Пусть так, кивнул «волк». Как бы ни было, но стал совершенно другим. А все подселенная душа. Она, кстати, кем была?
Инженером-оружейником, сказал Федор.
Вот и разобрались, хмыкнул «волк». Так бы сразу.
Вы дозволите спросить?
Говори! разрешил «волк».
Что со мной будет?
Это князь решит, пожал «волк» плечами.
Он знает обо мне?
Пока нет, «волк» встал. Сюрприз будет. Игнат, тащи его в коляску! Едем на вокзал.
Боевик вскочил, в этот миг Федор выстрелил. Игнат рухнул как сноп. Пуля в грудьэто серьезно. «Волк» вскинул пистолет, но опоздалФедор выстрелил раньше. Все-таки револьвер в таких делах быстрее. Получив пулю в живот, «волк» выронил пистолет и упал на бок. Федор встал, подошел к нему и ногой перевернул на спину. «Волк» застонал.
Отвези меня в больницу, попросил, прижав руки к животу. Обещаю, что отстану. Никогда более не увидишь.
Отвезу, пообещал Федор. Если скажешь правду. Кто еще знает обо мне?
Только мы двое, простонал раненый. Никому не говорил. Я всегда так делаю.
Делал, уточнил Федор и поднял револьвер.
Ты же обещал! возмутился раненый.
У тебя пулях в кишках, объяснил Федор. Все дерьмо из них вытекло в живот. Доктор не поможет, помирать будешь в мучениях. Я от них избавлю. Помолиться хочешь?
Чтоб ты сдох! плюнул раненый. Все равно тебя найдут. А не я, так другие.
Это как сказать, хмыкнул Федор и нажал на спуск.
Раненый дернулся и обмяк. Отойдя от него, Федор проконтролировал Игната. Тот был мертв. Пуля, выпущенная из коротыша, угодила ему прямо в сердце. Федор сунул револьвер в кобуру и обыскал убитых. Первым делом вытащил из жилетного кармашка «волка» ключ от наручников. Сняв браслеты, зашвырнул их в реку. Вывернул карманы убитых. Оружие, бумажники, документы свалил у костра, где внимательно рассмотрел. Документы бросил в костер, где их пожрал огонь. Вытащил деньги из бумажников, свистнул, оценив их количество, и засунул в карман. В портмоне «волка» обнаружились визитки. Федор взял одну и поднес к костру. «Хоффман Карл Готлибович, гласил отпечатанный на мелованной картонке текст. Частный сыщик». Далее следовал адрес и телефон.
Федор сунул визитку в карман, остальные вместе с портмоне полетели в огонь. Подобрал связку ключей, обнаруженных у «волка». После чего стащил с себя одежду. Перед этим зашвырнул в реку оружие похитителейпистолет «волка» и наган Игната. Поеживаясь от холодаоктябрь как-никак, он оттащил трупы к берегу, а затем, зайдя в воду, поочередно спровадил их к стремнине. Тела скрылись под водой с тихим плеском.
Полежат с недельку, раздуются и всплывут, прокомментировал Друг. Течением понесет к Оке. Может, там поймают, он хохотнул. Концы в воду.
Душегубы мы с тобой! буркнул Федор, подбежав к костру. Его кожа посинела, зубы выбивали чечетку. Обязательно было убивать?
А у нас имелся выбор? возмутился Друг. Или мы их, иль они нас. Этот князь нас бы сжег или что он там умеет? На хрена такое удовольствие! Ты их рожи заценил? Навидался я такихнаверняка у каждого по кладбищу за спиной
Под его ворчание Федор обогрелся у костра, натянул одежду, после чего подбросил хворосту в огонь и внимательно осмотрел все вокруг. Следов от похитителей не осталось, если не считать примятой травы и полос от волочения тел. Ничего, выпрямится трава. Да и кто станет искать? Мало кто костер на берегу жег и к воде ходил? Подойдя к пролетке, Федор сел на облучок и погнал лошадку к Туле. Не доехав до центра, спрыгнул с облучка и, сказав кобылке: «Но!», бросил вожжи. Та повлекла пролетку дальше. Лошадьумное животное, дом найдет. Нет сомнений, что похитители наняли экипаж здесь, пусть возвращается к хозяину. Тот обматерит арендаторов, но кипеж подымать не станетлошадь с экипажем воротились.
По пути домой Федор заглянул в трактир, где выпил водкиот простуды, и чтобы снять стресс. Похлебал щей с говядиной и отправился к себе. Дверь ему открыл швейцар.
Припозднились вы, Федор Иванович, буркнул недовольно.
С дружками в трактире засиделся, объяснил Кошкин и дыхнул перегаром. Не сердись, Клим. Вот тебе за беспокойство! он сунул ему гривенник.
Благодарствую! расцвел швейцар. Сладко почивать!
В комнате Федор стащил с себя одежду, умылся и почистил зубы. После чего завалился в кровать. Спал он крепко, снов не видел и встал рано. Оделся и отправился на завод. Там первым делом разобрал коротыша и свалил детали в ящик с металлическими отходами. Так велел Друг. В переплавку пойдут. В верстаке взял новый коротыш, снарядил, сунул в кобуру. Затем заглянул к Рогову.
Мне бы отпуск взять, попросил начальника. Дня на три. Притомился что-то.
Немудрено! Так трудиться! хмыкнул офицер. Меня совесть грызла, на тебя глядючи. По двенадцать часов в день работал. Можешь брать неделю, подпишу.
Три дня хватит, отказался Федор. Отосплюсь, отъемся, навещу дружков в Москве.
Поезжай! кивнул Рогов.
Федор и поехал. Во второй половине дня поезд привез его на Курский вокзал в Москве. Вернее, Курско-Нижегородский, так он назывался. На вокзале Федор взял извозчика и отправился по адресу, указанном в визитке Хоффмана. В дом, однако, заходить не стал. Отпустив извозчика, заглянул в кондитерскую напротив, где занял столик у окна. Заказав горячий шоколад и безе, не спеша ел и пил, поглядывая в окно. Скоро определил нужный объект. Расплатившись, вышел из кондитерской и остановил бежавшего к дому мальчугана с кульком.
В этом доме служишь? спросил.
Да, ответил паренек. Что вам, господин?
Рубль заработать хочешь?
Мальчик закивал так, что, казалось, оторвется голова.
Отнеси кулек и беги в кондитерскую, предложил Федор. Угощу пирожными и шоколадом. А еще рубль сверху.
Сей момент, господин! выпалил мальчуган и устремился к дому.
Через пару минут он сидел за столиком в кондитерской и поглощал пирожные. Федор наблюдал за ним с улыбкой.
Тебя как звать? спросил, когда малец подобрал с тарелки последние крошки.
Петька, шмыгнул носом тот.
Значить так, Петруха. Собираюсь снять квартиру в этом доме, он указал рукой в окно. Хочу знать, что за люди там живут. Может, буйные какие. Пьют, шумят ночью. Я такого не люблю.
Буйных нет, замотал головой Петька. Публика приличная. Адвокат, купец, чиновники. А еще гадалка. Даже частный сыщик есть. Но к нему, считай, не ходят.
Расскажи! велел Федор и достал из кошелька рубль.
Часа не прошло, как он знал, что хотел. Петька, получив награду, убежал довольный донельзя. Федор погулял по улице, а затем вошел в подъезд дома.
Мадам Ленорман здесь живет? спросил у швейцара, сунув тому гривенник.
Нумер десять на втором этаже, ответил тот. У себя они.
Федор кивнул и поднялся по лестнице. Миновав дверь с номером «10», подошел к следующей. Повернул ручку звонкараз, другой. Тишина. Мальчуган не совралв квартире никого. Хозяина нет, а лакей отсутствуетдля чего ему здесь торчать? Достав связку ключей, Федор отпер дверь и зашел внутрь. Кабинет Хоффмана он нашел быстродверь в него оказалась единственной, закрытой на замок. Отворив ее ключом, Федор вошел внутрь и направился к письменному столу: Друг сказал: искать нужно здесь, два ключа в связке точно от замков ящиков. Так оно и оказалось. В ящиках обнаружились блокноты и толстая тетрадь. А еще деньгив банкнотах и золотых монетах. Все это Федор свалил в захваченный с собой саквояж. После чего аккуратно запер за собой ящики и двери и покинул квартиру. Поймав извозчика, приказал везти в гостиницу. Там он снял номер и, затворив дверь, рассмотрел добычу. Пролистал блокноты. Обнаружив там свою фамилию, хмыкнул и закрыл. Завтра все сожжет. Изучил тетрадь. Содержание изумило. Хоффман вел подробное досье на Осененных. Кто на ком женат, дети, родственники и знакомые. А еще любовники и любовницы, отношения в семье и меж родами. Склонности и пороки. Последних было столько, что брала оторопь.
Федор сложил бумаги в саквояж и вызвал коридорного. Попросил принести газетывсе, какие обнаружатся. Пролистав, сходил на ужин и завалился спать. Назавтра он покинул гостиницу. Взяв извозчика, попросил отвезти его к почте, где задержался ненадолго. Служащий запечатал тетрадь в пакет, написал на нем продиктованный Федором адрес, принял плату с чаевыми, и расстался с клиентом. От почты коляска покатила к монастырю. Там Федор велел извозчику ждать, вошел за ограду и обратился к подметавшей двор послушнице. Поздоровавшись, попросил отвести к настоятельнице. Послушница, оценив вид гостя, бросила метлу и отвела, куда просили. Настоятельница оказалась занята. Федор слонялся в коридоре, пока, наконец, из кельи не вышла немолодая монахиня. Выглядела она расстроенной. Выскочившая следом послушница пригласила Федора войти. Что он и сделал, шагнув за порог небольшой комнаты, увешанной иконами. Там, за письменным столом у окна сидела пожилая, худенькая женщина в черном облачении.
Спаси вас Бог, матушка! сказал, перекрестившись, Федор. У вас при монастыре есть приют для подброшенных младенцев. Хочу пожертвовать на него.
Благое дело, отозвалась настоятельница.
Тогда примите.
Федор подошел к столу и вывалил на него извлеченные из саквояжа деньгивсе, что взял с Хоффмана и Игната, на берегу и в квартире. Банкноты и монеты.
Господи! воскликнула настоятельница. Сколько здесь?
Сами посчитаете, сказал Федор. Много. До свиданья, матушка!
Погодите! настоятельница выскочила из-за стола. Как хоть звать вас?
Федор. Этого достаточно.
Сядьте, Федор! монахиня указала на стул.
Он вздохнул и подчинился.
Вы купец? спросила настоятельница.
Нет, покрутил головой Федор. Мастеровой. Понимаю ваш вопрос. Эти деньги не мои. Были у плохих людей, занимавшихся черными делами. Вышло так, что умерли, деньги оказались у меня. Пользоваться имигрех, потому решил отдать приюту.
Это правильно, согласилась настоятельница. Почему нам?
Меня подбросили сюда младенцем. Находился до шести лет, потом передали в казенный приют. Здесь было хорошо, сестры нас любили.
Понимаю, кивнула монахиня. Удивительное дело, Федор. Перед вами у меня была сестра Елизавета, которая заведует приютом. Жаловалась: деньги кончились, сирот не за что кормить. Думали, у кого просить, а Господь прислал вас Добрые дела не забываются. Мы помолимся за вас.
Спаси вас Бог, матушка! поклонился Федор. Встал и вышел.
Ты же говорил, что в приюте били, сказал Друг, когда спустился во двор. И кормили плохо.
Так то в казенном, пояснил Федор. Здесь было хорошо. Сестры нас смотрели, но французскому не учили, улыбнулся он.
Правильно сделал, согласился Друг. Эти деньги Ладно бы трофеи, но от этих гнид Сами заработаем!
Обязательно! подтвердил Федор.
* * *
Редактор «Московского листка»[2] задумчиво вертел в руках принесенный посыльным пакет. Похоже, что внутри толстая тетрадь. Очередной поэт решил осчастливить газету виршами? Похоже на то. Надоели эти графоманы! Нет бы сенсацию сообщить. Дождешься от них! После смерти основателя газеты, Пастухова[3], дела у «Московского листка» шли неважно. Покойный умел привлекать к сотрудничеству лучших журналистов и писателей Москвы. У нового редактора это выходило плохоне хватало авторитета. Тираж газеты неуклонно падал. Если так пойдет, разбегутся последние репортеры.
Редактор глянул на адрес отправителя. Некто Анатолий Борисович Чубайс. Проживает в Москве в Охотном ряду. Точно графоман! С эдакой-то фамилией Редактору захотелось выбросить пакет, не читая, но долг взял вверх, и он взрезал оберточную бумагу ножом. Спустя минуту сидел, не отрывая взгляда от страниц, лихорадочно их пролистывая. Так продолжалось с час. В кабинет заглядывали сотрудники, редактор отсылал их раздраженным взмахом руки. Наконец, он отложил тетрадь и позвонил в колокольчик.
Козодоева ко мне! приказал заглянувшему посыльному. Живо!
Репортер явился мигом. Он жевалвидимо, оторвали от еды.
Сядь, Григорий! приказал редактор. Посмотри!
Он придвинул репортеру тетрадь. Тот отвернул обложку, начал читать. Через минуту судорожно сглотнул и буквально впился в текст. Перелистывал страницы, пробегал глазами покрывавшие их строчки, хмыкал и продолжал чтение.
Что скажешь? спросил редактор, когда репортер закончил.
Это бомба! воскликнул Григорий. Стопудовая.
Не вранье?
Непохоже, покрутил головой репортер. Здесь такие факты Кое-что я и сам знаю, но чтоб так подробно Человек, написавший это, собирал сведения не один год. Видно по черниламкое-где оттенок другой. Так бывает: кончился один флакон, покупаешь новый. Цвет один, но оттенок отличается. Почерк мелкий, но разборчивый, ошибки не встречаются. Образованный. Тетрадь разбита на разделы, каждый родна своих страницах, между нимипустые. Это досье, так французы подобные тетради называют. Кто принес?
Переслали почтой, сообщил редактор. Некто Чубайс. Полагаю, вымышленное лицо.
Наверное, согласился репортер. Узнай Осененные об отправителеи тому не жить. Что делать будем, Алексей Владимирович?
Подымать тираж газеты, хмыкнул редактор. Рассказать, как?
Понял, кивнул Григорий. И с кого начнем?
С Юсупова.
Почему с него?
Самый знаменитый и богатый род, сказал редактор. Его сын убил князя Гончарова, это еще помнят. Хорошо ляжет поверху.
Там, вроде, обоюдное убийство, заметил репортер.
Суд признал Юсупова виновным, покачал головой редактор. И еще. Неизвестный нам Чубайс попросил начать с них. Вот записка, он придвинул репортеру маленький листок.
Ну, и почерк! покачал тот головой. Будто курица лапой. И безграмотно.
Из чего вывод: тетрадь прислал не владелец. Полагаю, кто-то из прислуги. Наверное, решил насолить хозяину. Выкрал и отправил нам.
Я могу взять? Козодоев указал на тетрадь.
Нет! отказал редактор. Положу в сейф, а то сам знаешь. Будешь приходить и списывать при мне нужное. Начинай! он придвинул репортеру лист бумаги.
Тот вздохнул, взял ручку и обмакнул перо в чернильницу
* * *
Чем обрадуете, Порфирий Николаевич? спросил Юсупов.
Полицейский пристав развел руками.
Извините, ваше сиятельство, но ничем. Хоффман сгинул, словно растворился. Никаких следов.
Разве так бывает? не поверил князь.
Отчего же нет, заверил пристав. Если кто решил скрыться и заранее обдумал это.
Хорошо проверили?
Лучше не бывает. Опросили знакомых, прислугу и соседей. Никто Хоффмана не видел. Лакей сказал: собрался и уехал, не сказав куда. Провели в квартире обыск. Вскрыли ящики в столахни одной бумажки. Денег тоже нет. Так бывает, когда съезжают навсегда. Случись с Хоффманом беда, бумаги сохранились бы.
Или кто-то их забрал.
Не могло такое быть. Городовые не спускают с дома глазднем и ночью. Им за это платят. Ни одной кражи за много лет. Прислуга утверждает, что не видела подозрительных личностей. Хоффманом никто не интересовался. Если кто ходил, так к гадалке Ленорман, чья квартира рядом. Но и та заверила, что подозрительных не видела. Обычные клиенты: женщины и мужчины. Все приличная публика, другие к ней не ходят.
Ваше заключение?
Убежал, подлец!
Вдруг убит?
Трупа нет, развел руками пристав. А раз так, нет и дела. Хоффман не какой-то оборванец, обитавший на Хитровке. Частный сыщик, вхожий в лучшие дома, человек известный. Такого незаметно не убьешь. Не из тех он, кого режут. Скорей наоборот.
Полицейский скривился.
Что ж, сказал князь. Это за труды.
Он протянул приставу конверт. Тот взял и засунул в карман.
Благодарю покорно. В суд на «Московский листок» подавать будете? Можем задержать этого Козодоева. Посадить в карцер и поспрашивать: где взял сведения?
Не стоит, Порфирий Николаевич, отказался князь. Не выйдет ничего. Репортеры у «Листка»люди тертые, тюрем не боятся. За удачу ваше рвение сочтутэто ж сколько сочинить можно! Адвокаты набегут Из кожи будут лезть, чтобы их в газете прописали. Также и с судом. Иск о диффамации привлечет внимание. Репортеры оккупируют зал суда, все запишут, разнесут по городам и весям. Мне этого не нужно.
Как скажете, ваше сиятельство, кивнул пристав. Если вдруг понадоблюсь, обращайтесь без стеснения.
Он поклонился и вышел. Юсупов проводил его взглядом и вернулся за стол. Сел, подперев подбородок ладонью. Дело скверное. Он помыслить не мог, что, пригласив Хоффмана, получит неприятности. Это еще слабо сказано. Мало того, что сыщик исчез, так еще «Московский листок» разразился статьей, в которой переворошил грязное белье в сундуках Юсуповых. Все вспомнили, подлецы! Как устраняли конкурентов, пробивались к трону, добывали богатства. Не смолчали о покойном Феликсе, написав о его любви к мальчикам. Гниды! Осведомленность репортера поражала: он знал, казалось, все. Кто же просветил? Хоффман? Этот мог, но зачем? Князь его не обижал, заплатил вперед. Не водилось за сыщиком такого. Ему это не с рукиклиенты разбегутся, да еще спросить могут.