Поверенный продолжал вещать о том, где размещены финансы и настоятельно рекомендовал не изымать активы, все они сейчас приносили стабильную прибыль, а на семейном счете денег на все мои «хочу» должно хватить с лихвой. Еще останется.
Секретарь принес мне стакан воды, уже после того, как я покинула кабинет неприветливого юриста. Я залпом осушила его, с трудом приходя в себя, чтобы осознать изменившееся материальное положение, надо бы переспать с мыслью, что я богата, раз десять, не меньше.
Такой же рассеянной и слегка не в себе, от неожиданно свалившейся на меня новости, я вышла из конторы, собираясь перейти дорогу к припаркованной машине Франчески, что ожидала меня последний час. Но едва я ступила на бордюрную плитку, внимательно осматривая дорогу, кадр замедлился.
Происходящее вокруг застыло, будто доисторическая стрекоза в капле смолы. Мимо меня, медленно, словно не лихач на мотоцикле, мчащемся с запредельной скоростью, а малыш на трехколесном велосипеде, проехал мужчина в коже и зеркальном шлеме. Поравнявшись со мной, он со всей силы толкнул меня на проезжую часть.
И шмякнуться бы мне перед мчащимся внедорожником на колени, да только какая-то неведомая сила, дернула меня к небу так, что в шее что-то хрустнуло, а конечности заболтались как у тряпичной куклы. Так же резко, меня швырнуло вниз, на тротуар, и больно приложившись спиной я на потеряла сознание.
*Дентал-стикспалочки для чистки зубов животным.
Глава 30.
Нормальные люди зарабатывают нормальные деньги, сумасшедшие люди зарабатывают сумасшедшие деньги.
Пришла в себя я от ощутимых похлопываний по щекам.
Надо мной склонилась Франи, которая продолжала остервенело отвешивать мне леща, до тех пор, пока я не зашипела и не отбросила её руки.
По морде получила? Распишись. Выдохнула Франческа, видимо ругаясь, ей было проще справляться со стрессом. Как же ты меня испугала, я вообще раньше левитацией не владела, а с перепугу весь резерв спустила. Надо убираться от сюда пока тот, кто хотел тебя укокошить не вернулся.
Я, охая и передвигаясь как старушка, опираясь на девушку доковыляла до машины, и опустившись на жесткое сиденье, замычала от боли. Спину простреливало вспышками боли, как и затылок.
Прости, вот сейчас до дому доберемся, и я тебя подлатаю, аааааа, черт возьми, дальше она бормотала что-то на итальянском, явно ругаясь, потому что я узнавала ке куло и мерда*, а потом воспользовавшись громкой связью, набрала мужу. Вывалив исчерпывающую информацию о покушении и моем состоянии, она, не прощаясь, отключилась, сосредоточившись на вождении.
Погони за нами вроде бы не было, но Франческа всё равно ехала очень быстро, порой пролетая светофоры на мигающий желтый. Лицо её было предельно сосредоточенным и носило такое зверское выражение, что я предпочитала лишний раз не обращать на себя внимание, даже когда она резко тормозила, и мне хотелось стонать в голос.
По мере того, как мы приближались к дому, а значит покидали место происшествия, Франи успокаивалась и наконец-то полностью взяла себя в руки:
Прости, я злюсь не на тебя, на себя. Я знала, что пока нам лучше побыть дома, но у тебя была веская причина, к тому же мне тоже кое-что нужно было в этом районе, и она оглянулась на заднее сиденье, на котором лежала пара небольших пакетов.
Да ничего, ты мне жизнь спасла, твою хмурую физиономию, я уж как-нибудь переживу, морщась, выдохнула я. Спину жгло огнем, а ноги, наоборот, онемели, кажется я повредила спину сильнее, чем думала.
Ворота особняка уже были распахнуты, нас явно здесь ждали, а мужчины, бросившиеся практически под колеса авто, лишь подтвердили догадку. Витторо рывком распахнул переднюю дверь и подхватив супругу на руки стремглав направился к дому. Я бы и рада была выйти самой, что бы мою заминку Артур не воспринял, как руководство к действию, но ноги меня не слушались.
То ли от пережитого страха и беснующегося в крови адреналина, то ли от удара о землю, но нижние конечности мелко тряслись и не слушали приказов мозга, встать и идти.
Инквизитор с улыбкой поднял меня на руки, одновременно запуская свою лечебную магию. Ох, как же хорошо. Если Артур будет каждый раз носить меня на руках, я быстро привыкну.
Ну и привыкай на здоровье, облачко, ответил он вслух моим мыслям. Я что, всё это сказала в слух?
Нет, не в слух, но просто у тебя такая живая мимика, да и потом, ты всё время забываешься со мной, и это чертовски приятно. Все, кто знает мою маленькую тайну стараются держаться со мной отчужденно, хотя специально, я никогда их не читаю.
Почему? уже точно в слух спросила я.
А тебе бы хотелось, чтобы все твои эмоции и желания, даже самые сокровенные, которые ты прячешь от самой себя, знал кто-то посторонний?
Конечно же нет.
То-то и оно. И обычно я сдерживаю свой дар, но ты рушишь выстроенные годами стены, удивляешь меня.
А хочешь я удивлю тебя снова? спросила я, и дождавшись уверенного кивка-продолжила. Я уверенна, что знаю, кто пытался меня прикончить сегодня.
Приятно удивить человека, которого, по его словам, уже ничем не удивишь.
Облачко, я весь внимание, произнес слегка ошарашенный Артур.
А всё просто, как два в квадрате. Первым делом, получив в наследство силу, дом и счет в банке, я не стала колдовать, устраивать вечеринки и транжирить деньги. Я тщательно изучила бумаги, оставленные мне родственницами, документы, счета и выписки.
Раз в квартал бабка отправляла приличную сумму своей внучатой племяннице. Думаю, она старалась подстраховаться. Я запомнила это просто потому, что у этой дальней родственницы была двойная фамилия. Апакаре-Кромус.
Как ты понимаешь, получив столь категоричное по времени приглашение от поверенного я удивилась, он не приемлел отказа или отсрочки, настаивал именно на этом дне и времени, упорно рекомендовал ничего не менять в делах и вообще не забивать мою прелестную головку такими сложными мелочами.
На его стене, как у многих специалистов, я заметила несколько дипломов с пресловутой фамилией, а на столе фотографии, со свадьбы сына. Они очень похожи, ответила я на поднятую в немом вопросе бровь. Вообще инквизитор меня не прерывал, слушал внимательно, периодически кивал. Скепсиса в его лице не было ни на гран, безоговорочное доверие и заинтересованность. Это льстило.
И последнее: способ, которым меня хотели прикончить, уж очень человеческий и крайне ненадежный. Ну какова вероятность того, что, попав под машину я погибну. Та ведьма, она била наверняка.
Знаешь, простота и логичность в твоих рассуждений изумляют. И не потому, что ты производишь впечатление глупенькой вертушки, просто мы, в нашем замкнутом мирке настолько привыкли полагаться на магию, что совсем забываем о других способах умереть. Тем более, вокруг тебя сейчас такая концентрация фатального ведьмовства, худшего из того, что может предложить тебе наш мир.
Я осторожно потянулась и с облегчением выдохнула, спина не болела, а затылок перестал гудеть. Встав, я предложила Артуру чай. Молотые зерна закончились еще утром, а беспокоить уставшую девушку с вопросом: где тут кофемолка, я не решилась.
Пока маг звонил подчиненным и вкрадчивым, тихим голосом, от которого у меня по спине бегали мурашки, раздавал указания по задержанию нотариуса, я хозяйничала на кухне. В покупках Франчески была кое-какая еда, и я разложила скоропортящиеся продукты в холодильник. Крошечный бумажный пакет был из аптеки, как я это поняла? Да все просто, в нем лежали разнообразные баночки-скляночки, витамишки, упаковка леденцов от кашля и упаковка тестов на беременность.
Черт побери.
Еще утром, я обратила внимание, как Франи, когда забывается, с задумчивой улыбкой придерживает живот, типичный жест защиты. Меня бросило в жар от стыда. Что-что, но я никогда не была на такой махровой эгоисткой, чтобы не понимать, мое дальнейшее присутствие в доме приютивших меня магов невозможно.
Подвергать опасности не одного, а уже двух человек, я не хочу, тем более Франческе и так уже сегодня досталось, опустошить резервэто вам не фунт изюма. В случае угрозы у неё не будет шанса выстоять просто потому, что она спасала меня.
Не смогу себе этого простить.
Когда Артур закончил разговор, я решила, что я буду делать дальше.
По заверениям сотрудников Инквизиции фамильный особняк Апакаре вновь стал для меня сейчас одним из самых безопасных мест.
Воздействие руны-паразита было сведено на нет. Периметр и сам дом теперь были дотошно и с пристрастием зачищены, и, теперь, как и прежде, в родовом поместье я чувствовала себя комфортно и на своем месте. Едва я переступила порог, сила источника позвала меня к себе, робко, просяще, и я не смогла отказать. Да и зачем.
Ты не будешь против подождать меня, мне очень нужно, мыслями я была далеко, и едва не пританцовывала на месте от нетерпения.
Я понимаю, ответил Артур. Он вызвался сопровождать меня, и я с благодарностью согласилась, но сейчас не могла играть роль гостеприимной хозяйки. Иди.
Мне просто необходимо было спуститься к источнику, потребность посетить место сумеречной силы было неудержимым, а желание окунуться в источник нарастало в геометрической прогрессии.
Феня счастливо зафыркал и обернулся позолоченным браслетом вокруг моего запястья, он поддерживал моё стремление спуститься к месту силы и мурчал, и тарахтел как холодильник «Юрюзань», словно был не лисом, а котом. Мои шаги гулко раздавались по деревянной лестнице пустого дома, по стенам плясали тени от едва теплящихся свечей, но как только я ступила на мраморный пол Сумеречного святилища пламя факелов вспыхнуло с невероятной силой.
Языки огня игриво лизнули высокие своды куполообразного помещения и нехотя вернулись в привычное вместилище. Я несмело шагнула к чаше отбрасывая возникшую неловкость, воспоминание о том, как может наказать источник, непроизвольно возникли пред мысленным взором, а густой запах меди, так и не выветрившийся из просторного помещения, напоминал о том, что здесь было пролито немало крови.
Я вдохнула горчащий воздух, как перед нырком на большую глубину, и поднесла руки к зеркальной поверхности, а затем опустила их, потревожив покой ртутных вод.
Спасибо, мысленно шептала я, погружаясь глубже. Ласковые клубы тумана приветствовали меня, словно теплый прибой, лижущий тропический песок, спасибо, мой хороший. Ты сделал все, что мог, продолжала я благодарить источник.
Сила хлынула в меня, наполняя, насыщая, возвращая привычную целостность. Мощь опьяняла, дарила легкость, голова кружилась, как от молодого вина. Я счастливо засмеялась, выплескивая радостные эмоции, удовольствие от воссоединение переполняло меня до краев, я словно встретилась с лучшим другом, после несуразного расставания.
Не знаю сколько времени я провела в состоянии легкой эйфории, я никогда в своей жизни не пробовала наркотики, никакие, вообще, даже никотин, хотя все мои друзья рано или поздно, но поддавались этой гнусной привычке, но сейчас мне казалось, что я нахожусь под какими-то препаратами. Мои чувства обострились, картинка стала ярче и четче, запах меди усилился, но теперь он меня не раздражал, к нему примешивались эмоции, отчаяние, страх и досада, и кажется я поняла, что чувствовали те двое.
Поняв мои намеренья подняться наверх, источник коснулся моей ладони прощальным поцелуем, а ярко пылающие факелы практически потухли, провожая меня.
Благодарность и признательность переполняли меня, не знаю, понимал ли что-нибудь источник, но закрывая за собой дверь, я вновь шепнула «спасибо».
Все-таки замечательно, когда мужчина не считает приготовление пищи исключительно женской обязанностью. Помню один из ухажёров Каринки был оставлен за главного во время варки говяжьих костей на борщ, в определенное время он должен был выключить бульон и убрать кастрюлю с плиты. На этом задача последователя выдающегося Джейми Оливера** была закончена.
Через четверть часа после назначенного времени кулинар-любитель отрапортовал о том, что бульон выключен, и внимание, слит. На резонный вопрос о том, зачем Карина, по его мнению, варила кости, он ответил, что практически уверен, что она их ест. По дороге домой подруга купила магазинные пельмени и до конца отношений, не доверяла мужчине даже варку яиц. Говорила, а вдруг он их выбросит, а бульон из-под них оставит.
Артур за то время, что меня не было, а по часам, прошло что-то около полутора часов, умудрился приготовить суп и даже зажарить к нему сухарики. Пожалуй, в своей жизни я никогда так сильно не удивлялась. Для меня умение готовить было чем-то вроде суперсилы, а вид мужчины, который тебе действительно нравится, с закатанными рукавами, в фартуке с оборочками, нарезающий зелень будоражил сильнее концентрированного афродизиака.
Мой рот непроизвольно наполнился слюной, и я совсем не уверена, что это случилось благодаря пленительному аромату карамелизированного лука порея и чесночных гренок. Артур или сделал вид, что не услышал мои шаги, или действительно был так занят напевая незатейливый мотивчик, но страшный инквизитор был полностью сосредоточен на сервировке, разливая вино по бокалам.
Сильная спина была расслаблена, отросшие волосы касались воротничка темной рубашки, закручиваясь в крошечные колечки, сильные пальцы бережно поставили хрупкие бокалы, и я решила дать о себе знать. Хотя трем пунктам, на что я готова смотреть вечно, прибавился еще одинсмотреть как мужчина готовит.
Артур искренне улыбнулся, немного смущаясь тому, что я застала его в фртуке, он снял его, скомкав, а я от всего сердца поблагодарила его за то, что он позаботился о еде. Безо всяких далеко идущих мыслей я поцеловала его. Вознамерилась в щеку, а получилось в губы.
Теплые, сухие губы, обожгли.
Меня притянули ближе, резко, вышибая дыхание. Мой рот непроизвольно раскрылся, впуская напористый язык и я замычала от удовольствия, с наслаждением принимала вторжение и концентрировалась на невероятно сладостных ощущениях.
Carpe diem, Дашка, подумалось мне, сarpe diem***.
*Ке Куло и мрдежесткое черт побери.
**Джейме Оливеранглийский повар, ведущий собственного кулинарного шоу.
***Carpe diemлови момент.
Глава 31.
Нет идеальной жизни но, есть идеальные моменты.
Идеальный поцелуй: нежный, неспешный, томительный.
Артур поднял меня, будто я ничего не вешу и усадил на теплую столешницу. Наконец-то мы сравнялись в росте и мне больше не нужно вытягивать шею, как жирафа мечтающая дотянуться до заветного листочка.
Не разрывая контакта, он берет мою руку, в глазах его пылает огонь желания, плавится и искрит, и лед его глаз тает. Нагнувшись, с превеликой осторожностью мужчина целует мне руку, каждую костяшку по отдельности. Нежную кожу тыльной стороны ладони он осторожно прикусывает белыми зубами, посылая обжигающие волны возбуждения, наблюдая за моей реакцией.
И ему нравится то, что он видит.
Меня неожиданно так ошеломляет этот простой жест, и то с какой осторожностью и усердием Артур изучает что мне нравится, как старается мне угодить, что я капитулирующее выдыхаю, притягиваю его еще ближе и растворяюсь в ощущениях и его объятиях.
Впрочем, инквизитор не теряется, подгребает меня ближе, вжимаясь в меня и доказывая, как сильно он хочет того же, что и я.
Я целую его пониже мочки, и не удержавшись, прихватываю языком тоненькое серебряное колечко, тяну его на себя, вырывая хриплый стон, но для меня он звучит словно пение райских птиц. Отпускаю, с остервенением переключаясь на шею и бьющуюся в сумасшедшем припадке венку, его пальцы уже проникли под трикотаж футболки, и осторожно, боясь спугнуть кружат вокруг тонких кружевных бретелей.
Он наклоняется, перехватывая инициативу, я чувствую его горячее дыхание на волосах и шёпот, словно предупреждающий выстрел перед атакой, а затем наши уста встречаются вновь, и я теряю себя.
Уже ничего не соображая, я задираю его свитер, скребу короткими ноготками по загорелой, теплой коже, вновь выбивая хрипы. Артур прижимает меня к себе так крепко, что я почти не могу пошевелиться, но кажется, что он изо всех сил старается не сжать еще сильнее.
Мужчина хочет что-то сказать, отстраняется, набирает воздух, но я желаю другого.
Беззащитная шея манит, кадык двигается словно акула, кружащая вокруг аппетитной добычи, и я целую его, теряясь в терпком запахе мужчины. Запускаю руки в жесткие, короткие волосы, пробегаюсь пальцами по чувствительной шее, извлекая то дробный рык, то хриплый, сносящий крышу, стон.