Рыжеволосый официант вспомнил свой маленький городок, из которого уехал «покорять Москву» пять лет назад, и вздохнул. Понадобилось целых пять лет, чтобы понять: Москву невозможно покорить. Это она покоряет каждого, кто попадается в ее паучьи сети. При мысли о «паучьих сетях» рыжий официант представил себе карту московского метро и усмехнулсякарта эта и впрямь здорово походила на паутину.
Кусочки льда мелодично стукнулись о дно широкого стакана. Рыжий официант посмотрел, как бармен заливает лед янтарной струей шотландского виски, снова вздохнул и перевел взгляд на зал ресторана.
Его занимал странный посетитель, сидевший за столиком у окна. Рыжий официант щелкнул пальцами, привлекая внимание бармена, и сказал:
Глянь-ка на того типа.
Это был долговязый мужчина в старом, застиранном свитере. Черты лицарезкие и суровые, а само лицохудое, скуластое и, учитывая черный цвет волос, неприятно бледное. В волосахярко-белая седая прядь.
Бармен пожал плечами:
И что в нем странного? То, что одевается с помойки? Так нынче и не такое встретишь.
Ты посмотри, как он уставился на ту парочку. Будто глазами их сожрать хочет.
Долговязый парень с седой прядью на темени и впрямь неотрывно смотрел на мужчину и женщину, мирно ужинавших за угловым столиком. Мужчина был хорошо упитан и лыс, как колено. Узел галстука распущен, верхняя пуговица рубашки расстегнута, красноватая лысина поблескивает, как полированный шлем.
Спутница лысого толстяка была настоящей красавицей. Брюнетка с бледным, чувственным лицом и темными губами. Одета она была в легкий черный плащик.
Лысый толстяк уминал карпаччо из сырой семги (семьсот двадцать два рубля за порцию), запивая его белым бургундским вином (пятьсот рублей за бокал). Красавица ничего не ела, а в бокале, который она держала в длинных, бледных пальцах, была простая вода.
Ну и что тут такого? пожал плечами бармен. Может, у него анорексия и он ненавидит толстяков.
Анорексия? Официант возмущенно вытаращил глаза. Да я ему уже три порции флорентийской говядины с кровью притащил! И он их все умял! Один!
Три порции? удивился бармен, разглядывая долговязого брюнета, который продолжал таращиться на толстяка. По шестьсот пятьдесят рублей каждая? Да вся его одежда стоит в пять раз меньше.
И я о том же. Официант снова перевел взгляд на толстяка и красавицу. Шикарная женщина, завистливо протянул он.
Точно, согласился бармен. Богиня! Погоди-ка Он наморщил лоб. А ведь я ее знаю Ну точнознаю. Это же Наталья Литовцева!
Какая Литовцева?
Та самаяжена Литовцева!
Владельца заводов и судов?
Ну!
С ума сойти
Между тем толстяк вытер руки салфеткой, достал из кармана бумажник, скользнул взглядом по счету, который уже лежал на столе, и небрежно отсчитал несколько купюр. Потом сунул бумажник в карман, и обатолстяк и его спутница, поднялись из-за стола.
Едва они зашагали к выходу, как долговязый брюнет вскочил на ноги.
Так я и знал! тихо выругался официант и ринулся ему наперерез.
Преградив беглецу дорогу, он резко проговорил:
Уважаемый, надо заплатить!
Брюнет быстро достал из кармана пачку купюр и сунул ее в руку официанта. Двинулся было дальше, но вновь был остановлен.
Уважаемый, это слишком много! крикнул официант, ухватив долговязого на рукав. Возьмите сдачу!
И тут толстый господин обернулся. Увидев долговязого брюнета, он слегка побледнел, затем нагнулся к Литовцевой и что-то быстро прошептал ей на ухо. Она кивнула и быстро устремилась к выходу, а толстяк снова обернулся, вскинул ладонь и дунул на нее.
С пухлой ладошки толстяка сорвались три мерцающие молнии и, подобно голубым стрелам, устремились к долговязому. Однако тот проделал немыслимый по своей ловкости и быстроте пас, и молнии, словно отразившись о невидимую стену, изменили курс и рикошетом сбили кадку с пальмой.
Долговязый одним прыжком настиг толстяка, оба сцепились и закружили по залу в невероятном танце. Лопнула лампочка в настенном светильнике, потом еще одна, а затем целая канонада хлопков гулко прокатилась по залу ресторана. Где-то громко взвизгнула женщина, кто-то выругался.
На мгновение противники расцепили объятья, и толстяк предпринял еще одну попытку бежать, но долговязый налетел на него как коршун. Оба шатнулись к окну и, взорвав витрину дождем сверкающих стеклянных брызг, вылетели на улицу.
И вот тут начался полный переполох. Завизжала сигнализация машин, закричали люди.
Толстяк вскочил на ноги первым. Стряхнув с плеч осколки, он быстро что-то прошептал. В то же мгновение от толстяка отслоилась призрачная фигура. После этого сам толстяк ринулся прочь, прямиком к Манежной площади, а его призрачный двойник, растопырив руки и плотоядно рыкнув, преградил дорогу долговязому брюнету, тоже вскочившему на ноги.
Долговязый не растерялся. Он вытянул правую руку, и в свете уличных фонарей сверкнуло узкое длинное лезвие.
Шагнув к двойнику, долговязый несколько раз быстро и ловко махнул ножом. Призрачная грузная фигура распалась на части, а долговязый перепрыгнул через тающие, похожие на сгустки слизи останки двойника и бросился вдогонку за толстяком.
Толстяк шагал удивительно быстро. Какой-то подвыпивший парень, двигавшийся навстречу, попытался сунуть ему в руку рекламную листовку, но толстяк, не останавливаясь, схватил его руками за голову, с хрустом свернул парню шею и отшвырнул в сторону.
Настигнув беглеца возле подземного перехода, долговязый прыгнул ему на плечи и сбил с ног. Затем перевернул на спину и занес над толстой шеей сверкающий клинок.
Однако к месту сражения уже подоспела милиция. Один из милиционеров сбил долговязого с толстяка и наставил на него пистолет.
Брось нож! хрипло дыша, крикнул милиционер. Ну!
Толстяк неожиданно резво для своей внушительной комплекции вскочил на ноги, повернулся и побежал к Красной площади.
Вы не понимаете! прорычал долговязый, яростно сверкая глазами. Он уйдет!
Милиционер снял пистолет с предохранителя.
Стой спокойно, мужик, и все будет хорошо! холодно отчеканил он.
Секунду долговязый брюнет стоял неподвижно, а затем выкрикнул что-то на непонятном гортанном языке, повернулся и бросился вдогонку за толстяком.
Стой! хором крикнули три милиционера.
Но долговязый не остановился. На бегу он подхватил с земли оброненный нож, и в этот миг милиционеры открыли огонь.
Пистолеты залаяли в их руках, как рассвирепевшие псы. После четвертого выстрела долговязый брюнет споткнулся и упал на асфальт. Из простреленной спины полилась блестящая в свете фонарей кровь. Мужчина попытался встать, но снова упал. Милиционеры опустили стволы и бросились к нему.
Между тем недалеко от Иверских ворот происходило что-то невероятное. Толстяк остановился, широко раскинул руки, словно пытался обнять небо, и громко что-то крикнул на непонятном языке.
Послышался шелест крыльев, и к толстяку стали слетаться воробьи. Их было многодесятки, потом сотни. Птичий вихрь яростно закружился вокруг толстяка. Милиционеры, туристы и прохожие остановились и раскрыв рты уставились на невиданное зрелище.
Сквозь невообразимый шум сотен воробьиных крыльев послышался хрипловатый смех, а затем голос из центра этого воробьиного смерча что-то гортанно крикнул. Слова были незнакомые, но почему-то сержанту милиции показалось, что сказаны они на очень древнем языке.
И вдруг серый смерч распалсяворобьи резко рванули в разные стороны, как осколки бомбы. Прошло несколько мгновений, и они уже исчезли, упорхнули, улетели туда, откуда появились. Лишь перья темными хлопьями осели на асфальт.
Милиционеры и многочисленные зеваки обескураженно уставились туда, где еще минуту назад стоял толстяк. По толпе пробежал легкий гул. Один из милиционеров сглотнул слюну и хрипло спросил:
Где он? Куда он подевался?
Не знаю, ответил ему другой и опустил пистолет, надобность в котором явно отпала.
Асфальт был усеян птичьими перьями. Чуть поодаль, возле водостока, валялись две воробьиные тушки, выглядевшие так, словно их пропустили через центрифугу. И больше ничего.
И тут толпа загалдела громче, словно все присутствующие разом проснулись от спячки и сбросили оцепенение. Засверкали вспышки фотоаппаратов.
Всем отойти! крикнул милиционер. Это место преступления! Сержант, помоги!
Но сержант лишь махнул рукой, повернулся и побрел к коллегам, которые стояли возле окровавленного тела долговязого брюнета.
3
Каждый врач, практикующий больше десяти лет, наверняка помнит хотя бы один случай, который с большим основанием можно назвать чудом.
Один из коллег заведующего хирургическим отделением Ивана Ивановича Загорского своими глазами видел, как человек встал с кушетки и пошел в туалет с куском арматуры, торчащим у него из головы. Другой лечил пациента, у которого легкие были сдавлены в лепешку. Пациент не только не задыхался, но и порывался позвонить жене и крыл врачей отборным матом, пока те вставляли ему дренаж.
У самого же Загорского подобных чудес в рабочей биографии не было. Вплоть до вчерашнего дня. И теперь Загорский был взволнован. Сидя в ординаторской за чашкой крепкого кофе и постукивая пальцами по столу, Иван Янович размышлял Случай экстраординарный и потянет, как минимум, на полновесную статью в «Медицинском вестнике». Это для начала, а потом Потом, пожалуй, можно замахнуться и на диссертацию.
От приятных размышлений Загорского отвлек резковатый, низкий голос:
Иван Иванович?
Он поднял взгляд и посмотрел на вошедшего сквозь круглые очки в золотой оправе. Гость был высоким, крепким, рыжеватым мужчиной, одетым в джинсы и серый свитер.
Капитан Вершинин, убойный отдел, представился он. Красные «корочки» мелькнули перед глазами доктора и снова исчезли в кармане. Я звонил вам по поводу вчерашнего пациента.
А да-да рассеянно проговорил Загорский. Присаживайтесь, пожалуйста.
Капитан Вершинин сел.
Кофе? предложил доктор.
Гость мотнул головой:
Нет, спасибо. Как он?
На удивление хорошо.
На удивление?
Доктор улыбнулся:
Простите, как вас по имени-отчеству?
Егор Александрович.
Егор Александрович, пациент потерял два литра крови, у него задеты артерии, пробита селезенка, повреждено легкое. Не говоря уже о сломанных костях.
Так бывает, когда подставляешься под пули, сказал Вершинин. Считайте, что он еще легко отделался.
Доктор качнул головой:
Я не о том. Когда его привезли, я думалне жилец. Но операции прошли на редкость успешно, и он уже четыре часа дышит самостоятельно.
Это хорошо?
Для человека, сердце которого не билось почти две минуты, очень. Если так пойдет и дальше, то через день, максимум два мы его переправим в терапию.
Хотите сказать, что он выздоравливает как-то уж очень быстро?
Пожалуй, что так.
Несколько секунд капитан обдумывал слова доктора, затем сказал:
Могу я с ним поговорить?
Почему бы и нет? Но не больше пяти минут. Состояние больного стабильное, однако кто знает
Пяти минут будет вполне достаточно, заверил его Вершинин. Кстати, он ничего о себе не говорил?
Хирург покачал головой:
Нет. Только назвал свое имя, сразу после того, как вышел из комы. Но я не уверен, что верно расслышал.
И что это за имя?
Гармата.
Вершинин наморщил лоб:
Гармата?
Хирург кивнул:
Да.
Гм Капитан Вершинин озадаченно нахмурился. Венгерское, что ли?
Не знаю. Возможно, он просто бредил. В любом случае, у вас есть возможность спросить об этом у него самого.
Капитан уже поднялся на ноги и хотел было повернуться к двери, но вдруг замер как бы в нерешительности или в раздумье. Загорский поправил очки и вопросительно посмотрел на него:
Что-то еще?
Доктор, скажите а у этого парня у него все органы на своих местах?
Что? Загорский нахмурился и вновь поправил очки. Простите, я не понял.
Я хотел сказатьвсе ли у него в порядке с внутренними органами? Ну, знаете бывает, что у человека сердце с правой стороны Или там селезенка не там, где нужно
Загорский усмехнулся:
Да нет, у этого парня все на месте. А почему вы спрашиваете?
Как вам сказать Капитан явно смутился. В последние дни в Москве творится что-то странное
Что? О чем вы?
Несколько мгновений капитан молчал, потом, слегка усмехнувшись, проговорил:
Ни о чем. Забудьте. Значит, у меня есть пять минут?
Да.
Я попытаюсь уложиться.
Вершинин повернулся и зашагал к двери.
Поморщившись от пиликанья мониторов, капитан поставил возле кровати стул и сел на него. Он внимательно посмотрел на пациента и представился:
Я капитан Вершинин из убойного отдела. Как вас зовут?
Пациент не ответил. Его отсутствующий взгляд был устремлен в потолок. Капитан глянул туда же и увидел многочисленные отверстия в звукопоглощающем покрытии. «Должно быть, через эти отверстия улетучиваются из реанимации души умерших», мелькнуло у него в голове.
Пациент между тем не проявлял никаких признаков заинтересованности визитером. Седая прядь была похожа на застрявшее в волосах белое перышко.
Капитан кашлянул в кулак и заговорил снова:
Вы сказали врачу, что вас зовут Гармата. Это так?
Пациент продолжал молчать. Капитан решил зайти с другого бока:
Вы помните, что произошло вчера вечером? Вы устроили драку в ресторане. Перебили стекла и пытались перерезать человеку горло.
Черноволосый незнакомец повернул к капитану свое неестественно бледное лицо с резкими и жесткими чертами и хрипло осведомился:
Вы поймали авгура?
Кого?
Мага авгура, повторил пациент.
Вы имеете в виду толстяка, которого пытались убить?
Да.
Капитан Вершинин нахмурился и покачал головой:
Нет. Ему удалось сбежать.
Пациент что-то тихо пробормотал на странном языке и вновь опустил голову на подушку.
Капитан Вершинин помедлил, а потом уточнил:
Если мне не изменяет память, в Древней Греции авгурами называли магов, предсказывающих судьбу по полету птиц.
Пациент не ответил. Облизнув потрескавшиеся губы, он сухо произнес:
Они нашли Ключ.
Кто «они»? не понял Вершинин. О ком вы говорите?
Пациент помолчал. Затем сказал голосом по-прежнему хрипловатым, но твердым и не терпящим возражений:
Сегодня я уйду. И вы не должны меня задерживать.
Вершинин приподнял бровь:
Вот как? «Не должен»?
У меня много работы. А у вас слишком мало сил, чтобы противостоять им в одиночку.
Капитан усмехнулся:
Может быть, и мало, но уж, во всяком случае, больше, чем у вас. А теперь просветите меня: с кем вы собираетесь воевать?
Мужчина не ответил. Он отвел взгляд и снова уставился в потолок. Капитан Вершинин подождал немного и, поскольку пациент хранил молчание, заговорил сам:
Человек, с которым вы дрались, он ваш знакомый?
Ответа не последовало.
Драку зафиксировали несколько видеокамер, сказал капитан. Отпираться или играть в молчанку бесполезно.
Пациент и на этот раз не произнес ни слова. Капитан Вершинин вздохнул:
Что ж Тогда начнем с начала. Назовите мне ваши имя и фамилию.
Но тут глаза пациента закрылись, бледное лицо оцепенело, черты заострились. Монитор сорвался на монотонный писк.
Капитан вскочил со стула и бросился к двери. Выбежав в коридор, Вершинин крикнул:
Скорей сюда! Ему плохо!
Две медсестры и проходивший мимо врач бросились к палате. Когда они вбежали, кровать, на которой несколько секунд назад лежал пациент, была пуста.
Где он? недоуменно спросил врач, уставившись на Вершинина.
Вершинин не ответил. Он облизнул сухим языком пересохшие губы и вытер выступивший на лбу пот.
4
Студент Московского университета Андрей Вершинин оправил пиджак и посмотрел в зеркало. Из зеркала на него глянул худощавый, темноволосый парень со спокойными серыми глазами и узким подбородком, которому, по мнению самого Андрея, не хватало твердости.
Старший брат Андрея, Егор, сидел за столом и, дымя сигаретой, изучал какой-то документ.
Ты куда-то собрался? спросил Егор, не отрывая взгляда от документа.
Пойду прогуляюсь. ответил Андрей.
Уж не с Мишкой ли Давыдовым?
А что?
Егор отложил документ и посмотрел на младшего брата:
Слушай, а не пора ли тебе взяться за ум?
За ум? Может, и пора. Вот только зачем?
Затем что ты уже взрослый человек и должен стать достойным членом общества, в котором живешь. Благополучие государства создается совместными усилиями живущих в нем граждан.