Яд, пожирающий органы и гложущий кости, засел слишком глубоко, чтобы его можно было вывести и не убить инквизитора. Теперь только болеутоляющие микстуры Эруния позволяли ему оставаться на ногах, будто ржавые скобы, удерживающие шаткую стену от обрушения.
Но дело не только в увядающем теле. Пусть всего несколько мгновений, но он дышал одним воздухом с той тварью. Воспоминания о зловонном дыхании ксеноса до сих пор вызывали приступы тошноты. Несмотря на то что эта планета прогнила до основания, ничто, ничто на ней не могло сравниться с дистиллированной, возведенной в идеал скверной, напитавшей те несколько вдохов. Все в том существе было омерзительно: тошнотворная аура злобы, ужаса и инаковости, намного более отталкивающая, чем у любого еретика или садиста. Инквизитор заглянул в бездонные провалы глаз тваричерные, чернее космоса, это были две миниатюрные воронки в ткани реальности, высасывающие из нее жизнь и надежду, а десятилетия службы Кроул ни разу не видел человека столь глубоко и безвозвратно поглощенного гнилью души.
Но долг обязывал справиться с воспоминаниями. Он повидал и принял немало жуткого. Предполагается, что инквизиторы умеют впитывать и преодолевать подобные вещи, превращая их в нечто полезное. Жизнь, полная тяжелого труда, постоянных тренировок и психоподготовки, должна была дать ему все необходимое для борьбы.
Кроул добрался до личных покоев. Два легких движения пальцеви люменосферы в комнате зажглись тусклым холодным светом. Активировался спрятанный вокс-динамик, заиграла музыка. Как обычнопроизведение Бака. Леви Палв, старый наставник Кроула, любил говорить, что Бак и его творчество были единственным неоспоримым доказательством того, что человечество достойно существования. И теперь, спустя многие годы, ученик хоть в чем-то соглашался с учителем.
Он тяжело опустился в обитое настоящей кожей кресло и потянулся за графином из свинцового хрусталя.
Возможно, все дело было в ксеносе. Не просто же так людям запрещалось находиться рядом с этими существами. А может, причиной его состояния стало то, что показал Наврадаран перед судьбоносной встречей. Там, внизу, в священных залах, ведущих к Вратам Вечности, Кроул почувствовал касание бессмертного духа, который направлял все человечество. С тех пор он не мог нормально спать. Микстуры, приготовленные Эрунием, выключали сознание на некоторое время, но лишь затем, чтобы перед мысленным взором инквизитора снова всплыли расползающиеся в хищной улыбке губы и черные десны. Что он мог увидеть в этих снах? Чудовище из далекого космоса? Или что-то более близкое, навеки погребенное в подземельях дворца размером с материк?
Спиноза это замечала. Ее поведение тоже изменилось схожим образом, хоть и не так явственно. Она была моложе, сильнее и могла быстрее оправиться от потрясений. Инквизитор понял, что немного завидует подчиненной. В ней еще была жива несокрушимая вера в идеалнастолько крепкая, что Кроул не понимал, как учить дознавателя дальше. Если такие, как она, становились полноправными инквизиторами, то обычно шли по одному из двух путей: либо с удвоенным рвением делали свое дело, превращаясь в фанатиков на службе Трона, либо постепенно угасали и становились такими, как Эразм.
Поначалу Кроул из недостойных побуждений пытался отвратить Спинозу от ее принципов и показать ошибочность рьяного следования доктрине Министорума. Но теперь он понятия не имел, куда ее направить. Он сомневался в своей способности вести дознавателя хоть куда-нибудь. Скорее всего, уже было слишком поздно. Теперь, считал инквизитор, их основной задачей станет выживание, и, по правде сказать, навряд ли у него останется время для наставлений.
И все же Спиноза была не глупа. Она, даже будучи полным новичком на планете и не разбираясь в хитросплетениях политики Терры, понимала, что продолжение расследования приведет на опасную территорию. Теоретически каждый инквизитор отвечает только перед самим Императором, может вести дела где угодно, и никто не имеет права чинить ему препятствий. На практике же некоторые члены ордо были куда могущественнее остальных, но даже они поостереглись бы бездумно следовать за нитью, ведущей в залы Сенаторума Империалис. Но Спинозу останавливал вовсе не страх. Просто она еще была убеждена в том, что столь возвышенные слуги Его не могут совершать зла. Именно это удерживало дознавателявера, взращенная и лелеемая бесконечными катехизисами о непорочности Верховных лордов.
Сидя в темноте, Кроул улыбнулся. Иссеченное множеством шрамов хмурое лицо на мгновение прояснилось. Возможно, много лет назад он и сам бы был такого же мнения.
Резюме, произнес инквизитор.
Активировался незаметный гололитический проектор, озаряя комнату призрачным зеленым светом. В воздухе повисли руны и изображения. По голограмме пробегала рябь помех.
Спикер капитанов-хартистов Кания Телед Данда, раздался механический голос из подключенного к проектору вокс-синтезатора. Женщина. Приблизительный возраст: девяносто семь стандартных лет. Рождена на Терре. Должность спикера занимает в течение сорока одного года. Является членом Верховного Совета в течение тридцати одного года. Сведения о расследованиях Инквизиции: отсутствуют. Подозрения в совершении преступлений: отсутствуют. Политические связи: в соответствии с приложенным списком.
Стоп, приказал Кроул и задумался, внимательно разглядывая трехмерный портрет Данды.
Тот медленно вращался в воздухе перед инквизитором. Она казалась невероятно юной, даже принимая во внимание тот факт, что Верховным лордам доступны лучшие омолаживающие процедуры. Волосы спикера были стянуты в тугой пучок, а на правой щеке виднелись две небольшие татуировки. Все всякого сомненияхартистские метки, оставшиеся со времен, когда она еще не находилась на вершине иерархической пирамиды. На проекции лицо спикера ничего не выражало. Тонкие губы плотно сжаты. Казалось, что у нее нет кибернетических улучшений, что сильно контрастировало с до неузнаваемости измененным генералом-фабрикатором. Она выглядела нормальной. Почти.
И все же ни одного из Верховных лордов нельзя было назвать нормальным. Они обладали колоссальным могуществом, накопленным их предшественниками за тысячелетия. Каждый из них был абсолютным владыкой своей маленькой империи и пользовался практически неограниченными ресурсами и влиянием. Некоторые, например грандмастер ассасинов или представитель Инквизицииего, Кроула, самая большая начальница, выделялись на фоне остальных, потому что долг обязывал их внушать страх окружающим. Данда же, напротив, сливалась с тенями, но при этом обладала не меньшим могуществом. По грубым оценкам, девять из десяти кораблей в Империуме подчинялись именно ей. Стоит торговым флотам прекратить бороздить просторы космоса, и человеческое царство тут же развалится на части. Капитаны-хартисты были цементом, который держал все государство: они доставляли руду с астероидов на миры-кузни, забирали боеприпасы с этих же кузен и отвозили их во флоты Милитарум. Они везли провизию с сельскохозяйственных миров в перенаселенные города-ульи. Одного слова спикера было достаточно, чтобы целые планеты из процветающих превратились в нищие, из сытыхв голодные.
Кроул часто раздумывал над тем, что такая власть делала с личностью человека. Верховные лорды не были генетически улучшенными созданиями, в отличие от того же Наврадараначрезвычайно могучего, но с заложенными ограничениями. Они оставались простыми людьми, такими же, как сам Эразм, подверженными сомнениям и слабостям. И, судя по всему, способными на предательство.
Кроул сделал большой глоток и осушил бокал. Гололит погас. Уже давно сон не приносил отдыха. Инквизитор сомневался, что в этот раз будет иначе.
Он еще так много не понимал, а времени осталось так мало
Анила, сказал он, глядя в темноту. Активировалась вокс-связь.
Господин. Немного искаженный треском помех ответ пришел быстро. Анила была абсолютно надежна.
Мне нужно встретиться с коллегой, сказал Кроул. Слек Нор Джаррод. Его контакты есть у Гук. Поговори с кем-нибудь из его людей. Дай им понять, что мы очень спешим.
Как пожелаете.
По безопасным каналам.
Да, разумеется.
Связь оборвалась, гололит окончательно угас, и Кроул остался один в темноте, погруженный в мысли.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На рассвете, после рутинных ритуалов и молитв, Спиноза вернулась к работе. Ее жилище уже в течение нескольких дней было завалено грудами книг. Вскоре их станет еще больше. Шаткие стопки пыльных томов с рассыпающимися корешками стояли повсюду на металлическом полу. Некоторые наиболее опасные для человеческого разума труды были перемотаны ржавыми цепями. Тусклого серого сияния, попадающего внутрь сквозь окно, не хватало, и потому она постоянно жгла свечи. Древние листы пергамента отливали желтым в отблесках пляшущих язычков пламени.
Спиноза всегда отличалась прилежностью в учебе и знала нюансы Лекс Империалис куда лучше многих своих товарищей, но на Терре, разумеется, были свои особенности. В Тронном мире и без того запредельно запутанный основной закон Империума дополнительно усложнялся наличием древних договоров и пактовнекоторые из них, похоже, были старше самого Империума и к тому же ссылались на уникальные для Терры институты власти. Работа судьи всегда считалась сложной, но здесьна планете, ставшей домом для миллиардов несчастных невежд, не знающих ничего о мире, влачащих жалкое существование в переполненных ульях, живущих в зданиях, которые помнили еще мифические времена Великой Ереси, она казалась почти невыполнимой.
Еретик Лерментов как-то сказал ей: «У людей здесь три главных кошмарачудовища, другие люди и вы».
Дознаватель резко захлопнула книгу и мысленно обругала себя. Лерментов мертв, и его приговор был справедливым. Ничего из сказанного им не достойно воспоминаний, пусть даже мимолетных.
Спиноза откинулась на спинку стула и протерла глаза. Затем поднялась и прошлась по комнате. Серебряный, закутанный в ткань, покоился на своей стойкекрозиус пришлось скрыть от глаз, чтобы он не отвлекал от работы.
Скоро придется начать расследование, о котором говорил Кроул, но процесс подготовки шел далеко не так гладко, как ей бы того хотелось. Причина тому заключалась в ней самой. Слишком много сомнений, отбросить которые в сторону не получалось. Спиноза понимала: бесконечные попытки делать все как раньше не помогут достичь прежней эффективности в работе. Нужно было измениться.
Дознаватель набросила плащ на плечи и направилась к выходу. Пламя свечей затрепетало в потоке воздуха из распахнутой двери.
Спиноза шагала по привычному маршруту сквозь переплетения коридоров Корвейна. Мимо то и дело пробегали, кланяясь, работники крепости. Ей показалось, что их в последнее время стало больше. Многие тащили с собой толстые стопки пергамента, некоторых конвоировали из жилых секторов отряды штурмовиков. Рев зря времени не терял, вводя все новые меры обеспечения безопасности в придачу к и без того суровым правилам. В цитадели царила даже более напряженная атмосфера, чем обычно, и обслуживающий персонал начинал нервничать.
Она быстро спускалась по ставшим знакомыми переходам в маленькое царство Юлии Гук. Там ничего не менялоськаменный цилиндр, вдоль стен которого стояли стопки листов пергамента и книги в переплетах из искусственной кожи. С потолка свисали колыбели с сервиторами. На этот раз многие из них работали: карабкались по цепям, доставали тома с полок и резкими, дергаными движениями забрасывали их в висящие за спиной корзины. Дознаватель задумалась о том, куда Гук девала этих существ, когда в их услугах не было необходимости.
Сама архивист стояла спиной к двери и наблюдала за процессом. Она развернулась к Спинозе, только когда та приблизилась вплотную. На мгновение вечно недовольное лицо старухи вытянулось от испуга, после чего расползлось в кривой ухмылке.
А, это ты! проворчала Гук. Девочка из схолы. Чего надо?
Пучки толстых кабелей, подключенные к спине архивистки, заколыхались из стороны в сторону.
Никто в здравом уме не стал бы называть Спинозу девочкой. Раньше, до Корвейна, она могла бы воспринять такое обращение как оскорбление, но сейчас понимала, что Гук была просто очередной эксцентричной персоной, которых Кроулу, похоже, нравилось собирать вокруг себя. К тому же за годы службы в инквизиции Юлия превратилась в такую жалкую развалину, что ей можно было только посочувствовать.
Мне нужна информация о командовании арбитров в этом секторе, сказала Спиноза. Я подумала, что
Что я смогу помочь? Гук невесело усмехнулась. Нет. Не смогу. Видишь, что творится? Это все он меня заставил.
Старуха указала металлическим пальцем на бригаду сервиторов.
Он хочет знать все и обо всем. Ксеносы? Да! Сенаторум? Да! Старушка Рассило? У нас не так много информации о ней, но тоже да, да и еще раз да! Гук подмигнула Спинозе единственным глазом. Я не люблю ему отказывать. А вот тебелегко. У меня нет времени. Приходи позже.
Спиноза внимательно посмотрела на старуху. Хранительница архивов казалась более растрепанной, чем обычно, как будто аугментические импланты, благодаря которым удерживалось в целости ее тело, начали вываливаться из разъемов. Мерцающий поток синаптических импульсов бежал по вживленным в согбенную спину инфокабелям быстрее, чем обычно.
Значит, мои вопросы можно отложить, кивнула Спиноза. Я отправлюсь на задание до заката. Благодарю за помощь.
Гук придвинулась ближе.
Не надо так. Голос старухи в одно мгновение стал льстивым. Мы все работаем на пределе сил. Что ты нашла? Можешь рассказать мне.
Ты же знаешь, что не могу.
Рано или поздно я и сама все узнаю, ухмыльнулась архивистка. Либо с твоей помощью, либо без нее. Это лишь вопрос времени.
Улыбка стала чуть шире.
Но ведь ты пришла не за бумагами. Их у тебя в достатке.
И это действительно было так.
Ты хотела поговорить со мной, ответила Спиноза.
О Кроуле? Да, было такое. Но теперь ты и сама о нем все знаешь, верно?
Тогда расскажи о себе.
Не вполне понимаю, зачем тебе это. К тому же мы обе очень заняты. Гук отшатнулась от Спинозы и снова улыбнулась, на этот разкуда слабее.
Я не думаю, что ты всегда служила в этих архивах.
Нет-нет. Конечно же нет. Бионический глаз Гук загудел, меняя фокусировку. Она нервно затеребила руками мантию. Савант. У него не было свиты. Все об этом говорят. И ее действительно не было, но ему нужен был савант. Я в то время училась и понравилась ему, а он понравился мне. У меня неплохо получалось. Очень неплохо. Гук поморщилась. Но это непросто. Разумон меняется. Некоторые не справляютсяпамять подводит. Я начала забывать. Савант ничего не забывает. Я совершила ошибку. Страшную. Гук снова болезненно поморщилась. Они должны были прийти за мной. Плохая смерть. Мне нечего было возразить. Кроул мог бы отойти в сторону и дать меня забрать. Она покачала головой. Он так не сделал. Вместо этого похоронил меня здесь. Я все еще могу принести пользу, понимаешь?
Гук ухмыльнулась:
Думаю, за все эти годы я вернула должок. Стала хорошим архивистом. Мой разум так и не восстановился. Но я все еще неплохо справляюсь. Очень неплохо.
Вмешиваться в исполнение справедливого приговораопасная затея, заметила Спиноза.
А кто говорит, что он был справедлив? хмыкнула Гук. Может, и был, а может, и нет. Скоро ты поймешь, в чем разница.
Я уже понимаю.
Да, разумеется. Архивистка проковыляла вокруг Спинозы, подметая драным подолом каменные плиты. Ты думаешь, что он опасен. Что он на волосок от того, чтобы стать отступником. Можешь не отрицать.
Мы не во всем согласны, улыбнулась Спиноза. Но я рада, что он позволяет мне высказывать собственное мнение.
Тогда не будь дурой. Гук подошла вплотную и обдала Спинозу букетом неприятных запахов из глубин мантии. Онсамый верный из слуг Трона.
Но хорошо это скрывает.
Ты знаешь о его состоянии. Из-за него он не особо следит за словами.
Но это важно.
Правда? По-моемуне очень. В большинстве случаев, по крайней мере.
Они некоторое время молча смотрели друг на друга. Спиноза видела следы медленного увядания на лице Гук. Она постепенно превращалась в полуживую развалину, как и всё на планете. Возможно, архивистка разглядела то же самое на лице дознавателя.