Черный зверь! Тот самый перевертень!
Существо с огромной скоростью летит в сторону леса, преодолевает половину километра за пятнадцать-двадцать секундя до такой скорости машину ни разу не разгонял. Наконец мускулистые ноги отрываются от земли в последний раз, и существо скрывается в березовой роще. Марина ахает и запрыгивает в «буханку».
Чего встал? Едем в «Медвежье»!
Женщины!
Вот никогда не понимал их непостоянства. Если она через пять минут попросит повернуть обратно, то высажу её на дороге, и пусть идет на все четыре стороны. Да! Но поджилки ощутимо подрагивают.
Ты его знаешь?спрашиваю я, когда машина трогается с места.
Похоже, что это главный перевертень. Если он так драпает, значит наши справились. Едем быстрей, нужно все приготовить к их приезду, вдруг они ранены.
Я жму на газ, и машина мчит быстрее, слегка покачивается на выбоинах. Значит, Александр здесь. Вот он обрадуется сюрпризу! Да ужохотник на оборотней и его друг-оборотень. Такое только в кино можно увидеть.
Марина стискивает кулаки. Меня тоже потряхивает от предвкушения новостей: что случилось в больнице, живы ли Александр и тетя Маша, что с берендеями? Уровень напряжения в кабине зашкаливает за норму. Лишь игрушечная собачка на панели равнодушно кивает, переводит взгляд пластмассовых глаз с меня на Марину.
Возле Марининого желтого дома я встаю на привычное место. В доме Иваныча что-то скребется за дверью, тонкий писк царапает уши. Раньше не замечал этого, или не обращал внимания.
Марина сразу же бросается на кухню. Ведь скоро должны приехать голодные мужчины. Должны-должны иначе и быть не может.
Ты пока не выходи. Я сама всё расскажу Михаилу Ивановичу. Когда будет можно, то я тебя позову,бросает Марина, пока я нарезаю хлеб.
Как на смотринах, честное слово.
Я не буду больше повторять. Когда позову, тогда и выйдешь.
Ладно. Подай колбасу, тоже порежу.
Не успеваем мы приготовиться к приезду гостей, как возле дома с драконом тормозит «Уазик» с черно-белыми номерами. Из дверей быстро выскакивают двое парней, те самые, которые прогнали меня от больницы.
Федя!!!с громким криком уносится упругое тело, пахнув легким ароматом духов.
Марина выскакивает на улицу и бежит к Федору. Тот подхватывает её на лету, обнимает и целует. Из «Уазика» появляется Александр.
Друг!
И в это же время я себя осекаюон охотится на таких, как я. Лучше выйду позже. Ну и видок у него, словно в бассейн с кровью нырнул. Тетя Маша выходит из машины и усаживает Александра на скамеечку возле дома. Он идет как зомби. На лице полная отрешенность. К нему обращается круглолицый крепыш, которого я видел с Федором у больницы. Александр что-то отвечает.
Михаил Иванович показывается из машины последним. Он что-то говорит тете Маше, и та кивает. В это время «Уазик» разворачивается и уезжает. Тётя Маша смотрит на окно, за занавеской которого я прячусь. Смотрит прямо в мои глаза. Видит или нет? На меня словно опрокинули ведро с ледяной водой.
Неужели ведари настолько круты, что могут почувствовать притаившегося оборотня за двадцать шагов?
Через пару минут подъезжает сиреневая «девятка». За рулем виднеется лицо Михаила Ивановича. Ведарша сажает Александра в машину. Он снова двигается как сомнамбула. Будто принял очень много снотворного или же выпил литр водки без закуски.
Я отскакиваю от окна, чуть не сорвал тюлевую занавеску, зацепившись мизинцем в дырке декоративного цветка. Пусть он ведарь, но он мой друг и я должен узнать, что случилось! Однако, когда выбегаю на улицу, машина виднеется красными огоньками в сгустившихся сумерках. Ребята тоже смотрят ей вслед.
Милая, всё в порядке, я вернулся!утешает плачущее создание темноволосый парень.
Ну что, со вступлением в наши ряды, что ли?поворачивается ко мне крепкий парень.
Не знаю, радоваться или грустить!усмехаюсь я, пожимая крепкую ладонь.
Это уже тебе самому решать. Будешь печалиться и на людей кидаться, то придут добрые охотники и хорошо, если родные найдут твою могилку!отвечает Вячеслав.
Что в Шуе произошло? Почему был взрыв? Как там Сашка, не ранен?глядя на обнимающуюся пару, закидываю вопросами Вячеслава.
Всё в норме, пойдем в дом, что ли, а то этих не дождёмся. Уйдите с улицы, бесстыжие, а то люди детям глаза закрывают, чтобы вас не видели!гаркает он в сторону Феди с Мариной.
Славец, завидуй молча!
Крепкие руки обвивают талию любимой девушки, та склоняет голову на плечоидиллия, да и только! Я присоединяюсь к зависти Вячеславаесли бы кто меня так обнимал.
Ой, так вы, наверно, голодные?с трудом оторывается Марина от предмета воздыхания.Пойдемте же в дом.
Никто не ломается, всё по-простому, по-семейному, словно знали друг друга не один год. За вечерней трапезой Федор с Вячеславом рассказывают о происшедшем, причем они везде были главными героями и без них не одолели бы лютых врагов. Им бы ещё гусли Садко в руки, или золотую цепь пушкинского котатаких сказочников свет не видел. И всё это при перекрёстном обстреле двух пар влюбленных глаз, от которых становится жарко на небольшой кухоньке.
Хорошо, что услышал главноеСашка с тетей Машей живы и здоровы. Нужно будет их навестить при случае, вот он удивится моему преображению. Интересноон меня сразу же убьет или помучает?
Ладно, Женёк, оставим голубков, а то когда ещё наворкуются. Завтра съездим до того места, где Федор спрятал мотоцикл?спрашивает Вячеслав.
Его острые глаза смотрят пронизывающе, кажется, что каждую секунду этот парень оценивает собеседника и неизвестно, чего ждать в следующую секунду: или подколку, или одобрение. С Федором проще, он больше молчит и лишь иногда выпускает пушечные выстрелы хохота. Зато возле Федора лисичкой вьется Марина. Не верится, что она может быть нежной и ласковойперед глазами встает то образ оборотня, то она в купальнике.
Встает на четвереньки и воет
Пойдем, конечно! Кстати, а что у вас постоянно шуршит в доме? Марина заходила, но не рассказывала,поднимаюсь я из-за стола вслед за Вячеславом.
Кролики. Сам знаешь, что это не только ценный мех
Да-да, и слышал, и пробовал. Пока, влюбленные!
Угу,машет рукой Федор, не отрываясь от горячего поцелуя.
Мы выходим на улицу. Деревня спит спокойным и умиротворенным сном. Сном, сквозь который слышится брехание собак, редкое завывание драчливых котов и тонкий писк первых комаров. Комары сразу подлетают поздороваться и вежливо осведомитьсянет ли у нас лишней крови.
Лишней крови не оказалось, и мы спешим в дом к Вячеславу. Веревка на заборе тоже валяется развязанная, как и у Марины. Вячеслав останавливается так внезапно, что я едва не наскакиваю на широкую спину.
Чуешь запах?
Я втягиваю прохладный воздух. Пахнет крапивой, сеном и деревянными поленьями. Ничего необычного.
Нет, я же недавно оборотень.
Странно, и вы с Мариной не за защитой. Как так получилось?
Широкое лицо поворачивается ко мне, глаза стараются прожечь две дыры в моем бренном теле.
Да разве Федя не рассказывал? Я развязал, она «отблагодарила». Не так как хотелось бы, ноя круто поменял взгляды на жизнь.
Вячеслав еще пару раз раздувает ноздри, стремится втянуть больше ночного воздуха. Я думаю, что будет, если во втягиваемую струю попадет шальной комар, но не решаюсь спросить об этом вслух.
Глава 9
Когда открывается дверь, то пушистыми комочками из-под ног прыскают кролики. Пять или шесть пар бусинок-глаз втыкаются в нас, кнопочки носиков тревожно шевелятся.
Готов к охоте на кролей? Будь аккуратнее, не освобождай своего внутреннего зверя,Вячеслав кивает на мои играющие желваки.
Я вздрагиваю, неожиданно поймав себя на мысли, что представляю, как разрываю руками пушистое существо, как восхитительно-теплая кровь стекает по подбородку.
Доверчивые игрушки сидят в паре метров от нас, всего лишь протяни руку и прыгни. Хлопаю себя по щеке, мозги немного встают на место, и я прогоняю виденье прочь.
Нормально, а то я думал, что придется бороться за кролей,смеется наблюдающий за мной Вячеслав.Помоги их обратно в клетки загнать.
За десять минут веселой возни, перемежающейся матюками и взвизгами пойманной мелочи, мы справляемся с поставленной задачей. Запоры на клетках встают на свои места. Остальные кролики провожают нас испуганными взглядами и шорохом сена. На цветных половичках-дорожках остались катышки кроличьей благодарности.
Ладно, всё завтра. А сейчас спать. Неделю не ночевал в нормальных условиях! Сказали бы ктоне поверил бы!Вячеслав открывает дверь в избу.
Застеленные кровати, массивный стол с табуретками, тумбочка с обязательным телевизором и шкафвот и вся спартанская обстановка комнаты, куда мы проходим. Ещё обращаю внимание на люстру под потолкомсловно ветка выдолбленная изнутри, на ветках как груши висят небольшие лампы.
Куда мне приземляться?
Вон на Федину падай. Она сегодня ему не понадобится. Слышишь?Вячеслав застывает на миг, с задранной до груди майкой.
За стенкой, за шорохами ночи, за стрекотом цикад приглушенно доносятся женские страстные стоны.
Соскучились,хмыкает Вячеслав.Ладно, доброй ночи. Свет выключить не забудь.
Он быстро раздевается и ныряет под массивное одеяло. Пока я раздеваюсь и складываю одежду на табурет, он засыпает и залихватски храпит. Пару раз я пробую свистеть, но эффекта это не приносит. Так, под колыбельную мужского храпа, под далекие женские стоны, под шуршание кроликов я и засыпаю.
Кто спал на моей кровати и не заправил её?!!
Голосом, способным шепотом вызвать обвал в горах, нас будит вошедший Михаил Иванович.
Большой, косматый, и без превращения похожий на заросший черной травой курган, Михаил Иванович оглядывает нас.
Так кондрашку недолго поймать! Михал Иваныч, чего орешь-то с утра пораньше?бурчит недовольный Вячеслав.
Пора вставать! Пока зверюга жива, нам рано успокаиваться! Ты как здесь оказался?обращается он ко мне.
Я тоже, как и выберендей!с некоторым смущением отвечаю я.
Чего-о-о?от дикого рева дрожат стекла.
Я чувствую шевеление волос подмышками. Вячеслав тоже вжимается в стенку, стремясь проломить её и умчаться прочь от разъяренного мужчины. Кулачищем Михаил Иванович бьет в стол, и я удивился стойкости дерева. Пришелся бы удар по моей головев лучшем случае превратился бы в пускающее слюни растение.
Кто-о-о?ещё одна проверка стола на прочность.
Михал Иваныч, успокойтесь, присядьте. Сейчас я воды принесу.
Сидеть!! Или скажешь, или на поединок!!рычит разгневанный курган.
За спиной Иваныча скрипит дверь. Он по-кошачьи отпрыгивает, готовый встретить любого врага.
Это я, Михаил Иванович!кротко говорит Марина.
Её макушка виднеется из-за плеча бледного Фёдора. Темноволосый парень закрывает её от бешено дышавшего хозяина дома. По лицу Иваныча скользят белые и красные пятна. Он медленно подходит к стоявшей паре. На лице Фёдора перекатываются желваки, но он не сходит с места.
Я не смогла с собой справиться, слишком была на нервах. А он еще и другом ведаря представился!говорит девушка.
Налитые кровью глаза не отрываются от её лица. Фёдор не отступает, закрывая её грудью, но Иваныч лишь взглянул на него, как на предмет мебели. Возникает тяжелая пауза. Даже мухи затихают на окне.
Что же ты наделала, девочка!резкая горечь сквозит в голосе Иваныча.
Мы можем это исправить?спрашивает Федор.
Разбегись и разбей свою дурную башку! Может тогда не будешь кусать кого попало!рявкает Иваныч и тяжело опускается на табурет.
Михал Иваныч, но мы же помогли ведарям,подает голос Вячеслав.
Мы помогли не ведарям, а себе, вернее Людмиле! Поэтому мы им должны услугу,хозяин дома прячет лицо в лопатообразных ладонях.
Марина отстраняет Фёдора и несмело скользит к сгорбившемуся Иванычу, трогает за плечо.
Что же теперь будет?
Это уже решать его другу и Марии,Иваныч кивает на меня.Ладно, решим! А сейчас кто-нибудь расскажет, почему запах крови слышится аж с дороги?
Это Григорьевна курицу замочила, вот и пахнет. Хотя за прошедшее время запах должен был испариться, ну и нюх у вас,вставляю я своё слово.
Вроде как один из оборотней, пора обосновываться в новой семье. Иваныч думает иначе.
Пока тебя не спросятмолчи! Что я скажувыполняй! Что скажут они,Иваныч кивает на ребят,можешь выполнять только после консультации со мной! Всё понял?
Ого! Да я попал в армейскую жизнь! Присутствующие смотрят на мою реакцию.
А увольнения будут?пробую я показать свой гонор.
Конечно же будут! Увольнение раз и навсегда, причем от своего же друга! Эх, парень, если бы знал в какое дерьмо вляпался, то не скалил зубы понапрасну. Я спрашиваю последний разты всё понял?на лице Иваныча снова проступают красные пятна.
Понять-то я понял, но
Вот и прекрасно!вклинивается Вячеслав.Нам ещё за мотоциклом ехать, так что не нужно накалять обстановку и ругаться с самого утра.
Марина, мне нужно с тобой поговорить. Все остальные свободны, позавтракаете по возвращении!ворчит Иваныч и переводит взгляд на окно. Будто ставит точку в разговоре.
Мы быстренько собираемся и выскакиваем на улицу. Марина провожает нас тоскливым взглядом.
Да не тронет он её, не волнуйся!утешает Вячеслав Федора.
Мы выезжаем лишь после того, как убедились, что из дома не доносятся крики. Урчит тихий голос Иваныча и слышны редкие ответы Марины.
Утро на дороге не предвещает ничего плохого: перелетают с куста на куст пичуги, покачиваются длинные прутья ивняка, сирень распускает ароматные волны от своих маленьких абажуров.
Вот! Вот за тем поворотом тормозни!доносится голос молчавшего всю дорогу Федора.
Я коротко гляжу на него, на набухшую жилку на виске. Кажется, что под кожу запустили буйного червяка и теперь он там извивается и пытается вырваться наружу. Даже нос как-то заостряется, хотя Вячеслав и пытается его утешить и говорит всю недолгую дорогу про то, что Иваныч не такой дурак, чтобы трогать кого-то из своей стаи.
Своя стая!
Эти два слова рубцом врезаются мне в память.
Семьясвоя стая.
Мои два родителя дома, а я тут В своей стае. Только сейчас я осознаю, что не будет больше ничего из того к чему привык. Не будет утреннего запаха яичницы, не будет одобрительного похлопывания отца по плечу, не будет улыбки мамы при мужской шутливой пикировке за ужином. Ничего этого не будет. Ничего.
Теперь они пища.
И есть своя стая.
Не будет вечерних посиделок с ребятами, легких взвизгов зажимаемых девчат, гитары и запаха духов.
Теперь они пища.
И есть только своя стая.
Не будет общения с пожилыми людьми, слушания их извечных жалоб на суставы и распущенность молодежи. Не будет им помощи от чистого сердца.
Теперь они пища.
Все эти мысли пролетают в моем мозгу, ребята даже не успевают вылезти из машины в указанном месте. Меня словно бьют огромным мешком. Всё ясно встает перед глазами: жизнь под началом Иваныча, общение только со своими, ни шага за запретную веревку.
Только со своей стаей.
Каждый день настороже, каждый день на взводебудто я заразился СПИДом. От этих мыслей уши разгораются жарче восходящего солнца.
Тут тоже пахнет кровью!замечает Вячеслав, принюхиваясь к воздуху.
Я тоже чувствую запах. Он кажется мне знакомым такой чудесный такой волнующий
Теперь людипища!
Ребят, может, показалось?неуверенно спрашиваю я.Ведь мы же из дома, пропиталась машина запахом от убитой курицы?
Да и Григорьевна не зашла,медленно произносит Фёдор,хотя чего гадать-то? Пошли на запах, да всё и узнаем.
Машина последний раз фыркает, когда я поворачиваю ключ. Перепрыгиваю сточную канаву, спешу вслед за парнями и вижу их фигуры уже в пятидесяти метрах от себя. Ого, вот это у них скорость, причем Вячеслав ещё и успевает принюхиваться.
Я бегу изо всех сил, но не успеваю за двумя парнями. Злюсь, зубы скрипят, но расстояние между нами неуклонно увеличивается. Ребята мчатся метеорами по пересеченной местности к заросшей бурьяном выемке леса. Из кустов что-то блестит.
Я подбегаю к двум застывшим парням и чувствую, что не только сердце пытается выскочить наружу. Желудок рвется к горлу, норовя выплеснуть на невысокую траву то, что не успел переварить вчера.
В кустах блестит достопамятный «бандитский» джип, над его крышей кружат мириады мух. Зеленых, черных, блестящих В разбитых окнах виднеются багрово-черные лица тех самых парней «нормальных людей».
Джип обнимает огромный дуб, и от этого страстного объятия промялась внутрь наглая морда блестящей машины. Но парни умерли не от столкновенияна шеях, лицах, виднеются следы огромных зубов. Я застываю от осознания страшного факта: так вот чем пахло от Марины в ту ночь Вот что учуяли ребята...