Но я люблю вашего сына, взмолилась я. Последняя надежда на помощь исчезла, испарилась, как утренняя роса.
Передо мной стояла не свекровь, а чужая женщина, которая ненавидела меня. Ее взгляд, ее голосвсе говорило о ненависти.
Если бы ты любила его, то не доставляла бы неприятностей! сказала она, как плюнула мне в лицо.
Не верю, что вы это говорите сказала я, покачав головой. Вымать Жозефа
Я на страже семьи, своего рода, жестко сказала свекровь. Я должна сохранить сокровища предков. Все, что ты получила, выйдя замуж за моего сына, было накоплено веками, бережно сохранено
Вы лжете! я сбросила ее руку со своего плеча. Вы получили замок и все, что в нем, от прежнего лорда!
Свекровь поджала губы, но не смутилась ничуть.
Тем более, надо ценить то, чем одарил нас король, сказала она сурово. Если миссия Жозефа будет выполнена, мы получим земли на юге. Там сотни акров плодородной земли, это огромное богатство.
Вы думаете только о богатстве!
Я думаю о благе моего сына. Ему пришлось приложить столько трудов, чтобы добиться положения, заслужить уважение короля и высших лордов. а ты хочешь потерять это в один миг. Тынеблагодарная, спесивая, дерзкая девчонка, которая ничего не знает о том, как должно себя вести!
Только вам и говорить о приличиях, огрызнулась я. Вы отдаете жену своего сына другому мужчине
У него будет еще десять жен! повысила голос свекровь. Так что не строй из себя принцессу крови. Поломаласьи хватит. Дальше уже будет перебор.
Никогда не стану любовницей короля, сказала я твердо, глядя ей прямо в глаза.
Хоть вы изойдитесь ядом.
Твои вещи уже здесь, сказала свекровь, будто не услышала. Умойся и приведи себя в надлежащий вид. И не думай выкинуть какую-нибудь глупость. Ее величество приставила к тебе своих служанок, попытаешься сбежатьони тебя мигом успокоят.
Она ушла, и я услышала, как снаружи в замке повернулся ключ.
Вот и всё, я попала в западню, вырваться из которой не было никакой возможности.
Глава 18. В осаде
Моя жизнь снова переменилась. Едва я оставила родительский дом и еще не успела привыкнуть к дому мужа, как оказалась в королевских покоях. Моя комната находилась на том же этаже, что и покои королевы, правда, в другом конце коридора. Леди Бригитта надзирала за мной, как настоящая тюремщица. Каждую ночь она запирала меня, а днем я могла прогуляться или присутствовать на придворных праздниках только в ее сопровождении и вместе с тремя служанками королевы. Служанки слушались леди Бригитту беспрекословно, а со мной не разговаривали вовсе. Я пыталась подкупить их, предлагая за побег свои золотые серьги, но обо всем тут же стало известно леди Бригитте, и с этих пор она стала приглядывать за мной в четыре раза внимательнее.
Королева заходила ко мне каждый день. Она больше не говорила о том, что я должна была осчастливить ее мужа, но ее взгляды и сочувственные вздохи говорили лучше любых слов. «Вы еще поупрямитесь, дорогое дитя, читала я в ее глазах, но рано или поздно согласитесь. Потому что вам некуда деться, и негде искать помощи. Поэтому смиритесь и примите то, что падает вам в руки».
Придворные были со мной милы и учтивы, но я опасалась просить кого-либо о помощи, потому что ни в одном не разглядела ничего, кроме жадного любопытства и зависти, и была права, потому что однажды нечаянно услышала, как две дамы, до этого любезно беседовавшие со мной, сплетничали обо мне, спрятавшись за кустом боярышника. Король недаром поселил леди Верей рядом с королевой, говорили они. Теперь его величество может посещать любовницу, отговариваясь тем, что приходил к законной жене. А надоест любовницаможно пойти к жене, чтобы вкусить привычной любви. Ведь старая любовь не забывается.
Мне некуда было деться от жалящих язычков. И от колючих взглядов. и от скрытых насмешек, на которые был так щедр наследный принц. Не проходило ни дня, чтобы он не задел меня колкостью. Но все его оскорбления были так изящны. так продуманны, что поставить ему в вину можно было только излишнее остроумие.
Шутил он, обычно, не в присутствии короля, а к просьбам королевы не задевать меня оставался глух.
Но главное действующее лицо этого унизительного фарсаего величество король Дидьесловно бы позабыл про меня. Когда мы встречались, он приветствовал меня так же ровно, как и остальных придворных, не заговорил со мной ни разу, и ни разу не пришел ко мне в комнату, даже не сделал такой попытки. После трех бессонных ночей, когда я со страхом ожидала его появление в своей спальне, я немного успокоилась. Брать меня силой он, кажется, не собирался, и это вселяло надежду. На четвертый день я приободрилась, а на пятый совсем воспряла духом, уверенная, что смогу выдержать эту осаду и продержаться до возвращения мужа.
На шестой день, как раз перед воскресной службой, куда мне полагалось пойти вместе со свекровью и моими тюремщицами, лишь по недоразумению называвшимися служанками, в двери тихо постучали. Леди Бригитта твердым шагом подошла открыть, пошепталась через порог и вернулась со сверткомчто-то небольшое, прямоугольное, тяжелое, завернутое в синюю шелковую ткань.
Это тебе, сказала свекровь, положив сверток передо мной на стол.
Я смотрела на синий шелк, даже не сделав попытки развернуть его.
Леди Бригитте надоело ждать, и она сама развязала толстый шнурок, сняла синюю ткань и положила передо мной молитвослов.
Небольшая книгашириной в две мои ладони, в темном кожаном переплете с плетеной красно-золотой закладкой казалась не такой уж страшной. Я вспомнила, как в первые дни заточения меня посещали мысли о самоубийстве и устыдилась собственного малодушия. Молитвослов, присланный мне неизвестным, словно упрекал меня за недостойные мысли. Самоубийствоеще более страшный грех, чем прелюбодеяние. И если я намеревалась противиться второму, не следовало предавать душу, соглашаясь на первый.
Я открыла книгу и едва не выронила ее из рук. На первом же листе красовалась великолепная миниатюраволк в ночном лесу задирал морду к полной луне, видневшейся в небесах.
Не составляло труда догадаться, от кого был этот подарок, и он сразу принял совсем иное значение. Нет, молитвословэто не чтобы поддержать меня, укрепить мой дух. Это чтобы напомнить о смирении, о котором говорила мне троюродная сестра королевы. Отложив книгу, я больше не притронулась к ней.
Когда служанки отправились на обед, оставив меня в компании леди Бригитты, свекровь, запирая двери, сказала мне:
Я велела передать, что подарок тебе очень понравился.
Напрасно, ответила я, глядя в стену.
Пока король ждет, сказала она многозначительно, но в один прекрасный день его терпение лопнет.
Я не стану любовницей короля, пусть даже вы лопнете вместе с ним.
Идиотка! прошипела свекровь, но больше не досаждала мне.
На службе я постаралась сосредоточиться на молитве и не замечать взглядов придворных. Король и королева тоже присутствовали в соборе. Когда закончилась служба, король подал королеве чашу со святой водой, и ее величество набожно окропила лоб себе и своему супругу.
Я вышла из церкви вместе с остальными придворными, вслед за королевской четой. Справа от меня шествовала леди Бригитта, слеваодна из служанок, две служанки шли позади. Свекровь настаивала, чтобы я взяла к службе подаренный молитвослов, но я отказалась брать его в руки, и книга осталась в спальне.
Мне не хотелось никого видеть, я шла, опустив глаза, и поэтому чуть не столкнулась с мужчиной, который преградил мне дорогу. Я медленно подняла голову, готовая к самому худшему. Передо мной стоял король.
Леди Бригитта и служанки королевы, а вместе с ними и остальные придворные устремились к замку, как будто было объявлено состязаниекто быстрее добежит.
Я сделала попытку обойти короля, но он сделал шаг в сторону, снова становясь на моем пути, и я прекратила бесполезные попытки. Если он желает видеть мой страх или смущение, то такого удовольствия не получит.
Мы давно не разговаривали с вами, леди Диана, сказал король. Как вы устроились? Нравится вам комната?
Как милоспросить у пленника, нравится ли ему тюрьма, ответила я.
Разговор не задался, признал он. Ладно, скажу честноя хотел спросить, понравился ли вам мой подарок. Я думал, вы возьмете его к службе.
Не взяла и никогда не возьму, отчеканила я. А понравился ли мне подарок
Моя свекровь, я полагаю, сообщила вам, что я пребываю в совершеннейшем восторге.
Сообщила. Но я хотел услышать это из ваших уст.
Хорошо, легко согласилась я. Услышьте. Подарок мне не понравился, ваше величество.
Почему? Я заказал миниатюры у лучшего художника, а переписчиком был
При чем тут художники и переписчики? Ваш подароккак насмешка. Король-прелюбодей дарит молитвослов! Лицемерие чистейшей воды.
Если вы о себе, то я еще не согрешил, заметил король.
Леди Сибилла! выпалила я, глядя ему в глаза.
Он чуть усмехнулсяи что это была за усмешка! Я возненавидела его стократ за то презрение, что он выказал сейчас. Он презирал своих любовниц. Презирално бессовестно спал с ними! Ладони горели влепить ему пощечину, но благоразумие удержало.
За тот грех я уже покаялся, сказал король. А значит, он прощен.
Однажды вы не успеете покаяться, предрекла я. И умрете грешником.
Вы так сурово это сказали.
Я сказала правду.
Мы по-прежнему стояли на расстоянии трех футов друг от друга, между главным входом и собором, и изо всех окон на нас, наверняка, смотрели десятки глаз. Я старалась держаться строго, чтобы король понял серьезность моих намерений не уступать его страсти, и глядела поверх его плеча, гордо вскинув голову, чтобы показать, что ничуть не боюсь. Но, конечно же, я боялась. И ни о чем я так не мечтала, как чтобы этот тягостный разговор поскорее закончился. Но у короля были свои планы.
Мне хотелось бы поговорить с вами наедине, сказал он с необыкновенно любезной интонацией, наклонившись ко мне, отчего я едва не отшатнулась.
Здесь никого кроме нас нет, сказала я, передернув плечами. Только вы и я. Все остальные трусливо убежали, стоило вам топнуть.
Все таращатся из окон, если вы не заметили, он мне даже подмигнул. как будто мы были сообщниками. Прогуляемся в рощу за собором? Если вам не пришелся по душе молитвослов, у меня есть другой подарок для вас. И с ним я обязательно угадаю.
Не надо ни подарков, ни разговоров, запаниковала я, представив, что может произойти во время прогулки в роще.
Какая вы несговорчивая, упрекнул меня король и вдруг подхватил на руки.
Я не удержалась и взвизгнула, хватая его за шею, а он засмеялся:
Держитесь крепче, дорогая леди. Я вас не уроню, но так приятнее.
Немедленно поставьте меня! я тут же отпустила его, но ладонь скользнула по жестким волосам, и сразу вспомнились слова королевы: «Касаться их приятно, как мха, нагретого солнцем».
Обязательно, пообещал он, и пошел по двору замка, огибая собор.
Казалось, ему не стоило никакого труда нести меня, у него даже дыхание не участилось, и я невольно поддалась влиянию этой силы, позволив унести себя в миртовую рощу, где стояли каменные склепы королевской фамилии.
Снег здесь уже почти весь растаял, и земля на проталинах была черной, усыпанной сухими сломанными ветками и прелыми листьями, пролежавшими зиму. Возле каменного серого склепа король осторожно отпустил меня и указал в сторону. Там, где солнце припекало сильнее, и где каменная стена защищала от холодного северного ветра, росли белые нежные цветы, похожие на рассыпанный жемчугподснежники.
В моей стране нет таких прекрасных цветов, как в вашей, сказал король тихо, пока я молча смотрела на это маленькое чудона хрупкие цветы, распустившиеся среди горок последнего рыхлого снега. Но какая роза смогла бы прорасти из-под снега? Пусть вы из южных краев, вы напоминаете мне цветы моей родинывы такая же бесстрашная, и с таким же упорством тянетесь к солнцу, пробивая снег. И я люблю вас еще больше за ваше сопротивление. Мне жаль, что королева привезла вас в Ланвар насильно. Я не хотел этого. Я хотел, чтобы вы сами приехали ко мне.
Если это и в самом деле любовь, сказала я, не сводя глаз с подснежников, качавших фарфоровыми чашечками, и если вам, действительно, жаль, то отпустите меня, ваше величество.
Нет, сказал он и, стоя позади, положил мне руки на плечи. Просите все, что угодно, но не это. Теперь. когда вы рядом, я не могу отпустить вас.
Но у меня нет других желаний. Просто оставьте меня в покое, дайте жить своей жизнью
Я ощущала его близость всем своим существом. Я чувствовала, что сейчас он пылает, горит от страсти. Его ладони обжигали меня даже через шерстяной плащ, а дыхание опаляло щеку. От него пахло яблоками, как в тот раз, когда он так же стоял за моей спиной, когда показывал мне аккорды на лютне. Еще никогда мужчина не желал меня так исступленно. Но это не принесло мне ни тщеславного удовольствия, ни сердечного волнения. Тело мое было напряжено, но это была не ответная страсть, это был страх.
Разве для человека сильной воли трудно перебороть себя? спросила я, не оглядываясь, потому что боялась увидеть янтарные волчьи глазадикие, безумные, и опять испытать тот шквал, ту бурю, что налетает в одно мгновенье, сметая все на своем пути. Разве вам так трудно разлюбить? Эти чувства некстати, вопреки Вы сами это понимаете Почему бы не забыть обо всем, как о временном помешательстве? Я уеду, вы никогда больше меня не увидите, и все пройдет
Вы хотите, чтобы я вырвал любовь к вам из своего сердца? спросил он, касаясь губами моей шеи.
Я вздрогнула, и он это заметил, потому что сжал мои плечи и вздохнул глубоко и прерывисто, словно сдерживая себя из последних сил. Растопчите вот эти подснежники.
Что? не поняла я.
Растопчите их, повторил он. Смотрите, как некстати они распустились возле королевского склепа. Здесь все овеяно величием и скорбью, а они смеют радовать взгляд. Им здесь совсем не место, верно?
Я не ответила, потому что не поняла, куда он клонит, а король продолжал.
Они здесь совсем некстати. Но небесам было угодно, чтобы они расцвели именно на этой черной земле, вопреки холоду, снегу, ветрам. Так и мои чувства к вам, Диана. Пусть душа моя черна, но небесам было угодно, чтобы в ней расцвела любовь. Вопреки всему. Даже вопреки моему желанию. Но она появилась, она есть.
Поэтому не отнимайте у меня этой красоты. Не топчите ее.
Меньше всего я ждала услышать нечто подобное. Я опасалась, что меня будут принуждать, возможно, угрожать, подавлять силой, а мне говорили о любви нежной и чистой как первые весенние цветы.
Вы страшный человек, сказала я с изумлением. Даже грех вы умеете представить, как нечто прекрасное.
А если это не грех, а благодать? Вспомните красавицу Бат-Шеббу, которую царь Давид увидел во время купания. Она была замужем за его военачальником, но это не остановило царя. Потом она родила ему великого сына.
У вас уже есть сын, напомнила я. А царь Давид был святым человеком, и то небеса наказали его смертью сыновей. А вы получите наказание стократ сильнее.
Пусть так, сказал он, как будто приносил клятву, ради вас я готов понести любое наказание. Но только после того, как получу вашу любовь.
И в следующее мгновение он развернул меня к себе и поцеловал.
Первым моим порывом было вырваться из кольца крепких рук и отстаивать свою честь свирепо. царапаясь и кусаясь, но в следующее мгновение я передумала и замерла, закрыв глаза и стиснув губы.
Король сразу почувствовал перемену и отстранился, но не выпустил меня из объятий.
Вы даже не станете сопротивляться? спросил он. Никаких пощечин? Никаких укусов?
А это мне поможет? спросила я холодно. Пока мой муж далеко. никто не придет мне на помощь. Даже свекровь предала меня. Мне не от кого ждать защиты.
Если вы захотели получить мою любовь, то кто сможет вам помешать? Я всего лишь слабая женщина. Хотите, чтобы умоляла и плакала? Вот это вряд ли.
Похоже, моя речь произвела впечатление, потому что король некоторое время молчал и не делал попыток вновь поцеловать меня.
Я хочу вашей любви, сказал он, наконец, а это значит, хочу не только ваше тело. Я хочу ваш смех, задорный блеск глаз, хочу видеть вас счастливой, полной жизни Но вы грустны. Чем вас развлечь?