Знаешь, если я что-то ценное узнаю для следствия, меня могут и повысить. Может даже смогу организовать лечение твоей матери в столице, Гарван был далеко не дурак и чувствовал, что из этой аппетитной девки можно что-то выжать.
А что грозит грабителям? Их повесят? Имани начала колебаться, стоит ли поделиться своей догадкой насчет Лиама. Особых надежд заработать и вырвать себя и брата с сестрой из этого захолустья у девушки не было. Даже то, что ей удавалось заработать на фабрике отец спускал в трактире, и они оставались еще должны. Мать с каждым днем угасала все больше. Ей нужна была помощь, которую в Лаваре оказать, увы, не могли.
Ну, кочевников думаю да, а вот наводчика скорее всего просто арестуют или отправят на подрывные работы в шахту, Гарван бесстыдно врал. Конечно, повесят всех, или даже заставят умирать страшной, мучительной смертью в пыточных дея. Он бы на это с удовольствием посмотрел. Грязные орские ублюдки заслуживали и не такого.
И про вознаграждение не забывай, можно будет не работать всю жизнь, палладин решил-таки окончательно добить Имани.
В голове девушки шла борьба между долгом перед семьей, своим будущем и дружбой, в конце концов человечностью и остатками чести. Может Лиам и ни причем. Надзиратель точно его защитит, сделает все, чтобы сына оправдали. На худой конец попахает на шахте пару месяцев. Нечего с кочевниками дружбу водить и казенное добро воровать.
Гарв голос Имани неуверенно дрогнул.
Да, дорогая, палладин попытался продемонстрировать самый преданный и любящий взгляд, на который был способен. Имани готовилась сдаться и рассказать о подозрительной пропаже Лиама, аккурат во время ограбления, о его внешнем виде и состоянии, когда она с ним пересеклась возле ратуши. Слова рвались пролиться бурным потоком. Но в последний миг, девушка передумала и порывисто обняв палладина прошептала:
Кажется, я тебя люблю
Гарван был взбешён, нет, он просто негодовал от непроходимой тупости этой дуры.
Он уже буквально чувствовал эйфорию от предвкушения награды и повышения, а теперь эта девка надумала кого-то покрывать. Что ж, придется отложить то, за чем он сюда перся через весь город. Завтра же нужно переговорить со следователем. Имани точно что-то знала, и он обязан тоже это узнать любой ценой. Глаза Гарвана сверкнули хищным, похотливым блеском, он всем весом навалился на перепуганную его резкими движениями Имани, но усилием воли себя остановил. Изобразив свою фирменную улыбку, он лишь мягко приобнял девушку, пролепетав ей на ухо какую-то любовную чушь. Ничего. Нужно всего лишь еще немного подождать. И тогда эта пташка окажется не только в клетке, но и в его койке.
Гарван распрощался с Имани только под утро и насвистывая залихватскую песенку отправился в гарнизон. Ему предстоял приинтерейснейший разговор со следователем.
И как это понимать, Гарв? Какого кхара, я тебя ищу по всей долбанной пустыне, а ты даже не попытался послать крайва с весточкой? в тени заброшенных построек окраины Лавары послышался раздраженный женский голос. Гарван встрепенулся и выхватил сватон, готовясь защищаться.
А, это ты. Напугала меня до смерти, палладин расслаблено выдохнул и напряженно всмотрелся в густую темень проулка, но сватон все-таки не спрятал. Девушка так и не появилась.
Я могу не только пугать, усмехнулась девушка в ответ, не выдавая своего места положения, он уже у тебя?
Скоро будет, не спеши. Не хочу наводить подозрений, здесь и так шороху навели кхаровы кочевники.
Наслышана. Но не затягивай. Заказчик долго ждать не будет.
***
Ты же знаешь, что это большая удача, Лиам бодро подкинул лежащий рядом камешек и анфилада разбегающихся кругов нарушила спокойствие оранжевых вод реки. Теперь и на его второй руке красовался брандат, но уже алого цвета. Огненная стихия тоже признала Лиама.
Он разбудил меня на рассвете, пробравшись тайком в палату. За это я была очень благодарна. Всю ночь меня опять мучили кошмары. Кровавые реки, странные призывы открыть какой-то замок. Все это порядком достало и жутко пугало. Сияющее лицо Лиама в лучах восходящего солнца при пробуждении, было то, что нужно после ночи жутких кошмаров. Убедившись, что я жива-здорова, он потащил меня к Оранжевой реке, подышать свежим воздухом и обсудить последние события. А обсуждать явно было что.
Конечно знаю, грустно отозвалась я, Ты молодец, такого захватывающего Имаго как у тебя давненько не видали в наших краях. Я совсем не удивлена, что вербовщики дея тоже это заметили и оценили твои таланты.
Отец вчера впервые в жизни меня похвалил, представляешь, гордо хмыкнул Лиам, Значит не зря старался. Обычно он не щедр на похвалы.
Несколько минут мы просто молчали. Каждый о своем. Я знала, как важно для Лиама одобрение отца. Как хотелось ему заслужить хоть единое доброе слово от этого сурового, надменного тирана. А еще знала секреты, о которых бы стоило молчать. Но я должна была знать правду.
С апейроном боюсь перестарался, с укоризной покосилась я на друга.
Ты о чем? оживился он.
Уверен, что пески умеют хранить секреты?
Как ты узнала? после небольшой паузы, Лиам с интересом посмотрел мне прямо в глаза. Он прекрасно понял, о чем я на самом деле спрашиваю.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить грабеж караванов, твои таинственные исчезновения и владение нужной информацией для набега в одну картину.
Остальные ведь ничего не заподозрили, беспечно улыбнувшись сказал Лиам.
Это пока. Здесь, конечно, твое Имаго сыграло роль прекрасного прикрытия. Но рассчитывать и дальше на такое везение крайне безрассудно. И зачем это тебе вообще было нужно?
Лиам молчал. Нет, скорее он боролся сам с собой пытаясь понять, что мне стоит говорить, а что лучше и дальше оставить не высказанным. Словно мысли обретают силу действия только, когда проговоришь их в слух. До этого это всего лишь твоя проблема, съедающая изнутри все медленно подступающей ржавчиной.
Знаешь, я так перепугался, когда увидел тебя связанную в лабиринте, внезапно Лиам заговорил и странно на меня посмотрел, Я ведь никогда тебе этого не говорил, но ты действительно самое дорогое, что у меня есть. Дороже всего апейрона в этом мире, всей власти, что он может мне дать и даже моей жизни.
Прозвучало как исповедь, как долго гнетущая тайна, обретшая словесную форму. Такого я не ожидала. Нет, конечно, можно было предположить, что я кому-то могла нравиться. Некоторые, вроде Кирона, даже оказывали знаки внимания. Но что бы так? Да еще мой лучший друг! Мой Лиам! Мозг отказывался в это верить. Недоумевающим взглядом я уставилась на него.
По этой причине огненная стихия и выбрала тебя в качестве моего последнего испытания, заключил Лиам, пыталась забрать самое дорогое для меня. Кажется, я перестала дышать. Я не знала, какой он ждет реакции. Какой реакции я сама жду. Поэтому просто молчала.
На счет ограбления Лиам ушел от скользкой темы чувств, поняв, что пока я не готова об этом поговорить, Я устал мириться с этим беспределом, закрывать глаза, как отец, на нищету жителей Лавары, на то, что их воспринимают как рабов или просто выбрасывают в пустыню помирать. Я не хочу терять дорогих мне людей, понимаешь, он опять на меня вопрошающе посмотрел, ничего не делать, довольствуясь сытой жизнью, возможно даже служить в личной гвардии дея. Я знаю, это политика Триумвирата, но если убедить одного из них в том, что пора пересмотреть старые законы, старые правила, что потомки ор тоже люди
Лиам, ты настоящий идеалист, я не могла больше этого слышать, нельзя быть таким наивным. Они все такие же, как Сигал, ничем не лучше и не хуже. Это утопия! Триумвират понимает только язык стали и апейрона.
Вот по этой причине я и решил помочь кочевникам с ограблением. Мой дядя Ваар на своем примере показал, что мирным путем ничего не изменить.
Он жив? столько новостей для одного утра было многовато.
Да, я тоже удивился, но, и обрадовался, лицо Лиама озарила теплая улыбка, Он возглавляет кочевников. Готовит потихоньку почву для восстания. И я искренне хочу ему в этом помочь.
Но не ценой своей жизни. Лиам, если вас поймают, то повесят! от Лиама не мог скрыться страх в моих глазах.
А ты очень переживаешь за мою жизнь?
Ты что, издеваешься? Это даже не смешно! мне хотелось кинуть в него каким-то камешком. Желательно по увесистей. Лиам подошел ближе и сел напротив меня. Молча взял за руку, смотря прямо в глаза, и нежно прикоснулся губами к кончикам пальцев. По телу пробежали мурашки. Возвращаться опять к теме чувств я не хотела, поэтому осторожно одернула руку.
Мой взгляд привлекло некое движение неподалеку в кустах. В интимный момент решил вклиниться наш давний знакомый. Пушистый и весьма раздобревший, с момента первой встречи, фенек внимательно наблюдал, что же эти людишки забыли в такую рань в его владениях. Мелкий зверек, уверенный в своих маскировочных способностях, пытался подобраться ближе к нам. Смешными перебежками и обтекающими маневрами меж прибережных камешков, фенек добрался до огромного валуна, за которым с обратной стороны сидели мы с Лиамом.
Думаешь успеем погладить? в глазах Лиама опять заплясали привычные озорные огоньки, вызвав у меня ответную улыбку.
Фенек словно понял, что речь идет именно о его пушистом величестве и ползком подобрался еще ближе. Уже не таясь демонстрируя хитрую мордочку. Мы с Лиамом разом заулыбались еще шире.
Ну иди же, не бойся, я обратилась к зверьку, показывая ему открытые руки, тем самым сообщая, что не собираюсь навредить.
Немного поразмыслив, фенек неспешно обнюхал мою ладошку и уткнулся в нее бархатистым, прохладным носом. О святые Изначальные! Это было так чудесно! Без резких движений, чтобы не напугать звереныша, я медленно прошлась рукой по мордочке, длиннющим ушкам, маленькому тельцу и наконец-то добралась до шикарного хвоста. Удивительная мягкость шерстки, буквально ласкала пальцы. Фенеку мои прикосновения, по всей видимости, тоже понравились. Он прикрыл глазки и тихонько заурчал.
Я взяла руку Лиама и осторожно поднесла его к пушистой мордочке. Едва пошевелив носом, фенек дал добро на еще одного «ласкателя». Но стоило Лиаму дотронуться до нежных ушек, как зверюга молнией развернулась и скрылась в кустах.
Вот так всегда! Стоит только прикоснуться Лиам притворно обиделся (явно намекая не только на трусливого фенека) и мы в обычной манере дружно рассмеялись. Как сказал бы мастер Браг: смех лучшее лекарство. А мы же как ни как пришли сюда восстанавливать здоровье. По крайней мере физическое. Для дел сердечных нужны были совсем другие лекарства.
***
Следователь Волтон неспешно измерял шагами небольшую комнату, любезно предоставленную магистратом Лавары в его полное услужение. Волтон прибыл из Аттакамы глубокой ночью, проворочался до утра на жестком матрасе и теперь мучался сильной головной болью. В глаза словно песка насыпали, этого добра здесь было предостаточно. Перспектива задерживаться в этой дыре больше положенного времени его явно не радовала. Столь дерзкого преступления он давно не встречал. Надо же, провернуть такое крупное ограбление под носом у палладинов. Давно он намекал Бен Амину, что слишком много чести личной гвардии дея. Нужно больше дисциплины и меньше привилегий. Это из-за их вопиющей некомпетентности его вытащили из уютной, прохладной канцелярии в столице в эту душную, гнетущую провинцию.
Что ж, весьма ценная информация, Гарван, Волтон с хитрым прищуром еще раз взглянул на палладина, Я думаю, Вам не составит труда проследить за этой девицей и узнать все, что она скрывает? Само собой Ваши усилия не пройдут незамеченными.
Конечно, не пройдут. Зря что ли он возился с этой дурехой. Ответная льстивая улыбка озарила лицо Гарвана:
Почту за честь помочь в расследовании.
И не стоит распространяться о нашем разговоре. Всю полученную информацию докладывать лично мне, Волтон, не глядя указал на дверь, что означало разговор окончен. Как для раннего утра и этого уже было много.
Слушаюсь, дум, Гарван учтиво поклонился и скрылся за дверью.
Волтон же так и остался стоять, неотрывно изучая карту караванных путей и разминая виски, чтобы хоть как-то унять эту нестерпимую головную боль. Он с первых минут, как узнал о преступлении, был уверен, что местные жители приложили к этому руку. Кочевникам просто не было от куда узнать об измененном маршруте, замене печатей Голые озера тоже были выбраны не случайно для нападения. Если прочие грабежи еще можно было списать на личные нужды голодных пустынников, то это ограбление было слишком крупным. Здесь уже попахивало заговором, вопрос кто рискнул бы нажить себе врага в лице дея Сигала? Пора поговорить непосредственно с шахтерами. Волтона передернуло от омерзения предстоящей работы, и он с раздражением позвонил в колокольчик для прислуги.
***
Мастер Браг нехотя и с кучей уговоров выписал нас из лазарета. Я и Лиам чувствовали себя прекрасно. Особенно после утренней прогулки. Правда я так ему ничего и не ответила по поводу взаимности чувств. Я и сама была не уверенна, были ли они вообще. Да, Лиам мне глубоко симпатичен, я любила его, как друга за веселый нрав и доброе сердце. Но любовь романтическая. Для меня это было нечто совсем иное. Особенное чувство, яркость и силу которого ни с чем нельзя было перепутать. Или я просто идеализировала?
Отец целый день провел на шахте со столичным следователем. Дум Волтон взялся за дело с огромным энтузиазмом, уже успел опросить горожан, прошерстил все закоулки и злачные места Лавары, а теперь свирепствовал на шахте. Я же уже второй раз за пять минут в окно наблюдала патруль палладинов. Что они забыли в этой части города? Скорее всего следователь постарался, теперь и днем, и ночью мы будем под неусыпным контролем блюстителей порядка. Отложив начатую книгу о свойствах апейрона, позаимствованную у мастера Брага, я сладко потянулась и поправила несколько подушек на подоконнике, где я, собственно, сейчас крайне интересно проводила время.
Да, подоконники я очень любила. Моя маленькая слабость еще с самого детства, когда подолгу вынуждена была оставаться дома сама, так как отец много работал, а позволить себе арлу мы увы не могли. Вот так подоконник и книги стали моими вечными спутниками. Разглядывая прохожих в огромное окно, мне казалось, что я не одна, что вот она бурлящая жизнь, совсем рядом и становилось не так страшно и одиноко.
Так и не дождавшись отца, я решила наведаться в мастерскую. Взять себе пару микстур, еще парочку книг (так как описания моих симптомов реакции на апейрон в этом томе, так и не нашлось) и несколько настоек для матери Имани. Собиралась ее вскоре навестить.
Этот выживший из ума старикашка опять натворил в лаборатории кхар знает что. Колбочки и мензурки были хаотично разбросаны по столу, настенным полкам, углам комнаты и даже левитировали под потолком. И как теперь все это разгребать и приводить в божеский вид!? Деваться было некуда. Засучив рукава я принялась наводить порядок. Упорядочила по цвету колбы, разложила травы и минералы по алфавиту, вытерла пыль везде куда смогла дотянуться. За работой время пролетело незаметно и ранние сумерки сменились глубокой ночью. Как же теперь возвращаться домой, это же надо было так не уследить за временем? Отец, наверное, уже очень беспокоится. Да и я не горела желанием прогуляться темными переулками. Мои обдумывания лучшего пути возврата домой прервали странные звуки наверху. Неужели мастер Браг решил вернуться? Вряд ли. У старика не было привычки работать по ночам, да и что ему могло понадобиться в столь поздний час. Случилось что?
Теперь я могла различить два мужских голоса ведущих оживленную беседу. Один из них явно принадлежал мастеру Брагу. Возле двери послышался металлический скрежет и дубовый тяжёлый монолит с усилием отъехал в сторону. Яркая полоса света от магспирали проникла в подвал, застав меня врасплох. Остаться здесь или спрятаться? Второе победило. Пояснять мастеру при посторонних почему я ночью околачиваюсь в мастерской не очень хотелось. Недолго думая, я шмыгнула в потайную нишу между шкафом с мензурками и гонильным аппаратом. Да, мастер Браг был мастером не только в зельеварении. Хотя здесь как посмотреть и что зельем называть.