Обезумевшие толпы заполонили пристань. Люди сваливались с причалов, ломали ноги, спрыгивая в пироги и шлюпки, добирались вплавь до стоявших на рейде кораблей. Логично жеесли пиратам не достанется ни единой посудины, то как эти мерзавцы покинут сушу? Да никак! И панамцы спасутся
Всё, что могло держаться на воде, отчаливало и уходило в океан: приблудившийся фрегат, два объёмистых нао, рыбацкие баркасы, индейские пироги.
Крики, плач, ругань, стоны висели над городом, взывая к небу, и таяли в ясной лазури.
На один из причалов вышла молодая женщина, «краше которой в Европе не было и нет никого». Её скромное дорожное платье плоховато скрывало великолепную фигуру. Удивительно, но девушку не задевали, не толкали и не оскорблялисловно магический круг отделял «Прекрасную Испанку» от всеобщего падения и пакостей, что натуры трусливые и подлые чинят ближним.
Мигом спустившись в лодку, она крикнула высоким звонким голосом:
На Товаго!
Старик лодочник, похожий на пирата, торопливо схватился за вёсла, а чуть позже, когда пристань отдалилась, поднял на мачте латаный парус.
Оглянувшись в тревоге, старик воскликнул:
Они жгут город!
Нет, Хосе, покачала головой донна Флора, это наш глупый губернатор приказал взорвать пороховые склады, как только первые пираты войдут в Панаму. Теперь весь город сгорит
Ах, сеньора, вздохнул старик, мощно загребая, мы заслужили такое поношение. Это нам кара Господня за лиходейства наши, за жадность необоримую!
Может, ты и прав, Хосе сказала красавица задумчиво.
Олег со своими наступал в авангарде и в числе первых прорвался к Панаме. Город был брошен, так сказать, наполовину: некомбатанты «штурмовали» порт в попытке к бегству, а вояки готовились отразить атаку пиратов.
Улицы были перегорожены баррикадами из мешков с мукой, усиленными стволами деревьев, бочками и прочими подручными средствами. Испанцы, прятавшиеся за импровизированными редутами, палили из ружей и аркебуз, не имея в достатке мушкетов. Была у них и артиллериябронзовые пушки раз за разом напускали дыму и грохоту. Правда, их ядра причиняли больше вреда домам вдоль улиц, чем пиратам, но, видимо, сама пальба поддерживала в испанцах дух сопротивления.
Пиком ожесточения стал бой на рыночной площади Пласа-Майор, но и он затух как бы сам собою.
Двумя часами позже Панама была взята. Пираты практически не понесли потерь, а самый большой ущерб испанцам принесли бездарные командиры дона Хуана Переса де Гусмана, да и сам президент, велевший взорвать порох в цитадели.
Грохнуло так, что человек сорок солдат тут же отправились на небеса, а над городом встало грибовидное облако, в темноте подсвеченное багрецом. Деревянные хибары занялись немедленно, а тушить их было некому.
Правда, пираты не слишком-то и горевали по этому поводу. Ясно же, что сокровища надо искать в каменных хоромах!
К утру разведка донесла, что от пожара не пострадали разве что сотни негритянских хижин в пригородах Пьерда-Видас и Маламбо. Но было что грабить, былоогонь не тронул здания Королевской аудиенсии и Бухгалтерии, монастыри Мерседес и Сан-Хосе, особняк де Гусмана и ещё целый ряд богатых домов.
Морган ещё вечером дал приказ не пить винадескать, оно отравлено, и послал людей на северный берег, к Сан-Лоренсо-де-Чагрес, с радостной вестью: Панама взята.
Двое суток пираты грабили опустевший городдобыча была знатная! Тем не менее даже юнги понималиосновные богатства уплыли от них на острова Товаго и Тавагилья, Ислас-дель-Рей и Опоке.
В это самое время галеон «Ла-Сантиссима-Тринидад», нагруженный сокровищами, уходил в океан под одним парусом, однако Морган, поглощённый дармовой выпивкой и доступными женщинами, упустил его.
Малость протрезвев, «адмирал пиратов» скомандовал:
Догнать беглецов, улизнувших на острова, и вытрясти из них всё, до последнего реала!
Пираты и рады стараться. Хоть де Гусман и приказал сжечь все суда, паника не позволила испанцам исполнить повеление. Нашлись и барки, и паруса.
А Морган лично приказал своим людям, отправлявшимся на острова, ни в коем случае не убивать и не насиловать самых красивых женщин. Эти дамы, дескать, понадобятся для выкупа.
И «призовая команда» отправилась трясти несчастных «островитян».
Ах, как же беглецы надеялись, что лихоимцы пограбят Панаму и уйдут, позволив им вернуться на родное пепелище! Увы!
С ужасом и отчаянием они увидали паруса барок, приближавшихся к островам. Это был конец.
Донна Флора, нервно сжимавшая в руках пистолет с серебряными насечками, безропотно отдала своё оружие пиратам, поняв, что не сможет выстрелить в живого человека, даже если тот покусится на её честь и самую жизнь.
А тебя, красотка, грубо расхохотался предводитель, капитан Сирл, мы пока запрём!
Содрогаясь от похотливых взглядов, донна Флора послушно спустилась в подвал, где уже плакали и молились три хорошенькие женщины.
Что с нами будет? стонали они наперебой. Зачем они нас заперли здесь? О Пресвятая Дева Мария, спаси нас и помилуй!
Чувствуя опустошённость и странное равнодушие, Прекрасная Испанка опустилась без сил на бочонок с вином. Поразительно, но своего будущего она ведать не моглатуман скрывал его, как и у каждого смертного, не позволяя спорить с Провидением.
Прислушиваясь к крикам и гоготу, доносившимся с улицы, донна Флора вздрагивала, рисуя себе в воображении разные ужасы и нащупывая рукой маленький острый кинжал: она не выдержит тех терзаний, которым пираты подвергают свои жертвы. Лучше будет умереть от собственной руки
Сутки спустя красавиц вывели наружу. Пираты, вдоволь накуролесив, возвращались на материк.
Правда, один из лихоимцев, нетвёрдо стоявший на ногах, вдруг возымел желание овладеть донной Флорой прямо на берегу, но путь ему преградил высокий мужчина в чёрном.
Не трогать! холодно сказал он, заступив дорогу прелюбодею.
А если трону? Пьяная ухмылка обнажила жёлтые зубы.
Ледяной взгляд, брошенный на него, отрезвлял не хуже ведра воды.
Тогда ты умрёшь.
Охотник до женщин отступил, а заступник приблизился и почтительно поклонился, снимая шляпу перед дамами.
Есть ли среди вас та, кто зовётся донной Флорой?
Это я, робко призналась Прекрасная Испанка.
Здравствуйте, Шочитль, сказал заступник с улыбкой.
Девушка сильно вздрогнула.
К-как? Откуда вы Я
Не узнаёте? Меня зовут капитан Драй. Олег Драй. Или Сухов, как вам будет угодно.
Донна Флора мучительно покраснела.
Я вас не различала в своих видениях, промолвила она. Вы были для меня как тень
Посмотрев капитану Драю в глаза, девушка замерла. Этот взгляд В нём плескалась ирония и печаль. Так не мог смотреть молодой человек, а лишь пожилой, на плечи которого давит груз памяти и опыта жизни.
Когда вы родились, Шочитль? негромко спросил Олег.
Флора ощутила, как напрягся её защитник, но впала в недоумение: при чём тут её возраст?
В одна тысяча шестьсот сорок шестом году от Рождества Христова, честно призналась она.
Капитан Драй вздрогнул.
Правда? пробормотал он.
Конечно! Олего
Девушка положила ладонь на сильную руку Драя, и телесный контакт открыл ей много больше, чем она могла уразуметь.
Вы надеялись узнать у меня путь домой? прошептала она.
Да, глухо ответил Олег.
Не понимаю бормотала Флора. Какие-то врата
Межвременной портал, вздохнул Драй. Это через него я попал в ваш мир, в ваше время. Я надеялся, что вы тоже из будущего, как и я.
Из будущего?! изумилась девушка. Но Разве можно путешествовать во времени?
Я же смог, усмехнулся Олег.
А-а! Так вот почему я не видела вашего лица! Вы же не отсюда, вас не было среди живущих здесь! И я не могу предсказать ваше будущее. Постойте
Она провела пальцами по мужской руке, словно ища жилку.
Я вижу скалу у берега, похожую на опрокинутую чашку
Это и есть портал, равнодушно проговорил Сухов, как экскурсовод, которому до смерти надоели посетители музея. Такой ход между разными временами.
Да? А ведь я видела эту скалу, когда наш корабль шёл из Испании в Веракрус. Над нею или в ней самой плавало такое красивое радужное сияние Я такое видела чуть позже, на берегу, что за островом Косумель
Пирамида?
Да-да! Древняя пирамида майя, и там тоже вилась, текла эта вот радужная лента. Никто её не видел, только я одна. А впервые что-то подобное я заметила ещё на Варварском берегу
Как? вежливо удивился Олег. В краю берберов?
Да! Моя мать умерла, когда мне было десять лет, и отец мой, Мигель Состенес, отправился в Новый Свет, дабы утолить грусть и добыть средств, а я была отдана в монастырь в Неаполе, где и пробыла до шестнадцати лет. Когда отец прибыл за мной, мать настоятельница рада была избавиться от меня. Она шёпотом поведала отцу, что дочь еговедьма. Я видела то, что было невидимо, распознавала людскую суть, находила воров, могла даже вылечить болезнь наложением рук! Правда-правда! Игуменья была доброй и ничего не сообщила обо мне инквизиторам, но отца предупредила
Мы сели на корабль с другими искателями счастья и отбыли. Буря застала нас и носила по морю, пока не утихла, а мы не оказались южнее Балеарских острововкак раз на пути у берберских пиратов. Они захватили наш корабль и привели в свой порт. Нас не трогали, почти не билиберегли, чтобы продать на невольничьем рынке, а девственницы стоят дороже
И вот, когда нас повели через пустыню, мы и прошли мимо очень старой, полуразрушенной крепости, где витало то самое радужное сияние, очень яркое. Уже был вечер, и следовало искать стоянку, но берберы обошли крепость стороной. А когда я спросила почему, один из них, одноглазый, сказал, что в крепости живут страшные ифриты, и всякий правоверный, попадая за её стены, становится их добычей. Одноглазому было скучно, и он рассказал, что по ночам в крепости бывает виден светэто открываются врата. Всякий смертный, кто шагнёт за их порог, пропадает. И горе тому, кто повстречает человека, вышедшего из врат! Ибо оттуда являются только шайтаны черти, по-нашему. Одноглазый называл некоторых из этих «шайтанов», которые были очень похожи на людей, а принесли берберам много горя. Какой-то «Цэ-рэ-ушник Боб», «Белый офицер», чей флот «проржавел в Бизерте», хотя, как корабли могут ржаветь?
Понятно затянул Олег, понемногу оживая, увлекаясь новой надеждой. Значит, и мне туда, на Варварский берег Чем я не шайтан? А как же вы освободились?
Это всё мой отец, с гордостью сказала Флора. Он убил троих конвоиров, и мы смогли бежать на верблюдах. А на берегу отбили трофейную галеру и вышли в море. Берберы бросились в погоню, и не миновать нам беды, но тут показался французский фрегат. Так мы и спаслись. Во второй раз мы с отцом отплывали уже из Кадиса, а в Веракрусе отца похоронили Где-то лет через пять мы с тётей Эстерситой решили, что лучше всего будет, если я отправлюсь в Панаму, к дальним родственникам. Но мне опять не повезлона корабль, который вёз меня и других на юг, напали индейцы. Судно они сожгли, а пленников увели с собой. Так я увидала ту самую пирамиду, а потом чуть не стала наложницей противного, гадкого касика.
Кан Балам Икналя? проявил Олег осведомлённость.
Да! Ты знаешь его?
Надо же было исполнить твоё пророчество, улыбнулся Драй.
Так он мёртв?
Мертвее не бывает.
Фу-у Это плохо, когда радуешься смерти, но я рада! Меня держали взаперти, и я каждую ночь видела то, что стрясётся скоро или гораздо поздней. И тебя И вас я тоже видела. Я всё тогда высказала касику, много больше, чем надо было, и он решил избавиться от тебя. От вас
«От тебя» звучало куда приятней, улыбнулся Олег.
Да? покраснела Флора. Просто Я настолько привыкла к тому, что есть такой капитан Драй, что Я даже скучала по нему, хоть и не видела никогда воочию. Разве так бывает?
Ну случилось же, мягко сказал Сухов.
Да-а А потом я бежала, и и всё. Когда я добралась до Панамы, то не стала обращаться к родне, а поселилась в доме одного купца, внушив ему, что я его жена. Он носил ту же фамилию, что и я, был старый, постоянно пропадал в Перу и ничего не мог, только гордился своею супругой
Я бы тоже гордился.
Девушка заалела.
Вот и вся моя жизнь, вздохнула она, отнимая руку.
Олег задержал её пальчики в своей пятерне.
Не бойся ничего, сказал он негромко, я буду рядом.
В Панаме повторилось то же, что было на островах, донну Флору заперли в комнате на втором этаже губернаторского дворца.
На третьи сутки после нашествия туда заглянула мулатка из прислуги, доставившая большой серебряный поднос, уставленный кушаньями и питьём.
Адмирал посылает всё это вам, белозубо улыбнулась мулатка.
Едва дверь закрылась за служанкой, как сеньора Состенес набросилась на едудва дня ни крошки во рту.
Отобедав, девушка подошла к окну. Бежать не имело смыслаей открывался сад с дорожками, подстриженными кустами, бассейном с черепахами и фонтаном, и весь этот маленький парадиз огораживался высоченной стеной, вдоль которой прогуливались вооружённые пираты. Дорога отрезана.
Вспомнив Олега, Флора ощутила непривычное волнение, отогнавшее даже мучивший её страх. «Он рядом, напомнила себе девушка, он рядом!»
Прошёл долгий день, минула ночь. Ближе к полудню пленницу навестил сам «адмирал пиратов»невысокий, широколицый, Морган хорошо говорил по-испански.
Поклонившись, он снял шляпу и сделал шаг навстречу.
Девушка отступила, торопливо убеждая пирата:
Не делайте этого! У вас дома осталась жена Не надо!
Морган побурел.
Донна Флора еле выговорил он, приближаясь ещё на шаг.
Девушка выхватила кинжал и приставила его к левой груди.
Лучше я умру!
Господи Иисусе! простонал «адмирал пиратов» и рявкнул:Нет!
Круто развернувшись, он направился к двери, за которой стоял Олег.
Капитан, буркнул Морган, доставите сеньору куда она скажет.
Драй кивнул, отходя в сторону и пропуская адмирала.
Постойте, сказал он.
Чего ещё? сморщился Генри.
Донна Флора, откройте сеньору Моргану его будущее.
Адмирал вздрогнул и стремительно обернулся к девушке.
Да! выпалил он. Да! Да!
Прекрасная Испанка прижала руки к груди, словно собираясь с силами, и заговорила:
Адмирал Я чувствую, что вы не пропащий человек, как многие из тех, кто у вас под началом Вот только А нужно ли вам знать, что произойдёт с вами в грядущем?
Я мечтал об этом, сеньора, вырвалось у Моргана, мечтал с тех самых пор, как прочёл ваше письмо, адресованное Старику!
Старику?
Мансфелту! Эдварту Мансфелту! Все звали его Стариком.
Ах, вот оно что. Хорошо, адмирал
Генри застыл и даже дышать перестал.
На Ямайке вас встретят как героя, продолжила сеньора Состенес, но тучи сгущаются Испанский посол Молина будет брызгать слюной, требуя от короля Англии наказать виновных и угрожая войной. Вместе с губернатором вас вызовут в метрополию, «дабы держать ответ за оскорбления, нанесённые королю и престижу его короны». Вы подниметесь на борт корабля «Уэлкам» и сойдёте с него в Лондоне, где вас предадут суду. Все будут думать, что вы окончите свои дни на виселице, тем более что ваш секретарь Джон Пик покажет под присягой, будто вы знали о заключении мира между Испанией и Англией до того, как напали на Панаму, но королевский суд окажется весьма милостив.
Вас выпустят под честное слово на свободу, и вы три года проживёте в Лондоне, где будете пользоваться большим успехом. А после судьи вынесут вердикт: «Виновность не доказана». И вы отправитесь обратно на Ямайку в должности вице-губернатора.
Пиратству в Карибском море потихоньку приходит конец, адмирал, вскоре наступит момент, когда среди морских разбойников останутся исключительно враги человечества, и любой из флотов, Испании ли, Англии или Франции, будет вправе вздёрнуть таких на рее. Новый губернатор Ямайки, лорд Воэн, в 1676 году станет жаловаться правительству на то, что вы, мистер Морган, «восхваляете капёрство», мешая ему сократить число флибустьеров. Весной 1678-го лорд, не сумев добиться своих антипиратских целей, убудет в Англию, и вы до самого лета будете исполнять обязанности губернатора. Летом король пришлёт графа Карлайла, он займёт должность вашего непосредственного начальника, и вы с ним быстро подружитесь, поскольку граф и сам поддерживает пиратов.