От чего, например?
Да хоть бы и от Луны, помявшись, сказал Михаил.
Ты это сейчас придумал?
В принципе такое возможно. Откуда еще это могло сюда залететь? Или у тебя есть версии получше?
У меня и похуже-то нет, сознался Гарин, снова посмотрев на «венец». Есть только
Ну?
Совсем плохие.
Михаил проследил за его взглядом и кисло усмехнулся:
Кончай параноить. Ты не настолько крут, чтобы волевым усилием вызывать гром и молнию. Столяров снова разогнал машину и, наконец-то доехав до перекрестка, с видимым облегчением свернул в сторону от Профсоюзной. Простые движенья, простые движенья пробубнил он. Тьфу, черт. Вот привязалась, зараза.
Я ничего не вызывал, помедлив, проговорил Олег.
Ну так и я о том же.
Это не я. Он сам.
Час от часу не легче, вздохнул Столяров, снимая с ручки «венец» и убирая его за пазуху. Ты теперь каждый шорох будешь на свой счет относить?
Тебе не показалось странным, что, когда включилось радио, возникла стрельба в том доме?
Это же обыкновенное совпадение! Михаил помолчал и, с опозданием осмыслив слова товарища, внимательно посмотрел ему в глаза. Ты что, серьезно? Ясно Пытаешься симулировать безумие, заключил он. Не утомляй, мне и без твоих терзаний забот хватает.
Олег не стал убеждать спутника в том, в чем и сам не был уверен. Он попробовал вспомнить свои ощущения от взаимодействия с артефактом, но вышло настолько приблизительно и недостоверно, будто это и вправду было сном. Его потянуло опять надеть «венец»на минутку, только для того, чтобы освежить память, и этот внезапный порыв был таким сильным, что Гарин еле сдержался. Собственно, сдержался он лишь потому, что «венец» лежал у Столярова под курткой.
«Чего мне не хватало для полного счастья, так это зависимости от артефакта, отстраненно подумал Олег. Головная боль, обмороки и пси-наркоманияотличный комплект. Не лучше ли сразу в петлю?»
К дому Гарина они подъезжали с другой стороны, сделав большой крюк по проулкам. В соседнем дворе Столяров остановился, и они снарядили по два рожка. Автоматы были новыми, но лишнюю смазку подполковник-пенсионер Кенс удалил загодя. Он вообще оказался на удивление предусмотрительным, этот странный приятель Михаила, мелкий коммерсант с эсбэушным прошлым. Олег задумался о том, какой может быть гражданская жизнь самого Столярова, и пришел к выводу, что никакой. Михаила на пенсии Олег даже не представлял. Впрочем, в кителе и при погонах он его не представлял тоже. Вечный опер, всегда в какой-то заднице и всегдасам по себе. Если бы начальство ценило Столярова чуть больше, ему вряд ли пришлось бы лично подставляться что в Припяти, что в Москве. Хотя Здесь он не по приказу, а по собственной инициативевспомнил Гарин. Значит, это не начальство дубовое. Значит, действительно судьба.
Чудны дела твои, Господи обронил Гарин вслух.
А?.. Михаил поднял голову и торопливо осмотрелся. Что случилось? Кого увидел?
Это я так, о своем.
Свое держи при себе, гаркнул Столяров.
Он положил свой автомат между сиденьями, под правую руку, и медленно тронулся к дому. «Вольво» крадучись катилась вдоль кустов, которые пока еще не выглядели одичавшими, но уже начинали потихоньку разрастаться, как будто почувствовали без людей вольницу. Снизу их поджимали плотные поросли сорняка, и было заранее ясно, что это безмолвное сражение за газон с жирной привозной землей декоративный кустарник проиграет.
На въезде во двор Михаил снова остановился. Гарин, пристально смотревший за правым флангом, не сразу понял, в чем дело.
Разношерстная юношеская «братва», обстрелявшая машину несколько часов назад, лежала на тротуаре возле дома. В полном составе, включая модного вожака. От угла, из-за которого они появились утром, парни ушли не далеко. Им позволили пройти всего одну секцию здания и расстреляли у второго подъезда.
Они же пацаны совсем были подавленно выговорил Олег. У какой падали рука поднялась?
Твои интеллигентские стенания у меня уже в печенках, сказал Михаил. Лично я доволен, что шакалят порешили. Они в нас шмаляли, если ты запамятовал. И даже фамилии не спросили. Такие уроды неизбежно нарываются на ответку. И чем раньше это происходит, тем лучше для окружающей среды.
Лет-то им по сколько было?..
Достаточно, чтобы собраться в банду и нарыть оружие. Если хочешь, в следующий раз я буду не быстро от таких уезжать. Чтобы ты пулю в шею поймать успел. Если выживешь, найду перевозчика и отправлю тебя обратно в Новосибирск. Остаток жизни будешь срать под себя и размышлять о гуманизме. Ну а если не выживешь, все равно отправлю, чтобы твои
Хватит трещать! оборвал его Гарин. Паркуйся резче, чего стоим тут, светимся? Когда коробки затащим, отгонишь тачку подальше.
О! улыбнулся Михаил. Слова не мальчика, но
Олег, не дослушав, вылез из машины и осмотрелся. Тот, кто расстрелял молодняк, уже ушел, а если невидимый противник и оставался во дворе, то настроен он был относительно мирно. В противном случаеодин или в компаниивраг успел бы изрешетить «вольво» несколько раз. Хотя возможно, что стычка с бандой охламонов была действительно чистой самообороной. Впрочем, возможно, что и нет
Гарин бегло оглядел дома, сознавая, что это ничего не дает. Четыре семнадцатиэтажные башни, по четыре подъезда в каждой, окружали двор со всех сторон. Окон в них было немерено, и в каждом мог сидеть стрелокхоть с винтовкой, хоть с гранатометом. Олег на мгновение прикрыл глаза и попытался уловить какую-нибудь эмоциюагрессию или чье-нибудь пристальное внимание. Без толку: от его былых способностей не осталось и следа. В лучшие времена его мог бы выручить «венец», но эти времена прошли.
Накинув ремень автомата на плечо, Олег скорым шагом направился к подъезду, догоняя уехавшего вперед Столярова.
Ну как, нащупал чего? спросил тот, без особой, впрочем, надежды.
Гарин лишь мотнул головой и вытащил из машины первую коробку. Представив, сколько ходок придется сделать на седьмой этаж, он помрачнел.
Да-да, откликнулся Михаил, угадав его мысли. Любишь кататься, люби и саночки таскать. Иногда на горбу.
Санки на фиг, а вот тележку бы какую буркнул Олег.
Хорошая идея. Надо будет поискать на досуге.
Демонстрируя правильный подход к такелажному делу, Столяров взял с заднего сиденья сразу две коробки и пошел к подъезду. Не оборачиваясь, он открыл железную дверь и придержал ее ногой, пропуская Гарина. Олег хотел возразить, но передумал: на улице ему вдруг стало тревожно, как будто он наконец-то почувствовал затылком чей-то взгляд. Хотя не исключено, что двор действительно был пуст, и это чувство возникло ошибочно. С другой стороны, речь в обоих случаях шла об ощущениях, и разобраться в том, какое из них первично, не представлялось возможным.
Ты долго тут маячить собираешь? негромко спросил Столяров. Сам же меня торопил.
Да! Опомнившись, Олег юркнул в темное и душное нутро многоэтажки.
Уже после второго подъема на седьмой этаж Гарину подумалось, что сардины он никогда особо-то не любил. На третьей ходке он возненавидел всякую рыбу и продолжал носить консервы лишь под мрачные понукания Столярова. Полковник и сам быстро выдохся, но все же таскал провизию с упорством мула.
В один из заходов на свою кухню Гарин скинул с плеча автомат и, приставив его в угол, сел на табуретку. В ответ на это Михаил одарил его таким взглядом, что Олег поневоле вскочил и, схватив оружие, устремился вниз за очередной парой коробок. На перенос привезенных консервов они потратили уйму времени, но все когда-нибудь заканчивается, и очередь дошла-таки до последних двух коробок. Сил уже не оставалось, и Олег с Михаилом спустились за грузом вдвоем. Коробки занесли в подъезд, потом Гарин дождался, пока товарищ отгонит машину к мусорному баку, и вместе они начали последнее восхождение. По лестнице шли так медленно, словно провожали сардины в последний путь. На каждой площадке упирали коробки в перила и делали короткий привал, толку от которого не было ни грамма. Здравый смысл говорил о том, что лучше отмучиться побыстрее, а затем нормально отдохнуть, однако ноги этой логике следовать отказывались.
На шестом этаже Столяров и Гарин посмотрели друг на друга, как будто впереди было минное поле, а за нимрай.
Всего два марша осталось, сказал Михаил, задыхаясь.
Да, осилим в один рывок.
Последний этаж, и мы в домике.
Мы должны это сделать.
Без проблем.
Кто куда, а я на диван, мечтательно объявил Олег.
А я чайку попью.
А я на диван. Сразу.
Тоже прилягу. Но сначалачай. Воды до хрена, слава богу.
Да, ты запасся круто. Как ты ее поднимал, ума не приложу.
Вот так и поднимал.
Ты настоящий герой.
Да, я таков, смиренно подтвердил Михаил.
Я бы, наверно, не смог.
Хорош трындеть! отрезал Столяров. Пошли уже.
Они поднялись на межэтажную площадку с узким окошком и трубой мусоропровода, когда поблизости вдруг раздался нарочито громкий металлический щелчок.
Я стал невольным свидетелем вашего разговора, сказал кто-то сверху. Мне показалось, что вы хорошие люди. Но первое впечатление бывает обманчивым. Поэтому вам лучше отдать оружие и держать руки на виду, ладонями ко мне.
Олег выглянул за угол и у двери своей квартиры обнаружил мужчину с винтовкой. Оружие от приклада до глушителя было обмотано лохматыми лоскутами неопределенно-грязного цвета. Сам человек был одет крайне неприметнов серые потертые джинсы и такую же куртку с темными «болтами». Лицо скрывалось за длинным козырьком старой невзрачной бейсболки.
«А дяденька серьезный, отметил про себя Гарин. Вот она, реальная Зона».
Ну и нашел же ты время, с-сука пробормотал Столяров. Специально ждал, пока мы выдохнемся?
Хе-хе, глумливо ухмыльнулся незнакомец и повел стволом вверх. Автоматы, говорю, давайте сюда. И я надеюсь, ты не забудешь про пистолет? Он у тебя в правом кармане.
Михаил тяжко вздохнул и бросил ношу на пол. От удара коробка развалилась, консервные банки разлетелись по площадке. Несколько штук запрыгали вниз по ступенькам. Одна, особо прыткая, умудрилась повернуть возле лифта и поскакала дальше, с шестого этажа на пятый. Олег уже снял с плеча автомат, а банка все грохотала и грохотала по лестнице, пока не уткнулась в стену.
Глава восьмая
Сардины оказались на редкость вкусными. Впрочем, после такой адовой работы Олегу понравилась бы и половая тряпка. Ломтики рыбы он закидывал в рот вместе с хребтами, однако тягаться с новым знакомым было без толку: тот поглощал пищу с интенсивностью пожарного насоса. Почти не пережевывая, мужчина освоил целую банку и без промедления открыл вторую. Столяров смотрел на него умиленно, как повар, который провел у плиты всю ночь, зато сумел угодить. Гость заглатывал куски один за другим, забыв и про свою СВД, и про все на свете. При этом он пытался рассказывать о себе, хотя его никто не торопил.
Зовут меня Доберман, начал он. Хотя кто зовет?.. Никто не зовет, один я тут. Но раньше звали так. Не вижу смысла менять кличку. В той Зоне звали Доберманом и в этой пусть называют так же.
Ты тоже бывал в Припяти? осторожно спросил Столяров.
«Бывал»! хмыкнул Доберман. Я там жил. Если только это можно назвать жизнью. Но вообще-то мне даже нравилось, и жаловаться вроде не на кого. В том смысле, запнувшись, добавил он, что его уже нет в живых. Того, на кого я мог бы пожаловаться, туманно пояснил сталкер.
Гарина эта оговорка заинтересовала, но в данный момент лезть с уточнениями он посчитал бестактным. Человек, очевидно, не ел несколько суток, и чтобы его прервать, нужно было иметь каменное сердце. Сам Олег утолил голод на удивление быстро. Покончив с рыбой, он отодвинулся к стене и блаженно привалился к ней спиной. Из этого положения он мог хорошенько рассмотреть гостя, который уже приступил к третьей банке.
Доберману, судя по всему, было едва за сорок, но выглядел он гораздо старше. Прежде чем сесть за стол, он снял бейсболку и аккуратно положил ее на подоконникв этом движении было что-то строгое, в нем виделись остатки военной выправки, разбавленные неформальным окопным бытом. Выражение лица, вот что старило Добермана. Даже не ввалившиеся глаза с лучиками морщин и не болезненно-смуглый цвет кожи, а взгляд, полный вечной печали. Так смотрят люди, утратившие что-то дорогое, чего нельзя ни вернуть, ни заменить. Внешность сталкера совершенно не вязалась с его кличкой. По мнению Гарина, на Добермана могло бы отзываться какое-нибудь боевитое существо, у которого мышечные реакции опережают мыслительный процесс. Гость таким не был. Вялым или медлительным его назвать было нельзя, но даже в его осанке сказывалась привычка часами лежать неподвижно и созерцать мир через окуляр оптического прицела.
А те олухи на совести Скутера, неожиданно проговорил Доберман. Если только она у него есть, совесть. В чем я далеко не уверен. Я видел, как вы их сейчас обошли. Вас это задело. Меня тоже, хотя они уроды порядочные, конечно. Были. Утром наблюдал вашу стычку. Из дома напротив, сталкер махнул рукой куда-то за окно, как будто это давало исчерпывающую информацию о его снайперской лежке. Забавно получилось. Они обычно получше стреляли-то, но вы им сломали шаблон. В общем, правильно. Ну а потом появился Скутер со своей отмороженной братвой. Вы с ними чудом разминулись. По-моему, пацаны как раз к Скутеру и шли, хотели в отряд к нему попроситься. Разговоров-то я не слышал, но полагаю, так все и было. Искали себе командира покруче. Вот и нашли.
Сталкер наконец наелся. Он отодвинул незаконченную третью банку и тупо уставился в стол.
Коньячку? предложил Столяров.
А кто он такой, этот Скутер? спросил Олег.
Оба вопроса прозвучали одновременно. Доберман глубоко кивнул Михаилу, а Гарину сказал:
Скутербеспредельщик местный. В отряде у него человек тридцать примерно. Вооружены хорошо, есть толковые люди. И есть даже вменяемые. Но когда они все вместе, они превращаются в страшное, безумное стадо. Не приведи господь с ними пересечься.
Столяров сходил за недопитой бутылкой «Мартеля» и поставил перед гостем кружку.
Благодарствую, ответил тот, затем понюхал и с приятным удивлением протянул:О-о-о!
Что «о»? пожал плечами Михаил. В городе этого добра навалом.
Мне не попадалось. Не фартило. Золота полно, беспечно сообщил сталкер, а с продуктами становится все хуже.
Золотишко нас тоже интересует, произнес Михаил вполне серьезно и при этом с издевкой подмигнул Олегу.
Гарин покраснел, но решил, что оправдываться не будет.
Я слышал, в Припяти кто-то целый пакет с золотом нашел, поделился он. В самой обыкновенной квартире, не в бункере каком и не во дворце. Откуда в Припяти дворцы-то возьмутся Граммов сто пятьдесят там вроде бы оказалось или около того. Ну а здесь и город другой, и времена другие. В Москве этого добра по-любому должно быть больше.
Сто пятьдесят граммов? Брехня, отозвался Столяров.
Не сто пятьдесят, а двести, спокойно возразил Доберман. Было такое дело. Однажды Порох залез
Порох?! хором воскликнули Олег с Михаилом.
Да, он. Сталкер слегка растерялся. А вы тоже с ним знакомы?
Были когда-то.
Ну, значит, и Кабана начал он.
И Кабана знаем, заверил Столяров.
Во дела проронил Доберман. Правду говорятмир тесен, но чтобы до такой степени Ну наливай тогда, что сидишь-то!
Михаил достал новую бутылку. Все внезапно развеселились, на кухне стало удивительно тепло.
Вообще-то за такую встречу на лестнице мы тебя грохнуть могли, благостно произнес Столяров, разливая коньяк. Не то что могли просто обязаны были. Сил только не осталось, поэтому ты сейчас и живой. По чистой, брат, случайности.
Доберман впервые улыбнулся, и его улыбка выглядела слегка странно.
Да не-е, протянул он так же расслабленно. Я давно за тобой смотрю. Хотел бы я вас убить, я бы это еще утром сделал, в окошко. Но я ведь не для этого на вашу базу притопал.
В ответ на «базу» Гарин слегка скривился, но возражать не стал. Слово пришло из Чернобыльской Зоны, из старой жизни, и другие названия для этого места не годились. Квартира? Это осталось в прошлом. В квартире живут люди: ходят на работу, смотрят телевизор, берут кредиты на холодильник или стиралку. На базе обитают злые небритые мужики. Чистят оружие, кипятят воду на примусе и спят, не раздеваясь. Справляют нужду в соседней квартире. А здесьбаза.