Не сопротивляйтесь. Кто не будет вредить нам, пойдет в наш лагерь. Вас бросили, ваши ведуны перебиты. Те, что ранены, будут сопровождены без причинения вреда моими воинами. Слово Первой.
Темные ночные глаза удивленно обратились к бескрылой. Неловкая тишина неверия повисла в воздухе. Девушка молчала, не смея разомкнуть пересохших уст. Полотнище дрогнуло и в палатку просунулась морда Ганхе. Окровавленная, с сажей, она выглядела, как сущая дикарка. Девушка дернулась, заметив новую воительницу и клочок магии слетел с ладони.
Назад! гаркнула Аэль, дернувшись в бок к Ганхе. Вспышка ослепила и зубы стиснулись между собой. Боль опалила плечо и тихий стон сорвался с губ.
Простите! сбоку прозвенел голос, а сзади надавил напор тел.
Колени столкнулись с твердью и чьи-то сильные руки оттащили в сторону за грудки. Зазвенели клинки.
Никого не убивать, или я всех вас порежу! прорычала Аэль, отчего на миг повисла тишина.
Приоткрывшиеся глаза слепо мигали в пелену. Холодное касание накрыло щеки и тепло растеклось по коже сеточкой тока. С губ сорвался вскрик, но помутнение в глазах растворилось. Пара мгновений пульсировало плечо и тело била судорога, но перед взором сидела вторая девушка светлоликая, неловкая с темными ореховыми очами. В ее глазах читался страх, но вместе с ним благодарность.
Кожу покрыли градины пота. Баргустка хрипела, когда лечение закончилось. Взгляд упал вниз к плечу, где на нагруднике остался сизый след. Значит этот клочок был белым пламенем. Вдохнув побольше воздуха, баргустка вяло перевела взгляд в сторону. В палатке стояла Ганхе, Каска и Илаэр. Несколько рядов коек насчитывало сорок раненных. И это только одна палатка лазарета.
Оценив наскоро положение дел, Аэль остановила взгляд на женщине, чьи руки заломила Ганхе. Это была старшая целительница. Чуть моложе самой Аэль на вид, но явно побольше годков чем у той милосердной дурфы, что помогла Скрытому Клинку.
Отпусти ее, Ганхе. Ты, взгляд пробуравил темные жемчужины, а губы сложились в горькую усмешку.
Еще раз ослушаешься меня и буду считать, что тебе не нужна жизнь. Оповести всех дурф целителей, чтобы не оказывали сопротивления. МЫ НЕ ВРЕДИМ ВАМ! С нажимом закончила фразу Аэль и втянула воздух в легкие.
Ребра ныли и баргустка поморщилась, высвобождаясь из рук крылатой.
Но вы идете с нами и по своей воле помогаете перенести всех, кто ранен. Больше никаких разговоров. Вы идете среди Скрытых Клинков. Не светиться.
Приказ оказался принят. Странное и осуждаемое решение, но все же весьма продуктивное. Все Скрытые Клинки, пусть и бурчали за глаза, но взяли небоеспособных дурф, как собственных товарищей, на плечи и за грудки. Воительницы перенесли их в город с ранеными баргустами, а главное не сдали выходку своей главы другим подразделениям. Ведуны были крайне категоричны, наотрез отказавшись оказывать помощь крылатым, но зато бинты и мази были и у ремесленниц.
Аэль разместила нескольких дурфов у кузнецов, несколько у пекарей, что вызвались помочь страждущим, а некоторых с Ноэль, Ганхе и Каской. Возвращение из-за этого было за полночь. Аэль оказалась в весьма дурном расположении духа и нехотя пожевала подсохший хлеб, а после отложила его на стол и устроилась угрюмо на постели. Сон не желал приходить после столь ужасного дня еще долго, а придя принес только страдания и странные ведения. Здесь снились и ужасы боя с крылатыми, снилась Ириль, а после почему-то, что дурфы сами атаковали других дурф.
Когда Аэль вернулась, прочитавшая часть книги Дорэль уже сладко спала, крепко кутаясь в одеяло. Крылья для дурфов были всем и без них девушка чувствовала жуткий уязвимый холод. Обычно, накрыв себя крылом, эти создания даже в самую холодную ночь могли выжить и оставаться при силах, а сейчас даже легкий сквозняк беспокоил темноволосую словно сильные заморозки. Губы от подобного даже посинели слегка.
Всё время дурфа чувствовала себя совершенно беззащитной и опасалась даже небольшого шороха, но вот во сне звуков вошедшей она не услышала, слишком утомленная за время дня, проведенного в трудах обретения нового знания.
Снилось Доэрль нечто странное. Полёт. Такой нежный и ласковый ветерок, обдувающий лицо и наполняющий крылья воздухом. Проплывающие под ней пейзажи, описанные в сказках и нарисованные самыми искусными художниками и падение. Крики, грохот, оглушающая сознание боль. Дорэль тяжело дышала, сжимая одежду на груди, буквально захлебываясь в страхе. Это падение было слишком ужасным. Липкие путы страха сковали все нутро. Одной Дорэль было не справиться. Стуча зубами, как испуганное кошмаром дитя, девушка поплелась к койке Аэль, в надежде застать её ещё там и выразить все то, что стало её переживаниями.
А тем временем войска дурфов встретили ту часть, которая покинула лагерь без ведома на то правящих. Дезертирство должно было караться смертью, но войска возглавляла вторая принцесса дурфов, которая совсем недавно выдвинула себя в качестве главной наследницы. Родителям было больно за подобным наблюдать, но что они могли сделать? Убить свое чадо за то, что оно захотело власти? Нет. Как же рука любящего родителя поднимется и сотворит такое?
Личностью была вторая принцесса отличной от первой. Ежели Дорэль все знали, как мягкую добродушную особу, более напоминающую собой родительницу, супругу Рефаль, чьи нежные черты растворились и в облике суровой предводительницы крылатой, то их вторая дочь пошла в горючую яростность своей воинственной родительницы. Жестокая, горячная и необузданная. Смотря на нее, Рефаль гневно поминала юность и ошибки прошлого. Но уберечь от них дочь вот о чем молило сердце родителя небесных властительниц, когда сгущались на небе грозовые тучи беды.
Госпожа Принцесса, прошу помиловать моих людей. Я, глава Темных Ведунов, повела их из лагеря, когда
Сбитая речь темнокрылой ведуньи прервал властный жест. Темные, словно крыло вороново, очи обратились к первой ведьме. Губы сложились в ядовито-слащавую улыбку, а подбородок покровительственно взлетел вверх.
Оставьте. Вы поступили правильно. Первая принцесса Дорэль поступила недостойно. Она опозорила наш род совершенной ошибкой. Погибло много доблестных дочерей чистокрылых и мы не можем допустить, чтобы пало еще больше. Вы будете служить под моим началом, но за то, что вы ушли без приказа от правительницы, вы будете служить без жалованья пока я не решу, что вы искупили свою вину.
Неслыханная «щедрость» всего лишь лишить содержания, вместо головы на плечах. Женщина согнулась пополам перед принцессой. Тонкая смуглая рука той легла на темные с проседью руки и опустила ниже. Белые зубы показались сквозь тонкую линию губ.
Надеюсь вы не забудете, что корона имеет вес перед своими феодалами. Я наследница крови и воли Рефаль. И если первая принцесса вела себя неправильно, и заслужила столь низкое падение, я не поступлю так.
Речь прошипела змеей. Дезертиры пали ниц, по примеру предводительницы. Мимо них прошла носительница черных смоляных крыл древнего рода, что не прерывался с времен ухода из города древних. Только когда ее телохранительницы скрылись, пополнение отряда посмело поднять взор к священным небесам. Крылья ударили о землю. Заклубилась пыль, а черное полотно войск дурф двинулось навстречу судьбе.
Дурфы медленно, но верно шли на баргустов. Армия из десяти тысяч хорошо обученных воинов шли на бескрылых, а командовал ими сорняк, выросший в саду роз. Ему подчинялись другие сорняки, которые привели к ненужным гибелям сородичей, но вместо смерти вместо смерти они лишь выговор получили за то, что оставили не только слабых, но и сильных в том лагере, который теперь был больше похож на кладбище, где трупы не захоронили, а их тела остались участью без памятных могил.
Тем временем постовые, как и всегда, восседали на кронах сосен. Три девушки с трех сторон. Царица Огненная мрачно рассматривала карту, попивая крепкое вино из кубка, хоть оно не сильно спасало. Дела были плохи, а подкрепление еще попробуй дождись. И даже молиться Великим представлялось весьма сомнительно они слышали обращения к ним миллионы раз, за что им итак были благодарны.
Однако если подкрепления и вышли, то Царица Ветра и Царица Воды уже должны были прибыть. Обеим идти сюда два дня, даже если они еще день собирали новых воинов в свои ряды с других уголков своих земель и из лиц только прошедших инициацию. Что же касалось Царицы Тени, то эта могла придти через три дня, не раньше, но с ней Огненная хотела иметь дело меньше всего. Среди ее воинов почти все одни маги, к тому же она сама любительница подстроить козни, попутать вещи перед глазами и использовать информацию в своих целях.
Таких царица не уважала. Другое дело новенькая глава Скрытых Клинков пусть она еще совсем желторотая для Огненной, но дух у нее что надо и нрав не так прост, как кажется при первом взгляде. И отрядом руководить умеет, и рискнуть, если придется. Словом девка что надо, да только ее правительница это царица Воздуха, и сделать так, чтобы она ее к своему ногтю не приставила, будет партией нелёгкой.
Аэль дернулась на приближение к себе. Вид у воительницы был не лучшим. Глаза ошалело осматривали все вокруг, в том числе дурфу без кандалов.
Так. Ты умудрилась выбраться. С коего раза мы тут так вольно разгуливаем? По командирски недовольно спросила рыжеволосая, сжимая пальцами переносицу.
Подскок плохо сказался, и в глазах мелькали черные мушки. Впрочем неприятное ощущение заставило девушку гораздо раньше подняться на ноги, чем прозвучал ответ. Аэль дернулась к окну и распахнула ставни, впустив в комнату благодатный свежий ветерок.
Девушка, до этого подползшая на четвереньках к Аэль, протянула руку той, но она так быстро вскочила и ушла, что девушка капризно захныкала.
Страшно Тихо прошептала темноволосая и опустила голову, сидя теперь на полу.
Дурфа зажмурилась и тряхнула головой, отчего волосы, пусть и короткие, заколыхались.
Мне страшно, снова повторила Дорэль.
Как же была ужасна участь тех, кто забыл. Забыл себя, свое прошлое. Тот, кто не помнил прошлого, не мог надеяться на спокойное будущее. Вероятно, это и была возможность начать всё с самого начала, но всегда преследовал бы страх, что всё может быть разрушено в один из дней беззаботной жизни, наставшей после амнезии. Но ещё страшнее было бы умереть, так и не вспомнив о себе ничего.
Аэль изумленно обернулась. Это было что-то новенькое. Взгляд обежал фигурку хрупкого дурфа, ее остриженную головку и, конечно же, не укрылось от взгляда то условие, что девушка уже сняла с себя удерживающие металлические наручи. Впрочем, они бы не удержали долго даже дурфа, пусть воительница и предполагала, что они продержатся хоть еще денек. От койки была откреплена одна из удерживающих балок-ножек, и с этим тоже следовало смириться.
Чинить постель никто не собирался, тем более тогда, когда завтра она может не пригодиться вовсе. Аэль осторожно подошла ближе к брюнетке. Она специально так ползала? Или со страху не могла устоять на ногах? Или же она что-то вспомнила и стала вести, как ведут себя там, у себя, дурфы? В голове было столько вопросов, столько вещей, на которые не было ответа, и вместо того, чтобы искать их, девушка коснулась темной, немного растрепанной головки Ириль, осторожно погладив ее, странно улыбнувшись даже для самой себя. Было такое же ощущение, как когда возишься с волком, которого поймали, заперли и еще не сделали ручным. Он все еще скучал по лесу, по стае, но уже не рычал и не кусался, а еще у него такой же нежно-жесткий мех.
Что же страшно тебе, Ириль? Тебя беспокоит сон? спросила Аэль, опустившись коленями на холодный пол.
С окна надувал кусачий ветер, что языками своими щипал щеки, хотя на дворе не было зимы. Видно снова будет ливень.
Рыжеволосая устроилась поудобнее, опершись лопатками на жесткую опору койки. Рука все еще взлохмачивала волосы дурфы, которые были почти неотличимы от волос баргустов, такие же на ощупь, такие же непослушные.
Девушка невольно вспоминала, как прежде сидела по вечерам с подругами, как на коленях отдыхала изможденная Каска, а еще спустя время ее место на коленях рыжеволосой заняла Ириль, а с ними рядом сидела Каска и Манри. Жаль, что она не прошла вместе с ними в ряды Скрытых Клинков, но сейчас это казалось не таким важным. Тогда над головами девушек мерцали сотворения звезд, млечный путь и дали обителей Великих. Девочки отдыхали так спокойно, не зная беды, хотя был тот же кусачий ветер, особенно, когда их с Ириль перевели в другое селение, там не было высоких городских стен, а ветра бороздили поля вседозволенно. Ириль Ее светлые, остриженные после посвящения волосы были так мягки
Дорэль бы явно заплакала, но баргустка ласково погладила её по голове. Ещё и так мило улыбнулась. Когда Аэль села, Ириль чуть потянулась к ней и обняла, обвив руками её шею. Она прижималась к ней как в тот день. В день, когда рыжая вынесла темноволосую на руках из того темного места. Ведь именно она покормила её и воды принесла. Пусть и обстригла, но дурфа об этом и думать забыла уже. Аэль казалась ей кем-то идеальным. Доброй, милой и отзывчивой. Именно такой в первый день знакомства ей показалась девушка, которую сейчас так крепко прижимали к своему телу. Она бы не отстранилась, если бы не вспомнила кое-что очень-очень важное. Ириль пристально посмотрела на девушку, слегка даже брови свела, но потом улыбнулась.
Как тебя зовут?
Ага. Этот вопрос мучал дурфу всё то время, которое она знала Аэль. Руки темноволосая положила на колени, всё ещё не сводя взгляда серых глаз с обладательницы рыжих волос. Она слегка наклонила голову в бок. О страшном сне забыли сразу после того, как почувствовали поддержку, а мысли принцессы вообще в другое русло перенаправились. Дорэль вовсю улыбалась Первой. Она хотела о многом у неё спросить. Аэль должна была знать её раньше, раз присматривает сейчас. Может они были подругами? А может они вообще сестры? Ириль не знала, кто она, откуда и что с ней произошло, так что теперь хотела узнать это от Аэль.
Расскажи о себе и обо мне.
Удивительное дело обстояло с этой дурфой. Все они, насколько хватало знаний Аэль, были созданиями без чести, гнусными, коварными и жестокими. И даже если где-то в глубине души воительница сомневалась в верности изречения о бесчестии абсолютно всех дурфов, то все сомнения быстро развеивались жизнью. Суровым роком жизни, ее наставническим касанием, тяжелым, вселяющим ужас. Каждый ведь бой крылатые били беззащитных от их магических атак баргустов, каждый бой они сражались, не зная пощады, убивая всех раненых и детей.
Такого бы никто из соотечественников себе никогда не позволил. Да, упавших дурф убивали, но когда они оказывали сопротивление. И в пример тому тот же вчерашний бой, когда Аэль приказала забрать раненных, не противящихся воле девушки дурф и вылечить. У них то был показатель чести и достоинства, а что же дурфы? Что же было в этой брюнетке, кроме того, что ее крылья оборвала своим гневом Огненная по воле Великой? Что было в ней такого, кроме беспамятства? Наверное, она ни чем не отличается от них. Когда вспомнит, она будет врагом.
И все же Аэль позволила своей руке соскользнуть с темных коротких прядей девушки на плечо и остановиться на ее плечах. Взгляд голубых глаз не был угрожающим, не был колким или серьезным, однако смотрел в глаза Дорэль так, как будто рассматривали диковинного зверя и опасного, неизвестного, не зная будто, что ожидать.
Мое имя Аэль, Первая Скрытых Клинков, дочь Азель и Жефин Огненной, ответила на первый вопрос воительница, руку закинув на твердь койки. Девушка прикрыла глаза. Вид был довольно усталый, а брови девушки опустились над глазами, подчеркивая утомление. А может быть печаль? Сложно было сказать. Все же цвет лица девушки был довольно бледен, а нижняя губа порой выбивала странную дрожь, как порой бывало при слезах. Вот только слёз не наблюдалось, веки не дрожали, а кончик носика девушки был вздернут вверх самым волевым образом. Но вот он второй вопрос, который будто выдернул Первую из сна. Приподняв брови вверх, Аэль рассматривала дурфу, пока все же не вздохнула.
Только потом ты расскажешь мне с кем пропадала, проказница, что уже научилась говорить. Моя Хал Азель, а Хар Жефин Огненная. Первые годы гутства я провела в клане Огня, которому принадлежали обе мои матери. Но после смерти Хар, моя Хал отправила меня в клан Воздуха по обмену. Ей же вернуться в клан не разрешили, так что я точно не могу сказать, когда именно она умерла. Мы были в разных кланах и вести о подобном доходят медленно. Росла в одном из городов клана Воздуха. У нас он назывался Хаур, пока его не атаковали дурфы. Всех молодых, прошедших только посвящение в баргусты, увели раньше, чем начался бой. Дальше я жила в селении на запад от этого города, нас с детства учили воинскому делу, но только после второй инициации глаз Богинь подтвердил, кто останется в воинской касте. Тогда я встретилась с Ириль. До этого у меня было не так уж и много подруг, да и из них выжило не много. В отряде есть Каска, мы с ней с самого гутства, с Илаэр подружилась спустя несколько лет, а с Ганхе только в подразделении Скрытых Клинков. На протяжении этого времени самым дорогим моим товарищем была Ириль. Она была лучшей в своем деле, сильной, смелой, мы сражались вместе, защищая друг друга от ударов дурф. Я заботилась о ней, когда она могла подраться с другими воительницами, а она лечила мои раны после битв, поведала Аэль, в конце концов опустив голову, уводя взгляд в сторону окна, где темная дымка ночи навевала тяжелые хмурые думы.