Оружие не включается.
Скорее всего, техника выведена из строя на несколько миль вокруг.
«Виколт» работает на допотопных электромагнитных аккумуляторах, дополненных водородными элементами. Мы медленно останавливаемся. Легкий ветерок сдувает пыль, наконец становится видна дорога. Впереди тлеющей кучей лежат обломки транспортника. Повсюду разбросаны части людских тел.
Поначалу я потрясенно замираю, но меня тренировали на такие случаи.
Мы должны им помочь!
Дюна, оторвав кусок ткани от форменной накидки, протягивает ее мне:
Закрой нос и рот, чтобы не наглотаться пыли.
Мы выходим и следующий час слаженно работаем, разыскивая в руинах раненых, убирая с тел обломки, проверяя признаки жизни. Большинство жертв так изуродованы, что не имеют шанса спастись. Я почти теряю надежду, как вдруг нахожу среди этой кровавой бойни молодую женщину-солдата. Она все еще дышит. Дюна убирает с нее части транспортника, а я становлюсь на колени и перевязываю ей раны полосками ткани, оторванными от ее же формы. Черные волосы незнакомки побелели от пыли.
Меня отталкивает в сторону стальной манипулятор медицинского дрона. Его цилиндрический корпус зависает над девушкой. Голубой цвет сканера пробегает по ней от головы до пят, проверяя травмы. Появляются и другие медицинские беспилотники и принимаются рыскать в поисках выживших. Отступаю назад и чуть в сторону, врезаясь в кого-то, стоящего за мной.
Меня обхватывают мужские руки. Оборачиваюсь и вижу перед собой визор солдата Удела Мечей. На матово-черной поверхности выгравирован блестящий меч. Щиток визора по частям раздвигается, демонстрируя лукавую улыбку и обворожительные глаза цвета стали.
Боец срывает повязку с моего лица, а потом включает гарнитуру своего шлема.
Нашел ее! говорит он звучным голосом в микрофон, прислушивается к ответу и повторяет: Да, уверен, это она.
Хватает меня за запястье, снимает с пояса идентификационный процессор, прикладывает к моей руке туда, где обычно сияет метка, и включает сканер. По коже пробегает голубоватое свечение. Сканер работает: должно быть, в момент пуска ИТГ находился за пределами зоны поражения. Но мой чип устройством не считывается. Обычно вся информация сразу отображалась на экране процессора.
Солдат, нахмурясь, пробует еще раз. Голубой огонек пляшет по моей коже и ничего.
Ее метка вышла из строя, но это точно она, сердито сообщает он, глядя в небо. С чего взял? С детства каждый день на нее любовался! Уж я сумею опознать Розель Сен-Сисмод. С ней коммандер Кодалин.
Оборачиваюсь к раненой: мое место занял Дюна он держит девушку за руку, пока мед-дрон перевязывает ее и накачивает лекарствами. Боец снова хватает меня и разворачивает лицом к себе. Морщусь он держит слишком крепко.
Стой где стоишь, командует солдат, другой рукой ощупывая меня, ведь вся моя форма в крови погибших.
Кровь не моя, говорю я, стараясь убрать его руку.
Вокруг сплошная неразбериха. Над головами кружат спасательные суда и дроны.
Ветер сметает дым и пыль прочь, и наконец становится легче дышать и видеть.
Не двигайся, приказывает боец.
Я не ранена, отпусти, пожалуйста. Я снова стараюсь отодвинуться от него.
Ты в состоянии шока? торопливо спрашивает он. Кто Просветленный Удела Добродетели? Ты знаешь, в каком доминионе мы находимся?
Он проводит рукой по моему животу и тревожно хмурится: рука, затянутая в перчатку, оказывается вся в крови.
Таращусь в его привлекательное лицо, и мое сердце несется вскачь, отчего мне становится неуютно.
Со мной все хорошо, Просветленного зовут Фабиан Боуи. Мы в Уделе Мечей. Пусти.
Но он по-прежнему держит, а я не привыкла, что меня трогают, тем более такой властный боец, глядя в лицо которого мне мерещится, что мое сердце вдруг перестало помещаться в груди.
Ударяю его локтем в нос не слишком сильно, чтобы не сломать, просто намекаю, что лучше меня отпустить. И он отпускает, вытирая кровь тыльной стороной руки.
Ты только что ударила старшего по званию
Отодвигаюсь подальше.
Вообще-то, меня еще не зарегистрировали, так что ты мной не командуешь. Я не ранена, не в состоянии шока и не давала разрешения себя трогать.
Вдруг моего затылка касается дуло. Я застываю в неподвижности.
Помощь нужна, Хоторн?
Боец хмурится еще сильнее, отодвигает меня за свою спину, отводя оружие в сторону.
Убери винтовку, Гилад!
Выполнить приказ второй солдат не успевает Дюна его обезоруживает, потом отсоединяет термоядерный зарядник из-под рукоятки винтовки, выводя ее из строя. Убирает зарядник и возвращает винтовку хозяину.
Задержали кого-то из бойцов Врат Зари?
Самоуверенный тип с невероятными глазами почтительно встает перед Дюной навытяжку, ведь мой ментор перворожденный.
Мне ничего не известно о пленниках, патрон.
Назовите себя, приказывает Дюна.
Меч Хоторн, 11171971. Он называет только Удел, свое имя и порядковый номер. Фамилии после прохождения обработки лишают. С тех пор его связь с семьей разорвана, он принадлежит Уделу, которому поклялся хранить верность.
А вы? Дюна смотрит на того, кто тыкал в меня винтовкой.
Парень убирает визор. Он выглядит не старше меня, но у него на лбу, носу и обеих щеках белеют шрамы.
Меч Гилад, 25135472.
Ваш возраст?
Девятнадцать, патрон, хором отвечают солдаты.
Через насыпь тлеющих обломков к нам перелезают и другие солдаты.
Как давно вы находитесь под опекой Удела?
Я совершил Переход в десять, патрон, отзывается Хоторн.
Как и я, патрон, вторит ему Гилад.
Дюна кривит в усмешке губы.
Второрожденные солдаты все молодеют и молодеют Выходит, в семьях вас побаивались?
Вопрос риторический, но Гилад все равно отвечает:
Ага. Мы же жуткие монстры, патрон. И скалится кривыми зубами.
Хоторн отводит взгляд, прислушиваясь к гарнитуре, а потом снова поворачивается к Дюне.
Транспорт уже в пути. Он подберет вас здесь и доставит в Удел Добродетели по приказу Просветленного Боуи.
Я буду сопровождать Розель на пункт обработки. Ей предстоит произнести речь
Хоторн протестующе поднимает ладонь.
Ответ отрицательный, патрон. Вам надлежит незамедлительно отправиться в Удел Добродетели, таков приказ. Транспорт второрожденных уже направляется за Розель Сен-Сисмод.
Над нами появляются и начинают быстро снижаться два корабля. Открываются двери, превращаясь в трапы, ведущие в недра воздухолетов. Прижав винтовку к груди, Гилад идет к одному из транспортников. Хоторн трогает меня за локоть, но увидев, как я смотрю на его руку, тотчас ее убирает.
Нам пора, Розель.
Стойте! раздается голос Дюны, и я обращаю к нему безрадостный взгляд. Дайте нам минуту, просит ментор.
Кивнув, Хоторн отходит в сторону, чтобы оказаться за пределами слышимости.
Дюна меня обнимает. Даже висящая в воздухе пыль не мешает ощутить запах сандалового дерева. Раньше он никогда меня не обнимал. Закрываю глаза, пряча слезы.
Помнишь имя, которое я назвал? тихо спрашивает Дюна.
Да.
Объятия становятся крепче.
Розель, мне нужно тебе кое-что сказать, чуть слышно говорит он. Уолтер не просто мой второрожденный брат, он мой старший брат.
От удивления я распахиваю глаза и разжимаю руки.
Теперь ты знаешь мою тайну, продолжает Дюна. Отыщи меня, когда понадоблюсь. Я тебя не брошу.
От потрясения не могу выдавить ни слова. Дюна целует меня в лоб, а я почти не реагирую. Ментор выпрямляется и бросает взгляд мне за плечо.
К нам подходит красавчик-солдат.
Хоторн, говорит ему Дюна, если с ней что-нибудь случится, я буду считать виновным тебя.
Вас понял, патрон. Позабочусь, чтобы она добралась до места назначения.
Я хватаюсь за Дюну и припадаю головой к его плечу, а потом отпускаю его, делаю один неуверенный шаг назад, второй Перед глазами все размывается, и мы с Хоторном направляемся к ожидающему транспортнику. Красавчик с винтовкой в руке шагает рядом, озираясь в поисках врага.
У трапа Гилада окружает отряд бойцов. Все они примерно мои одногодки, но из глубин их глаз смотрят тысячелетние души.
Пока я не вернусь, ты отвечаешь за подразделение, Гилад! кричит Хоторн, стараясь перекрыть шум двигателя.
Гилад грозно улыбается отряду.
Итак, детишки! ревет он. Это просто спасательная миссия. Вперед ищем выживших Мечей и вызываем мед-дроны.
Хоторн вежливо указывает на трап:
После тебя, Розель.
Я всхожу на борт, оглядываясь через плечо на единственного человека, который по-настоящему меня любил.
5. Теперь ты моя
В сером салоне транспортника вдоль стен и посередине выстроились ряды сидений. Корабль пуст, на борту только пилот и мы с Хоторном. Выбираю место поближе к трапу. Хоторн пристегивает меня ремнем безопасности и устраивается напротив.
В открытую дверь видно Дюну в сопровождении отряда перворожденных офицеров в белоснежной форме, покрытой серой пылью. Они и не подозревают, что коммандера Кодалина на самом деле зовут Дюна Питс, он третьерожденный, самозванец. А как иначе, если его брат второрожденный офицер? Кровь гудит от ужаса. Золотистая метка в форме меча, горящая на руке Дюны, подделка. Если об этом разнюхает кто-то из тех офицеров, они казнят его, не сходя с места. По всем заповедям Республики он вообще существовать не должен. В законе о рождении исключений немного: считается расточительством тратить ресурсы на третьего ребенка. Только Просветленным, которые обязаны иметь двоих детей, дозволяется произвести на свет больше потомства, и только в исключительных обстоятельствах. Наша с Габриэлем мать может родить третьего, лишь если кто-то из нас с братом умрет. При этом специальное разрешение запрашивается по официальным каналам. Такое случается, но редко. Выявлением и устранением нарушителей закона занимается целое подразделение правительства под названием «Ценз». Их власть почти беспредельна. Я вздрагиваю. Никогда и никому не расскажу, чем со мной поделился Дюна, иначе его выследят и убьют.
Но если Уолтер второрожденный, кто же первенец?
Как ты? спрашивает Хоторн.
Безучастно смотрю на него.
Выглядишь так, будто вот-вот свалишься в обморок.
Долго еще до Золотого Круга? голос словно чужой, хриплый и грубый. Задыхаюсь от вездесущей пыли и урагана эмоций.
Хоторн пожимает плечами, откидывается на спинку кресла, вытягивает ремень безопасности и пристегивается.
Меньше двадцати минут.
Киваю и отвожу взгляд. Дюну мне больше не видно: трап с хлопком закрывается, замуровывая нас внутри, звук эхом разносится по кораблю. Воздухолет набирает высоту, салон освещает приглушенный свет. Под моими ногами прозрачный отсек. В него видна панорама разрушений: несколько рухнувших зданий; целые кварталы, охваченные огнем; на выжженной земле, словно скелеты неведомых чудовищ, лежат транспортные корабли.
До сих пор война наш доминион напрямую не затрагивала. Под удар обычно попадали города в Уделах Звезд, Атомов и Солнца. Города, которые подозревали в предоставлении убежища или сочувствии повстанцам Врат Зари. Мать, должно быть, вне себя от гнева она единственный Верховный Меч, впервые за несколько веков не сумевший защитить своих людей своих перворожденных. Остальные ее не волнуют.
Слезы туманят мой взгляд. Хоторн внимательно смотрит на меня, и я понимаю, что вся дрожу, сказываются последствия травмы. Он расстегивает ремень безопасности и пересаживается на кресло рядом со мной. Из кармашка бронекомбинезона достает квадратный сверток, разламывает его двумя руками и трясет, а потом вкладывает теплым мне в ладонь.
Держи, говорит он, второй моей рукой зажимая пакет, согревая мои пальцы.
Достает из аптечки марлевую повязку и смачивает водой из распылителя, а потом прижимает ткань к моему лицу.
Я шарахаюсь в сторону.
Что ты творишь?
Пытаюсь тебя отмыть. Ты кошмарно выглядишь.
Отмахиваюсь от его рук:
Кого это вообще волнует?
Он берет генератор питания, снимает с него хромированную крышку и держит передо мной как зеркало. Я похожа на плачущего призрака. Кожа покрыта серой пылью с дорожками от слез.
Я не плачу. Просто грязь в глаза попала, вру я.
Верю. Хоторн тоже врет.
Он убирает крышку и снова прижимает мокрую марлю к моему лицу. На сей раз я не отбиваюсь, и красавчик осторожно стирает с моих щек сажу.
Прости за нос, бормочу я.
Хоторн только плечами пожимает.
Бывало и хуже. Не раз его ломал.
А так и не скажешь Тревожно прикусываю нижнюю губу, а Хоторн мне подмигивает.
Мое сердце трепещет, лицо вспыхивает.
Каждый раз, как он ломается, я его вправляю. Гилад меня за это дразнит. Говорит, пустая трата «заслуг», все равно опять кривой будет. Может быть, он сам мне это и устроит.
Что за «заслуги»?
Премиальные очки. Их начисляют, если ты выполняешь что-то лучше или быстрее других. Или делаешь то, что больше никто не может.
А еще какими способами их получить?
Стучать. Сообщать о нарушениях правил. Впрочем, я бы не советовал. Перевертыши в большинстве подразделений надолго не задерживаются.
Хочешь сказать, их убивают?
С ними случаются разные несчастья, после которых они уже не выздоравливают.
На что еще можно потратить «заслуги»?
Хоторн перестает тереть мое лицо и откидывается на спинку кресла.
Да на всякое: дополнительный рацион, электронные книжки или журналы, мыло, шампунь, сладости, развлечения
Какие развлечения?
Красавчик складывает грязную салфетку и бросает ее в корзину.
Ну Кино, музыка, свиданки Он смотрит на меня оценивающе и скалится в улыбке. Сердце в груди пускается вскачь. За свиданки рассчитываются «заслугами». Тебе подбирают подходящую пару, потом вам разрешают встретиться и Хоторн неопределенно машет рукой в воздухе, и все такое.
Молчу. Красавчик вздергивает обе брови. Я продолжаю на него таращиться.
Умоляю, скажи, что понимаешь, о чем я, морщится Хоторн.
Качаю головой.
Секс, Розель. Я о сексе.
Выпрямляюсь и отвожу взгляд, смутившись поворотом разговора.
Ты ведь знаешь, что такое «секс»? смеется красавчик.
Знаю. Просто не понимаю, зачем тратиться на это. Детей нам все равно нельзя, мы же второрожденные. Потомство производить запрещено. Какой смысл в этих свиданиях?
Хоторн пялится в потолок, а потом недоверчиво глядит на меня:
Какой смысл? Удовольствие, Розель, удовольствие. До свидания мы пьем таблетки, так что ребенка сделать не выйдет.
То есть ты платишь за право завести
Слово, которое ты пытаешься подобрать, подружка. И нет, никто не может завести подружку. Постоянные отношения тоже запрещены. Поэтому каждый раз встречаешься с разными людьми.
Отчаянно мечтаю сменить тему.
Из Врат Зари кого-нибудь обнаружили? Я видела одного в визоре с ночным небом. На нем была вращающаяся черная дыра. Провожу рукой перед лицом от лба к подбородку. Вот здесь. Он бросился под наш кар. Щеки у меня горят, и ужасно хочется стереть наглую ухмылку с физиономии Хоторна.
Не знаю. Больше со мной никто не связывался. Он постукивает по наушнику гарнитуры.
И как мы узнаем? Чтобы не встречаться с ним взглядом, стряхиваю с рукава пыль.
Возможно, позже мне сообщат, как продвигается расследование. А вот тебя, скорее всего, допросят о том, что ты знаешь о нападении. Так что именно?
Первого солдата я увидела где-то возле Дома Наследия.
Но вас атаковали гораздо дальше. Почему ты раньше никого не предупредила? Нахальная улыбка мгновенно исчезает.
Не была уверена, что именно видела.
Хоторн стреляет глазами по сторонам, желая удостовериться, что за нами не наблюдают, и прикрывает микрофон гарнитуры. Никому этого не рассказывай, шепчет он.
Почему? На нем был золотой визор со знаком солнца
Он шикает на меня, оглядываясь через плечо.
Ты не доложила немедленно. Это могут расценить, как пособничество врагу.
Я понижаю голос.
Я была сбита с толку. Я ведь только что уехала из дома, меня это сильно ранило, и я не подумала
Знаю, каково это, поглаживает мое запястье Хоторн, когда понимаешь, что больше не вернешься домой. Он смотрит на меня, и в его глазах отражается моя боль. Но про солдата ничего нельзя рассказывать. Просто начинай с того момента, когда на вас напали. Уж поверь! Я пытаюсь тебя защитить, ясно?