Она вскинула на Всевышнего влажные глаза и одержимо зашептала:
Об одном только тебя молю! Пускай пускай смерть его будет быстрой. Пусть он просто заснёт и уйдёт на покой без мучений Он болен. Очень болен! Его сердце ослаблено, ему бы и так оставалось недолго. Ты мой свидетель, ты точно знаешь! Я не хотела убивать Я хотела как лучше, хотела избавить его от страданий, так помоги мне! Помоги ему! Пусть он умрёт быстро Пожалуйста
И схватилась за корни волос, борясь со скорбью и отчаянием, что терзали так же жестоко и беспощадно, как терзали Руслана Волхонского, которого она обрекла на бесчестную смерть.
Руслан прости Пожалуйста, прости меня!.. Руслан
С большого чёрного холста в раме из белого золота Несущий Свет взирал на неё с безжалостным укором, осознанием и готовностью к грядущим переменам
Глава 2 «Серьёзная ошибка»
С кровавым рассветом на дворцовой площади собрался третий легион императорской гвардии. Десять босых солдат в портках и рубахах выстроены в шеренгу в центре площади, остальные в колонну, ближе к дворцу. Всего три дня назад они собирались здесь на параде перед императором и его подданными. А сегодня пришли сюда, чтобы умереть.
Все как один не могли отвести взгляда со свежих кровавых разводов. Вера ждала. И вот, страшный звук боеготовности оружий заставил солдат принять свою участь.
Пятеро офицеров в чёрных мундирах и треуголках подняли винтовки и пустили по шеренге синхронную очередь. Мощёная булыжником площадь снова омылась кровью.
В чёрном военном платье Вера сидела на коне и лично принимала посвящение в вечность гвардейцев. Сама бледнее покойника, она будто бы не видела перед собой мёртвых тел.
«Как я расскажу ему?..»
Тела увезли на повозке, а на их место, ступая босыми ногами по кровавым лужам, зашли следующие смертники.
Очередные выстрелы, смерть, повозка.
«Как? Как мне рассказать всему двору о том, что опять всех подвела? На этот раз я погубила всё и всех. Это конец всему. Лучше бы он убил меня сразу, не слушая моих жалких оправданий. А я буду оправдываться. Я не выдержу его молчания»
Нет, стойте! Я не хочу!!!
Два поручика тащили в шеренгу молодого парня чуть ли не волоком. Он кричал и сдирал ноги в кровь в попытке сопротивляться. Рубашка рвалась на нём под руками невозмутимых палачей.
Отпустите! Я передумал! Император же сам сказал! Нас никто не заставляет!.. Да убери ты свои руки!
Он попытался ударить лбом одного из своих палачей, но лишь неуклюже дёрнул головой.
Вы не имеете права!!! Мне дали выбор!!!
Вера направила коня в гущу событий.
Ваше высочество! Солдат вырвался из лап офицеров и, не ожидая столь быстрого освобождения, упал под ноги жеребца. Не губите, Вера Владимировна! Я не хочу нести службу целую вечность! Поймите, прошу! Я ошибся! Я не тот выбор сделал, просто запутался, растерялся, а остальные уже!.. Я сам не понял, как согласился, но я не хочу! Вечная жизнь на службе не для меня! Он бросился к Вере и схватился за полы её платья. Я по-человечески жить хочу, поймите!
По-человечески?..
Да как ты разговариваешь с великой княжной, недоносок?!
Один из поручиков ударил солдата по спине рукоятью винтовки. Парень болезненно вскрикнул и упал на колени.
Гады! прорычал он сквозь зубы, поднял голову и уставился на Веру умоляющими глазами. Его лицо было перекошено болью, но надежда и мольба оказались настырнее.
Палачи снова замахнулись.
Отставить!
Они замерли так резко, словно бы подверглись моментальной заморозке. Вера спустилась с коня и приблизилась к тяжело дышащему парню. Нужно хоть в чём-то проявить себя достойно, хоть что-то сделать правильно. Не просто же так ей позволено ходить по земле великого города Дит и дышать его воздухом. Для этой привилегии одного лишь родства с императором недостаточно.
Пожалуйста, отпустите! взмолился солдат.
Почему? Почему ты отказываешься от вечной жизни? Разве это не дар, о котором другие могут только мечтать?
Мечтать быть марионеткой? До бесконечности слушать внушения о том, что ты не человек, а кусок мяса, не имеющий права на свободу и даже личное мнение?! воскликнул солдат. Что ты живёшь только для чьей-то выгоды, кому-то что-то должен и обязан быть благодарным. Я устал, Вера Владимировна! Я не хочу, чтобы это продолжалось до скончания вековя жить хочу, просто жить! Как человек. Пусть и не вечность.
Такова наша доля, грустно произнесла Вера. Твоя, моя, каждого твоего сослуживца и каждого существующего нефилима. Мы рождены в угоду вечным и обязаны
Остервеневший солдат вскочил на ноги.
Мы никому ничего не обязаны! Никому не нужно моё самопожертвование, и ваше, Вера Владимировна, тоже! Пока я жив, я остаюсь человеком, и к демонам не имею никакого отношения! А вы, княжна? Вы и дальше будете безропотно преклоняться этой своей доле? Неужели вы никогда не задумывались о том, что жить в угоду другим не есть правильно?! Что есть иной путь! Да, все мы рождены с потенциалом бессмертия, но кто сказал, что мы не можем от него отказаться и не быть в долгу перед кем-то? Да я лучше помру в старости, но проживу свою, ни от кого не зависимую жизнь! Я ошибся, да, признаю, но всей душой желаю это исправить! Я прошу дать мне шанс. Вы никогда не делали того, о чём будете жалеть всю вашу вечность?
Вера свела дрожащие брови и не смогла ничего ответить. Делала ли она? Да. Этой ночью
Я тоже хочу жить!
Высокий парень лет чуть меньше тридцати стоял в центре шеренги и буравил Веру и поручиков бесстрашным взглядом сапфировых глаз.
Сколько лет живу марионеткой! Я заслужил лучшей жизни, и могу прожить её так, чтобы не пожалеть об упущенном шансе на бессмертие!
Со стороны офицеров послышался возмущённый ропот.
Вас никто не принуждал к посвящению в вечность, сквозь всеобщий галдёж проговорила Вера.
Это ты всю гвардию щас марионетками назвал?! вскрикнул кто-то из приговорённых.
Мы служим великому императору, ублюдок! Это дело чести!
Как у тебя вообще пасть на такие слова открывается?! Расстреляйте этого урода к чертовой матери и выбросьте на свалку! Я с ним и рядом стоять не хочу!
Место казни заполнилось скандальной бранью, но двое гвардейцев, пожелавших свободы, молчали. Один сконфуженно поглядывал то на солдат, то на великую княжну, другой с непреклонным видом терпел провокацию.
Я никому ничего не обещал, а значит, никому ничего не должен. Ребёнком меня насильно оторвали от матери и поместили в военный корпус, чтобы я служил дворцу в благодарность за бессмертие, выразительно, точно на дебатах, заговорил он и твёрдой походкой направился к Вере. Только вот меня забыли спроситьнужно ли оно мне такой ценой? И все вокруг считают это правильным?
Эти двое привели Веру в смятение. Одингордый и непоколебимый, готовый встретить отпор и без потерь одержать победу. Другойпереполненный страхом и надеждой юноша, глядевший на Веру так, словно она отправляла его в завлекательное путешествие по живописным просторам девяти кругов ада и заверяла, что ему там обязательно понравится. Она не понимала их разумом, но что-то в их словах вызвало отклик в глубине души.
Отпустите нас, Вера Владимировна!
Мы имеем полное право на свободу.
Ваше высочество, будьте милостивы
Ведь мы просим не многого. Нам обещали.
Со всех сторон заверещали гвардейцы обоих легионов:
Расстреляйте их к чертям собачьим!
Зарезать изменщиков! Четвертовать!
Смерть предателям!
Дайте мне ружьё! Ружьё мне дайте!!!
Прямо над ухом Веры выпалил требовательный голос офицера:
Ваше высочество! Прикажите огонь!
Крики переросли в нечленораздельный гул. Приговорённые вопили что есть мочи, двое солдат молили и уговаривали Веру, пытаясь перекричать остальных. Гвардейцы первого легиона, тоже надрывая глотки, орали то на них, то на Веру, требуя отдать приказ расстрелять предателей.
Тишина обрушилась в один миг. Палачи выпрямились и отдали честь. Приговорённые, пятясь спиной, вернулись в шеренгу и потупили взоры, а протестующие солдаты обратились в статуи. Воцарилась дисциплина.
Император Владимир был не один. Его фон украшал полный состав Ордена Первого Света. Заган, смуглый мужчина в чёрном плаще, в перчатках и с завязанными угольными волосами держался ближе к величественному монарху и дальше от наряженных в кафтаны и чулки рыцарей. Только Джулиан Ховард выделялся из их братства жаждой крови в хищных глазах, нарядом вольного каменщика и пепельной шевелюрой, не имитирующей парик. Амон, генерал третьего легиона, как и Заган, слишком вычурные платья не предпочитал.
Когда Владимир поравнялся с Верой, она лишь глянула в его сторону сквозь падающий на лицо локон. На большее не осмелиласьвсё внутри неё и так подверглось контузии, стоило ей ощутить его появление.
Синеглазый солдат, почувствовав более толковых и деловых оппонентов, собрался говорить. Однако император обратился напрямую к его сослуживцу, что спровоцировал всю эту суету.
На параде я дал вам выбор. Я предложил вам всё, что вы хотели, и даже больше, но вы отказались. Что изменилось?
Я Я испугался, государь, пролепетал юноша, дрожа от пристального внимания самого императора.
Больно не будет.
Да, но не в этом дело.
Дни посвящения в вечность пройдут быстро. Ты уснёшь и проснёшься уже полноценным демоном.
Не надо, государь, пожалуйста!
Почему?
Ведь это это вечное рабство
Государь, не слушайте его! с готовностью выпалил синеглазый.
Он говорит. Я не могу его не слушать, перебил император, и тот застыл с открытым ртом.
Его сослуживец собрал волю в кулак и признался:
Я не испугался. Просто не хочу я больше служить.
Я дал тебе выбор между службой и свободой, и ты выбрал. Сам выбрал, никто на тебя не давил.
Солдат стыдливо понурил голову и принялся усердно жевать губу.
Заган подошёл ближе.
А ты? Почему выбрал службу? спросил он синеглазого парня.
Сами понимаете, ваше высочество, эмоции, стадный инстинкт, страх последствий.
Твой выбор не был бы сделан против императора и дворца. Владимир объявил об этом в присутствии всего города.
При всём уважении, но командиры нас воспитывали иначе. Или служба, или смерть. Многие просто побоялись расправы, вот и сделали такой «выбор».
Если бы хоть один из вас отважился высказаться при всех, заговорил император, всё могло бы закончиться иначе для всего легиона. Как каждый из вас мог быть уверенным в том, что он не единственный, кто захотел воспользоваться моим предложением?
Двое гвардейцев поникли и попрятали глаза. От императора также не ускользнуло и то, что остальные приговорённые не решались взглянуть ни на него, ни друг на друга.
Государь, мы искренне раскаиваемся в том, что решили свою судьбу за компанию с другими, сказал синеглазый солдат. Будьте милосердны. Отпустите нас.
Позвольте сказать, государь, подал свой шёлковый голосок Рофокаль. Сложив за спиной руки, он смотрел на приговорённых, как на своих несмышлёных детей смотрит заботливый родитель. Казнь затянулась, и пора бы нам с вами её уже заканчивать. Время близится к завтраку, а пунктуальностьодин из главнейших наших принципов. Орден Первого Света просит вас распорядиться завершением казни и удостоить нас честью аудиенции с вами.
Вопрос с казнью несогласных с приговором будут решать верховный главнокомандующий и генерал гвардии, сухо ответил Владимир, не оборачиваясь к вельможам и не меняя голоса. То есть, я и Амон. Завтрак будет ждать вас ровно столько, сколько потребуется нужным.
Очень медленно командор потянулся носом к хмурому небу. Но тут, поймав украдкой брошенный и тут же ускользнувший взгляд Веры, Рофокаль чуть прищурился и многозначительно переглянулся с коллегами.
Как ваши имена? спросил у солдат император.
Герасим, государь, расправив плечи и выпятив грудь, прочеканил синеглазый гвардеец.
Стас. Станислав Ваше величество, пролепетал молодой парень, и приклонил голову.
Я принимаю во внимание, что в самый последний момент вы всё же решились выразить себя как личности, не побоявшись отдачи со стороны большинства. Вспомните всё, что я говорил на параде, и попробуйте сделать выбор ещё раз. Герасим и Станислав, я даю вам последнюю возможность.
Солдаты вытянулись струной и задержали дыхание.
Рофокаль звонко прокашлялся.
Вечная служба империи и лично мне или свобода? проговорил государь, и солдаты вдруг почуяли подвох. Но с тем условием, что право на ранее обещанное имение в Нижнем Лимбе для вас упущено. Перефразируя, теперь ваш выборвечная жизнь со смыслом и целью или выживание ради выживания. Бродяжничество, нищета, попытки найти своё место в чужом мире. Может быть всё что угодно. Что вы выберите?
Потрясённые Стас и Герасим молча таращились на императора.
Я согласен, государь, объявил Стас. Я волен сам распоряжаться своей судьбой, и пусть у меня не будет богатства, я с благодарностью приму всё, что она мне преподнесёт.
И в выживании найду смысл и цель, заверил Герасим Владимира, Загана, Амона и Веру. И сделаю выживание жизнью. Моё будущее в моих руках.
Поражённая Вера скосила глаза на императора и испытала укол ревности, заметив в нём одобрение.
Что скажете, генерал? спросил он Амона.
Государь, воля ваша. Как прикажете, так и будет.
Мы отпускаем вас. Впредь будьте внимательны к голосу разума. Второй шанс выпадает далеко не всегда.
С этими словами Владимир окинул бывших гвардейцев своим пустым взглядом и вместе с Заганом побрёл прочь мимо рыцарей Ордена. Стас и Герасим поспешили в последний раз отдать ему честь, согнув в локте правую руку и коснувшись вытянутой ладонью лба над левой бровью.
Не держите на нас зла, Вера Владимировна, виновато произнёс Стас.
Я искренне желаю вам прожить жизнь, услышал он смурной ответ. Вера обратилась к генералу Амону: Распорядитесь, чтобы им дали лошадей и столько золота, сколько они смогут унести. И добавила уже солдатам: Это мой личный подарок.
Стас и Герасим с благодарностями склонили головы.
Генерал повёл бровью и качнул головой.
Доброта вашего высочества не знает границ,сказал он с натянутым почтением.
Освобождённые бросились наутёк. Вера отвернулась от строя приговорённых и побрела прочь, коротко прошептав:
Огонь.
Продолжительные, беспорядочные выстрелы продырявили тела всех оставшихся на площади приговорённых. Их палачи не стали целиться в сердца невинных солдат и просто расстреляли вслепую. Около полусотни трупов рухнуло наземь.
А Вера всё шла. На свою казнь.
* * *
С высокой горы, покрытой влажной растительностью, за бесцеремонной казнью наблюдали двое.
Один был апатичен и сонлив. Происходящее безумие на дворцовой площади его не интересовало. Он просто стоял и ждал, пока закончит наблюдать его спутник. Оба были облачены в чёрные мантии, лица скрыты капюшонами.
Никто со стороны дворца не мог их видеть, а город Дит был как на ладони.
Долго Чего мы ждём? устало вздохнул мужчина, но второй не сводил глаз с площади. Вернее, с кого-то из оставшихся там.
При великой княжне артефакта нет, заключил он.
А он нам сильно нужен?
Нужен. Будь добрзатаись и отдохни. Я должен проникнуть во дворец, найти и обыскать её покои. Я всё объясню тебе, когда мы уберёмся отсюда.
М-м Слушай, я тут подумалУтомлённый мужчина несколько раз зажмурил и раскрыл глаза, втянул прохладный утренний воздух и наконец выдал: А ты вообще кто?
Из-за широкого капюшона на него посмотрел черноволосый парень. На вид ему нельзя было дать и тридцати, однако в глазах было слишком много понимания чего-то важного, обхватывающего всё живое своей трагической сутью.
Тут его спутника совсем сморило. Он пошатнулся, приложил к груди руку, разлепил веки и рассеянно улыбнулся:
Живой.
Парень встревоженно понаблюдал за ним и подошёл к обрыву склона горы.
Жди меня здесь, попросил он, вдохнул полной грудью и унёсся вниз, слившись с ветром в один холодный поток.
Сердце всё колотилось об рёбра, норовило проломить их и вывалиться под ноги. Пришлось поддержать рукой грудь, которая буквально ходила ходуном.
Гвардейцы увезли тела за город и начали массовую кремацию. После устроенного дебоша и встречи с самим императором двое счастливчиков умчались так быстро, что уже были на полпути к казармам на окраине города.
Живых на дворцовой площади осталось немного. Пятеро вельмож не сдвинулись с места, приняли непринуждённые, изящные позы и стали рассматривать двор, демонстративно не замечая императора и великую княжну. Между этими двумя завязался разговор.
Человек в мантии взглянул на черноволосого врага, что стоял вдали от всех, и опущенная рука сжалась в кулак. Понаблюдал за Верой, и вторая рука опустилась с груди. Пусть сердце вырывается, раз ему так хочется. Сгниёт в траве и долбиться перестанет. Всяко будет легче.