Вука Чоя пошло багровыми пятнами.
Вон отсюда! заорал он, стукнув кулачком по столу. Но звук получился слабым, а его вопль за плотно закрытыми дверями никто не услышал.
Любишь, чтобы было больно? Алва уже разъярилась. Пусть будет по-твоему!
Она подошла к мужчине и закатила ему звонкую оплеуху. Потом взяла его руку и приложила к своей пышной груди. Рука утонула в ней, как в тесте.
Чувствуешь, от чего ты отказываешься? спросила она. Есть еще время передумать.
Вук Чой неожиданно всхлипнул. У него из носа текла кровь, капая на белоснежную рубашку с подбородка. Он решил, что перед ним сумасшедшая. И ему стало по-настоящему страшно.
Я не могу, прохныкал он. Меня уволят У меня дети Уходите! Я прошу вас! В моем кабинете через пять минут начинается совещание. Сейчас сюда придет много людей. Вы все равно не успеете, что бы вы ни задумали.
Свернуть твою тощую цыплячью шейку я успею, мрачно пообещала Алва. Ты меня разочаровал, Вук Чой. А я этого не терплю. Еще ни один мужчина мне не отказывал.
Но вы, вероятно, ни у кого не просили списки пассажиров, резонно возразил Вук Чой.
Это точно, рассмеялась Алва. Ты меня развеселил, и я не буду тебя убивать. А следовало бы. За то, что ты отказался выполнить мою маленькую просьбу.
Я действительно не могу, поверьте мне, взмолился Вук Чой. Это должностное преступление. Меня посадят в тюрьму! Что будет с моими детьми?
В приюте им будет лучше, чем с таким отцом, с презрением сказала Алва. Ей на руку упала капля крови. Она брезгливо вытерла ее о рубашку мужчины. Если вздумаешь кому-нибудь рассказать о том, что здесь произошло, берегись!
Никому, торопливо заверил ее Вук Чой. Никогда!
Пусть это будет нашей маленькой тайной, обворожительно улыбнулась ему Алва на прощание и вышла из кабинета.
В приемной Филипп склонился над коротко стриженой девушкой-секретарем, которая не сводила с него восхищенных глаз, и что-то говорил ей. Увидев это, Алва дала волю своей долго сдерживаемой сокрушительной ярости. Она подошла к столу, за которым сидела девушка, и одним движением смахнула на пол все, что на нем находилось. После чего вышла из приемной, хлопнув дверью.
Филипп догнал ее через мгновение.
Ничего не вышло? невозмутимо спросил он.
Он оказался импотентом, буркнула Алва.
Бедняга, посочувствовал Филипп. Я это сразу понял, как только увидел эту страхолюдину в его приемной.
Не заговаривай мне зубы, рыкнула Алва. Я видела, как ты улыбался ей!
Я обеспечивал твой tete-a-tete с ее начальником, улыбнулся Филипп. Скажешь, что я плохо справился с этим?
Ну, ты и наглец! со злобным восхищением произнесла Алва.
Благодарю, сказал Филипп. Так ты мне дашь пять тысяч?
Ты еще и альфонс, презрительно произнесла эльфийка.
Это кто? озадаченно уставился на нее рарог.