Открой последний замок
И я просыпалась во влажных, спутанных простынях мыслей, где-то между явью и сном.
***
Утро выдалось на удивление свежим. Легкая прохлада остужала раскаленный и влажный песок после ночного дождя, образуя туманные, красочные облачка. Дымка ложилась тонкой вуалью у самой кромки барханов, закручивалась в причудливые узоры. Предрассветные лучики солнца разбивались о хрупкую преграду, предавая ей едва уловимый карминовый оттенок. Рассветы в Зеркальной Пустыни были поистине волшебными. Даже некоторые вельможи Триумвирата отправлялись в неблизкий путь дабы полюбоваться природным чудом. Невольно залюбовалась и я. Поплотнее запахнув грубый палантин, нехотя переместила свой взор на самый край пустой улицы. Опять эти двое опаздывают. Если задержимся еще хотя бы на десять минут, увидеть фенека будить практически нереальной задачей.
Угадай кто? теплые ладони закрыли мне обзор.
Лиам, хватит дурачиться! Мы уже опаздываем. Вечно я вас жду, запричитала я, обижено сложив руки на груди.
Да ладно тебе, Кари, хватит дуться. Все успеем, все решим, так и хотелось пнуть этого засранца глядя на его виноватую ухмылку с пляшущими демонятами в глазах.
А вот и наша вторая прекрасная половина! Лиам активно аплодируя, поприветствовал заспанную Имани. Ее взлохмаченные кудри сейчас походили на осиное гнездо, а небрежно наброшенная накидка, говорила о том, что подруга явно собиралась впопыхах и еще несколько минут назад видела сладкие сны.
Можно потише, а то не только фенеков, а и людей распугаешь, притворно сердитым тоном отозвалась девушка, Поднимать меня в такую рань! На что я ради вас согласилась? Ладно, где там эти ваши зверюги?
Не зверюги, закатив глаза возмутилась я, фенек это редкий пустынный хищник.
Да хоть огненный симаргл, Имани поправила шерстяную накидку, ведите скорее, а то я скоро окоченею.
Терпение, думы, примирительно сказал Лиам, намедни, я его видел возле козьих троп.
Сидеть в засаде то еще дело, скажу я вам. Особенно, когда надрываешь живот со смеху, да пытаешься не угодить в «сюрпризы», заботливо оставленные козами возле кустов янтака. Ну любили эти пушистые зверюги почесать отъеденные бочка о пустынные колючки в ленные жаркие деньки. Довольно полезное занятие не только для животины, но и для нас, обычных людей. Шерсть пустынных коз ценилась чуть ли не так же высоко, как полотнища ткани из шалии, а если случалось заполучить шерсть черной козы, тогда и в несколько раз дороже. Поймать и вычесать хоть одну попрыгунью еще нужно было уметь, а вот добровольное пожертвование ценной шерсти в виде почти что снежных шапок на кустах и возле них это совсем другое дело. Собиральщики иной раз по несколько раз на дню выходили в пески за «урожаем». Сегодня их появление могло очень помешать в нашем предприятии и нам стоило поспешить. Пустынные козы довольно пугливы и помимо того, что сами всполошатся так еще и фенека заставят нервничать и не покидать своего укрытия. А это последнее, что нам было нужно.
Я еще раз взглянула на друзей и поддалась нахлынувшей ностальгии. Мы дружили с самого детства, и я ценила каждый день в их компании за умение радоваться, искренне смеяться при любых жизненных ситуациях. Я чувствовала сердечную теплоту и привязанность к своим таким разным, таким непохожим, но очень родным подельникам по ловле фенека.
Тише Лиам поднес указательный палец к губам и кивнул в сторону соседнего пригорка.
Мы все застыли, напряженно всматриваясь в коричневато-бежеватый пейзаж.
Низкорослый куст ямши задрожал и где-то внизу, из-под сухих веток, пробилась хитрая белая мордочка. Угольные глазки-пуговки насторожено осмотрели близь-лежащую территорию и попутно обнюхав усыпанный ягодами куст, пушистое чудо выбралось наружу из своего укрытия.
Это был самый милый зверек, которого я когда-либо видела! Молочно-белая шерстка делала его почти незаметным на фоне вековечных песков. Мелкие, цепкие лапки были хорошо приспособлены к пустынной жизни. А несоизмеримо огромные уши, мелко подрагивая, служили своеобразным инструментом выискивания съедобной живности. Утренняя охота фенека была в самом разгаре. Собственно, как и наша. Проследив за взглядом пустынного лисенка, мы тоже заметили мелкую песчатку, копошащеюся в теплом песке.
Это наш шанс поймать фенека, заговорщицки шепнул Лиам, он сейчас сосредоточен на песчатке и нас не заметит. Подбирайтесь с подветренной стороны. Кари, обходи из-за кустов. Имани, начни заход с дальней тропы, Лиам деловито раздавал нам указания. И что удивительно, его хотелось слушаться. Определенно стратегическая подготовка это его стихия.
Рассредоточившись, мы заняли свои позиции. Тем временем фенек вплотную подобрался к песчатке и выжидал удачный момент для прыжка. Вторя повадкам зверька, мы тоже готовились к финальному рывку.
Солнце уже почти взошло, обещая принести по истине жаркий и душный день. Фенек тоже почувствовал нарастающую мощь нового дня, и будучи ночным животным, перспектива провести утро на жаре его точно не радовала. Поэтому обмахнувшись напоследок ушами-опахалами (которым я уже завидовала), лисенок с силой оттолкнулся задними лапами и приземлился прямо на песчатку, обхватывая ее мощными передними лапками.
В ту же секунду мы одновременно ринулись из своих укрытий, питаясь застать зверька врасплох и ухватить за пушистый хвост. Но мелкий хитрюга молниеносно среагировал на наш пассаж. Выпустил добычу из лап и драпанул на самый верх бархана, оставив после себя лишь узкую дорожку следов на песке.
Нееееет простонала запыхавшаяся Имани, Мелкая тварь удрал-таки.
Лиам же разошелся заливистым смехом валяясь в песке:
Эта мелкая проныра обвела нас вокруг пальца! Расходимся, думы.
Я же так и застыла на полпути, не зная, что делать дальше. Ну хоть увидели зверька и на том спасибо. Видимо, не доросли мы еще, чтобы тягаться с мелкой хитрюгой.
Так, хватит принимать песчаные ванны, горе-охотник, подавая руку другу, не смогла удержаться от шпильки, Уже и так поздно. Фабрика скоро откроется.
Утомленные и разочарованные неудавшейся охотой, мы плелись к городу. Не знаю почему, но мне захотелось обернуться, последний раз окинуть взором поле проигранного в сухую сражения. И каково же было мое удивления, когда я увидела ушастого зверька, нахально прогуливающегося вдоль дороги. Он словно издевался над нами и всем видом демонстрировал свое пушистое превосходство.
ГЛАВА II Дурак
Лиам
Работу на шахте отец считал делом чести и долгом всей Трибы Свортонов. Добыча апейрона, казалось, занимала все его мысли. Он днями и ночами пропадал на копях, практически не уделяя времени матери и нам, двум совсем еще мелким сыновьям. Когда я подрос, отец часто начал брать меня с собой в качестве подмастерии. Рассказывал, как правильно взвешивать, распределять и вести учет добычи. По всей видимости, у меня не плохо получалось, так как я все дольше и дольше засиживался в счетном отделе. Это и стало в итоге моей работой. Повинностью перед Трибой и Триумвиратом.
Лиам, да осветят Ваш день Изначальные! миловидная канцеляристка поприветствовала меня при входе на фабрику. Мы с ней часто здесь пересекались, но ее имени я так и не запомнил и сейчас судорожно перебирал в голове все возможные варианты (но пока тщетно).
И тебе светлого дня! надо же как-то выкручиваться, общепринятого приветствия в таком случае было вполне достаточно.
Я сегодня Вам занесу документы на подготовку к перевозке новой партии. Дум Свортон уже все подписал, замурлыкала девушка, глядя призывно прямо мне в глаза.
«Лини, точно», наконец-то из недр памяти всплыл нужный мне вариант и еще некоторая совершенно лишняя информация. Было заметно, что девушка любила откровенные наряды и, похоже, их ценителей в мужском лице тоже. Свои чары она каждый раз пыталась применить на мне, и я, сказать по правде, начинал бояться ее упорства. Глуповато заулыбавшись в ответ, меня словно ветром сдуло с проходной.
За последний год это уже не первый случай, когда девушки и даже женщины далеко за -дцать пытались изводить меня чересчур пристальным и навязчивым вниманием. Я, конечно, догадывался, что причина столь бурной реакции на мою скромную персону, вовсе не в моем животном магнетизме. Все было гораздо проще и прозаичней я вступил в брачный возраст. И для такого небольшого городка, как Лавара был самой завидной партией. Но, как водится, вопрос создания семьи меня искренне пугал (возможно пока). И даже не ответственностью и серьезностью вопроса. А скорее отсутствием выбора как такового. Отец по определению ненавидел всех жителей Лавары. Он призирал всех и каждого. «Отпрыски Оров не ровня чистокровным людям». С этим укоренившимся убеждением приходилось как-то мириться и сосуществовать, особенно учитывая то, что находились мы на исконных землях детей демиургов. Это безусловно накладывало отпечаток некоего подобия терпимости, сглаживания острых углов, но классовое неравенство никто не отменял. Для меня этот вопрос был жизненно важен с самого детства и смиряться со существующим положением дел я не собирался, что и демонстрировал всем своим видом. По сути, люди ничем не отличались от Ор, по крайней мере физически. И не умей они считывать ауры, никто бы даже понятия не имел течет ли в тебе кровь древнего народа или ты чистокровный человек.
Вот так всего лишь золотистое аурическое свечение делало тебя изгоем и лишало практически всех прав.
Сверять месячные отчеты по поставкам было неимоверно скучным, но важным занятием. Столбики цифр уже через пол часа сливались в одну сплошную линию и гипнотически вводили меня в сонное состояние. Пытаясь взбодриться, я пару раз подпрыгнул на месте, глубоко вдохнул и опять вперился взглядом в бумаги. Что-то было не так. Сумма контейнеров сходилась, а вот конечный вес нет. Еще раз все перепроверив и внимательно пересчитав, я решил отнести бумаги Лини. Возможно, она что-то не так внесла в сводную таблицу?
В отделе канцеляристов творился настоящий хаос. Еще не успев открыть дверь, я услышал громыхающие крики отца. Значит кто-то меня опередил и сразу же с замеченной ошибкой пошел к надзирателю, а не к канцеляристам.
Бездари, идиоты! Зачем я вообще связался з такими неучами? Надумали дурить Триумвират?! от мощности звука даже стены подрагивали и становились еще белее. Я все не решался открыть злополучную дверь.
Ты, мерзкое, орское отродье! послышалось совсем близко возле двери, из которой в то же мгновенье, одним резким движением, вылетела испуганная Лини. Сила удара была настолько сильной, что ее хрупкое тело буквально впечатало в стену напротив. От неожиданности ворох бумаг, в который я вцепился мертвой хваткой, подлетел к потолку и закрыл на мгновение от меня искаженное неприкрытой злобой лицо отца. Он застыл в дверном проеме и буквально сверлил оторопевшую Лини злобным взглядом.
Собирай свои вещи немедленно, отец цедил сквозь стиснутые зубы каждое слово, И выметайся от сюда.
Последние слова он уже говорил шепотом и прикрыв глаза. Зная отца, это ничего доброго точно не предвещало. Пороховая бочка готова была взорваться в любую минуту и тогда даже было страшно представить, что тогда могло произойти.
Ужас на лице Лини сменился полным непонимание. Кажется, она вообще не верила, что все это происходит с ней.
Надзиратель Свортон, я не выдержал и решил вмешаться, На складе все с весом апейрона в порядке, это была лишь механическая ошибка. Зачем выгонять ни в чем неповинную девушку?
Слова в горле застряли угловатым комом. Надзиратель молчал, как и все остальные. Давящая тишина невыносимо закручивала тугие тиски вокруг моей судорожно сжимающейся головы. На мгновение даже показалось, что отец меня не услышал. Но острый, пронзающий насквозь взгляд, направленный прямо на меня, говорил об обратном.
Палладины проведут тебя за границу города, все еще глядя мне в глаза, обратился надзиратель к Лини. Это были не просто слова, это был приговор. Он ее не просто лишал работы, а можно сказать жизни. Быть изгнанным из города, значит лишиться крова и еды. А дальше дальше только мучительная смерть среди беспощадных песков.
Лини громко вскрикнула и кинулась под ноги надзирателю.
Прошу Вас, только не изгнание! Все что угодно я готова понести любое наказание. Заклинаю Вас всеми Изначальными, дум Свортон, не надо слезы отчаянья мешали ей говорить. Белокурые локоны облепили тонкой паутинкой раскрасневшееся лицо. Она вся дрожала, пыталась непослушными руками ухватить край кандура разъярённого дума Свортона.
Но отец был, как всегда, непреклонен. Женские крики и мольбы, а тем более слезы никак его не трогали. Он, словно надоедливую мошку, ногой отпихнул от себя Лини и бросив на меня презрительный взгляд просто ушел.
Лини, ты в порядке? я сразу же бросился помочь. Она казалась совершенно безжизненной. Я попытался поднять ее с пола, но стоило лишь едва прикоснуться к плечу, как девушка резко переменилась в лице и почти не шевеля губами отчеканила:
Это все ты виноват! Зачем вообще встревал в разговор?!
Что? Я же пытался помочь! В одно мгновение на моем лице сменился весь спектр эмоций от полного непонимания до горькой обиды и возмущения. Но похоже мои доблестные порывы никто не оценил. Пожалуй, я действительно плохо понимал женщин. Жалкие попытки оправдаться не возымели результата. Лини просто меня не слушала. Она маниакально смотрела в одну точку и пресекала все попытки к ней прикоснуться. Но бросать ситуацию просто так я не собирался. Ничего не оставалось как еще раз поговорить с отцом, только теперь с глазу на глаз. Теперь я явственно чувствовал собственную ответственность за случившееся.
Лиам, я же сказал, разговор окончен, тон отца не терпел возражений. Но я все же рискнул заявиться к нему в кабинет, хотя не питал никаких иллюзий, что отец так просто изменит свое решение.
Они же тоже люди. Лини добросовестно работала на фабрике несколько лет. О каких заговорах и кражах может идти речь? все-таки, последние несколько краж здорово подкосили способность надзирателя доверять, и это уже начало перерастать в паранойю с беспочвенным подозрением всех и каждого.
Это будет примером для работников. Ошибок, а тем более предательства я не потерплю, отец вальяжно восседал в кресле, всем видом демонстрируя свое превосходство, Она сегодня же покинет город. Я не хочу рисковать еще одной партией апейрона. Из Аттакамы и так пришли не лучшие вести. Усугублять ситуацию еще больше я не намерен.
А если я найду настоящего вора? ляпнул, совершенно не подумав, и сразу же потупил взгляд в пол. И кто меня тянул за язык? Ну уже поздно, и по-другому отец не будет продолжать меня слушать. Это был единственный способ хоть как-то привлечь его внимание.
На миг на лице надзирателя проскользнула тень заинтересованности:
И как же ты это сделаешь? Палладины так и не смогли узнать источник утечки информации.
Я обещаю, что в течение недели назову тебе имя предателя, но взамен хочу, чтобы ты не изгонял Лини, так твердо и уверенно мой голос не звучал никогда. Я даже сам удивился бескомпромиссным ноткам. Отец видимо такого от меня тоже не ожидал. С минуту внимательно изучал меня пристальным взглядом, и наконец выдал свой вердикт:
Ну хорошо. Раз ты настолько уверен в своих силах. Пускай остается в городе, но на фабрике ноги ее больше не будет. И это не обсуждается. Если через неделю у меня не будет имени заговорщика, Лини вместе с тобой окажется в Пустыне.
Я нервно сглотнул.
Сын, пора тебе научиться брать ответственность за свои слова и поступки.
Во взгляде надзирателя Свортона была такая твердость, что я ни минуты не сомневался, если не выполню обещания, отец и в правду выгонит меня из города и из семьи.
Лавара, центральная площадь
Наступило долгожданное воскресенье. День Имаго. День превращения парней Лавары из неопытных юнцов в настоящих мужчин. Из гусениц в прекрасных бабочек. Настоящий, долгожданный праздник, коих у горожан было не так уж и много. В этот день первостихии выбирали юношей достойных своего покровительства. Все мужчины, не имеющие магического дара от рождения, могли после своего двадцатилетия, в День Имаго, попытаться пройти ряд испытаний и снискать покровительство одной из стихий, получить магический дар по силе равный врожденному, а порой даже сильнее. Принцип магического равенства соблюдался многие века неукоснительно. Обряд Имаго проходили все, начиная с шахтеров и заканчивая деями (да, даже в знатных магических Трибах случались осечки, и тогда это уже было делом чести заполучить хотя бы стихийную магию, коль не хватило внутреннего потенциала).