Алва невольно рассмеялась.
Все время забываю, с кем говорю, сказала она. Но уже не таким резким тоном. Бравый вояка без страха и упрека!
Во всяком случае, не дурак, спокойно ответил Филипп. Так что насчет пяти тысяч долларов? Или мы возвращаемся в Берлин?
Алва, не говоря ни слова, расстегнула свою сумочку и достала из нее пачку долларов. Отсчитала нужную сумму и протянула ее рарогу.
Ни в чем себе не отказывай, сказала она, с нескрываемым сожалением глядя, как деньги исчезают в кармане рарога.
Филипп ничего не ответил и ушел, бросив через плечо:
Жди меня в гостинице.
Алве пришлось возвращаться в гостиницу одной на такси. Всю дорогу она подавленно молчала. Удар, нанесенный ей крошкой Вуком Чоем, был болезненным. Действительно, мужчины еще ни разу ей ни в чем не отказывали, когда взамен она предлагала им себя. Алва подумала, что она стареет. Эта мысль почти парализовала ее волю. Она вошла в номер и упала на кровать, не раздеваясь и не сняв туфелек. Но не заплакала. Глаза ее были сухими и пылали от ненависти, как и сердце. Она ненавидела Фергюса, но еще большемальчишку, которого она видела рядом с ним в московском аэропорту. Незаконнорожденного сына Лахлана.
Когда Алва в своих размышлениях дошла до мужа, то скрипнула зубами от ярости.
Берегись, неверный муженек, прорычала она в тихом бешенстве. Ты за все расплатишься со мной. И за всех.
Филипп пришел через два часа. Он был весел и насвистывал мелодию какого-то гимна.
Все в порядке, ответил он на вопрошающий взгляд Алвы, которая уже умыла лицо и снова наложила косметический грим. Не все сотрудники местного аэропорта настолько бескорыстны, как малыш Вук Чой.
Нельзя ли без предисловия? зло скривила губы Алва.
Можно, кивнул Филипп. В общем, мы проверили все списки пассажиров на совпадение имен. Трое из тех, кто был зарегистрирован на рейс до Сиднея, улетели почти в то же самое время в Перу. Это город в Южной Америке.
Мне все равно, где это, заявила Алва. Пусть даже на краю света. Или на Луне. Кто это?
Мужчина, мальчик и женщина.
Их имена, болван? не сдержалась Алва.
Рарог бросил на нее угрожающий взгляд, но все-таки ответил:
Мужчину зовут Федор Иванович Борисов, мальчикаАльфред Иванович Борисов. Надо полагать, что это дед и внук, а их сына и отца звали Иваном. Самое распространенное русское имя. Они из России.
А женщина?
Она тоже русская. Евгения Леонидовна Тихонова. Возможно, любовница деда. Или гувернантка мальчика. С теми же функциями.
Филипп задумался, потом сказал:
Но едва ли это Фергюс. Насколько мне помнится, у него не было ни жены, ни детей. Да и любовниц он тоже не заводил. Не мог же он так измениться за столь короткое время. Впрочем, возможно, это еще один его хитрый трюк, с помощью которого он хочет сбить со следа своих преследователей. Он заметил тебя в московском аэропорту?
Откуда мне знать? раздраженно буркнула Алва. Он нес на руках какую-то дамочку, которая едва не попала под автобус.
Тогда присутствие женщины объяснимо, сказал Филипп. Женщины обычно именно так благодарят своих спасителейложатся с ними в постель, пока тем не надоест. Но откуда ребенок?
Однако Алва не собиралась открывать рарогу свою тайну. До поры до времени. Да и потом тоже. Рарог должен был стать слепым орудием ее мести. И убить мальчишку, не зная, кто он такой. Иначе ему будет трудно удержать язык за зубами. И Лахлан может узнать обо всем.
А еще Алва опасалась, что рарог начнет ее шантажировать. Как она поняла сегодня, Филипп мог без зазрения совести брать деньги у женщин. После того, как Алва дала рарогу пять тысяч долларов, а он их взял, она перестала ему доверять.
Мы летим в Перу, сказала она. И, заметив недовольную гримасу рарога, добавила: Это приказ!
Глава 18
В аэропорту Мериды Фергюс сразу направился к стойке проката машин. Он собирался арендовать автомобиль на все время их пребывания в Мексике. Евгения заверила его, что лихо водит машину, поскольку выросла во Владивостоке, городе, где автомобилей едва ли не больше, чем самих жителей. Арендованный автомобиль был намного удобнее такси и прилагаемого к нему водителя. Постоянное присутствие постороннего человека для эльфа было бы настоящей пыткой. Он еще раз мысленно возблагодарил Великую Эльфийку за то, что она послала ему встречу с этой женщиной в московском аэропорту.
Евгения заявила, что она всегда мечтала оказаться за рулем кабриолета, но Фергюс благоразумно выбрал внедорожник Jeep Cherokee. До храма Кукулькана им предстояло проехать сто двадцать километров по мексиканским дорогам, которые мало чем отличались от российских, и главными достоинствами автомобиля в этом случае были его проходимость, выносливость и неприхотливость. Jeep Cherokee, несомненно, обладал всеми этими качествами.
Пока Фергюс оформлял документы на машину, раздосадованная Евгения успела осмотреть с Альфом скудные достопримечательности аэропорта.
Вскоре от аэропорта по направлению к городу Мерида, который находился километрах в пяти, отъехал малоприметный внедорожник. Евгении он казался невзрачным из-за своей темно-синей окраски, она бы предпочла красный или бирюзовый цвет. Фергюс же считал его слишком броским для мексиканских дорог, по которым в основном передвигались старенькие дребезжащие автобусы и машины. Но после того, как каждый из них высказал свое мнение, а Альф мудро заметил, что о вкусах не спорят, обоим пришлось смириться и продолжить путешествие на Jeep Cherokee.
Летний зной уже спал, но все равно температура превышала двадцать пять градусов в тени, а в ярко-голубом небе не было видно ни одного облачка. Автомобиль быстро накалился. Пришлось поднять стекла и включить кондиционер. Стало прохладнее, но воздух приобрел привкус затхлости.
Это вам не кабриолет, ворчала Евгения себе под нос, но так, что ее было слышно пассажирам на заднем сидении.
Фергюс благоразумно помалкивал. Альф отвернулся, делая вид, что увлечен пейзажем за окном, чтобы скрыть от деда насмешливую улыбку.
В Мериде проживало около миллиона человек, основным занятием которых считалась торговля кожами, оленьими шкурами, кампешевым деревом и волокном агавы. Город напоминал пчелиные соты своим делением на районы, каждый из которых имел личную маленькую площадь и церквушку. Главную площадь Мериды, Plaza Grande, которая являлась центром города со времен индейцев майя, украшали пальмы, отбрасывающие жидкую тень на плавящийся от солнца асфальт. Улицы переполняли ошалевшие от жары туристы, конечной целью которых, по словам Фергюса, был город Чичен-Ица.
Ничего подобного, раздраженно возразила Евгения. Они явно задались целью оказаться под колесами нашего Jeep Cherokee, чтобы избавить себя от тягот дальнейшего путешествия. И я их понимаю! Такой пылищи и смога я не видела даже в июле во Владивостоке, а это значитдальше тишина
Дед, держись, шепнул Альф на ухо Фергюсу. Она уже Шекспира цитирует. А это значит
Я все слышу, предупредила Евгения. Но ты напрасно беспокоишься, мой мальчик. Твой дедне король Лир, и с ним не случится ничего плохого по вине собственного безрассудства. Если, конечно, мы не задержимся в этом колониальном городишке дольше тех пяти минут, которые требуются, чтобы выпить чашку кофе.
Они наскоро перекусили в кафе El Trapiche, расположенном неподалеку от Plaza Grande. Юкатанская кухня, несмотря на зной и мух, пришлась Евгении и Альфу по вкусу. Фергюс с отвращением отодвинул тарелку, выпив только стакан воды.
Chichen Itza? спросил их по-испански старик-официант, который принес Фергюсу воду.
Вместо ответа эльф дал ему несколько песо. Старик заулыбался от нежданной радости, он надеялся на пару-другую сентаво. Его потемневшее от солнца и изборожденное глубокими морщинами лицо неприятно напомнило Фергюсу древесного человека, с которым он встречался в Сеуле. Эльф поспешно встал и вышел из кафе на улицу.
То, что Фергюс послал древесного человека на смерть, спасая жизнь внука и свою, было естественно для эльфа. Духи эгоистичны по природе своей. Но, часто думал в эти дни Фергюс, видимо, он слишком долго прожил среди людей, потому что чувствовал некое беспокойство в душе. Он догадывался, что это угрызения совести. И все-таки, доведись ему делать выбор снова, он все равно пожертвовал бы не своим внуком, а сыном древесного человека.
Как только они выехали за пределы города, смог исчез, и дышать стало легче. Альф, убаюканный равномерным покачиванием автомобиля, заснул.
Надеюсь, Чичен-Ица не похож на Мериду? спросила Евгения.
Эльф не успел ответить. Женщина вскрикнула:
Что это, Фергюс?! Я все-таки сошла с ума от этой духоты?
Небо над ними, до этого мгновения безмятежно-голубое, внезапно поменяло окраску и как будто ожило, трепетно дыша. Мириады гигантских ярко-оранжевых бабочек с черными полосками на крыльях летели в одном направлении, словно гонимые ветромили неведомой силой.
Евгения, остановив автомобиль, завороженно смотрела на это чудо природы.
Нет, вы в своем уме, сухо заметил Фергюс. Это всего лишь мигрирующие на зимовку североамериканские бабочки данаид-монархи. Согласен, впечатляющее зрелище. Особенно если наблюдаешь его в первый раз.
И куда они мигрируют? разочарованно спросила Евгения. Ей было жалко расставаться с мыслью о чуде.
В горные леса Мексики, ответил Фергюс. Но гораздо интереснее, откуда и зачем.
Расскажите, прошу вас! почти взмолилась Евгения. Я должна это знать. Сама не знаю почему. Они мне не кажутся простыми безмозглыми насекомыми.
Данаид-монархи обитают в Великобритании, России, Новой Зеландии, Северной Африке, на Гавайских и Канарских островах, добросовестно перечислил Фергюс, с удивлением взглянув на женщину. И поверьте, Женя, им там очень спокойно живется, потому что даже голодные птицы предпочитают не трогать этих ядовитых и отвратительных на вкус бабочек. Тем не менее, они неизменно возвращаются на свою историческую родину. Некоторые из них при этом перелетают через Атлантический океан. В период миграции их можно встретить в Испании, Швеции, на Азорских островах, в Африке и Австралии. Причем продолжительность этого перелёта намного больше времени их жизнипоявившись на свет в начале лета, бабочки живут всего около двух месяцев. Конечной цели достигают только их потомкивторое, третье, четвертое поколение.
Помните, Фергюс, вы мне говорили о человеческих душах, которые пересекают Вселенную, когда люди умирают? спросила Евгения. Вы не находите, что это напоминает миграцию этих бабочек?
Возможно, подумав, согласился Фергюс.
В таком случае, закономерно возникает другой вопросчьи это души, воплотившиеся в данаид-монархов? Может быть, духов природы?
Фергюс не сразу ответил. Он задумчиво смотрел на бабочек, которые продолжали свой безмолвный полет в небе, не обращая внимания ни на жару, ни на пыль, ни на людей, как будто всего этого не существовало. А были только они и та цель, которая вела их сквозь пространство и время.
Я как-то не думал об этом, признался эльф. Никто из духов природы не знает, что будет с ним после смерти. Мы просто верим, что воплотимся в облака, капли росы, радугу, скалы. И возродимся когда-нибудь снова с живой душой. А, быть может, и нет. Так и останемся бездушной частицей природы.
Но вам не придется после своей смерти совершать ужасного путешествия сквозь космический мрак и холод? спросила Евгения.
Нет, ответил Фергюс. Ведь мы у себя дома. Нас породила Земля, и она примет нас в свое лоно после нашей смерти. А почему вы об этом спросили, Женя?
Но она промолчала. Через приоткрытое ею окно в салон автомобиля влетела бабочка. Она опустилась на руль и замерла, словно давая возможность рассмотреть себя. По краю ее крыльев шла черная кайма, украшенная белыми пятнами.
Устала, заблудшая душа? голос Евгении дрогнул. Прости, но я не могу тебе ничем помочь. У меня своя карма. Лети, глупышка!
Она осторожно взяла бабочку на ладонь и поднесла к окну. Бабочка вспорхнула и, часто махая большими крыльями, улетела.
Jeep Cherokee резко тронулся с места. Пыль заклубилась по дороге, не успевая за автомобилем. Евгения невидящими глазами смотрела в лобовое стекло и кусала губы, о чем-то думая. Эльф тоже не проронил ни слова, пока они не доехали до Чичен-Ице.
Автомобиль они оставили на обочине дороги, не желая осквернять священную землю. Фергюс заплатил за вход на территорию древнего города пятьсот песо и решительно отказался от услуг гида, которые стоили столько же. Чтобы не вступать в долгие объяснения, он заплатил еще пятьдесят песо за право видео и фотосъемки, несмотря на то, что у них не было с собой ни видеокамеры, ни фотоаппарата.
В древнем городе не было ни зноя, ни пыли, ни повседневной суеты, как будто все это в страхе отступило перед чем-то неосязаемым и невидимым. И во что надо было только верить, потому что этого не могло существовать в той реальности, которая осталась за чертой ирреального города Чичен-Ица.
Фергюс, указывая дорогу Альфу и Евгении, которые держались за руки, словно боясь потеряться, медленно шел по направлению к храму Кукулькана, ориентируясь по солнцу над головой. Неожиданно им преградило путь озеро. Его берега, сложенные из пластов известняка, круто обрывались вниз, к темно-зеленой воде, свидетельствующей о большой глубине.
Какое жуткое место, почти шепотом произнесла Евгения. Что это?
Колодец жертв, ответил Фергюс, тоже понижая голос. Народ майя верил, что на дне этого Священного сенота жил бог дождя Чак. Чтобы задобрить его, на дно колодца бросали наконечники копий, ножи из обсидиана, чаши из нефрита, меди и золота, золотые украшения, изделия из горного хрусталя, перламутра и оникса. А в засуху, которой все же иногда не удавалось избежать, ему приносили даже человеческие жертвы.
Их неприкаянные души, возможно, до сих пор бродят поблизости, сказала Евгения. Вот почему здесь так жутко! Вы можете их видеть, Фергюс?
Фергюс отрицательно покачал головой.
Я дух природы, а не один из тех шарлатанов, которые пытаются заработать на суевериях людей. Привидения, призраки и прочая подобная нежитьэто не ко мне.
Вы обиделись? огорчилась Евгения. Простите меня! Я сказала, не подумав.
Женя, разве вы забыли, что души умерших людей улетают к Звезде? спросил Альф. Как же они могут обитать в этих зарослях?
Я подумала, что умершие своей смертьюэто одно, а умерщвленные насильственносовсем другое, пояснила ему Евгения, стараясь говорить как можно тише, чтобы ее не услышал Фергюс.
А, тогда понятно, кивнул мальчик. В этом есть своя логика. Правда, женская.
Евгения рассмеялась и легонько щелкнула пальцем по его носу, как всегда это делала, когда Альф начинал важничать не по возрасту. Мальчик не обижался.
Храм Кукулькана, когда они подошли к его подножию, поразил их всех, даже Фергюса. Он был намного меньше египетских пирамид, главная из которых, пирамида Хеопса, достигала в высоту ста сорока метров, но несравненно изящнее, чем они, а потому как будто одухотвореннее. Он не подавлял своей монументальностью, а вызывал восхищение.
И даже если допустить, что египетские пирамиды являются созданием некой внеземной высокотехнологичной цивилизации, на чем настаивают многочисленные приверженцы теории палеоконтакта, то их все-таки сто восемнадцать, а храм Кукульканаодин-единственный на всей планете, подвел черту под своими размышлениями Альф.
И Евгения охотно согласилась с ним.
По всему городу Чичен-Ицы слонялись возбужденно галдящие туристы. Но вокруг храма Кукулькана их было особенно много. Все стремились подняться на вершину пирамиды. Почти у всех в руках были фотоаппараты. Они охотно запечатлевали себя на фоне древнего храма, напоминая охотников, у ног которых лежит подстреленный ими зверь.
А мы пробьемся сквозь эту толпу жаждущих чуда? с тревогой спросила Евгения.
Держитесь за мной и не отставайте, велел Фергюс. Альф, дай мне свою руку!
Я бы тоже хотела взять вас за руку, робко попросила Евгения. А то, признаюсь, мне несколько страшновато. У этих людей ненормальные глаза!
Фергюс молча взял ее за руку, как и Альфа. И они начали восхождение.
Лицо эльфа было напряжено, он пристально смотрел прямо перед собой. И любой, кто встречался с его взглядом, невольно отступал в сторону. Кто этого не делал, незамедлительно раскаивался. Они шли в толпе людей, как будто окруженные невидимым силовым полем. Человек, который прикасался к нему, чувствовал болезненный удар, похожий на сильный разряд тока.