Вышел я из-за угла неподалёку от кабинета и сразу увидел Эрикасидит на полу рядом с дверью.
Лейтенант! Почему без букета?
Что?
Ну, обычноя хотел было объяснить, что столько времени можно ждать только девушку, которой хочешь сделать предложение, но решил, что сейчас неподходящий момент для шуток, Эрик весь на нервах. Неважно. Что вы тут, а не там?
Вы сказали закрыть.
А-а-а
Как я и говорил, исполнительностьотличное качество для армии.
В кабинете, бросив папку с бумагами на стол, я встал в позу и торжественно объявил:
Генерал, конечно, был недоволен, но в итоге разрешил сделать дополнительную смету.
Помощник выдохнул с явным облегчением и расплылся в такой счастливой улыбке, что мне даже как-то неловко стало.
Сейчас сделаю.
Не-не-не. Рабочий день закончен. Посчитаем всё завтра, на свежую голову. И ещёон ясно дал понять, что не стоит злоупотреблять на новый год.
Эрик нахмурился непонимающе. Пришлось пояснить:
Праздник. Алкоголь.
Мне? Я и не собирался. Я вообще ничего не отмечаю.
Это похвально.
Хотя что «похвального» в том, что в его жизни нет праздников? Вот так ляпнешь что-нибудь на автомате, а потом думаешьчто сказал-то?
Чтобы хоть как-то объяснить эту странную логику, я добавил:
Ну, я тоже.
У вас нет семьи? Эрик сразу напрягся.
Да нет, почему. Есть. Но я как-то
Ммон кивнул рассеянно, явно занятый какой-то мыслью.
Ладно, спрашивайте, что хотели.
Это личное, помощник качнул головой.
Ну так и спросите. Я ведь могу не отвечать?
Помявшись, он выпалил:
А у вас родители родные или приёмные? Извините.
Я даже улыбнулся в ответ на его смущениетакое непривычное на фоне армейской бесцеремонности.
Родные.
То есть они
Ага, мутанты.
Мм. Мои вроде были нормальные.
Мои вообще-то тоже.
Вы же сказали
У меня нормальные родители. Хоть и мутанты.
Когда до него дошло, щёки тут же покрылись бледно-розовым румянцем.
Извините, я Я не это имел в виду.
Ничего страшного. Так и что? Вашиобычные? Есть предположения, что вызвало мутацию?
О Я не знаю. То есть мне так кажется. Ну, всегда ведь отказываются.
У меня наконец-то щёлкнуло в головевсе детали встали на место. Действительно, частое явление, когда у обычных людей рождается генномодифицированный ребёнокесть разные теории почему, но всё это на уровне предположений, и они тут же пишут отказ.
Сто двадцать лет назад, когда всё началось, большинство таких детей убивали. Потом стало помягче: оставляли где придётся, иногда даже не в безлюдном месте, а на пороге церкви или больницы, хотя не факт, что там бы такого взяли. В Данбурге все крупные улицы названы в честь благотворителей, которые объявляли вознаграждение за младенцев «с отклонениями» и устраивали для них специальные приютыпочти все действуют до сих пор. Впрочем, я так думаю, что на самом деле меценатов было больше, номногие исчезли втихаря, и никак не узнать, зачем они собирали детей. Главное, что платили, а остальное никого не волновало.
В наше время шанс, что ребёнок окажется генномодифицированным, остался прежним: одиннадцать процентов вероятности у обычных людей, стоу двух мутантов, и восемьдесят два, если генномодифицированный только один из родителей. При этом следует учитывать, что не все способны иметь детей и далеко не все мутации совместимы с жизнью, так что засилие «уродов», как пишут в листовках борцов за чистоту человеческого вида, планете не грозит. Хм, как же нам повезло жить в цивилизованное время, когда нас уже официально признали отдельной расой с такими же правами, как у других. Можем стоять с Эриком посреди кабинета и спокойно разговаривать вместо того, чтобы прятаться по катакомбам от радикалов с топорами.
Интересно, что поначалу, когда изобрели генетические карты, они безошибочно показывали наличие мутации, даже на ранних срокахначалась волна абортов, люди вздохнули с облегчением, но потом перестали. Конечно, прессу тут же наполнили истеричные статьи. Объяснения шли в двух направлениях: или мутации каким-то образом осознают себя, скрываются от уничтожения (вплоть до того, что все генномодифицированныеэто рой с общим разумом), или же процесс контролирует некто со стороныгениальный злодей, а то даже дьявол. В общем, стандартные броские заголовки.
Но это и в самом деле странное явление: посмотрит врач на результаты обследования, скажет, что всё нормально, а по факту рождается мутант. Вот я, например, первое время выглядел совсем обыкновенным малышомпока не начали расти крошечные острые зубки. Моя-то маман была счастливаэто её наследство, но вот обычным людям, думаю, зубастый младенец не показался бы особенно милым. У нас в школе многие выглядели обычно до подросткового возраста, а затему кого вдруг цвет кожи менялся, у кого внутренние органы перестраивались. Но тут, в Данбурге, изначально было ясно, что они генномодифицированные, а если нет? Конечно, подобные перемены становились неприятным открытием для родителей, которым обещали нормального ребёнка. Многие подавали в суди на клинику, и на врача, но для аборта уже поздновато.
В случае с Эриком, думаю, всё было понятно сразус такой-то внешностью. И если от него отказались сразу после рождения, то это почти наверняка значит, что родители были обычными. Мутанты как правило детей не бросаютмногие ещё помнят времена, когда выживать нам было слишком трудно.
Вы жили в гетто?
Нет.
Прозвучало слишком резкокак знак, что этот разговор стоит прекратить.
С детства жить одному среди людейнаверняка это было хреново. Подумав, я так и не решил, высказать ли сочувствиеможет, его это заденет, поэтому решил свернуть беседу.
Кхм. Ну ладно, завтра нас ждёт новый марш-бросок по территории стройматериалов, а покадавайте отдыхать.
глава 8
Другой вопрос, который не давал мне покоя после трибунала, как Эрик умудрился выстоять против шестерых? Даже если он не такой уж ягнёночек, парни там были крепкиеума с гулькин хрен, зато занятия в спортзале не пропускали.
Раньше, давно, я сам проводил тренировки у своих парней, но вскоре бросил это дело. Мне приходилось постоянно сдерживаться, всё-таки человеку против мутанта трудно, а без личного участия, просто так наблюдатьскучно. В последние годы ходил на тренировки только изредка, проконтролировать, что они не совсем уж там балду пинают, а в основном следили сержанты.
Но тутя потопал сам. Смотреть на Эрика.
На первый взгляд уровень у него так себе. Одноготочно. Двоихмаловероятно. Троихопределённо нет. Но как-то же он это сделал?
Однако чем дальше, тем больше мне казалось, что лейтенант Смит дерётся без особого энтузиазма, чтоб не сказать поддаётся. Аккуратненько так, ненавязчиво Если не приглядыватьсянароду-то много, так и не бросается в глаза. А вот если смотреть только на него, можно заметить, что он не только подставляется, но и в последнюю секунду успевает чуть отодвинуться. Вроде и удар, но даже синяка не будет. Н-да, я как-то не задумывался, что мутантскую быстроту реакции можно в таком ключе использовать.
Посмотрел я на это его показательное выступление и побежал в раздевалку, переодеться.
Сказал помощнику подойти. Дал ему в челюсть. И говорю: «Давайте, лейтенант Смит. Только без вот этого настроения нет, и голова болит».
Но он всё равнои со мной попробовал в поддавки играть. А потом я ему по носу пару раз стукнул, и он быстренько передумал. Облизал кровь с губ, прищурилсятут у меня внутри всё сладко замерло в предвкушении, и как даст лобешником тоже в нос, аж в черепе хрустнуло. Я тоже разозлилсяпо-хорошему так, и понеслась.
Я на равных, с мутантом, не дрался, небось, с самой юности, ещё когда в Данбурге с друзьями развлекались. Ох, какое это чувство Когда ощущение силы и свободы переполняетдаже чёрт с ней, с победой, не в ней дело. А потом прилетит тебе так, что звёзды из глаз и кровь на языке, а ты не сдаёшься. Вот в этом суть. Как бы ни было больно, как бы ни кружилось всё перед глазамино ты можешь продолжать. Я ради этого ощущения и в пехоту пошёл, от артиллерии отказался. Хотя где-то и просчитался, конечно, по факту хорошенько подраться мне здесь не с кем.
Не было до того момента.
Самая неожиданность была, когда он с ходу скрутил меня за шеюэто вот тот Эрик, который только что лениво махал руками и поддавался обычным людям! и принялся дубасить коленом в солнечное сплетение. Вот же сучёныш, до этого ноги вообще не использовал! Прикидывался, будто и вовсе не знает, для чего они, кроме ходьбы, нужны, а тутразошёлся, отбивную из меня делать!
И вырваться оказалось не так-то простоот чего я, конечно, вообще в восторг пришёл. Пришлось бухнуться на пол, прокатитьсяага, по нему, и только после этого хватка Эрика ослабла, так что мне удалось перебросить его через головуон там приземлился на кого-то из парней, но нам обоим уже было похер на окружающих. У кого мозги естьдогадаются отойти.
Эрик хоть и худой, но если облапить его под балахонистой футболкойвесь жилистый и неожиданно твёрдый. И быстрыйдержался наравне со мной, а у меня вообще-то ускоренная реакция даже по меркам мутантов. Точно тренировался. Но не в армии. А где?
Хотя вскоренаверное, когда у Эрика злость из-за разбитого носа схлынулау меня опять возникло ощущение, что он поддаётся, поэтому я и бросил драку на полпути. Мне такой победы не нужно.
Разошлись мы, кровавые сопли вытираем, смотрюа парни на тренировку плюнули, вокруг нас столпились, любуются. Ну, прикрикнул я на них и ушёл в душбольше для того, чтоб не светить довольной мордой: давно так хорошо не развлекался.
Решил, что обязательно нужно будет повторить.
***
Год испытательного срока прошёл на удивление быстро. Проблем не было, и на высшую меру мы не попали.
Я по-прежнему сидел в кабинете, Эрик по-прежнему был моим помощником. Бумажки, скучные бумажки. Криминальные элементы находились не так часто, как мне бы того хотелось, а масштабных военных действий и вовсе не было, но всё-таки на боевые задания мы выбирались каждый месяц. Ещё были тренировки в условиях, приближенных к реальным, что тоже неплохо. Конечно, там нет живых людей и нет крови Да ладно, и то развлечение.
Ну, и ещёрегулярные драки с Эриком. Он предложил ходить не в общее время, а вечером после работы, и я согласился. Обычно я настаиваю, чтобы в моём подразделении все держались вместенесмотря на любые разногласия и антипатии, потому что в бою будет не до того, а перед боемнужно привыкнуть друг к другу, приноровиться к особенностям, знать скорость реакции, ведущую руку, слабые места и прочее.
Но Эрик Он с самого начала не рвался наводить мосты любви и дружбы с сослуживцамикак и они с ним, ясное дело, хотя я надеялся, что со временем притрутся. Однако теперь стало очевидно, что если продолжать давить и упорно заставлять их общаться, то одна из сторон в этом противостоянии сломаетсяи теперь я уже не был уверен, что это окажется Эрик, а мне не нужны военные действия в моём подразделении.
Поэтому я разрешил помощнику тренироваться в индивидуальном порядке, после отбоярядовых уже не будет, а офицеры у нас слишком ленивые, чтобы настолько поздно в зал ходить.
Разве только я регулярно оказывался там в то же время, что и Эрик.
Если в зале всё-таки был кто-то ещё, помощник снова начинал поддаватьсяможет, это у него даже бессознательное. Привычка? Откуда может быть такая странная привычка?
И вот эта его манера специально переодеваться к тренировке. Общепринятая практика: просто снять китель и в стандартной, нижней, футболке идти на занятие, а послепоменять на свежую. Но Эрик всегда переодевался заранее, в свободную такую кофту с длинными рукавамии тут уж по его виду точно не скажешь, что он может быть серьёзным противником. Так, мальчишка худосочный, чуть ли не подросток: взгляд опустит, рукава эти длинные тянеткак будто ему то ли холодно, то ли неловко.
Но если мы оставались вдвоёмо, это было совсем иное дело. Эрик зыркал несколько раз на дверь и если видел, что никто к нам не ломится, наконец-то расслаблялся. Как будто другой человек, заметно более уверенный в себе. Держался свободнее, смотрел в глаза, а то ещё, бывало, оглядит меня изучающе и ухмыльнётся довольно тактут уж я не мог удержаться, чтоб не ответить тем же, потому что мне тоже нравилось наше с ним времяпрепровождение. И этот вариант Эрика мне очень нравилсябольше, чем привычный тихоня.
Верный признак, что мой помощник решил взяться за дело всерьёз, это если он рукава закатывал. Я уже даже ловил себя на том, что невольно улыбаюсь при виде того, как он их поддёргивает. После этогоначиналось самое веселье, и если не прервут, то мы могли кувыркаться до поздней ночи. Выдохнемся оба, развалимся, потные, на полуи хорошо так
Я быстро заметил, что с Эриком нужно держать ухо востро: он любит выматывать, кружить, усыпляя внимание, а потомраз! и по горлу. Знает все болевые точки, но при этом я никак не мог заметить у него привычки к какой-либо тренировочной системе. Обычно сразу чувствуется, с какой школы человек начиналстойка, поставленные удары, но у Эрика было всего понемногу и всё вперемешку.
Из-за этой непредсказуемости было даже интереснее. И любопытно, где он такого набрался. Ну, то есть любопытно, но не настолько, чтобы в лоб спрашивать, ясно, что удары, способные убить, не на мешках с песком отрабатывают. Если бы Эрик сам рассказаля бы послушал, а такобойдусь. У нас тут вообще разный контингент встречается, и выспрашивать о прошлом считается дурным тоном.
Но какое бы ни было у него прошлое, нынешний результат лично мне очень нравился. Дошло до того, что если мы приходили в зал, а там кто-то из подчинённыхя откровенно выгонял. Эрик в такие моменты скромненько держался в отдалениито ботинки перешнуровывал, а то и вообще сбегал в раздевалку за чем-то якобы забытым, но я был уверен, что на самом деле он доволен тем, что мы останемся наедине. Политкорректностьэто, конечно, здорово, но расслабиться в своём узком кругу всегда приятно.
глава 9
Окончание испытательного срока я решил отметить с размахомза год до чёртиков надоело тихушничать и строить из себя паиньку. Через две недели после этого предстояла очередная годовщина нашей частивот, как раз можно совместить.
По этому поводу парторг бегал в мыле и умолял всех встречных-поперечных поучаствовать в спектакле, спеть песню или сделать ещё что-нибудь столько же странное и никому не нужное. Как обычно, все его посылали, так что майор с каждым днём всё более грустнел. Видимо, уже представлял, как ему одному придётся петь и плясать за всю часть.
И тутна арене появился я! Ну, я-то известный спаситель всех подряд, вот и сейчас: сделал приунывшему парторгу такое предложение, от которого бедняга воскрес и воссиял радостью. На мгновение мне даже показалось, что ему хочется меня обнять, однако в итоге счастливо улыбающийся Новак обошёлся лишь тем, что пару раз хлопнул меня по плечу совершенно фамильярнодотянулся ведь, на цыпочки, что ли, встал?
Вообще говоря, капитан-майор Новак и так во мне души не чает. Во-первых, ятот самый «политкорректный элемент», как пишут в закрытых штабных инструкциях, который идёт плюсиком в карму и Главного как начальника части, и парторга.
Во-вторых, мало того, что я хожу почти на все его «проповеди», так ещё всегда сажусь в первом ряду, прилежно слушаю и в специальный блокнотик конспектирую. Подаю, так сказать, пример своему подразделениюим я тоже регулярно напоминаю, чтоб ходили.
Понятно, что все эти лекции про историю нашей части и высокий моральный облик современного бойца нахрен никому не сдалисьмне особенно, но это его работа. Будет низкая посещаемость партсобранийиз штаба всем по башке настучат. Ну, вот я и создаю активность: хлопаю, вопросы задаю. По дороге на собрание прихватываю всех своих, кого увижу, мои парни отлично знают, что вечером вторника нужно прятаться в любых кустах, лишь бы не попасться мне на глаза.
В общем, Новак обожает меня настолько, что наравне с Главным руку жмёт. Собственно, больше я никому и не подаю, чтобы ногтями не смущать.
А теперья явился к нему как ангел с небес и предложил спасение для праздничной программы. Идея простая и гениальная, как почти все мои идеи, показательное боевое выступление! Но не бессмысленное махание ногами и рубка дров головой, а художественный номер с элементами драмыназывается «Битва человека и природы».