«Слишком энергозатратно», сухо прокомментировал Комок.
«Зато эффектно».
«Опять перед Судьёй красуешься?»
«Конечно».
«Трахнуть её что ли хочешь?»
«Если только булавой по голове».
«Тогда тебе нужно потренироваться, ни разу не видел, чтобы ты брал булаву в руки».
Я попробовал прорваться к идущим за химерами оккультистам, но меня вновь начали закладывать «мясом». Пришлось стоять на месте, защитившись Крыльями, но, стоило мне остановиться, химерам будто был отдан приказ меня не трогатьони пробегали мимо, чтобы вцепиться в глотки героям.
Мне же проще.
Тем временем снова загремел гром, но причиной тому были не тучи, а наши магиони защищали фланги, не давая одержимым обогнуть войско. С правого фланга с электрическим треском выросла ограда из Светачереда более мелких, чем обычно столпов, попрёк которых беспрестанно проскальзывали молнии.
В бой уже были вовлечены почти все войска. Заглядывая за грань физического мира, я наблюдал за сетью сосудов под землёй, но Алексей бездействовал, будто чего-то ожидая.
Не смотря на жестокость сражения, оно будто завислов тыл нам не давал зайти пожар погребального костра, разросшийся куда сильнее, чем этого можно было ожидать, с флангов работали маги. Одержимые, оставшиеся отрезанными от драки, принялись стягиваться в самую гущу боя, закладывая союзников горами трупов. Эта драка лоб в лоб могла тянуться до полного истощения одной из сторон. Но мы уже сделали всё, что могли, а Гниющийнет.
Наконец, его ставка пришла в движение. Я почувствовал, как Алексей отрывает от земли свою руку, а после, хорошенько размахнувшись, бьёт кулаком в то же место, куда только что упирался. По сосудам пошёл резкий поток энергии. Но это была не Скверна, а самая что ни на есть чистая Тьма, знакомая мне по общению с Комком.
«Он некромант, а не оккультист», напомнил мне Комок.
Раздался стон, на миг заглушивший все звуки боя. И в этот момент мёртвые начали подниматься. Только что убитая мной химера задёргала изрубленными лапами и медленно, неуверенно начала подниматься. Я смял её во второй раз, разрубив на десятки извивающихся кусков, но у других не было десятка Клинков Тени, как у меня.
«Пора», сказал мне Комок.
«Пора будет, когда мы переломим ход сражения в свою сторону».
«И как мы это сделаем?»
«А это не моя забота».
У Гаи с Судьёй должен быть план. Должен. Они не могли не почувствовать Тьму под ногами. Они не могли сунуться в заранее проигранную драку.
Я оказался прав.
Над центром нашего войска поднялось зарево. Я увидел, как вперёд вышла Судья, окружённая коконом Света, подпитывающимся от Гаи и Инчи, что прятались в третьем или четвёртом ряду игроков. Она шла вперёд, и химеры в панике отступали. Судья будто плыла над землей, и мертвяки падали, едва их касалось свечение кокона.
Я Судья, прогремел её голос на всю Белую Рощу, и я выношу свой приговор. Вы, отжившие свой земной срок, освобождаетесь от всех грехов и всего зла этого мира. Вы, умершие душой, но не телом, освобождаетесь от собственных пороков, вина на всё, что вы сделали после смерти ваших старых личностей, перекладывается на Гаспа и Гниющего. Вам нечего здесь делать. ВЫ ПОМИЛОВАНЫ!
Я на миг ослеп от невыносимо яркой вспышки Света. А, узрев, увидел как Гая с Инчой поднимают валяющуюся в кровавой грязи Судью и уносят под защиту игроков. Это было единственным, за что мог зацепиться мой взгляд.
Потому что бой закончился.
Мёртвые, как им и положено, неподвижно лежали на земле. Одержимые и оккультисты умираликто стоя, кто лёжа, кто на коленях. У стоящего прямо передо мной улыбчатого с лица медленного отслаивалась кожа, его нижняя челюсть опускалась вниз, пока не повисла на истончающихся мускулах и не отвалилась. Нечто подобное происходило и остальнымиу глазачей вываливались искусственно привитые глаза, химеры разваливались на десятки бесформенных кусков плоти, каждый из которых когда-то был человеком. Одержимые чаще всего просто спокойно ложились на земли и тихо умирали. Никакой агонии и мук. Это была тихая и мирная смерть. Думаю, они этого заслужили, после стольких-то мучений.
Под удар попала большая часть противников, но всё же не все. Десятка три уродцевпара ведьм и жутковатые химеры, слепленные из разных видов послушниковне пострадали. Они окружили Алексея и Гниющего, намереваясь дать перед смертью последний бой.
Некромант огляделсяэто можно было понять по движениям закутанной в лоскуты головыи резко выпрямился, поднимая левую руку над головой. Через долю секунды с него свалились все тряпки, которые практически сразу рассыпались в прахот Скверны не осталось и следа, а с левой руки сползла плоть. Голый, исхудавший, с помятым теломрёбра Алексея частично были вмяты, частично выпирали из-под желтоватой кожион выглядел жалко. Его левая рука, состоящая из неестественно вытянутых и переплетённых человеческих голов, будто лишённых костей, была направленна в сторону Гниющего. Рты, понатыканные на руке Алексея то тут, то там, синхронно раскрылись и хором заговорили, растягивая каждое слово:
Считаю наш временный союз расторгнутым, приятно провести остаток жизни.
Только сейчас я заметил, что от чего лица почти ничего не осталосьрот зарос, будто его и не было, от носа осталась лишь перегородка, лишённая ноздрей. Узнать его можно было только по глазам да растрёпанной чёрной шевелюре.
Впрочем, долго мне его разглядывать было не сужденоещё раз опёршись на левую руку, Алексей в буквальном смысле этого слова провалился под землю. Я едва успел поймать направление его движенияпо распластанной под землёй костяной «клетке» он уходил на юг. Должно быть, собирался найти новых союзников уже среди жрецов Корда.
«Как он легко кинул призвавшего его Гниющего», заметил Комок.
«Что-то я начинаю сомневаться, что его призвал Гниющий. И я думал, что ты сейчас скажешь, что самое время начинать».
«Ты начал ещё полминуты назад».
«Ты прав».
Палач! услышал я голос Инчи. Палач! Ты нам нужен! Где ты?
Будто собачку подзывала, только свиста и обещания угощения не хватает. И всё же, несмотря на раздражение, я отправился к ней. Наша армия безмолвствовала, понимающие неизбежность собственной смерти оккультисты тоже помалкивали, сбившись вокруг Гниющего. Наконец, ряды союзников зашевелилиськто-то принялся ухаживать за ранеными, другие начали искать погибших товарищей. Лишь небольшая часть войска, среди которой в полном составе находились игроки, окружила горстку выживших противников.
Ты должен провести казнь, сказала мне Инча, когда я нашёл их.
А разве этоне ваших рук дело? спросил я, тыча пальцем в нависшие над головой тучи, хотя уже начал понимать, что на такую бурю у Гаи сил бы не хватило. Гнев небесный не сойдёт на злодея? Я так вымотался, что у меня на один Клинок Тени сил не хватит.
Гая сузила глаза, разглядывая меня с ног до головы.
У тебя было достаточно энергии.
Я потратил её в драке. В конце концов, там стоит твой братик, или дядя, или дед. Зачем мне лезть в ваши семейные разборки?
Вперёд вышел Свей. Увидев его обеспокоенное лицо, я улыбнулся. Тот неуверенно улыбнулся в ответ. Всё идёт по плану.
Нам даже метки не понадобятсяСудья и без нашей помощи ушла со сцены.
Это приказ Судьи, сказала Инча, хватая меня за правую руку и прижимаясь к ней грудью. Жест был настолько картинным, что все сразу понялимы любовники.
Мне на это плевать. Пусть сначала сама разберётся, кто я для неёубийца на побегушках или союзник. Союзник или любовник. Любовник или простая игрушка, с которой время от времени приятно проводить время. Впрочем, я и сам не знал, как относится к Инче. А уж после сегодняшнего
Судья в отрубе, отозвался я, спокойно вынимая руку из объятий.
Пока она без сознания, за неё говорим мы, прошипела Гая.
Что ж, хорошо.
Я закатил глаза, хапнул как можно больше энергии, и указал в сторону остатков оккультистов.
Их-то уберите.
Дважды просить не пришлосьгерои набросились на оккультистов. Они даже не сопротивлялись, видимо, надеясь, что так их смерть будет менее болезненной. Они ошибались. Их убивали долго и остервенением, ведь это были те самые ублюдки, которыми их пугали в детстве, не говоря уже о том, что их существование заключалось в том, чтобы убивать и пытать обычных людей.
После расправы над приближёнными Гниющего, его самого окружили со всех сторон, но он как будто бы не замечал этого. Если бы глава Культа мог выпрямиться и задрать голову, он бы это сделал, но согнутый позвоночник не позволял. С его тощего лица отваливались куски плоти, оголяя кости, но тут же на них вскипал слой гноя, из-под которого медленно вырастало воспалённое мясо. Жёлтые, в красных прожилках, глаза Гниющего смотрели прямо на меня. Я улыбался ему, зубы маски щёлкали в такт смешкам, которые непроизвольно рвались наружу.
На этот раз тебе некуда бежать, сказал я.
Я это знаю, едва слышно прошелестел полный боли голос Гниющего.
Это я выпил Лес Трупов.
Я это знаю.
Привет тебе от одной настоятельницы храма, что стоял между Прохладным Лесом и Светлым Местом.
Опухшие губы Гниющего раздвинулись в жуткую улыбку. Он расхохотался, несмотря на то, что его губы лопались и исходили гноем.
Я помню эту шлюху. Как-то её поочерёдно трахала вся моя армиядве тысячи оккультистов. Сколько на это ушло? Месяц? Два? Не помню. Но она потом родила, да. Такого уродца, что и Гасп бы никогда не создал. Считалось, что он мой сын, но только пару днейдольше он не прожил. Когда он сдох, я скормил его ей. Спасибо тебе за эти весёлые воспоминания перед смертью. Как она, кстати, поживает?
Я лишил её страданий.
Что ж, лиши их и меня. Повезло тебе сопляк, если бы все наши резервы не были исчерпаны, я бы Его голос сорвался на визг. Комок, изрыгнувший на Гниющего весь яд, что ему удалось сгенерировать, исчезушёл отдыхать. Я снял маску, убрал Крылья и, ссутулившись, угрюмо уставился на Гниющего, не ощущая ничего, кроме усталости. Если бы сейчас пришлось драться, я бы тоже с поднятой головой принял смертьни на что другое меня бы не хватило.
Кричал он долго. А умирал ещё дольше. Яд, который сделала Шапокляк, был невероятно мощной штукой, но Гниющий всё-таки почти полубог, да и ткани его регенерировали очень быстро. Я мрачно наблюдал за тем, как яд разъедает уже практически несопротивляющиеся смерти останки, когда Гниющий тихо рассмеялся. Даже в истлевшем теле, от которого осталась горсть кишок и разъеденные кости, ещё теплилась жизнь.
Впервые прошептал он, впервые за все эти годы я не чувствую боли
Я шагнул к нему и ногой раздавил череп. Когда я поднял ногу, от Гниющего остался лишь прах.
Хорошо, что я потратил свои силы, куда нужно. Я повернулся к собравшимся кругом войскам и, найдя глазами Инчу, совершенно искренне ей улыбнулся. А теперь у нас на повестке дня другой вопрос. Оскал, ко мне!
Пёс вынырнул из леса и, в один прыжок преодолев расстояние до меня, встал в боевую позу, неподвижный, как статуя, если не считать мелко подрагивающих ошмётков верхней губы.
Кажется, нам нужно пересмотреть условия нашего мирного соглашения, сказал Свей. По его губам блуждала счастливая улыбка, и вообще его лицо излучало сплошную доброжелательную мечтательность.
К месту боя с остатками Культа Гаспа уже собирались войска Теневой Рати. С юга подтягивались мои старые друзья во главе с Репьём. С юго-запада шли Северные Песцы, а с нимите, кто оставался в Каменном Мешке. Всего семь сотен игроков. Считая остальных, нас было девятьсот против менее чем четырёх сотен героев и двух с половиной сотен солдат, которые в бою, как обычно, понесли самые тяжёлые потери. Я уже не говорю о том, что и большая часть героев, и солдаты разбрелись по полю, а все игроки стояли организованно, готовые к бою.
Складывайте оружие, и тогда никто не пострадает. Я пытался убрать с лица идиотскую усмешку, но у меня не выходилослишком радовался. У меня всё (ВСЁ!) получилось.
Гая с Инчой смотрели на меня с всё более растущим удивлением. Наконец, старуха взяла себя в руки.
Этот приказ может отдать только Судья.
Кажется, кто-то недавно говорил, что пока она в отрубе командуете вы. Складывайте оружие, последний раз прошу. Вспомни те бомбы, что мы делали, Гая. Как думаешь, сколько у нас уйдёт времени на то, чтобы уничтожить вас?
Гая нервно огляделась. Но выхода у них не было. Героев, собравшихся на казнь, уже окружили, оттеснив от основных сил.
Складывайте оружие! рявкнула она.
Да хрен там! взорвался Гарт, выступая вперёд. Хрен я послушаю этого выродка!
Я рассмеялся. Мне не было так хорошо уже много месяцев.
Только дай повод убить тебя, сказал я.
Что-то в моём тоне заставило мечника сначала задуматься, а потом прийти в ужас. Гарт побледнел и первым бросил под ноги свой меч. За ним последовали и остальные.
Новый мирный договор, напомнил Свей. У него в руках уже белел пергамент, написанный, видимо, между последними двумя фазами боя. Ты подпишешь его, старуха, имеешь права, сама сказала. Давай-давай, пока дождь чернила не размочил.
Чёрта с два я подпишу какой-то документ под давлением.
Да ладно? искренне удивился Свей. А как я прошлый подписывал? Добровольно?
Гая с ненавистью уставилась на меня. Я продолжал мило улыбаться.
Как ты это сделал?
Меня переполняли эмоции, и я не мог не похвалиться. В конце концов, я же человек и ничто человеческое мне не чуждо.
Ты сказала, что провела детей по своим тропкам, и это натолкнуло меня на мысльа разве я сам не могу так? Пусть доступ во внешний мир закрыт, но можно же сделать что-то подобное полю Игры, только ВНУТРИ Игры. У меня за спиной канал с энергией, который когда-то находился в кармане, неужели у меня, обладающего столь огромными ресурсами, не получится создать три кармана и соединить их? Вернее, создать мне пришлось всего два кармана, у Каменного Мешка, и здесь. Через карман у Каменного Мешка я смог вернуть связь между болотом и Белой Рощейих же давным-давно связывала Скверна, но я разъединил их, когда заграбастал Лес Трупов в собственное распоряжение, лишив Гниющего большей части энергии. Благодаря этой связи я вытянул созданный мной карман досюда. Как видишь, у меня всё получилось.
А там дело оставалось за малымсвязаться с остальными. Вообще-то, конечно, первым делом я связался с Репьём, спасибо «чату», что так удачно оставила мне Трея. Мы разработали план. Всё делалось в одну ночь, ночь битвы с культом, чтобы вы ничего не успели узнать. Войска от болота переходят к Каменному Мешку, освобождают тамошних игроков (и мою собаку), а потом всем скопом перемешаются сюда. И вот, они здесь. Я ещё раз ликующе рассмеялся.
Что с детьми? резко спросила Гая. Кажется, до неё только дошло, что за псина сидит рядом со мной.
Ничего, пожал я плечами. Я что, зверь, по-твоему? Я как-то спас Смоги, зачем мне делать ему и другим что-то плохое? К тому же, если бы их кто-то попробовал тронуть, Оскал порвал бы ему глотку.
Это точно, вставил выросший из пустоты Репей, похлопывая меня по плечу. Вот только ворота того грёбаного города чуть-чуть упали, пока мы освобождали наших друзей из гетто от вас, белых угнетателей.
Дождь лил уже как из ведра. Гая таращилась на меня так, что её глаза вот-вот должны были выпасть из орбит.
Ты сукин сын, проговорила она, наконец, и поставила подпись на пергаменте.
Я пожал плечами.
А теперь добро пожаловать в лагерь, мы же займём город. Вам где-то нужно ночевать. Не волнуйтесь, ремесленники помогут вам восстановить Громыхнуло так, что последние мои слова заглушило, но оно и к лучшему.
Да ладно ты, фыркнул Свей. Вместе отпразднуем победу, под одной крышей. Мы же союзники. Вот только всё оружие придётся оставить здесь.
Но сначала помокнем! Тоже вместе! Шапокляк протянула руку Гае и та, после коротких размышлений, пожала её.
Дождь уже лил как из ведра, а порывы ветра едва не сбивали с ног.
Полезем через стену! прокричал сквозь усиливающуюся бурю Репей, когда узнал о костре перед воротами. У нас с собой лестницы. Хоть пригодятсяв Каменном Мешке мы просто подорвали ворота.
Свей всё-таки сжалился над героями и разрешил забрать им с собой оружие. Хотя, думается мне, ему больше было жаль оружие, оставленное под дождёмпро нержавейку здесь ещё не слышали. С Инчой мне так и не удалось перекинуться ни словомменя унёс поток моих соклановцев, её же утащили с собой герои. Впрочем, у меня поселилось стойкое ощущение того, что наши отношения закончены.