Ну что, Бланко, усмехнулся Сухов. Веди! Только учти: заведёшь не тудаутоплю в болоте.
Бланко вытаращил глазаэто смотрелось пугающе: белые буркала на чёрном фоне.
А если т-там сухо? ухмыльнулся Бастиан.
Ну тогда к дереву привяжу и мёдом обмажу. Пущай им букашки-таракашки, жучки-паучки закусят.
Негр рухнул на худые колени и заголосил на ломаном английском, что не подведёт, что всё сделает как надо Олег остановил его нетерпеливым жестом.
Верю. Топай вперёд.
Взяв с собою два десятка человек, Сухов двинулся следом за чёрным Вергилием.
Поля и плантации одолели быстро, потом миновали обширное пастбище и ступили под покров леса.
Духота, запахи прели, пронзительные крики птиц и обезьян мигом окружили маленький отряд. Бланко двигался трусцой, по каким-то ему одному ведомым приметам находя тропки и еле различимые стёжки-дорожки.
На стоянку вышли неожиданно: раздвинулись лианы, открывая укромную полянку, ивуаля.
Два неумело выстроенных шалаша, кострищеи семейка в интерьере. Мать, отец, дед, двое сыновей, младенец, прижатый к плоской груди худосочной дамочки.
У них есть золото! завопил Бланко, тыча пальцем в сторону семейки. Я знаю! Я видел!
Седовласый дед презрительно скривился, обронив что-то насчёт дерьма, которое не тонет.
Отец семейства, униженный и оскорблённый своей беспомощностью перед целой бандой, только кулаки сжимал.
Пошли отсюда, ровным голосом проговорил Сухов.
Может, потрясём этих? с надеждой молвил ОХара, разорившийся землепашец из Ирландии.
Шон, холодно сказал Олег, «эти»такие же, как и ты. Погляди на их рукисплошные мозоли! Как и ты, они вкалывали с утра до вечера, а много ли золота скопят работяги? Ответ тебе известен. Пошли.
Испанцы с растерянностью наблюдали за странными пиратами, обходившими их и пропадавшими в сельве.
Бланко, сухо сказал капитан Драй, мне нужны богатенькие, те, у кого реально водятся денежки, а не те, кто когда-то тебя обидел. Я ясно выражаюсь?
Д-да, капитан, пискнул негр, вжимая голову в плечи.
После долгого бродилова пираты вышли на возвышенность, где стояло несколько бревёнчатых строений.
Стены их покосились, крыши сгнили, но кое-какой приют они дать могли.
И давали: привязанные к старой коновязи, фыркали лошади и мулы числом пять, несколько слуг суетились у большого котла, подвешенного на цепях над костром, а в сторонке морщился под ветром настоящий шатёр.
У порога шатра топорщил усы древний старикан в шлеме-морионе и с кирасой на худой груди. Двумя руками он удерживал копьё.
Из-за полога доносились сварливые голоса, мужской и женский. Она выговаривала ему за отчаянные неудобства походной жизни, а он раздражённо оправдывался.
Сказала бы спасибо, что не попала в руки этих ужасных пиратов! изрёк невидимый мужчина.
Отдёрнув полог, он выбрался наружу, пыхтя от злости, выпрямилсяи застыл с отвисшей челюстью.
Следом протиснулась дама весьма капитальной наружности. Обхватив обеими руками все свои юбки, фижмы, рюши и прочие бантики, она явила себясмешарика Нюшу в кружевах.
И замерла рядом с мужем, длинным как жердь, кадыкастым и угловатым Дон Кихотом средних лет.
Старец уронил копьё. Слуги и вовсе испарились.
Немая сцена.
Сухов снял шляпу и отвесил изысканный поклон.
Желаю здравствовать всей приятной компании, сказал он, светски улыбаясь. Позвольте поприветствовать вас от имени «этих ужасных пиратов».
Среди суховской команды послышались смешки.
Длинный побледнел сначала, потом побагровел и выразился, прикрывая страх надменностью:
Кто вы такой, сударь?
В Западных Индиях меня нарекли капитаном Драем, в Старом именовали шевалье де Монтиньи непринуждённо повёл разговор Олег. О, у меня много имён, и титулов хватает. А кого я имею удовольствие лицезреть?
Ягенерал дон Бартоломе де Утургойен-и-Вальдес! величественно выговорил Олегов визави. Моя супруга, Менсия де Сарате. Мой дядя, дон Эстебан де Портильо-и-Гангара.
Сухов отвесил ещё один шутовской поклон и сказал:
Почту за честь ограбить вас! Бастиан! Кэриб! Обыскать!
Пираты деловито взялись за дело.
Сеньора де Сарате завизжала, как свинья, которую пырнули, да не туда. Престарелый дон Эстебан пал на карачки в попытках схватиться за свою пику, а генерал гневно вскричал:
Вы не посмеете! Я вхож к самому вице-королю Перу!
Олег ухмыльнулся.
Почему бы благородному дону не быть вхожим и выхожим? Ребята, стой! Испытывая глубочайшее почтение, дон Бартоломе, мы не станем лишать вас драгоценностей и золотавы сами отдадите их.
Сорвав с верёвки сохнувший плащ, он расстелил его на траве.
Складывайте все побрякушки сюда! И не дай вам Бог утаить хоть единое песо! Голыми привяжем к деревьям и мёдом прикажу обмазатьпусть вас насекомые объедят. Вон Бланко знает
Негр усиленно закивал головой.
Первой отказалась от золота в пользу пиратов толстая сеньораона проворно снимала с себя цепи и ожерелья, колье и браслеты, перстни и серьги.
Генерал нервно бросил в приятно звякавшую кучку два кошеля. Кривясь и топорща усы, стянул с пальцев кольца, потом нырнул в шатёр и вынес оттуда увесистый мешочек.
Поймав красноречивый взгляд жены, заколебался, но осторожность возобладала в нёмсунувшись в палатку ещё разок, дон Бартоломе вернулся с ларцом.
Сеньора понурилась. А тут и дядя Эстебан решил принять участие в представлениипроковыляв к развалинам, он порылся в трухлявых досках и гордо потащил ещё один кожаный тючок.
Генерал аж затрясся от подобной инициативы, Менсию заколотило с ним в унисон, а старпёр уронил на плащ свой скромный вклад.
Чудненько, резюмировал Сухов. Ребятки, навьючьте эти жалкие пожитки на лошадей. Не в руках же таскать.
Было видно, что дон Бартоломе резко против реквизиции, но уж лучше безлошадным жить, чем принять смерть за коня своего.
Счастливо оставаться! вежливо попрощался Олег и удалился, ведя коня в поводу.
Флибустьеры топали за ним, то и дело оборачиваясь, ухмыляясь глумливо да подхихикивая.
Чтожизнь? Отобрать её нетрудно, сгинул человеки нет его. А вот лишить богача его сокровищэто куда приятней. Мучиться ж будет, каждый грош оплакивать, скорбеть и сохнуть! Вот и пусть поскорбит не святое семейство
С неделю водил Бланко пиратов по окрестным чащам, выискивая схроны, выдавая белых господ.
Когда пиратский отряд описал извилистую петлю вокруг Гибралтара, всё укрупняя и укрупняя «обоз», чёрный иудушка выдохся, и Олег приказал его повеситьон терпеть не мог предателей.
Осины в этих жарких краях не росли, поэтому верёвку перекинули через сук кампешевого дерева.
В Гибралтар Сухов вошёл, как потом оказалось, налегке, приведя с собою вереницу лошадей и мулов, нагруженных отобранным добром. А вот другие отряды ещё и самих владельцев пригнали, то ли в плен, то ли в залог.
Этих несчастных набралось чуть ли не три сотнимужчин, женщин, детей, рабов. Правда, была и пользаодин из невольников выложил ценные сведения.
Дескать, знает он, где стоят большой торговый нао и четыре барки, нагруженные товарами из Маракайбо. Неделю спустя пираты привели эти суда, гружённые полотном, шёлком, кошенилью и прочими «колониальными товарами».
Морган, убедившись, что местность очищена, вернее, обобрана, решил возвращаться. Пленниковтех, кто уцелел после избиений и пыток, он приказал освободить за скромное вознаграждение, оставив при себе лишь четверых знатных заложников.
Погрузив всю добычу на корабли, корсары двинулись к Маракайбо, ведомые Пьером Пикардийцем, этот смышлёный и наблюдательный капитан уже бывал здесь с Олонэ.
Вряд ли он мог замещать местных лоцманов, но кое-какие глубины и мели помнил. Так что «корсарчики-флибустьерчики» вернулись без потерь не зная, что их поджидает новая беда.
Когда «генерал пиратов» сошёл на берег в Маракайбо, к нему живо подковылял один из пиратов, оставленный в лазарете на излечении. Шустро работая костылём, он приблизился и выпалил:
Испанцы в проливе! Три больших корабля прибыли из Ла-Гуайры! И им не войти, и нам не выйти!
Глава одиннадцатая,в которой Олег балуется со спичками
Имея за кормой полуразрушенный форт Ла-Барра, затычками в горловине торчали три боевых корабляэто была армада де Барловенто, сторожевая эскадра морского флота Испании, а командовал ею дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноса, адмирал, посланный королём избавить Западные Индии от пиратов.
Тридцатишестипушечный флагман «Ла-Магдалена» стоял на якоре посередине, недвижный и несокрушимый, как крепость.
Ближе к западному берегу, справа от «Магдалены», находился двадцатипушечный фрегат «Сан-Луис», а по левую рукучетырнадцатипушечный шлюп «Нуэстра-Сеньора-де-ла-Соледад».
Форт Ла-Барра испанцы ещё не успели восстановить полностью, но пушки уже заняли свои позиции, прикрывая армаде тыл.
Пополудни, словно по небесному графику, пошёл дождь, струи небесного душа сеялись, превращая ясную картину маслом в расплывчатую акварель, смазывая яркие краски, лазурная поверхность лагуны стала серой, как хмурое небо над головой.
Морган обозревал открывшиеся ему виды с гневом и раздражением: только всё собрали, уложили, делить пораи на тебе!
Драй! окликнул он Сухова. Гонцом потрудиться не прочь?
А чего бы и нет? пожал плечами Олег. Передать адмиралу на словах, чтобы убирался, или ты сочинишь писульку?
Генри расхохотался.
Сочиню, Драй! А ты верно скумекаля не в настроении умолять и канючить! Что характерно.
Тогда я приоденусь, с вашего позволения. Адмирал всё-таки, не абы кто
Впрочем, Сухов особо не напрягался, просто накинул сверху камзол из чёрной тафты с серебряным позументом, с отделанными золотом петлями, да надел шляпу с перьями.
Взгляни, сказал Морган, протягивая Олегу своё послание.
Капитан Драй быстро прочитал короткий текст, выделив главное:
Если город Маракайбо не выплатит выкуп в размере двадцати тысяч песо, я сожгу его. Вы не сможете помешать мне в этом. Если затем вы не дадите мне пройти, я перебью всех именитых заложников. В этом вы тоже не сумеете мне помешать
Всё верно, адмирал, кивнул Сухов. Это именно тот стиль, который взбесит напыщенного гранда с «Магдалены». Пусть ему будет приятно! Ну я пошёл.
С Богом! торжественно напутствовал его Морган.
Олегу подали целую барку. Под лёгким ветерком она двинулась к армаде, полоща белым флагом.
Чем ближе становилась «Ла Магдалена», тем явственней делались все изыски судостроителейрезные балконы на корме, испещрённой настоящими барельефами из дерева и статуями. Корабль отливал красной краской и золотом.
С борта флагмана подали трап, и Сухов легко поднялся на палубу. Его обступили десятки офицеров, надменных, затянутых в чёрное и несвежее.
Распознав среди действующих лиц того, кто исполнял главную роль, Олег слегка поклонился и спросил:
Я имею честь видеть перед собою генерала дона Алонсо дель Кампо-и-Эспиносу?
Рыхлый человек, отягощенный изрядным брюшком, с усами, как у киношного кота Базилио, процедил:
Да, это я.
Адмирал пиратов Генри Морган шлёт вам письмо.
Небрежно, с показной брезгливостью развернув послание, дон Алонсо прочёл его, наливаясь нездоровым багрянцем.
Каков э-э наглец! пробормотал он и обратился к смуглому офицеру, которому парик заменяли длинные, прямые волосы:Вы были правы, дон Хусто, эти разбойники не ведают меры в своей строптивости и неукротимости!
Повернувшись всем телом к Сухову, он произнёс с надменностью высшего существа:
Будьте любезны обождать, пока я отпишу ответ вашему э-э адмиралу.
Поскучав с четверть часа, понаблюдав за испанцами, взглядывавшими на него с опаской и враждебностью, Олег получил письмо командующего армадой.
Напутствуя гонца, Кампо-и-Эспиноса сухо сказал на французском, слегка перевирая слова:
У вас два дня сроку. Передайте э-э адмиралу Моргану на словах, что выкуп ему заплатят пушечными ядрами, и в скором времени я самолично расплачусь с ним этой монетой!
Получите сдачи, сеньор! холодно улыбнулся Олег и откланялся.
Прибыв в Маракайбо, набережную которого запрудили пираты, Сухов передал ответ адмирала Моргану лично в руки.
Вот что отписал уязвлённый дон Алонсо:
Моргану, адмиралу пиратов.
От своих друзей и соседей я получил сообщения, что вы осмелились предпринять враждебные действия против страны и города, находящихся под властью Его Католического Величества, короля Испании, моего господина. Поэтому моим долгом было прийти сюда и занять крепость, которую вы захватили у горсти трусов, установить в ней пушки и тем самым укрепить выход из гаванисловом, сделать всё, как велит долг. Тем не менее, если вы смиренно вернете всё, что вами награблено, и освободите рабов и пленников, я из-за мягкосердия и жалости к вам отпущу вас, чтобы вы смогли добраться до вашей родины. Но если, несмотря на мои добросердечные предложения, вы станете упрямиться, я приведу из Каракаса более легкие суда и прикажу моим войскам в Маракайбо уничтожить вас без всякой пощады. Вот моё последнее слово: отдавшись в мои руки, вы будете вознаграждены, в ином случае я прикажу моим храбрецам отомстить вам за все те обиды, которые вы нанесли испанскому народу в Америке.
Дано на корабле Его Католического Величества «Магдалена», коим я командую, стоящем у входа в лагуну Маракайбо, 24 апреля 1669 года.
Подписал:
Хм задумался Морган. Так это я наглец или этот испанский хлыщ? Затем, вскочив на бочку, он поднял руку, призывая пиратов ко вниманию, и толкнул речь зычным голосом:Испанцы предлагают нам сдаться! Что характерно. Если мы отдадим им всё, что взято нами в Маракайбо и Гибралтаре, они обещают не трогать наши корабли и отпустить нас всех домой! Откажемся ли мы от добычи?
Не-ет! взревела толпа. Ни за что!
Генри оскалился.
Значит, будем биться?
Да-а-а! загуляло по набережной.
Тогдак бою!
И пиратская вольница загудела, заулюлюкала, загоготала, поднимая шум бесшабашный и грозный.
Они были опасны, эти люди, выбравшие путь «вольных добытчиков», отринувшие постную мораль, тронутую гнильцой.
И они были полны решимости сразитьсяи одержать победу.
Пускай их помыслы были и не слишком благороднывсего лишь уберечь неправедно добытое, но врагу их не позавидуешь
Олег попал на военный совет, собранный Морганом, не сразу, но ничего, однако, не потерял. Только-только затихли вопли и крики капитанов да их лейтенантов, ничего, по сути, не предлагавших, а лишь выплёскивавших свои эмоции, ярость, гнев и страх. Испуганное эхо гуляло по просторному патио губернаторского дворца, окружённому аркадами.
Джон Моррис, Ричард Норман, Пьер Пикардиец, Эдвард Демпстер, Джеффри Пеннант, Адам Бруэрвсе были тут и орали, орали, орали
Когда они утомились, «адмирал» проворчал:
Мы допустили большую ошибку, бросив форт Ла-Барра. Оттуда простреливается фарватер пролива, и наши «друзья» уже выкатили на позиции шесть дальнобойных пушек. Что характерно
И высадили сорок аркебузиров, спокойно дополнил Том Харрис, капитан фрегата «Мэри». И ожидают под сотню ополченцев.
Морган хмуро кивнул.
Мы, как те грызуны в мышеловке, продолжил он, вот только пусть испанцы не воображают себя котами! Обведя глазами лица капитанов, Генри вопросил, криво усмехаясь:Ну что, мышки? Какие будут предложения?
Адмирал, по-прежнему спокойно сказал Харрис, я берусь с дюжиной своих товарищей подорвать самый большой испанский корабль.
Капитаны онемели сперва, а затем подняли шум, в котором то и дело проскальзывали нотки облегчения:
Как?!
Из пушек? Там нет дорог, чтобы выкатить орудия на берег, а с моря и думать не смейканониры с «Магдалены» пальнут дальше!
Всем наброситься на одного? Погоди, ты же говорил, что с двенадцатью
Сделаем брандер! возвысил голос Харрис. Благо у нас есть «лишние» испанские лоханки!
Гомон перешёл в галдёж, но не дух отрицания сквозил в повышенных тонах, а очнувшаяся сметливость и находчивость, взбодрённая радостьювыход есть!
После долгого обсуждения все разошлись, бурля энтузиазмом. Охваченные азартом пираты взялись за дело, не откладывая его ни на минуту, два дня сроку, отпущенные вице-адмиралом, истекут быстро, не заметишь.