Иван щелкнул зажигалкой. Посмотрел на пламя.
Вы слышали о Навуходоносоре? спросил Водяник.
Иван кивнул, не отрывая взгляда от язычка пламени. Библия как один из столпов культурного наследия человечества, пусть даже уничтоженного в день Катастрофы, была одной из главных книг для обучения. По крайней мере здесь, на Василеостровской. Там, откуда Иван пришел, Библии не было, а учили по старому школьному учебнику. Он уже здесь догонялпришлось. Политическая система Василеостровской требовала вживания в нее, принятия ее ритуалов и принципов. Здесь детей учились по определенной программе, единой для всех. Дальше уже шло кастовое деление. «На самом деле у нас просвещенный феодализм, язвил Водяник, с легким налетом анархии». Другому бы за такие слова дали по шее. Профессору было можно.
Кастовое деление плюс избранный народом феодал. Наследственная передача обязанностей. В средневековой Японии сын актера становился актером, наследуя даже не профессию, рассказывал Водяник, но саму роль. Мы все играем свои ролифермер, мент, диггер. И спектакль «Василеостровская» продолжается
И что? Постышев потяжелел взглядом тонн на десять. Появился опасный свинцовый блеск.
Навуходоносор, царь Вавилонский, уничтожил город Израилев, но и наставил пророка Иеремию. Теперь дальше. Валтасар, тоже, как ни странно, царь Вавилонский. Огненная надпись, что появилась на стене, когда царь пировал, празднуя победу, гласиладо конца его царствования осталось тридцать дней. Мене-мене, текел, упарсин Измерен, взвешен, найден негодным.
Постышев терпеливо слушал, но видно было, что ничего не понимает. В нем прямо стучало это желание: быстрее, быстрее. Ну же, к сути!
Время действительно дорого.
И что? теперь не выдержал Иван.
Терпение, Ваня! профессор взмахнул рукой. Сейчас я все объясню. Дизель, что был у нас, означал наш золотой век. Боюсь, сегодня он закончился. А здесь, вот этот знак на полу, это зашифрованное послание.
Царь Навуходоносор славен тем, что разрушил иудейское царствотем самым объяснив евреям, что, мол, не той дорогой идете, товарищи. Валтасартут понятно. В обоих случаях фигурирует Послание от Бога. Это нечто религиозное, сказал Профессор. Похититель нашего генератора читал Ветхий Завет, и явно несет в себе ощущение, что выполняет священную миссию. Что ж профессор помедлил, почесал бороду. Предупреждение нами получено. Что дальше?
Так мы что теперь, евреи? спросил Иван. Почему-то сейчас это показалось ему самым смешным.
Ваня!
Молчу, молчу.
Другими словами, подвел итог Постышев. Мы имеем дело с кем?
Это не коммунисты, сказал Водяник.
* * *
Может, японцы и остались в живых. Если Японию не смыло цунами, сказал адмиралец. У них метро покруче нашего будет. Только не знаю, рассчитано ли оно на ядерную войну. В Токио, например, метро просто огромное, куда там московскому. Станций двести или триста, представляете? Может, до сих пор узкоглазые под землей живут. Техника у них была огого, куда там Техноложке. Адмиралец помедлил. А может, давно утонули. У них в Японии это запросто
Как и у нас, Сазонов улыбнулся. Почему бы и нет, раз вокруг одни придурки. Мы ему, значит, про генератор, а он нам про Японию. Отлично. Просто отлично.
Над блокпостом Адмиралтейской нависала чернильная сырая темень, отгоняемая лучами двух фонарей-миллионников, резавших ее, как сыр. Богатая станция Адмиралтейская, раз может себе такое позволить. Адмиральцы вообще в последнее время поднялись, куда там «Ваське». Хотя вроде бы в одном Альянсе состоим, а гляди ж ты
Карбидка горела ровным желтым светом. Совсем не хотелось опять вставать и топать в сырую темноту туннеля. Век бы так сидел и слушал байки про токийское метро. И смотрел на воду. Туннель опускался здесь по углом сорок тысячных вниз, затем надламывался и шел практически горизонталь нодо Адмиралтейской и чуть дальше ровный участокпотом опять уходил вверх. Сто пятнадцать метров, самая глубокая станция в мире. Треть пути до нее нужно добираться вплавьна лодках. Блокпост перед Адмиралтейской служил заодно и речным портом.
Параллельный туннель примерно такой же, как этот, но перекрыт гермой. В прошлый раз договаривались вроде бы его открыть, но так и не договорились. Бывает. Главное, непонятно, чего они боятся. Что Василеостровская начнет контрабандой поставлять мясо морских свинок в ресторанчики Гостиного двора и Садовой-Сенной? Хмм. Сазонов усмехнулся. В принципе, неплохая идеяАльянс Альянсом, но пошлины за свинину адмиральцы дерут неслабую
Только Адмиралтейскую все равно не обойдешь.
Значит, никого не видели? уточнил он еще раз. Старший дозора покачал головой.
Не видели. Не знаем. Точно не было.
Извините, мужики, сказал старший из адмиральцев. Почесал затылок, поставил чайник на спиртовку. Чайник был помятый и покореженный, старый. Сейчас чай будем пить.
Пижоны.
А вот снаряжение адмиральцев радовало глаз и заставляло бледнеть от завистидобротные камуфляжи и разгрузки, хорошие ботинки. И самое главноеоружие. У старшего дозора Сазонов заметил «кольт-питон», вороненый, с длинным стволом. Рукоять из черной резины по форме пальцев.
У одного «костыль» (АК-103 со складным прикладом), у другого «Сайга»автоматический дробовик, у третьего английская болтовая винтовка. Хорошее у них снаряжениевсе заводское, почти новоевидно, а ведь простые бойцы. Или не простые? На Василеостровской даже диггеры снаряжены гораздо хуже. А на Адмиралтейской это в порядке вещей
Буржуи.
Сазонов поморщился. Завидовать глупо. Особенно чужому богатству. Он никогда, сколько себя помнил, не завидовал вещам (кроме, пожалуй, оружия) или чужому достатку. Никогда и никому. Обойдетесь. А адмиралец с «питоном» Сазонов усмехнулся. Вот встанем на двадцать шагов и пусть попробует выстоять против моего старенького «нагана».
Никогда и никому я не завидовал, подумал Сазонов с каким-то жестоким чувством. Слышите?
Можно? спросил он старшего адмиральца.
Тот подумал и кивнул.
Чудесная машинка, сказал Сазонов, вытянул руку с «питоном», при целился в темноту. Отличная просто. Сорок четыре магнум, говоришь?..
Никому. Разве что Ивануего девки любят. Иван, Иванядзе, Фигадзе.
И еще одному человеку
Как там ваш генерал? спросил Сазонов небрежно. Все воюет?
Адмиралтейский покосился на него со странным выражением на лице.
Мемов-то? А что тебе наш Мемов?
Да все хочу спросить. Вот вы живете на Адмиралтейской, верно? А главный у вас почему-то генерал.
А тебе какая разница?
Да странно просто.
В тот же момент Гладышев шумно высморкался. Прочистил горло, смачно сплюнул под ноги, посмотрел на всех выпуклым черным глазом. Другой глаз прищурен. Красавчик, елки. Морда кирпича просити не одного. Адмиралтейские нехорошо замолчали.
Че? Гладышев повел плечом. Не нравлюсь?
Да как-то не особо, сказал адмиралец с «костылем».
Ну простите! Не целоваться пришел.
Впервые в жизни Сазонов был благодарен хамским манерам Гладыша. Какое совпадение, этот придурок ему помогает. Пусть и нечаянно
Спокойно, мужики, Сазонов неторопливо поднялся. Без обид. Он сейчас извинится. Гладыш?
Ась?
Адмиральцы переглянулись. Старший блокпоста протянул руку за своим револьвером
И вот еще что, медленно произнес Сазонов, держа в руках чужой «кольт-питон». Как раз хотел спросить
* * *
Это не коммунисты, сказал Водяник.
Это не коммунисты, произнес другой голос. Но тоже очень знакомый. Это бордюрщики.
Иван резко повернулся. На входе в служебку стоял высокий плечистый человек, лицо благородное, чистое, тонкий нос, льдисто-серые глаза. Длинный плащ на нем был грязный и в прорехах, словно хозяина пытались из него выбить. Через плечо перевязь с кобурой, оттуда торчит рукоять револьвера.
Каждый охотник желает знать, сказал Иван. Человек поднял взгляд, улыбнулся знакомой кривоватой улыбкой. Где сидит Сазан. Привет, Сазонов! С возвращением.
* * *
Вадим Сазонов происходил из местного «дворянства»как в шутку называли рабочих метростроя и служащих метродежурных, техников, машинистов. На станции они (вместе с ментами) образовывали элиту, правящий класс. Сыну машиниста с детства была уготована карьера: от бригадира по уходу за туннелями до помощника коменданта. А там, глядишь, и комендантом бы сталгодам к тридцати. Впрочем, подумал Иван, может, еще станет
Однако Сазонов, как говорили на станции, «взбрыкнул» и напросился в группу разведчиков. Его пробовали отговоритьбесполезно. Уперся до последнего, как заклинившая герма. Сначала Косолапый настороженно относился к странному новичку, все норовил поддеть, проверить на слабо. Еще быпижон, выскочка, голубая кровь. А туда жев диггеры! Но после заброски в Андреевский универмаг, когда новичок прикрывал отход группы (хладнокровно отстреливал одну за другой павловских собак), даже Косолап сдался. Сазонова приняли как равного.
И теперь он не мент, не машинист. Коренной диггер.
Но по шее он у меня все равно получит, подумал Иван. По-нашему, по-диггерски
Чем порадуешь? Постышев смотрел исподлобья.
Ничем, шеф, сказал Сазонов. Хороших новостей у меня для вас нет, Глеб Семеныч, извините. Туннели прочесали, раз. Никаких следов, никто не проходил, никто ничего не видел. В вентухах и ТДПшках пустоэто два. Мы дошли до блокпоста Адмиралтейской. «Адмиральцы» клянутся, что никого не видели. Это три. Он помолчал. Такие вот фиговые новости
А с караванщиками?
Караванов давно не было, Сазонов покачал головой. Сами знаете. Разве что через коллектор прошмыгнули но это едва ли. Генератор не маленькая вещица, его в кармане не утащишь.
Ясно. Тогда как они это провернули? Вот что мне интересно. А, господа-товарищи диггеры? Постышев засопел и поднялся. Позор. Стойте, он вдруг вспомнил, ты же говорил про бордюрщиков откуда?
Сазонов улыбнулся:
А я еще не закончил, шеф.
Так заканчивай!
* * *
Один вопрос Сазонов взял старшего из адмиральцев за ворот куртки. Аккуратно, медленно по одному пальцу.
И вдруг резко рванул на себя. Белесая голова адмиральца мотнулась, ресницы хлопнули Сазонов двинул ногой, сбил спиртовку. Откатился чайник, гремя и расплескивая кипяток. Взвился пар. Закричали люди.
Где?!
Что где? адмиралец попытался вырваться. Потянулся к поясу. От неожиданности он забыл, что не вооружен.
Где твои тридцать сребреников?! заорал Сазонов прямо в белесое лицо. Давай, сука, выверни карманы!
Чего ты? опешил адмиралец. Чего ты?
Карманы! Сазонов поднял «кольт-питон» и прижал ствол к подбородку старшего. Выворачивай! И попробуй мне дернись, сука. Большим пальцем он взвел курок. Чик. Какой приятный звук. Гладыш!
Есть.
Адмиралтейцы наконец сообразили, что происходит что-то неладное. Только они бросились к оружию, секунда Гладыш уже стоял над ними с калашом.
Оп-паньки, сказал Гладыш, погладил АКСУ по ствольной коробке. Хороший песик, хороший Он смотрел на адмиральцев, не отрываясь, желтые оскаленные зубы торчали вперед, как у барсука. Помятая, небритая морда. И что мы имеем? Маленький вопросик. Че с ними делать, командир? Сразу в расход или сначала помучаем?
А он умнее, чем кажется. Сазонов кивнул: так держать, и потащил старшего поста за собой, к лодочной пристани. Он тянул его так быстро, что адмиралец временами падал на колени, и его приходилось практически волочь.
Хочешь искупаться? почти ласково спросил Сазонов. Черная вода морщилась, бликовала.
Да пошел ты! старший начал приходить в себя. Отпихнул руку Сазонова с револьвером. Ах, так
Сазонов швырнул старшего на деревянный помост. Глухо застонало дерево. Вдоль узкой пристани к столбам были привязаны четыре лодки. Они слегка покачивалисьи в свете фонаря их тени качались на стенах туннеля.
Сколько тебе заплатили? спросил Сазонов спокойно. Последний шанс. Ну! Он перехватил револьвер за ствол. Старший начал подниматься
Я не знаю, о чем ты говоришь ох!
Сазонов ударил его рукояткой по ключице, услышал хрустсломал, похоже.
Старший с обмякшей правой рукой рухнул на колени:
А-а-а! А-а-а!
За спиной Сазонова закричали. Весело, блин, летит время! Все нужно делать на драйве.
С-сука, сказал старший адмиральцев. Мы же с тобой чай пили ссука, как больно мама, мама. Я ничего я
Последний шанс, Сазонов отступил на шаг и поднял револьвер. При целился точно в середину бледного лба. Считаю до пяти. Раз!
Адмиралец заплакал. Слезы катились у него по щекам, оставляя грязные дорожки, капали с подбородка. Падали, падали.
Не надо не надо!
Сколько тебе лет? спросил Сазонов.
Ч-что?
Опустите оружие, приказал голос.
Сазонов медленно повернул голову. Вот зараза. Ты-то откуда взялся?
На него смотрело дуло автоматического пистолета. Пистолет держал черный человек.
Ты еще кто такой? спросил Сазонов.
Капитан-лейтенант Кмициц, представился черный, держа Сазонова на мушке. Обшлага его блеснули серебром. Надо же Сазонов чуть не выронил револьверот неожиданности. Капитан Кмициц был в черном флотском мундире, Сазонов такие только в книжках видел.
Служба безопасности Адмиралтейской, сказал капитан. Опустите оружие. Он взвел курок. Я вынужден настаивать.
Уберу, легко согласился Сазонов. Пусть объяснит только две вещи. Откуда это, он кивнул в сторону рассыпавшихся сигаретных пачек и упаковок с антибиотиками, и как через этот туннель пронесли украденный с Васьки генератор.
Кмициц повернул голову к стоящему на коленях старшему поста.
Объясните товарищу, приказал спокойно. Старший дернулся.
Это не мое
А чье?! Сазонов рассвирепел. Три!
Я ничего не брал не для
Не для себя, я понимаю, сказал Кмициц мягко. Сазонов заметил, как во взгляде капитана зажегся огонек понимания. А для кого?
Четыре! возвестил Сазонов.
Старший уже рыдал в три ручья. Слезы лились из его глаз, на груди расплылось мокрое пятно. Склеившиеся от слез белесые ресницы.
Отвратительно.
У меня мама больная ей надо
Еще бы. Антибиотики на вес патронов. Даже просроченные.
Кмициц перевел взгляд на старшего, потом опять на Сазонова. Кивнул едва заметнопродолжай.
Так кто тебе заплатил? Сазонов понял намек. Давай, скажи и все закончится.
Я не
Не заставляй меня говорить «пять». Пожалуйста.
Старший вскинул опухшее красное лицо.
Один сказал он всхлипнул. Что им надо успеть сегодня на на
Куда?!
Я слышал, на маяк
Сазонов помолчал. Вот и все. Все закончилось. Он опустил револьвер. Хорошая штука «питон». И рукоятка удобная, из пористой резины, не скользит.
На Маякто есть на Маяковскую? решил он уточнить, хотя это в общем-то уже не требовалось. Но для Кмицица Это были бордюрщики?
Д-да.
Точно бордюрщики?!
Да!
Теперь понятно? спросил Сазонов у капитана. Тот помедлил и опустил пистолет.
Вполне. Кмициц оглянулся. Мне нужно позвонить. Прикажите своему человеку перестать целиться в этих людей. Этого Он поджал губы. С отвращением. Эту продажную мразь под арест. Попробуем их перехватить на Гостинке.
Думаешь, получится, капитан?
Кмициц покачал головой:
Не знаю. Попробуем.
* * *
В общем, так обстоят дела, заключил Сазонов. Прошел к столу, лицо вымотанноедаже щеки ввалились. Это кто? Он устало кивнул на труп, закрытый брезентом.
Ефиминюк Ты мне вот что скажи, сказал Иван. Зачем бордюрщикам наш генератор?
Сазонов пожал плечами:
Не знаю, Ван. Может, у них с «централкой» начались проблемы?
Иван кивнул. Логично. Сойдет как рабочая версия.
И что ты предлагаешь? Воевать с Площадью Восстания?
Ага, сказал Сазонов. И для начала захватить Маяк. В общем, если поторопимся, к утру успеем.
Точно, сказал Иван.
Площадь Восстанияодна из самых старых станций ленинградского метрополитена, построена была в далеком пятьдесят пятом году, еще в стиле сталинского ампирапышном, монументальном, когда на отделку станций средств и материалов не жалели. С самого начала станция задумывалась как одна из центральных на случай атомной войны, поэтому там в туннелях через каждые двести метров санузлы, дренажные станции и фильтро-вентиляционные установки. И еще куча разных секретных ходов, убежищ гражданской обороны и военных бункеров. По запутанности схема обвязки Площади Восстания соперничает даже с московским метро, а это надо постараться.
Вообще, ленинградское метро строили просто и даже скучно, потому что жидкие грунты, вода и прочие радости, но Площадь Восстания все-таки выделялась почти по-московски изощренной, какой-то даже азиатской запутанностью. Не зря она бордюрщикам досталась, видимо